Формы лингвистической интеграции – Linguistic Integration of Adult Migrants (LIAM)
Текст переведен: Арсением Парфёновым и Георгием Александровым, LAMI Group members (ALTE)
Интеграция только прибывших мигрантов представляет собой многогранный, и, следовательно, сложный для понимания и оценки процесс.
Для оценки успешности адаптации в другое общество были разработаны различные индикаторы. К ним относятся как общие показатели (основанные на социальной интеграции, состоянии здоровья и пр.), так и более специфические индикаторы (уровень дохода, статус трудоустройства, жилищные условия, образование, участие в социальной жизни, пр.), а также показатели, разработанные Евростатом (Индикаторы Интеграции Иммигрантов, 2011). Данные методы анализа часто не включают критерии, непосредственно связанные с языком, несмотря на то, что язык принимающей страны в той или иной степени является ключевым для взрослых мигрантов, особенно в случаях долгосрочного пребывания.
Подлинная интеграция мигрантов в новое общество также требует усилий по их размещению, выходящих за рамки классического подхода по их приветствию и встрече. Принятие новых форм социального поведения, при условии их соответствия фундаментальным ценностям демократии, предполагает открытость общества новому и его толерантность к изменениям. Важно, чтобы этот «коллективный самоанализ», идущий в разрез с естественной инертностью длительных культурных изменений, сопровождался соответствующими образовательными мерами для повышения общих выгод (см. статью White).
Особенности лингвистической интеграции
Применяя термин «лингвистическая интеграция» важно помнить, что данный вид интеграции имеет мало общего с прочими её разновидностями. Причиной тому является тот факт, что язык не может рассматриваться лишь в качестве практического инструмента коммуникации, процесс приобретения которого схож с поиском жилья или работы. Помимо прочего, язык является материалом для создания как индивидуальных, так и групповых культурных особенностей.
Как и основные факторы, лежащие в основе и подразумевающие уникальность личности, язык играет важную роль в создании социальных и культурных различий, также как религиозные убеждения или стиль одежды. Таким образом, изучение и употребление нового языка – языка принимающего общества – или использование мигрантом других знакомых ему, но не используемых коренным населением языков, имеет не только практическое значение, но может также запустить процессы, затрагивающие самоидентификацию личности.
Лингвистическая интеграция – это неравномерный процесс:
Лингвистическая интеграция мигрантов, говорящих на языках, отличных от языка принимающего общества, является несимметричным и неравномерным процессом. Члены принимающего общества могут испытывать волнение или страх (которые часто бывают надуманными) за свою национальную самобытность. Они считают, что языки мигрантов «засоряют» их родной язык. Опасения членов принимающего общества иногда касаются даже тех языков, на которых мигранты не говорят.
Населению принимающей страны сложно принять развитие новой формы языкового многообразия, которая постепенно вытесняет традиционное разнообразие языков в их родной стране (региональные языки и языки национальных меньшинств). Эти страхи и волнения зарождаются на идеологическом уровне, хотя появление нового языка на определенной территории никак не должно влиять на проживающих на ней людей, которые не обязаны изучать новые языки.
Для мигрантов это явление более сложное и значимое, и оно имеет свои последствия: они могут рассматривать внедрение своего родного языка в язык принимающей страны как обогащение своей культурной уникальности либо чувствовать, что это делает их более уязвимыми в новом обществе. В тоже время изучение нового языка может вызывать проблемы (из-за неспособности выразить свои мысли доступным способом) или даже подрывать основы культурных особенностей мигрантов. Они могут справедливо опасаться, что язык, который им предстоит выучить, вытеснит языки, которые они знали до этого (включая их родной), по функциональным причинам, что приведёт к утрате «чувства принадлежности к родной культуре».
В то время как для населения принимающей страны стоит вопрос об их понимании национальной самобытности, для мигрантов возникает более серьёзная проблема с сохранением их культурной самобытности и верностью своим традициям. Цена интеграции зависит от точки зрения населения страны и самих мигрантов.
Лингвистическая интеграция – это односторонний процесс?
Иногда жители принимающей страны считают, что лингвистическая интеграция – это забота только самих мигрантов, и что это не является их основной целью при переезде. Под «интеграцией» жители страны чаще всего понимают такую ситуацию, когда речь мигрантов не отличается от речи населения принимающей страны или имеет незначительные отличия (например, небольшой акцент), а также когда мигранты открыто не говорят на других языках и в конечном итоге их забывают. С данной точки зрения на интеграцию мигранты в языковом плане не должны выделяться среди жителей принимающей страны и говорить только на «нормальном» общепринятом языке.
Это «внешняя» интерпретация интеграции. Она выражает желание определённых групп носителей языка постепенно ликвидировать различия между языками и стремление к языковой стандартизации. Также они требуют от взрослых мигрантов высокого уровня владения доминантным/государственным языком – это часто расценивается как демонстрация верности и преданности принимающей стране со стороны мигрантов. В конечном итоге высокий уровень владения языком приравнивается к вступлению в гражданство: «тот, кто (хорошо) говорит по-французски, может считать себя французом».
