Куда можно поступить сдавая литературу: Куда поступить с литературой? ПрофГид

В 2021 году абитуриентам в учреждения высшего образования предлагается на выбор два теста внешнего независимого оценивания: тест по украинскому языку и тест по украинскому языку и литературе.

Условиями приема в учреждения высшего образования 2021 года определены специальности, для поступления на которые необходимо сдавать тест по украинскому языку и специальности, на которые нужны результаты по украинскому языку и литературе.

Поступление на большинство специальностей будет предусматривать прохождение внешнего оценивания по украинскому языку, а для поступления на специальности с повышенными требованиями к гуманитарным знаниям абитуриенты должны сдать тест по украинскому языку и литературе.

Перечень специальностей, для поступления на которые необходимы результаты теста ЗНО по украинскому языку и литературе:

Абитуриентам, которые планируют поступление на другие специальности, будет достаточно результатов ЗНО по украинскому языку. Полный перечень тестовых предметов для поступления на специальности бакалавра и медицинского магистра смотрите по ссылке.

Освіта.ua
01.02.2021

Выпускники предпочли сдавать ЕГЭ по гуманитарным предметам — Российская газета

По данным опроса “РГ”, самым популярным предметом на ЕГЭ по выбору в этом году снова станет обществознание.

32 процента читателей “РГ” рассказали, что они сами или их дети будут сдавать этот предмет. Следом идет ЕГЭ по истории, который будут сдавать 25 процентов опрошенных. На третьем месте по популярности физика и литература – по 9 процентов, на четвертом – иностранные языки, затем идут география, информатика, биология и химия.

Что это значит? Снова большая часть выпускников хочет пойти в юристы и экономисты, но все больше тех, кого интересуют инженерные специальности. Есть устойчивый спрос на гуманитарные направления.

1 февраля выпускники закончили подавать заявления на сдачу ЕГЭ. Единый госэкзамен по математике и русскому языку – обязательные. Остальные ЕГЭ можно сдавать, а можно и не сдавать. Для получения аттестата математики и русского достаточно. А вот в вузах попросят принести результаты трех или даже четырех ЕГЭ.

Выпускникам надо понимать: чем больше дополнительных экзаменов на ЕГЭ они выбрали, тем выше шансы поступить в вузы. Дело в том, что по правилам минобрнауки университеты могут сами определять, какие ЕГЭ учитывать. В любом случае, это всегда русский язык, а вот остальной набор может меняться, даже если речь идет о сходных специальностях.

Чем больше ЕГЭ по выбору – тем выше шансы стать студентом

Допустим, вас интересуют психологические науки, и вы хотите пойти на психологию, клиническую психологию или психологию служебной деятельности. Обязательными ЕГЭ в любом вузе будут русский язык и биология. А вот каким будет третий ЕГЭ – решает сам университет. Где-то это может быть математика, где-то информатика или даже иностранный язык.

Если вы выбрали направления “социальная работа”, “организация работы с молодежью”, “история”, “религиоведение”, то придется принести ЕГЭ по русскому языку и истории – это однозначно, а третьим экзаменом могут быть обществознание, география, литература или иностранный язык.

С техническими дисциплинами – то же самое. Вы собрались подавать документы в вузы на специальности “математика”, “оптотехника”, “приборостроение”, “ядерная физика и технология”? Обязательно нужны будут ЕГЭ по русскому языку, математике. А третьим экзаменом могут быть физика, химия, информатика или иностранный язык. Это уж как решит вуз.

Если вы написали заявления на дополнительные ЕГЭ по физике и информатике (плюс у вас есть два обязательных ЕГЭ по русскому и профильной математике), сможете выбирать почти из 80 разных направлений! И это не только традиционные математика и физика. Но еще и, например, “агроинженерия”, “нефтегазовое дело”, “стандартизация и метрология”, “инноватика”, “мехатроника и робототехника” и другие. С одним дополнительным ЕГЭ выбор меньше.

Тем, кто хочет сдавать ЕГЭ по обществознанию и истории, можно поступать на два-три десятка специальностей. Это в числе прочих “философия”, “политология”, “юриспруденция”, “международные отношения”, “религиоведение”, “издательское дело”, “социология”, “экономика”, “менеджмент”.

Где пригодится ЕГЭ по литературе? Абсолютно точно – во всех вузах на специальностях “журналистика”, “филология”, “телевидение”, “театроведение”, “музыковедение”, “медиакоммуникации”.

