Как стать литературоведом: Ваши запросы похожи на автоматические. Подтвердите, что вы человек

«Как стать литературоведом, не оканчивая филфак?» — Яндекс Кью

Популярное

Сообщества

Искусство и культураЛитература

Евгений Лисовский

3 сентября 2015  ·

2,7 K

ОтветитьУточнить

Дмитрий Кузьмин

Литература

3,0 K

главный редактор журнала поэзии «Воздух»  · 4 сент 2015

Смотря что автор вопроса вкладывает в понятие «стать литературоведом». Профессиональные занятия литературоведа не слишком разнообразны: это либо научная работа, завязанная на определённые учреждения (исследовательские институты, научные издательства и журналы, архивы), либо преподавание в высшей школе.

Преподавателя без профильного образования в мало-мальски пристойный вуз не возьмут — разве что речь пойдет о каких-то пограничных темах (скажем, о философских или исторических основаниях литературных произведений могут беседовать со студентами как литературовед, так и философ или историк — хотя без некоторой дополнительной подготовки в области теории литературы во втором случае не обойтись).

Написать же о литературе научный труд — может и человек без филологического диплома. Условие тут одно: чёткое понимание пределов своей компетенции. Основных вариантов — два. Первый: Вы крупный специалист в какой-то своей области — и нашли между этой областью и литературой точку пересечения, по поводу которой литературоведы ничего сказать не могут (потому что в этой вашей области не разбираются). Есть целый ряд ярких примеров такого рода: от великого математика Колмогорова, предложившего некоторые интересные идеи по математическому моделированию стиха, до крупнейшего российского специалиста по истории костюма Р. М. Кирсановой, написавшей блестящую книгу об упоминаниях различной одежды в русской классической литературе и о том, что эти упоминания подразумевают (читателям-современникам было ясно, о чём говорит тот или иной предмет в одежде персонажа, а потомки зачастую не улавливают намёков). Второй вариант: совершенно независимо от Вашего профессионального бэкграунда Вы обнаружили какое-то небольшое упущение литературоведов-профессионалов — что-то, до чего ни у кого из дипломированных специалистов не дошли руки, — и тщательно и усердно осваиваете этот небольшой участок, посвящая ему всё время и силы. Например, у Антона Павловича Чехова был рано умерший брат Николай, художник. Писателя связывали с ним разнообразные отношения, важные для его творческой биографии. Сто лет до этого брата ни у кого из литературоведов, занимавшихся Чеховым, не доходили руки — пока за дело не взялся физик-ядерщик Александр Подорольский: он за несколько лет разыскал всё, что только можно, о Николае Чехове, собрал уцелевшие картины и рисунки, написал его биографию и входит теперь в состав научной комиссии по творчеству Чехова при Российской Академии наук.

К сожалению, в большинстве случаев попытки стать литературоведом без многолетнего изучения филологии выглядят совершенно иначе: людям кажется, что наука о литературе — в отличие от физики или биологии — состоит из простых рассуждений, на которые способен, в принципе, любой читатель. Такие «литературоведы из народа» обычно отличаются глобальностью концепций и совершенным отсутствием интереса к тому, что уже сделано наукой о литературе, — и ценности у их изысканий столько же, сколько у «физиков из народа», занятых изобретением вечного двигателя.

Комментировать ответ…Комментировать…

Вы знаете ответ на этот вопрос?

Поделитесь своим опытом и знаниями

Войти и ответить на вопрос

«Как стать литературоведом, не оканчивая филфак?» — Яндекс Кью

Евгений Лисовский  · 3 сент 2015  ·

2,7 K

Дмитрий Кузьмин

Литература

главный редактор журнала поэзии «Воздух»  · 4 сент 2015

Смотря что автор вопроса вкладывает в понятие «стать литературоведом». Профессиональные занятия литературоведа не слишком разнообразны: это либо научная работа, завязанная на определённые учреждения (исследовательские институты, научные издательства и журналы, архивы), либо преподавание в высшей школе.