Существует и другая сторона, приверженцы которой, в отличие от сторонников идеи стандартизации и языковой ассимиляции, проявляют интерес к незнакомым языкам, стремятся их выучить, доброжелательно относятся к ошибкам в речи, которые совершают мигранты, к трудностям, которые они испытывают при выражении своих мыслей, а также к открытому использованию родных языков мигрантов на публике и в средствах массовой информации.
Позитивное отношение к чужим языкам зависит от степени их легитимности (языки мигрантов против языков населения принимающей страны) и во многом – от принятия разнообразия языков обществом и отдельными индивидами. Такое отношение к новым языкам должно закладываться и поощряться на всех уровнях межкультурного образования.
Позиция Совета Европы заключается в том, что такое «внешнее» определение и интерпретация, описанная выше, не соответствует ни потребностям принимающего общества, ни ожиданиям мигрантов и правам, которые должны быть им гарантированы при переезде в другую страну. При «внутреннем» подходе интеграция должна оцениваться не только с точки зрения общего знания языка принимающей страны и успехов в его изучении, но и с учетом языкового репертуара каждого отдельного мигранта. Они должны понимать лингвистическую интеграцию как адаптацию под новую языковую среду, т.е. реорганизацию их личного языкового репертуара и интеграцию языков, которые его составляют.
Формы лингвистической интеграции
С данной точки зрения можно рассматривать несколько форм лингвистической интеграции. Также существует множество способов адаптации индивидуального языкового репертуара к новой языковой среде. Они отражают различные цели и потребности мигрантов (или других групп людей). Каждый человек решает для себя сам, успешно ли он адаптировался к новому языку.
Можно выделить следующие уровни интеграции:
- Слабая интеграция языков в репертуаре: имеющиеся языковые ресурсы неравномерно распределены в языковом репертуаре человека, потому что познаний в языке большинства недостаточно для лёгкого и быстрого решения коммуникативных ситуаций. Процесс коммуникации чаще всего требует вмешательства третьих лиц, и его успех зависит в большой степени от стремления к познанию чужого языка и положительного отношения к нему у других владеющих им людей. Это может привести к самоограничениям: мигранты не принимают участие в некоторых действиях или процессах, потому что это вызывает у них лингвистические затруднения.
- Функциональная интеграция языков в репертуаре: языковых ресурсов (языка большинства) достаточно для успешной коммуникации в различных социальных, профессиональных и личных ситуациях. Такой уровень владения языком подразумевает, что большинство речевых актов будут успешными. Могут возникать ошибки или примеры фоссилизации, которые мигранты не будут замечать, если они больше заинтересованы в эффективности общения, чем в соблюдении правил нового языка, или если они стараются достигнуть большей степени лингвистической «натурализации» в разговоре, когда считают это уместным и полезным. В этом случае родной язык мигрантов не всегда выполняет функцию самоутверждения личности.
- Интеграция языков в репертуаре: мигранты активно перестраивают свой языковой репертуар и овладевают языком принимающей страны, который впоследствии занимает место на одном уровне с уже известными им языками. У мигрантов практически отсутствуют проблемы с общением и языком, они без труда его используют, с легкостью переходя с одного языка на другой в зависимости от ситуации. В этом случае родной язык мигрантов уже не является единственным способом самовыражения и самоутверждения личности – он может разделять эту роль с основным языком принимающей страны. Такую языковую ситуацию можно сравнить с двойной национальностью. Впоследствии родные языки мигрантов могут обрести такую ценность, что они захотят передать их другим людям, но с точки зрения самовыражения и самоутверждения в данном случае нам важна степень адаптации языкового репертуара.
В этом случае родной язык мигрантов не всегда выполняет функцию самоутверждения личности.Эти абстрактные формы интеграции языков в репертуаре мигрантов, скорее всего, зависят от того, какое место занимали разные языки в их репертуаре до прибытия в страну принимающего общества.
Успешность интеграции языков не поддаётся количественному определению (например, слабая интеграция, функциональная интеграция, достаточная интеграция). Эти формы лингвистической интеграции и их варианты содержат в себе множество комбинаций для выбора интеграции, удобной для взрослых мигрантов:
- Мигранты решают не менять свой языковой репертуар, т.е. систематически не изучать основной язык принимающего общества. Они могут справиться с трудностями, возникающими из-за недостатка знаний общепринятого в стране языка, особенно если мигранты большую часть времени находятся среди людей, которые говорят на их родном языке.
- Мигранты хотят изменить свой языковой репертуар, но не могут этого сделать по причине нехватки времени, уверенности в себе и т.д. Это вызывает у них психологический и социальный дискомфорт.
- Мигранты хотят адаптировать свой языковой репертуар для определенных задач, но не стремятся к полному соблюдению норм нового языка. В данном случае возникает фоссилизация, сохраняется акцент, некоторые культурные коммуникативные привычки переносятся в новый язык и т. д. Таким образом, для самовыражения личности служит один (родной) язык.