В вузах с 2018 года появилась специальность – “судебная и прокурорская деятельность”, которая отделена от похожего направления “правоохранительная деятельность”. Во всех университетах на эти специальности вас попросят принести ЕГЭ по русскому языку и обществознанию, а вот третьим экзаменом могут быть история, информатика или иностранный язык. Уточнять информацию надо на сайте каждого конкретного вуза.

Еще одна новость для абитуриентов: с этого года могут измениться правила набора целевиков. Минобрнауки подготовило поправки в законодательство. Студент-целевик будет обязан освоить образовательную программу, иными словами, отчисление за двойки может являться условием для штрафов. На предприятии, которое направило студента на учебу, придется отработать не менее трех лет, а если работодатель не сможет обеспечить молодого сотрудника работой, то заплатит штраф сам – трехкратный размер среднего заработка в этом регионе.

От первого лица

Ольга Васильева, министр образования и науки России

– Система государственной итоговой аттестации, включая ЕГЭ, стала понятной, прозрачной и больше не нуждается в каких-либо кардинальных изменениях. Главная задача сейчас – избежать натаскивания по конкретным предметам.

Конкретно

Самые частые ошибки на ЕГЭ по выбору

Обществознание: ученики плохо знают раздел “политика”, не понимают разницы между правительством и Госдумой с Советом Федерации. Самыми сложными вопросами на ЕГЭ в 2017 году оказались те, где надо было раскрыть смысл понятия или найти обобщающее понятие. Например, выпускникам предлагается найти такое понятие для слов “прибыль, доход, заработная плата, процент, рента”. Правильный ответ “доход” не смогли дать 60 процентов.

История:

Физика: с прошлого года задания первой части ЕГЭ изменились. Эксперты убрали вопросы с выбором ответа и заменили их заданиями с кратным ответом. Сложнее всего даются ученикам темы, связанные с квантовой физикой и электродинамикой, школьники довольно прилично знают теорию, но не умеют решать задачи.

Литература: самое трудное для выпускников – определить род или жанр литературного произведения, литературные направления и течения, дать анализ лирики.Итоги прошлого года показали, что ученики плохо знают лирику Пушкина и Лермонтова, 42 процента не смогли назвать главного героя гоголевского “Ревизора”. Многие не знают содержание романа Гончарова “Обломов”. С Толстым – беда. Из тех, кто писал сочинение по “Войне и миру”, ни один не сумел набрать максимального балла.

Пять вопросов о поступлении

Виктор Садовничий, ректор Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

Надо ли при поступлении в МГУ сдавать дополнительное вступительное испытание победителям и призерам олимпиад школьников?

– Нет, они поступают без экзаменов, по тому профилю, по которому стали победителями или призерами олимпиад. Но надо набрать на ЕГЭ не меньше 75 баллов по этому предмету.

Как влияют результаты ОГЭ в девятом классе на поступление?

– Результаты ОГЭ не учитываются, для поступления надо иметь результаты единого госэкзамена в 11-м классе.

Нужен ли ЕГЭ по английскому языку для поступления на юридический факультет?

– Нет, не нужен. При поступлении на юрфак надо будет принести ЕГЭ по истории, обществознанию, русскому языку и сдать дополнительное вступительное испытание по обществознанию. Проходной балл в прошлом году на юрфаке на бюджетном отделении был 347 баллов за четыре экзамена.

Когда будет известно расписание дополнительного вступительного испытания по химии?

– Дополнительные вступительные испытания есть на всех факультетах МГУ. Расписание будет объявлено на сайте не позднее 1 июня.

Хочу подать документы на факультеты МГУ, где есть дополнительный экзамен по истории. Сколько раз придется сдавать историю – один или на каждый факультет по отдельности?

– Нет, сдавать экзамен вам придется один раз, а мы уже потом будем смотреть на результаты применительно для тех факультетов, куда вы подали документы.

Можно будет перевестись с бюджета в МГУ на бюджет в филиал МГУ в Севастополе?

– Да, при определенных условиях такая возможность есть. В филиале открыто 10 направлений подготовки, например, психология, биология, физика, география, прикладная математика и информатика.

