Береславского школа: Официальный сайт МКОУ Береславская СШ

• устойчивостью внимания;
• развитой памятью, в т.ч. смысловой;
• умением «действовать в уме»;
• стремлением к интеллектуальной деятельности;
• независимостью суждений.

Остались вопросы?

Записаться на прием

Назад

Берислав «тюрьма».

• 26 декабря 2022 г.

5 минут чтения

Берислав — город в Херсонской области, находившийся под российской оккупацией с первых дней полномасштабного вторжения до 11 ноября этого года. Расположен на правом берегу Днепра. С тех пор как русские ушли и закрепились на левом берегу, город регулярно подвергается обстрелу.

Сергей Носач — местный учитель, преподавал оборону Украины в бериславской школе. После освобождения города он дважды был там, чтобы увидеть руины собственного дома и ковровые бомбардировки русскими.

Он говорит, что его школьники такие же, как и его собственные. Он вспоминает учения, соревнования и патриотические лагеря, которые он организовывал для них. Среди его выпускников сейчас десятки военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов.

До августа этого года Носач оставался в родном городе, живя в условиях оккупации. В маленьком городке Берислав почти все знали учителя и его патриотические взгляды. Так что то, что с ним произошло 5 августа, вряд ли стало неожиданностью, признает Сергей.

«Утром 24 февраля я проснулся, а жена уже была на пороге. Она вышла на улицу, чтобы посмотреть, что происходит. Мы увидели зарево в небе. Рядом, в Новой Каховке, воинская часть. Мы поняли, что это были какие-то взрывы. Так вот, я сказал жене: «Должно быть, война», — так Сергей вспоминает первый день полномасштабного российского вторжения.

Именно тогда над его домом пролетели первые ракеты в сторону Херсона, а в центре Берислава собралось много милиционеров. «Запасся, поехал на заправку. Возвращаясь, я вижу, что в городе больше никого нет. Около часа дня Берислав выглядел покинутым».

Дом Носача находится возле перекрестка, одна дорога ведет на Большую Александровку, а другая на Нововоронцовку. 9 марта в этих направлениях пошли две огромные колонны русских войск. Сергей наблюдал за ними из окна своего дома.

Сергей видел колонны российской техники на виду. Фото Виктора Ковальчука/MIHR

«Танки, РСЗО «Град», БТР двигались. Я немного разбираюсь в технологиях. Поначалу БМП почти не было видно. Они стали появляться позже. Ехали и военные палатки (вероятно, с военнослужащими внутри. — МИПЧ)», — говорит Сергей. «Конечно, я пытался об этом сообщить… У меня есть коллеги из Минобороны в Великой Александровке. Поэтому я предупредил их, что русские идут к ним».

На окраине Берислава расположились силы так называемой «ДНР». На форме они носили соответствующие шевроны. Затем они начали изымать автомобили у местных жителей. Сначала они ехали на легковых автомобилях, затем на микроавтобусах.

Их база находилась в промзоне бывшего Бериславского ПМК, на нашем спорткомплексе и машиностроительном заводе. Потом в городе стали пропадать люди.

В Бериславе не было милиции, поэтому Сергей Носач и другие мужчины разделили его на кварталы и по очереди препятствовали мародерству. Каждая смена длилась с 8 вечера до 6 утра.

В апреле, вскоре после оккупации города, россияне ходили по жителям в поисках участников АТО, собирали оружие у охотников. Через две недели состоялась еще одна битва.

«Большинство из Дагестана. Я могу сказать их по тому, как они общаются. Я служил в Каунасе, в нашей воинской части были дагестанцы. Однажды, сразу после оккупации, я увидел солдата, идущего без маски, и спросил его: «Вы откуда?» — «Из России», «А конкретнее?» — «Я чеченец». — «Нет, ты не можешь быть чеченцем, если так говоришь». — «Из Дагестана». — «Это больше похоже на правду».0003

До мая школа Сергея работала онлайн, учеба не прекращалась. Преподаватель продолжал преподавать курс «Оборона Украины» даже в условиях российской оккупации.

«Наша школа была открыта, нам нужно было продолжать учить детей, — говорит Сергей. Фото Виктора Ковальчука/MIHR

В следующем учебном году россияне планировали обучать детей по российской программе. Существующий руководитель не согласился.

«Наш директор помогал людям, оборудовал при школе помещение, где могли остановиться люди, выезжающие на подконтрольную территорию Украины из Херсона и других городов. Они ночевали в спортзале, школьных комнатах. Обеды организовал директор. Люди даже останавливались на 7 или 8 дней», — говорит Сергей.

Позже, в августе, русские введут свой принцип.