Преподавателя без профильного образования в мало-мальски пристойный вуз не возьмут — разве что речь пойдет о каких-то пограничных темах (скажем, о философских или исторических основаниях литературных произведений могут беседовать со студентами как литературовед, так и философ или историк — хотя без некоторой дополнительной подготовки в области теории литературы во втором случае не обойтись).

Написать же о литературе научный труд — может и человек без филологического диплома. Условие тут одно: чёткое понимание пределов своей компетенции. Основных вариантов — два. Первый: Вы крупный специалист в какой-то своей области — и нашли между этой областью и литературой точку пересечения, по поводу которой литературоведы ничего сказать не могут (потому что в этой вашей области не разбираются). Есть целый ряд ярких примеров такого рода: от великого математика Колмогорова, предложившего некоторые интересные идеи по математическому моделированию стиха, до крупнейшего российского специалиста по истории костюма Р. М. Кирсановой, написавшей блестящую книгу об упоминаниях различной одежды в русской классической литературе и о том, что эти упоминания подразумевают (читателям-современникам было ясно, о чём говорит тот или иной предмет в одежде персонажа, а потомки зачастую не улавливают намёков). Второй вариант: совершенно независимо от Вашего профессионального бэкграунда Вы обнаружили какое-то небольшое упущение литературоведов-профессионалов — что-то, до чего ни у кого из дипломированных специалистов не дошли руки, — и тщательно и усердно осваиваете этот небольшой участок, посвящая ему всё время и силы. Например, у Антона Павловича Чехова был рано умерший брат Николай, художник. Писателя связывали с ним разнообразные отношения, важные для его творческой биографии. Сто лет до этого брата ни у кого из литературоведов, занимавшихся Чеховым, не доходили руки — пока за дело не взялся физик-ядерщик Александр Подорольский: он за несколько лет разыскал всё, что только можно, о Николае Чехове, собрал уцелевшие картины и рисунки, написал его биографию и входит теперь в состав научной комиссии по творчеству Чехова при Российской Академии наук.

К сожалению, в большинстве случаев попытки стать литературоведом без многолетнего изучения филологии выглядят совершенно иначе: людям кажется, что наука о литературе — в отличие от физики или биологии — состоит из простых рассуждений, на которые способен, в принципе, любой читатель. Такие «литературоведы из народа» обычно отличаются глобальностью концепций и совершенным отсутствием интереса к тому, что уже сделано наукой о литературе, — и ценности у их изысканий столько же, сколько у «физиков из народа», занятых изобретением вечного двигателя.

30 оценили

  ·

574

Комментировать ответ…Комментировать…

Вы знаете ответ на этот вопрос?

Поделитесь своим опытом и знаниями

Войти и ответить на вопрос

Как быть критиком

Критика — проклятая и обреченная деятельность, потому что у критиков возникает (или должно быть) болезненное чувство недобросовестности каждый раз, когда они поднимают перо или ударяют по клавиатуре. Критика — это паразитическая операция, зависящая не только от активности других (большинство профессий таковы — строитель не рубит дрова и не проектирует здание), но и от большей активности других. Чтобы снять фильм или написать книгу, нужны месяцы или годы, чтобы накатать рецензию — несколько часов или несколько дней (длительное и серьезное исследование — это совсем другое). Рецензия, как бы быстро она ни была написана, вполне может обладать афористическим блеском или переменчивой проницательностью, которых нет в рассматриваемом произведении (в лучшем случае критика — это эстетическая философия, практикуемая в периодическом издании, или сама по себе литературное представление). Но даже среди таких вдохновений критик должен питать тень сомнения, задуманы ли эти расцветки в духе искусства или за его счет.