- Мигранты стремятся адаптировать свой языковой репертуар, чтобы достичь «языковой натурализации», постепенно вытесняя свой родной язык. Он полностью исчезает из обихода и не передаётся следующим поколениям. Самовыражение и самоутверждение личности происходит на языке принимающей страны.
- Мигранты стремятся адаптировать свой языковой репертуар под функциональные нужды, совмещая два вида языков (родной и новый) для самовыражения.
д. Таким образом, для самовыражения личности служит один (родной) язык.Выбор удобной языковой стратегии, которая лучше всего подходит мигрантам, их семьям и детям, соответствует целям и самоопределению в жизни, зависит от них самих. Цель программ по обучению языкам – объяснить мигрантам последствия их выбора и дать понять, что миграция включает в себя процесс адаптации личности, сопряжённый с изменением многих аспектов. Понять, что в новых условиях им предстоит быть более гибкими и подстраиваться под новую жизнь, а не жить чувством ностальгии по старой.
В ходе обучения мигрантам может быть предложено поучаствовать в привычных для них ситуациях с небольшими изменениями («кодовыми смещениями»). Например, проверить, каковы будут их действия в одинаковых коммуникативных ситуациях с разными участниками и их различным отношением к языковому разнообразию («микро-смещение»). Или же в ситуации, где для успешного общения требуется переключение между двумя и более языками («макро-смещение»). В любом случае тот факт, что мигранты могут выбрать любой из вариантов языковой адаптации, подразумевает наличие средств и возможностей для того, чтобы выслушать их и составить индивидуальные курсы.
JCB
Современные теории интеграции: французская школа. Теории европейской интеграции, рожденные на практике | Тутберидзе
Главная > № 14 (2019) > Современные теории интеграции: французская школа. Теории европейской интеграции, рожденные на практике
Теории европейской интеграции, рожденные на практикеСовременные теории интеграции: французская школа. Теории европейской интеграции, рожденные на практике
Термин «integr» переводится с латыни как «целый» или «общий». Этот термин пришел в политические и социальные науки из естественных и является довольно многозначным. В самом общем смысле интеграция – это образование единого целого из разрозненных частей, в результате чего у всех участников интеграционного процесса возникает некое новое качество и свойства, которыми ранее они не обладали.
Под термином «интеграция» в современном мире понимают «объединение» или «создание некой общности».
В истории не раз предпринимались попытки государств объединиться. Региональная интеграции как серьезном и значимом явлении в международных отношениях, а также как некий феномен, возникла после Второй мировой войны. В 1949 г. под эгидой СССР был учрежден Совет экономической взаимопомощи (СЭВ), куда вошли страны Восточной Европы.
Существует многообразие теоретических школ, теорий, концепций и концептов интеграционных исследований, которые делятся по различным признакам. Единого мнения и определенных правил такой классификации ни в отечественной, ни в зарубежной науке не существует.
Проблема любых исследований, посвященных методологии, методам, теоретическим основам или школам, состоит нередко в том, что вышеуказанные термины часто не совсем верно трактуются или же намеренно перемешиваются.
Мы не ставим целью в настоящей статье рассмотреть все существующие интеграционные теории, ни тем более анализировать теоретические подходы в изучении международных отношениях (хотя ряд определений интеграции вытекает из таких теоретических моделей интеграции как, например, федерализм и неофункционализм).
Изначально при исследовании проблем интеграции ученые использовали классические методы и теории международных отношений. С развитием интеграционных процессов в мире и появлением различных интеграционных объединений – АСЕАН, Меркосур, ЕврАзЭс, СНГ и др. – стали активно разрабатываться и развиваться многочисленные теории и концепции интеграции. По справедливому замечанию Л.О. Бабыниной, в процессе интеграции «практика часто опережает теоретическую базу»[1].
При написании работ по проблемам интеграции используют как классические теории международных отношений (реализм, неореализм, федерализм, функционализм и т.д.), так и концепции интеграции (например, многоуровневое управление или теория многоуровневого управления, политические сети, концепция европеизации, концепция конфедерации, теория глобального регионализма и т.
п.). Также популярны теории, основанные на делении функции теоретического познания действительности (экспликативные, дескрептивные и прескрептивные), масштабах процесса (глобальная, региональная и субрегиональная интеграция), региональной принадлежности (зависят от места появления теории) и сферы интеграции (экономическая, политическая, культурная и др.). Существуют теории экономической, политической интеграции, а также социологический, правовой и культурологические подходы к изучению интеграционных процессов.
Согласно социологическому подходу, в первую очередь широкие народные массы должны были бы стать основной движущей силой интеграции. Однако они так и не оказались в достаточной степени вовлеченными в этот процесс. В результате отдельные личности, различные социальные элиты, политические и экономические группировки становятся главными действующими лицами на интеграционной сцене. Именно от характера их взаимоотношений, от их принципиальных позиций и существа принимаемых ими решений непосредственно зависит интеграционная динамика.