«5 августа я проснулась и выглянула в окно, а я вижу, что к моему дому подъезжают Урал, УАЗ и внедорожник. Они выплюнули 10 или 12 русских. Они зашли ко мне на кухню, спросили мою фамилию, стали спрашивать обо всем и ни о чем конкретно. Как я потом понял, их целью было меня затащить. «Если будете сотрудничать, то можно и поговорить». Я говорю: «И вы имеете в виду под сотрудничеством?» Они так и не ответили», — вспоминает тот день Сергей.

Россияне взяли у жены полотенце и завязали мужчине глаза.

Сергей мог видеть одного солдата лучше, чем других. Он был самым старшим, ростом до 185 см, славянской внешности. Он мог быть командиром, потому что отдавал приказы.

У россиян, ворвавшихся в дом Носачей, были автоматы Калашникова, автоматы и пистолеты. Они находились в боевом режиме с отключенным предохранителем.

Телефоны Сергея и его жены были проверены, чтобы найти фотографию мины-бабочки. “Что это?” они спрашивают. Сергей отвечает: «Ну, я учитель. Я рассказываю детям об опасности».

Также были найдены фотографии некоторых выпускников школ в военной форме.

После 20-минутного разговора Сергея с завязанными глазами увезли в неизвестном направлении на военном автомобиле «Урал».

«Меня возили по городу, кого-то искали, а потом пересадили на УАЗик, — вспоминает мужчина.

Наша первая остановка была на окраине Берислава, где располагался российский ОМОН. Как только повязку сняли, Сергей увидел их шевроны. Через некоторое время УАЗ вернулся.

«Мне снова завязали глаза и допрашивали в машине. Я говорю им, что не привык разговаривать с людьми с закрытыми глазами, я должен видеть, с кем разговариваю. Потом они засмеялись и сказали: «Вы еще долго ничего не увидите».

Днем похищенного учителя привезли на машиностроительный завод. Единственным местом, где разрешалось снимать повязку, была деревянная уборная с выгребной ямой. Заглянув в ее щели, Сергей узнал место, где находился.

Когда мужчину везли на завод, начался обстрел. Его отвели в подвал, где также укрывались русские. Позже один из них приказал: «Отведите его в контейнер».

Найденный на месте строительный контейнер использовался вместо тюремной камеры. Это железная конструкция с деревянным полом. Внутри у Сергея возникла идея, как измерить его площадь, взяв за единицу измерения расстояние между кончиком указательного пальца и кончиком большого пальца.

Так Сергей установил площадь контейнера. Фото Виктора Ковальчука/MIHR

Он обнаружил, что этот контейнер был около 2,2 м в ширину и от 6 до 7 м в длину. Сергей поделился им с 16 другими людьми. Когда кто-нибудь приходил, сидевшие у двери должны были вставать. Возле него в углу стоял маленький столик с бутылками. Их использовали как туалет. Бутылки с питьевой водой тоже были.

Вечером россияне пришли считать задержанных. Позже принесли немного еды. «Это был пластиковый контейнер с едой и тремя ложками. Обычно нам давали макароны и немного тушеного мяса. Хлеб давали только один раз за все дни», — говорит Сергей.

Под августовским солнцем железный контейнер нагрелся до высоких температур — внутри было очень жарко.

Почти половина задержанных в контейнере – бывшие участники АТО.

«Их было 7 или 8 человек, — говорит Сергей. «Они были из сел Тягинка и Тамарино. Один был из Берислава. Им было от 22 до 30 лет. Одного парня задержали, потому что жена уехала в Ивано-Франковск. Они спрашивают: «Зачем ты ей звонишь?» Он говорит: «Я спрашиваю ее, как она поживает». Они снова: «Вы делитесь информацией».

Сергей вспоминает и другую историю заключенного. Его задержали, потому что в его телефоне нашли СМС от друга: «Давайте поджарим орков [русских]». Парня жестоко пытали, отвезли на кладбище, угрожали расстрелом.

В день, когда Сергея привезли на завод, его взяли на допрос. Его отвели в комнату рядом с контейнером, где содержались заключенные. В комнате было трое русских, один задавал вопросы, а двое других жестоко избивали его.

«В моем телефоне нашли ветку, где я описываю колонны, идущие в сторону Александровки. Они говорят: «Ага, вы делите дислокацию наших войск с украинской армией», — говорит Сергей.

Его начали бить по всему телу. Мужчине завязали глаза и связали руки за спиной. Также применялись пытки электрическим током.

Пытки похищенных, по мнению Сергея, должны были стать поводом для сотрудничества с русскими. Фото Виктора Ковальчука/МИПЧ

Сергей не знает, сколько это длилось. «Время останавливается там. Когда меня везли обратно, один из них сказал: «Ты не доживешь до утра». И вообще на их слова можно было положиться, потому что приближается ночь, и кто знает, что они с тобой сделают. Они говорят: «А мы вас и вашу жену отдадим кадыровцам, чтобы вы узнали, какие они».