Конечно, создается и продается огромное количество произведений искусства и музыки, и большая их часть не имеет особой ценности; смотреть множество фильмов оглушительно, а попытка дать нейтральный анализ чего-то, что вызывает отвращение или даже скуку, — это задача, сделанная в аду, потому что это еще больше притупляет эмоциональные реакции писателя. Негативная критика — это обязанность нервной системы — и даже души — в такой же степени, как и часть работы критика, ответственность перед читателями. Но тот факт, что это так — что негативизм предпринимается как для сохранения чьего-либо здравомыслия, так и для того, чтобы заработать себе на хлеб, — является тем большим основанием для критиков подвергнуть свои собственные суждения сомнению, принять свои собственные реакции как важнейшую часть того, что находится под вопросом. собственное рассмотрение, переоценку и скептицизм. Критикам крайне важно признать свою деятельность личным предприятием, которым она и является. Если критика есть превращение вторичного (оценки критика) в первичное, то суждение, в свою очередь, должно быть оценено. Критика, если она вообще чего-то стоит, есть прежде всего самокритика.

Это непрактично и сложно для критиков. Это также причина, по которой корыстным критикам неприлично бить себя в грудь из-за гордости за негативность. Но это стало популярной позицией, как в недавнем посте Джейкоба Сильвермана в Slate. Само название «Против энтузиазма» вызывает раздражение. Энтузиазм должен быть более или менее единственным, что поднимает критика с постели по утрам, за исключением гулей, которых пробуждает вкус крови. Но Сильверман беспокоится:

Если вы проведете время в литературном Твиттере или блогосфере, вас буквально осадит дружелюбие, неустанный энтузиазм, который может заставить вас поверить в то, что все новые книги прекрасны и что каждый писатель является самым большим поклонником любого другого писателя.

И, кто знает, может быть и так; но я сомневаюсь. Конечно, в онлайн-дискуссиях о фильмах инвективы, одобрения, анализы (часто чрезвычайно резкие) и личные дискуссии сливаются в удивительно энергичный и поучительный виртуальный разговор. Неужели в мире книг все так иначе? Так думает Сильверман, и Дуайт Гарнер, написавший в Times на прошлой неделе в пользу негативной критики. Цитируя и хваля пост Сильвермана, Гарнер говорит:

Что нам нужно больше, теперь, когда газетные разделы книг сокращаются и исчезают, как ледники, являются превосходными и авторитетными и наказывающими критиками – достаточно проницательными, чтобы выделить голоса, которые имеют значение для законной похвалы. , достаточно оскорбительный, чтобы напомнить нам, что не каждый получает или заслуживает золотую звезду.

«Наказание»? «Оскорбительный»? Это звучит как отец с ремнем, который говорит своим детям, что их бьют для их же блага, и в этом институциональная угроза критики — чувство, что критик представляет собой своего рода порядок или правило, которым должен подчиняться неуправляемый художник. быть отозвано. Гарнер удваивает жестокие метафоры в этом странном отрывке:

Писателям Эдна Сент-Винсент Миллей дала самый мудрый совет. Он звучит через десятилетия. «Человек, который издает книгу, преднамеренно появляется перед народом со спущенными штанами», — сказала она. «Если это хорошая книга, ничто не может повредить ему. Если это плохая книга, ничто не может ему помочь».

Мне кажется очевидным, что человек, появляющийся на публике со спущенными штанами, может получить тяжелую боль или оказать любезную помощь, независимо от того, хороша его книга или плоха. Миллей может быть (насколько я знаю) прав в том, что знание того, что он написал хорошую книгу, может облегчить стоическую сдержанность в результате акта жестокости, но это не оправдывает жестокость. Безусловно, художники хорошо поступают, игнорируя гадости и просто продолжая творить (Даниэль Мендельсон недавно указал мне через Твиттер, что Еврипид написал «Вакханки» в ответ на карикатуру на него в «Фесмофориазозах» Аристофана), но критики не может быть и того, и другого — наивно полагать, что негативные отзывы не влияют на психику или карьеру артистов, и критики должны подумать, что нужно, чтобы оправиться от ран, прежде чем наносить их.