В целом можно выделить несколько наиболее важных аспектов (идей), лежащих в основе социологического подхода к изучению европейского интеграционного процесса. Прежде всего, это идея “политического объединения”, которая, пожалуй, в наибольшей степени разработана в трудах A. Этзони. Данная идея акцентирует свое внимание на таких вопросах, как степень вовлечения главных действующих лиц в процесс объединения, отработка механизма и определение пространственных пределов объединения и т.п. Другой фундаментальной основой социологического подхода к исследованию и анализу европейской интеграции является коммуникативная теория, выдвигающая на первый план различные формы социального общения, а также необходимость развития коммуникативных навыков и способностей у субъектов, участвующих в таком общении. Наконец, значительную роль в становлении и развитии социологического подхода к изучению европейской интеграции сыграл и такой весьма важный и существенный элемент, как общая политическая культура.
В настоящее время выделяются следующие основные теоретические направления в исследовании политических интеграционных процессов: федерализм, функционализм и неофункционализм, транснационализм, а также такие теоретические подходы и теории, как межправительственный подход и либеральный межправительственный подход, теория коммуникации, многоуровневое управление, политические сети. Не все из этих теорий учитывают исторические и политические практики ЕС. Следует также отметить, что формирование концепций интеграции очень часто в определенном роде было реакцией на вызовы, связанные с конкретной политической ситуацией в «единой Европе», и потому, будучи нередко идеологически и политически нагруженными, они концепты скорее формировали, нежели непредвзято объясняли реальные интеграционные процессы в ЕС.
Нас интересуют, прежде всего, современные теории европейской интеграции, которые нередко рождались, в отличие от других, непосредственно во время самого процесса интеграционного строительства, а порой и после происходивших в ЕЭС или ЕС конкретных исторических и политических событиях. Тут следует сказать о феномене…
Нельзя также теории интеграции сводить просто к высказываниям и тех или иных политических лиц, что нередко происходит в современной отечественной и зарубежной публицистике.
Франция – основоположник и мотор, лидер изначально столь разношерстного объединения… Еще в XIX в. Наполеон строил свою империю в Европе на основах унификации и единства. А в XX в. министр иностранных дел Франции Р. Шуман открыл Европе путь к интеграции, предложив создать ФРГ франко-германское Объединение угля и стали, открытое для присоединения других стран. Де Голль. Миттеран занимался проблемами расширения европейской интеграции, бывший президент Валерии Жискар д’Эстен работал над концепцией устройства расширенного ЕС (он возглавлял Европейский Конвент, который занимался разработкой Евроконституции). Президент Николя Саркози был инициатором создания в 2008 г. Средиземноморского Союза.
Для Франции всегда единая Европа была привилегированным проектом и особым детищем: сначала в лице ЕОУС, затем в лице ЕЭС, а теперь в лице Европейского Союза.
Ввиду этого, совершенно очевидно, что именно во французских общественно-политических кругах родились многие теории европейской интеграции.
По сути, упомянутые подходы представляют собой различные точки зрения на проблему международной политической интеграции. Однако между ними есть и много общего: почти все теории политической интеграции содержат гипотезу о путях дальнейшего развития европейского интеграционного процесса, пытаются предсказать его конечный результат, как-то: создание наднационального образования, сохранение традиционной межгосударственной структуры либо иное распределение полномочий между национальным и общеевропейским уровнями. Вместе с тем, необходимо четко представлять, что политическая интеграция неизбежно будет ограничена политической реальностью и собственными интересами государств-участников.
Применение теории федерализма обусловлено необходимостью разобраться и понять роль национального государства в интеграционном объединении и проанализировать соотношение национальных и наднациональных интересов. Теория федерализма считается одной из самых ранних теорий интеграции. Теоретики-федералисты (Ж. Монне, П. Дюкло)[2] считали, что цель интеграции – создание союза людей в одном политическом «теле». Другие представители данного течения (А.Спинелли[3], К. Фридрих[4], Д. Элезер[5]) полагали, что нужно воспроизвести формат национального государства в наднациональных масштабах, т.е. создать своеобразное государство (в реальности – союз государств) на наднациональной основе (объединение на принципах федерации).
По мнению федералиста Д. Сиджански, в конце XX – начала XXI в. должна была наступить «эра федерализма». В своей работе «Будущее федерализма в Европе» он пишет о том, что в Европе произойдет «федералистская революция», когда национальные интересы отойдут на задний план и будет построена «единая Европа» на федералистских началах[6].
Идеалом французских федералистов было создание общеевропейской федерации с сохранением важной роли в ней ведущих национальных государств, в первую очередь, Франции. Нежелание французского политического класса идти на значительное ущемление национального суверенитета было связано с традицией видения «единой Европы» правительственными кругами, заложенной еще президентом де Голлем в 1950 – 1960-е гг. – принципиальным противником наднациональных институтов, идеологом учреждения Европы государств-наций, «Европы отечеств».
В итоге во французском политическом классе взяли верх сторонники конфедеративного подхода к европейскому строительству. Речь шла об удержании в старых и вновь появлявшихся интеграционных полях значительной части национального суверенитета в руках государств-членов. Французы неоднократно настаивали на строительстве не наднационального государства, а федерации государств-наций, где бы сохранялись национальные суверенитет, идентичность и ценности. Эта концепция, основанная на деголлевском тезисе «Европа отечеств», в корне противоречила федералистскому видению общей Европы, которую отстаивали, в первую очередь, немецкие интеграционисты.