На следующий день за Сергеем приехал россиянин, участвовавший в его избиении. Учитель узнал его голос.

«Когда меня везли туда, он сказал: «Теперь ты иди в окоп, там я тебя расстреляю». Я слышу, как он взводит курок… Это было утро моего второго дня».

Сергея вели по тем же извилистым коридорам, что и в первый раз. Значит, предположил он, комната такая же, как и методы допроса.

«Он снова заговорил о моих сообщениях, сказав, что я поделился разведданными. Затем последовали электроды на мизинцы и электрошок», — вспоминает Сергей.

Русские сделали это как-то автоматически, — говорит мужчина. Ежедневно в комнату для допросов приводили по нескольку задержанных. Оставшиеся в контейнере слышали их крики боли — до места пыток оставалось около сорока шагов.

Следов избиения почти не осталось, потому что, по словам Сергея, били профессионально. Только один мальчик пришел с допроса со сломанным носом. Он сказал, что что-то ударил, когда его выводили.

Когда допрос закончился, людей повели обратно в контейнер.

«Никогда не забуду этот голос», — говорит Сергей о солдате, который вел его на допрос. На третий день он снова пришел забрать его. Заговорили о работе, предложив ему работать в школе по российской программе.

«Я отказался, и меня за это ударили по телу», — говорит учитель.

Тот, кто бил и надевал провода на руки Сергею, был высоким мужчиной крепкого телосложения: «От боли прямо на пол падаешь, когда он бьет».

Помимо разговоров о сотрудничестве, от русских можно было услышать и другое. «Один из них кричал бы, что Путин — президент мира. Я тогда подумал, что эти люди — больные чудаки».

Даже здоровый человек тяжело переносил пытки и психологическое давление. У Сергея было больное сердце. Фото Виктора Ковальчука/МИПЧ

После очередной пытки электрошоком у Сергея начались проблемы с сердцем. Еще до ареста он несколько раз лежал в кардиологическом диспансере и должен был регулярно принимать лекарства, но русские забрали их после ареста.

«Теперь, когда они не хотели вызывать врача, я попросил хотя бы таблетки. Потом меня развязали и дали наркотики», — рассказывает Сергей.

Позже, уже в контейнере, его посетил мужчина, представившийся фельдшером. У него был только корвалол.

На четвертый день Сергея увели в другую комнату. Это был первый раз, когда его допрашивали без повязки на глазах. В комнате находился один военный небольшого роста. Он спрятал лицо за балаклавой. Он сидел за столом и писал.

«Он меня спрашивал о людях, которые, как я знал, занимали проукраинскую позицию в Бериславе: «Где сейчас этот, а где тот?», — говорит Сергей. «Итак, я ему говорю: «Их больше нет, они давно на подконтрольной [Украине] территории», а он мне: «Ты мне за три дня никого не продал».

Они заговорили об истории. Следователь пытался убедить Сергея в том, что Россия правомерно начала войну против Украины и что украинская территория исторически принадлежит Российской Федерации. «Он наговорил кучу чепухи, подтасовывая исторические факты», — отмечает учитель.

В какой-то момент военный сказал: «Я иду в администрацию. Когда я вернусь, мы еще поговорим, и я отпущу тебя домой. Именно тогда Сергей впервые за все время своего плена почувствовал надежду на освобождение.

«На пятый день мой следователь вошел в контейнер, ударил меня ногой и сказал: «Выходи». Я вышел, мне завязали глаза и посадили в машину», — вспоминает мужчина свой путь на свободу.

Через несколько минут его высадили посреди Берислава. Как только с глаз сняли повязку, г-н Носач увидел зеленый внедорожник, в котором его привезли. К тому времени в строительном контейнере, который стал «тюрьмой» для мирных жителей, оставалось еще четыре человека.

Своим освобождением учитель обязан жене и матери, которые не переставали бороться за него, обращаясь в «комендатуру» и вновь созданную «милицию», требуя освобождения мужа из незаконного заключения.

Сразу после освобождения Сергей попал в больницу на лечение сердца. Позже он решил уйти из Берислава. На допросах ему сказали: «Даже не думай уезжать, тебе запрещен выезд. Мы отправим сообщение на все контрольно-пропускные пункты.

«Эмоции зашкаливали, когда я увидел наших ребят, — говорит Сергей. «В моих глазах были слезы».

Радость встречи с украинскими вооруженными силами, по словам Сергея, не передать словами. Фото Виктора Ковальчука/MIHR

В итоге учителю удалось выехать на подконтрольную Украине территорию, а через месяц ВСУ освободили его родной Берислав от оккупации.