Сетовать на неприятную критику так же глупо, как сетовать на язвительность, остроумие, сарказм или просто капризность. Таковы мы, таков и я, а гадость так же неотделима от критики, как и от семейной жизни, от политики, от бизнеса, от детской площадки и, если уж на то пошло, от самого искусства. Одним из определяющих качеств искусства является его неумолимость, представление бурных и опасных эмоций, его страсть и даже воплощение негативного, разрушительного, отвратительного. Искусство — место максимальной опасности; оно подвергает опасности душу художника не меньше, чем душу читателя, зрителя или слушателя. Возвышение имеет свою цену; возвышенность, в конце концов, предполагает своего рода ужас. Критикам не нужно быть любезными (программная любезность сама по себе является еще одним видом самофальсификации и самонаказания и, по крайней мере, столь же лицемерна, как и самооправдательная подлость), но им необходимо знать, на чем они стоят.

Мне вспоминается отличная сцена из отличного фильма — «Где-то» Софии Копполы, где главный герой, актер (которого играет Стивен Дорфф), раздевается для массажа. Его массажист (не обычный) готовится к массажу, снимая с себя одежду, говоря актеру: «Я чувствую, что если мой клиент голый, мне будет удобнее, если я встречусь с ним на одном уровне». Отношения, конечно, не на одном уровне — актер склонен и уязвим, а массажист возвышается над ним, активный и манипулирующий с клиентом, — что делает их наготу совершенно несравненной. Не существует особого метода практической критики, техники, которую можно было бы предписать, и тона, который можно было бы порекомендовать, не больше, чем для искусства. Это вопрос чувствительности — и чувствительности.

шагов к литературной критике – Литературная критика

Шаг 1 :: ПРОЧИТАТЬ

Читая произведение, задавайте себе вопросы, например:

• Зачем автор это написал?

• Какая тема или темы?

• Насколько стиль соответствует содержанию?

• Как развиваются персонажи?

• Что изучают персонажи?

• Как персонажи связаны с темами?

• Что формат и стиль говорят о рассказе?

Шаг 2 :: ТЕЗИС

Диссертация — это дорожная карта для статьи — она говорит читателю, чего ожидать. Хорошая диссертация конкретна, ограничена по объему и предлагает точку зрения или интерпретацию предмета.

• Сосредоточьтесь на определенных атрибутах текста (ов).

• Сформулируйте конкретное спорное замечание (тезис) об этих атрибутах.

• Обоснуйте это утверждение аргументами и доказательствами, взятыми из текста и вторичных источников.

• По мере того, как вы проводите исследования и ваша статья развивается, не стесняйтесь переделывать исходную тезисную формулировку.

ПРИМЕРЫ ТЕЗИСА

Шаг 3 :: ИССЛЕДОВАНИЕ

Найдите доказательства, подтверждающие ваш тезис. Эти доказательства могут включать:

• Мнения других критиков.​

• Обсуждение исторического и социального контекста текста.

• Обсуждение вашего текста в книгах или статьях.

• Обсуждения в книгах и статьях теорий, связанных с вашим аргументом.

РЕСУРСЫ ДЛЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ

В ВАШИХ ИССЛЕДОВАНИЯХ

Шаг 4 :: ПОДДЕРЖКА

В дополнение к поддержке вашей диссертации в источниках, которые вы нашли в своем исследовании, вы будете использовать поддержку непосредственно из текста, например:

• Прямые котировки

• Резюме сцен

• Парафразы

Напоминание: не резюмируйте сюжет. Вы пишете анализ; не обзор и не резюме.

Для получения дополнительной информации о перефразировании:

OWL Purdue 

Справочник писателя – University of Wisconsin

Шаг 5 :: РЕДАКТИРОВАТЬ

Последним этапом является редактирование и полировка бумаги:

• Проверка на орфографические и грамматические ошибки.

• Попросите друга просмотреть его для вас.