Боязнь французов потерять свой суверенитет и идентичность в наднациональном государстве проявилась в их негативном отношении и нежелании принять Евроконституцию на референдуме 29 мая 2005 г.
По мнению сторонников межправительственного подхода, основоположником которого был С. Хоффман[7], интеграция – плюралистическое явление, зависящее от множества разнообразных факторов. Они считают, что государства вступают в региональные объединения ввиду изменения ситуации на мировой арене. Примером этому служат инициатива Франции и Германии по созданию ЕОУС в условиях новой международной обстановки, сложившейся после Второй мировой войны, а также переориентация государств бывшего соцлагеря на «единую Европу» опять-таки во время слома биполярной системы международных отношений на рубеже 1980 – 1990-х гг. и формирования новой модели.
Неофункционализм (основоположник – Э.Хаас[8]) строится вокруг центрального термина, который Хаас определил как перелив (spillover), поэтому эта концепция в обиходе получила название «перебрасывания», или «переплескивания». «Перелив» подразумевает, что интеграция постепенно распространяется из одной отрасли на другую через взаимозависимость различных процессов внутри ЕС.
Конкретным примером использования в работе теории неофункционализма может служить процесс постепенного вовлечения бывших стран социалистического лагеря в европейское интеграционное «лоно»: сначала ЕЭС и государства ЦВЕ заключили соглашения о торговле и сотрудничестве, потом перешли к ассоциированному членству, а итогом этого стало их вхождение в состав ЕС. Сторонники неофункционализма ставили во главу угла динамику интеграции и придавали большую роль политическому компоненту в процессе интеграционного строительства. По их мнению, интеграция государств должна начаться с экономической сферы, так как именно в ней отказ государства от ряда прерогатив наименее болезненен. Развивая сотрудничество в этой сфере, ее участники постепенно распространят его и на другие – социальную, культурную, а затем уже, как в эффекте цепной реакции, они придут к сотрудничеству в правовой и политической сферах.
По мере развития ЕЭС и его превращения в начале 1990-х гг. в ЕС, с углублением и расширением интеграции появлялись новые концепции интеграции. Их авторами были в основном общественно-политические деятели и европейские чиновники, отразившие в них новые реалии объединительного процесса. Можно назвать такие теории, как теория «твердого ядра» В. Шойнбле и К. Кламерса, теория «конфедерации» Ф. Миттерана, теория «гибкой интеграции» (в частности, теория «трех окружностей» Э. Балладюра), теория «концентрических кругов» Ж. Делора и др.
Сторонники теории «твердого ядра», немцы В. Шойнбле и К. Кламерс, считают, что дальнейшее развитие ЕС должно строиться на принципах федерализма и субсидиарности. «Крепкое ядро», по их убеждению, составят «государства – моторы» европейской интеграции – Германия и Франция, а также страны Бенилюкса, способные сообща принимать решения и сформировать основы политического союза. Позже к ним присоединятся остальные члены Евросоюза. Сторонники этой теории подчеркивали, что интеграционные процессы должны идти вперед независимо от желаний и возможностей членов «единой Европы». В отношении предстоящего расширения на Восток они предлагали ввести длительные переходные периоды для стран ЦВЕ и широко использовать возможности «гибкой интеграции» для его осуществления. Они особенно подчеркивали необходимость проведения реформ всех институтов Сообщества для дальнейшего успешного интеграционного строительства в Европе.
В 1980-е годы широкое распространение получила концепция «конфедерации» Ф. Миттерана. Она также предполагала выделение внутри Евросоюза «твердого ядра», группы наиболее развитых и готовых к углублению интеграционного строительства стран, которые продолжили бы движение вперед в областях, пока недоступных другим государствам.
Теория «гибкой интеграции», как и многие теории и концепции интеграции в Европе, родилась на практике, когда после вступления в ЕЭС в 1973 г. Великобритании, Ирландии и Дании стало очевидно, что не все страны-члены Сообщества одинаково относятся к перспективам углубления интеграции и готовы принять участие в дальнейших интеграционных проектах. О различной степени интеграции отдельных государств впервые заговорил германский канцлер В. Брант в 1974 г. Идеи Бранта получили развитие в докладе бельгийского премьера Л. Тиндеманса (1975 г.).
Британское видение «гибкой интеграции», отличное от классических представлений, изложил премьер-министр Великобритании Дж. Мейджор в 1994 г. Его основная идея состояла в том, что европейская интеграция должна расширяться, а не углубляться, для чего Союзу надо придать больше гибкости и дать членам ЕС право выбирать и решать, в каких проектах Евросоюза они будут принимать участие.