Инфографика “РГ”: Леонид Кулешов/Ирина Ивойлова

Кодификатор ЕГЭ по английскому языку

Мария Князькова

100 баллов дались мне довольно легко. Готовиться я начала в середине 10 класса. Не сказать, чтобы я делала это очень усердно. Я прочитала и перечитала несколько раз все произведения кодификатора и выучила названия тропов. Это максимум, который дал мне 10 класс. Тесты тогда я решала довольно посредственно, хотя не без успеха, сочинения писала интуитивно. На следующий год наша учительница по литературе вдруг заявила, что все, сдающие её предмет, обязаны найти репетиторов не потому, что тупые или малоспособные, а потому, что без него никак не получить достойный балл. Я, в принципе, и сама понимала, что все мои знания по литературе сумбурны и никак не связаны между собой, что единственное, чем я могу похвастаться – знание текстов. Так у меня появился репетитор. Это была молодая девушка ненамного старше меня. Она уложила в моей голове всю теорию, разобрала самые основные аспекты каждого произведения, которые нужно знать, и пояснила принципы написания сочинений. За столько написанных работ на каждый вопрос Счасти у меня появился своеобразные каркас, на который я нанизывала конкретные данные.

Как человек ленивый я почти ничего не делала дома. Только в моменты особого энтузиазма прорешивала прошлые варианты и писала репетитору сочинения. Сочинений было много, иногда по 10 штук за раз, благодаря им я и набила руку. Вся основная работа проходила у репетитора дома, полтора часа в неделю.

Специальной литературой я не пользовалась. Могу посоветовать только «Литературу в таблицах» Титаренко. Там коротко и ясно вам напоминают всё самое основное по большинству произведений. Ещё мне иногда одалживали распечатки учительских и студенческих работ по некоторым произведениям. На этом всё.

Самым ужасным из всего ЕГЭ была для меня лирика. Анализировать стихотворение просто, а вот привести примеры… Незнание этих примеров приводило меня в ужас целый год. Ни одного сочинения типа С4 я не написала без помощи собственной тетради и компьютера. И надо заметить, что я ничего не делала для того, чтобы исправить такое положение вещей – всё откладывала на последнюю минуту.

Я далеко не самый старательный ученик, но за время подготовки я осознала, что литература должна быть одним из самых простых предметов для сдачи ЕГЭ, потому что она субъективна. Конечно, к тесту подготовиться надо, но вопросы в нём почти всегда элементарны, и на большинство из них может ответить каждый. Конечно, надо выучить некоторые термины, но их, в принципе, тоже не так уж и много, и они не такие уж сложные. Зато в сочинениях можно дать волю своей фантазии, связывая, казалось бы, несовместимое. Главное – уметь доказать свою точку зрения. Например, я на экзамене доказывала, что Лука и Сатин, оказывается, союзники в своём споре. И как видите, успешно. Там же в качестве примера «крестьянской поэзии» я привела стихотворение Пушкина «Вновь я посетил», отталкиваясь от образа деревни, представленного в нём.

Касательно лирики, её я подготовила за два дня до экзамена. Я распределила все стихотворения программы по темам, а потом выбрала из каждой темы по два-три запоминающихся произведения. Как оказалось, этого вполне достаточно.

Без шпор, конечно, тоже не обошлось. Я оформила книжечку с темами лирики, выписала имена и отчества всех писателей и поэтов и некоторые важные, но трудные для меня пункты некоторых произведений. Я всё это сделала, но так ничем и не воспользовалась.

Подводя итог, можно сказать, что для успешной сдачи литературы особым умом обладать не надо. Надо знать с десяток терминов, столько же средств выразительности и уметь убедительно и красноречиво настаивать на своём. Если это достигнуто – 100 баллов у вас в кармане.

P.S. Самоуверенность при получении баллов обычно расстраивает: шёл за сотней, получил 60. Я шла за 60…

Дарья Орешко

К ЕГЭ по литературе я начала готовиться в середине августа, приехав с отпуска, отдохнувшая и полная сил. Поставила себе цель – сдать не меньше, чем на 90 баллов. Забив до отказа классикой память электронной книжки, я скачала кодификатор и ужаснулась: мне предстояло досконально изучить огромное количество произведений, стихотворений, теории! Но у меня была цель, была огромная любовь к предмету и была мечта – поступить на журфак, поэтому я забыла, что на улице еще лето, и окунулась в подготовку. Трудности начались сразу – я столкнулась с полнейшим отсутствием материала. Никаких книг, пособий, справочников у меня не было. Пришлось поискать на просторах сети и на полках книжных магазинов, коих в моем небольшом городишке немного. Скачала «Универсальный справочник» под редакцией Скубачевской и купила книгу «Литература в таблицах и схемах» Титаренко. Добавила5litra.ruв закладки и начала штудировать кодификатор.