Мария Квицынская, региональный консультант по Европе и Центральной Азии Программы Всемирной организации против пыток (OMCT), говорит, что военные могут задерживать гражданских лиц только в двух случаях во время вооруженного конфликта: если это абсолютно необходимо для безопасности задержанного государства, или если лицо совершило уголовное преступление, такое как убийство.

«Однако, во-первых, задержание должно производиться на основании официального решения уполномоченного органа. Во-вторых, задержанные должны содержаться в надлежащих условиях и гарантировать процессуальные права, в том числе право на обжалование и регулярный пересмотр обеспечительных мер, свободу от пыток и других жестоких и бесчеловечных видов обращения и наказания. В-третьих, родственники должны быть проинформированы о факте, месте и основаниях задержания человека», — говорит Мария.

Далее она добавляет, что данные о задержанных должны быть внесены в соответствующие реестры. Вместо этого российские военные произвольно задерживают или похищают гражданских лиц, которых они считают потенциально нелояльными. Как показывает история Сергея Носача, мирных жителей держат в полной изоляции в ужасных условиях и пытают.

«Российские военные умышленно скрывают информацию от родственников задержанных, причиняя последним большие страдания, которые в определенных случаях могут быть приравнены к пыткам. Это «классический» пример грубых нарушений международного гуманитарного права», — добавляет Мария Квицинская.

Она призывает жертв пыток обращаться в правозащитные организации, чтобы они могли передать свои дела в международные органы по ответственности за преступления, связанные с применением пыток.

Анастасия Пантелиева, журналист, аналитик МІПЛ Артур Прихно, журналист-расследователь МІПЛ

Российский аналитик предупреждает о «критической» ситуации, поскольку Украина продвигается вперед

Мир

Автор Томас Кика 02. 10.22 в 17:55 по восточному поясному времени

Мир Россия российские военные Украина Украинские военные

Российский аналитик повторил мрачные настроения других в связи с тем, что Украина отбила город Лиман в результате мощного контрнаступления, предупредив, что Москва столкнулась с «критической ситуацией».

Борис Рожин, российский военный блогер из Крыма, в воскресенье опубликовал обновленную информацию об усилиях России в своем аккаунте в Telegram. Как сообщил журналист Би-би-си, освещающий российские СМИ, Фрэнсис Скарр, он описал текущую ситуацию как ужасную, отметив, что украинские силы теснят свои позиции вблизи двух южных областей.

“К вечеру 2 октября ситуация на никопольском направлении ухудшилась”, – написал Рожин в переводе Google. «Противник продвигается на юг в сторону Берислава через Золотую Балку. В ближайшее время ситуация может стать критической».

Никополь – город, расположенный вдоль реки Днепр на юге Украины, недалеко от границы Херсонской и Запорожской областей. Президент России Владимир Путин в пятницу объявил об аннексии двух областей, а также Донецкой и Луганской областей на востоке, несмотря на растущие потери в Украине. Берислав находится в Херсоне, вниз по реке от Никополя.

На юге Украины тоже идут дела

Российский военный блогер Борис Рожин говорит, что сегодня ситуация “ухудшилась” в районе Никополя

“Противник атакует на юг в сторону Берислава через Золотую Балку. Ситуация очень скоро может стать критической” https://t.co/jPbVLhRMTI

— Фрэнсис Скарр (@francis_scarr) 2 октября 2022 г.

В другом воскресном посте Рожин сообщил, что украинские силы обладают «значительным численным превосходством в живой силе» и что «боевые действия продолжаются по всей линии соприкосновения», поскольку их армия продвигается дальше на юг.

В субботу Министерство обороны России подтвердило, что его войска отступили из Лимана, города в Донецкой области, который российские войска использовали в качестве транспортного и логистического узла. Это была одна из самых значительных побед украинских военных в отражении оккупантов, которая была встречена насмешками и критикой со стороны представителей российских СМИ.

“Российское информационное пространство, состоящее из кремлевских пропагандистов, ученых мужей и миллогеров, зафиксировало поражение в результате несвоевременной отправки подкреплений российским военным командованием, открыто критикуя неоднократные бюрократические просчеты в ходе мобилизации”, – говорится в сообщении. Об этом говорится в субботнем отчете Института изучения войны (ISW).

Подобные мысли высказал в субботу на государственном российском новостном канале Андрей Гурулев, политик и бывший военачальник. Гурулев обвинил руководителей российской армии в том, что они препятствуют переброске достаточного подкрепления на Лиман, постоянно предоставляя положительные отчеты, чтобы создать впечатление, что дела идут хорошо.