Французское представление о «гибкой интеграции» изложил премьер-министр Франции, неоголлист Э. Балладюр. Его теория, разработанная в 1994 г., получила название теории «трех окружностей»[9]. Она предусматривала, как и следует из ее названия, создание трех «окружностей» в рамках Европы. В первую вошли бы все члены Евросоюза, уважающие коммунитарное право и принципы общей внешней политики, а также стремившиеся к созданию Экономического и валютного Союза (ЭВС). Вторая состояла бы из тех стран, в которых проводилась бы политика «углубленной солидарности». А замыкала бы все это третья окружность, т.н. «внешний круг», включавший в себя ассоциированные государства и Россию.
По мнению Балладюра, Европа должна расширяться, но сохранить при этом эффективное «центральное ядро». В отличие от немецких интеграционистов, Балладюр не говорил о единственном твердом федеральном ядре. Его предложения укладываются в традиционное французское (еще даже деголлевское) видение Европы, в которой Франция будет центром, причем не только центром основного ядра, но и других кругов[10].
Обсуждение проблем и особенностей «гибкой интеграции» становилось наиболее актуальным, когда происходило очередное расширение «единой Европы». По мере расширения числа участников интеграционного строительства и его углубления становилось понятно, что Европейский Союз не может развиваться равномерно, и не все национальные государства готовы участвовать в различных интеграционных проектах (например, ЭВС, Шенгенская зона, Европейская социальная хартия и т.д.). Теория «гибкой интеграции», или «гибкости», стала особенно актуальной в связи с масштабными пятым и шестым расширением Евросоюза в 2004–2007 гг.
Каждая из стран, имея разные представления о темпах и непосредственных задачах интеграционного строительства и исходя из собственных национальных интересов, способствовала то ускорению, то замедлению интеграционных процессов. Уже в 1960-е годы встал вопрос о «разноскоростном» участии стран в некоторых направлениях деятельности Союза, связанный в первую очередь с желанием или нежеланием отдельного государства передать часть своего национального суверенитета и полномочий общеевропейским наднациональным органам. Это привело к тому, что одни страны участвуют в ряде интеграционных проектов, а другие нет (например, неприсоединение Великобритании к еврозоне и Шенгенской зоне).
Согласно теории «концентрических кругов» одного из лидеров члена французской соцпартии Ж. Делора[11], в ЕС до середины 1990-х гг. (когда произошло его расширение до границ ЕС-15), необходимо было выделить «твердое (центральное) ядро» стран – 12 государств «единой Европы», вокруг которого будет располагаться кольцо других, соседних с ЕС стран. Все они образуют единое хозяйственное пространство. В удалении от центра разместятся государства ЦВЕ. Внешнее кольцо составят Россия, другие страны СНГ и США, связанные с «твердым ядром» соглашениями о сотрудничестве.
Вопрос о создании «Европы двух скоростей», а потом и «многоскоростной Европы» не раз обсуждался лидерами западноевропейских государств и активно поддерживался французскими президентами социалистом Ф. Миттераном и неоголлистом Ж. Шираком во время прохождения саммитов ЕС в 1990- е годы, на которых в том числе обсуждалось его расширение на Восток. «Старожилы» понимали, что «новички» из Восточной и Центральной Европы не смогут сразу и одновременно быть вовлеченными во все сферы интеграционного строительства, а также, ввиду своего экономического отставания от государств ЕС-15, последовать по пути дальнейшего углубления интеграции в первые же годы после их присоединения к Сообществу.
Теория «концентрических кругов» Делора и теория «трех окружностей» Балладюра были разработаны в середине 1990-х гг., в период, когда шло активное обсуждение процесса расширения Европейского Союза на Восток как в общеевропейских структурах, так и в странах ЕС-15. Эти теории адекватно отражают взгляды официального Парижа на проблему вступления новых членов в Евросоюз.
Французы не раз настаивали на том, что с расширением торопиться нельзя, что оно ни в коем случае не может осуществиться без реформирования институциональной структуры Сообщества. Французское руководство беспокоилось не только за свою страну и за те негативные последствия, которые расширение повлечет для нее, но и за свое детище – «единую Европу». Они понимали, что если уж расширение и состоится, то надо сделать его наименее болезненным для ЕС. Одним из вариантов решения этой проблемы им казалось создание «разноскоростной Европы» с «твердым ядром» в виде стран-основательниц Сообщества, которые пойдут по пути дальнейшего общеевропейского строительства и распространения интеграции на другие сферы, и остальных государств: они будут интегрироваться в ЕС и приобщаться к общеевропейским политикам постепенно, по мере их возможностей. Как мы видим, теории «гибкой интеграции» сейчас успешно реализуются в рамках «единой Европы». По справедливому замечанию отечественного специалиста Л.О. Бабыниной, речь идет о ее «дуалистической природе», позволяющей, с одной стороны, обходить препятствия на пути развития ЕС, а с другой – потенциально угрожать единству и общему поступательному развитию Союза[12].
[1] Бабынина Л.О. Гибкая интеграция в Европейском Союзе. Теория и практика применения. М.: Издательство ЛКИ, 2012. С. 14.
[2] См., напр.: Monnet J. Les États-unis d’Europe. P., 1992; Monnet J. L’Europe et l’organisation de la paix. Lausanne, 1964.
[3] Spinelli A. The Eurocrats. Baltimore, 1966.
[4] Friedrich C.-J. Man and His Government: An Empirical Theory of Politics. N.-Y., 1963.
[5] Elazar D.-J. Federalism and Political Integration. W., 1979.
[6] Sidjanski D. L`avenir fédéraliste de l`Europe. Génève, 1972. P. 9.
[7] Hoffmann S. The European Sisyphus: Essays on Europe, 1964-1994. N.-Y., 1995.
[8] Haas E.-B. The Uniting of Europe. Stanford, 1968.
[9] Balladur E. L`Europe autrement. P., 2006; Balladur E. Pour un nouveau Traité de l`Elysée // Le Monde. 30.11.1994.
[10] Бабынина Л.О. Указ. Соч. С. 25.
[11] Delors J. Op. Cit.
[12] Бабынина Л.О. Указ. Соч. С. 62.
(c) 2019 Исторические Исследования
Это произведение доступно по лицензии Creative Commons «Attribution-NonCommercial-NoDerivatives» («Атрибуция — Некоммерческое использование — Без производных произведений») 4.0 Всемирная.
| ISSN: 2410-4671 Свидетельство о регистрации СМИ: Эл № ФС77-55611 от 9 октября 2013 г. |
Почему школам следует внедрять комплексное обучение?: оно способствует обучению, которое имитирует реальную жизнь их. Креативность, адаптируемость, критическое мышление и сотрудничество являются высоко ценимыми навыками. Когда дело доходит до развития этих навыков в классе, интегрированное обучение является чрезвычайно эффективным подходом, помогающим учащимся развить многогранный опыт и понять важную роль, которую взаимосвязи могут играть в реальном мире.
Интегрированные исследования, иногда называемые междисциплинарными исследованиями, всесторонне объединяют различные дисциплины, позволяя учащимся получить осмысленное понимание сложных ассоциаций и влияний в рамках темы. Положительным результатом такого подхода, который часто сочетается с проектным обучением, является то, что он делает школу более интересной и продуктивной для учащихся и учителей.
«Логика междисциплинарных исследований», исчерпывающий исследовательский отчет 1997 года, нашел широкий консенсус среди десятков исследователей относительно того, что отчет назвал «положительными результатами обучения» для студентов в программе интегрированного обучения:
- Более глубокое понимание, запоминание и применение общих концепций.
- Лучшее общее понимание глобальных взаимозависимостей, наряду с развитием множества перспектив и точек зрения, а также ценностей.
- Повышенная способность принимать решения, мыслить критически и творчески, а также синтезировать знания, выходящие за рамки дисциплин.
- Повышенная способность идентифицировать, оценивать и передавать важную информацию, необходимую для решения новых задач.
- Поощрение совместного обучения и лучшего отношения к себе как к учащемуся и значимому члену сообщества.
- Повышение мотивации.
Каждый день в High Tech High в Сан-Диего, Калифорния, разыгрывается одна история успеха интегрированного обучения, где междисциплинарная учебная программа и проектное обучение помогли 100 процентам выпускников школы поступить в колледж; 80 процентов из них поступают в четырехлетние учебные заведения. Ларри Розенсток, директор-основатель High Tech High, а ныне генеральный директор, объясняет, что подход школы — это не самоцель, а скорее «средство реструктуризации американской средней школы для детей». То, как студенты учатся в High Tech High, очень похоже на различные способы, которыми любой из нас приобретает знания и применяет навыки в калейдоскопическом реальном мире.
Например, чтобы создать серию полевых путеводителей по заливу Сан-Диего, учащиеся High Tech High работают с командой школьных учителей биологии, математики и гуманитарных наук, проводя исследования, сочиняя и выпуская книги. На данный момент было опубликовано пять руководств, получивших отличные отзывы.
Для обеспечения постоянного прогресса и контроля качества конструктивная система обратной связи имеет решающее значение для любой программы интегрированного обучения, основанной на проектном обучении. Очень важно, подчеркивает Розенсток, чтобы студенческая работа была представлена и оценена однокурсниками, учителями и родителями, а также профессионалами в соответствующих дисциплинах. Таким образом, говорит он, «вы встраиваете в школу систему, цикл улучшений».
Хотя комплексные исследования в той или иной форме существуют уже почти столетие, в последние годы этот подход получил новое признание благодаря активным защитникам-практикам, таким как Розенсток, и многочисленным историям успеха, полученным в школах. через всю страну.
В конце концов, наша повседневная жизнь и работа не разделены на «математическую часть, научную часть, историческую часть и английскую часть», отмечает Розенсток. «Дети не воспринимают мир таким образом». Вместо этого они — и все мы — живут по-настоящему междисциплинарным образом.
Вернитесь на нашу страницу интегрированных исследований, чтобы узнать больше, или прочитайте расширенную версию этой статьи с комментариями экспертов сэра Кена Робинсона и Хайди Хейс Джейкобс и более подробной информацией о полевых гидах средней школы в Сан-Диего.
Четыре причины специализироваться на интегрированных исследованиях
Завершение степени
Джастин Д. Классен
Студенты колледжей часто испытывают давление, чтобы выбрать «идеальную» специальность, ту область обучения, которая соответствует последним карьерным тенденциям и обещает самый высокий заработок после окончания учебы. Но тенденции меняются постоянно и непредсказуемо, как и
потребности рынка в определенных навыках. Недавние исследования показывают, что большинство сегодняшних студентов сменят работу и даже карьеру.
несколько раз в течение жизни, независимо от того, какую специальность они выбрали. Единственная уверенность, кажется, это неуверенность. Это освещает первую вескую причину для изучения комплексных исследований.
Вместо того, чтобы сосредоточиться на одной дисциплине, специалисты по интегрированным исследованиям выбирают курсы из различных областей, включая
искусства, гуманитарных и социальных наук. Подчеркивая широту, программа погружает студентов во многие способы видения и понимания своего мира, готовя их к конструктивному участию в значимой работе в различных областях карьеры. Это
почему Университет Беллармин разработал интегрированные учебные программы для традиционных студентов, студентов бакалавриата и
студенты, которые имеют некоторые кредиты в колледже и хотели бы получить степень. Обе программы предназначены для подготовки студентов к их уникальным карьерным целям.
Еще одна проблема, связанная с давлением, которое многие студенты испытывают при выборе одной специализации, заключается в том, что популярные области могут не всегда отражать их собственные естественные интересы. Важным компонентом обучения в колледже является самопознание и углубление своего собственные страсти. Это подводит нас ко второй причине, по которой нужно специализироваться на интегрированных исследованиях.
2. Программа интегрированного обучения позволяет учащимся выбирать собственный путь к завершению.
Помимо нескольких установленных параметров, нет двух одинаковых степеней интегрированных исследований. Каждый студент разрабатывает свой собственный курс обучения, создавая свою степень
путем выбора классов в различных областях. Это означает, что независимо от того, хотите ли вы заниматься музыкой и психологией, общением и экономикой (или чем-то еще!), вы найдете дом в программе интегрированных исследований.
Но подождите, разве работодатели в новейших профессиональных областях не хотят нанимать специалистов? Это убеждение понятно. Мы задаемся вопросом, как мы можем преуспеть в работе, которую ищем, если не будем тратить все свое время и усилия на изучение этой одной вещи? Но факты не подтверждают этого предположения. В опросах генеральных директоров мы на самом деле видим высокий спрос на выпускников гуманитарных специальностей, а не на специалистов. Почему? Потому что руководители знают, что главная составляющая успеха — это способность сотрудничать с другими и смотреть на вещи с разных точек зрения. Любая работа требует взаимодействия с другими, и, как говорит персонаж телесериала Тед Лассо, «каждый человек другой человек». Это раскрывает третью причину выбора направления интегрированных исследований.
3. Широта обучения готовит учащихся к успешным отношениям в разнообразном мире.
Когда вы изучаете мир через различные дисциплинарные линзы, вы ставите перед собой задачу осознать его сложность, признать, что не каждый увидит
вещи, как вы делаете. Вы получаете энергию, а не ужас от подходов к жизни, которые отличаются от ваших собственных, и готовы инвестировать в отношения на работе и в жизни с состраданием и творчеством. Ничто не может быть более ценным для работодателей.
Последняя проблема с размышлением о какой-то одной дисциплине как о секретном ключе к успеху заключается в том, что это может свести наше образовательное путешествие к ключу к успеху. Но образование — это гораздо больше, чем транзакция или расчет. Образование должно подготовить нас для жизни смысла и цели, и действительно, для обучения на протяжении всей жизни. Это выдвигает на первый план четвертую и последнюю причину, по которой стоит рассмотреть возможность получения специальности «Интегрированные исследования».
4. Программа комплексного обучения готовит учащихся к поиску смысла и истины на протяжении всей жизни.
Девиз Беллармин — «in Veritatis Amore» или «любовь к истине». Это хорошо работает в качестве девиза не только потому, что
истина сделает нас успешными, а потому, что истина заслуживает доверия как тогда, когда мы добиваемся успеха, так и когда мы неизбежно терпим неудачу. Благодаря своей широте выпускники программы «Интегрированные исследования» сталкиваются с вопросами о правде и смысле жизни и собирают
ряд ресурсов для реагирования на них, ресурсы, которые подготовят их не только к успешной карьере, но и ко всем многочисленным жизненным испытаниям и радостям.
Если вы традиционно учитесь на первом курсе, нажмите здесь, чтобы узнать больше о программе бакалавриата Bellarmine в области интегрированных исследований.
Если вы взрослый студент с предыдущим кредитом в колледже и заинтересованы в получении степени, нажмите здесь, чтобы узнать больше об ускоренной онлайн-программе Bellarmine для получения степени бакалавра искусств в области интегрированных исследований.
Джастин Д. Классен — адъюнкт-профессор богословия и заведующий кафедрой гуманитарных наук в Университете Беллармин.