Теорию я не учила, просто повторила, потому что понадеялась на багаж, полученный на олимпиадах. С произведениями все было, конечно, не так просто. Каждое я читала, затем разбирала по «Универсальному справочнику», затем читала все-все материалы по данному произведению на сайте. Решала тесты, натаскивала себя на часть B, хотя, на мой взгляд, она элементарная. И, наконец, закрепляла по книге со схемами.

С частью C начала работать в конце осени. C1–C4 сначала совсем не давались. Первое время у меня просто был ступор: 5–10 предложений?! Да вы шутите! Мой толстовский принцип терроризировал меня где-то месяца два, у меня ну никак не получалось уместить свои мысли в рекомендуемые рамки. Но, как известно, терпение и труд все перетрут. Все-таки научилась, исписала несколько тетрадей и достала нытьем учительницу. Кстати, она меня почти не готовила: только проверила парочку C5, которые я начала писать лишь в мае. С этим заданием проблем не возникло. Опять же спасибо многочисленным олимпиадам.

В самом конце подготовки добавилась еще одна проблема. Стихотворения. Я начиталась в Интернете, что без цитирования хорошие баллы в C2–C4 не получить. Нашла на сайте сокращенный список стихотворений и села учить. Приходила каждое утро в школу и рассказывала по 3–5 стихотворений. Учила с удовольствием, хотя, подозреваю, мой энтузиазм успел изрядно надоесть всем друзьям, которым приходилось меня выслушивать.

Главная проблема, с которой я столкнулась – время. На экзамене я его совершенно не рассчитала. Потратила добрую половину времени на «шлифовку» C1–C4, благо хоть ответ C5 сложился в голове за это время. При написании части C я строго следовала критериям, к месту употребляла цитаты и следила за композицией.

Тем, кто только собирается сдавать литературу, я желаю в первую очередь терпения и упорства. Читайте все произведения, анализы стихотворений, тренируйтесь писать сочинения как можно чаще. Устраивайте себе домашние «пробники», во время которых пытайтесь уложиться в требуемые 4 часа. Учите стихотворения, цитаты из прозы. Не ленитесь, получайте от процесса подготовки удовольствие. Вы ведь готовитесь не ради кого-то, ради себя, у вас есть мечта, есть цель, которой нужно добиться! Например, я в редкие моменты лени представляла себя уже поступившей, сидящей в аудитории на лекции, студенткой университета мечты. Знаете, помогало. Как писал Маяковский, «И стоило жить,/И работать стоило…».

Вы все потенциальные стобалльники! Я в вас верю, поверьте и вы в себя!

Ольга Князева

Здравствуй, дорогой ученик и друг! Рада сообщить тебе, что ты поистине являешься героем, потому что выбрал один из самых сложных предметов – литературу! Но не так страшен черт, как его малюют, и нет в мире ничего невозможного! Именно поэтому я рада рассказать тебе, как я пришла к своему, казалось бы, ошеломляющему результату – к ста баллам ЕГЭ по литературе! Итак, давай же попробуем вместе помочь тебе подготовиться к одному из сложнейших испытаний в твоей жизни – сдаче ЕГЭ по литературе. Я помогу тебе: расскажу, как сама я готовилась, кто помогал мне, какие книжки мне пришлось перечитать, сколько времени мне пришлось потратить. Ты готов?

Моя история берет свои истоки еще в детстве, когда, будучи ребенком, я увлеклась чтением книг, что передалось мне с молоком матери. Да, огромный вклад в мое увлечение литературой внесла именно мама, прочитавшая, наверное, не одну сотню книг. Немаловажную роль сыграла в судьбе моего решающего экзамена и учительница литературы, которая сумела приоткрыть эту тайную завесу в таинственный поэтический, прозаический мир.

Литературный мир – это своеобразная волшебная страна со своими правилами, загадками, чудесами. Вы, которые выбрали литературу, «подругу дней своих суровых», обладаете тайными знаниями, чья магия подвластна лишь избранным. Называйте это как хотите, но я считаю, что умение видеть в произведении (неважно, стихотворение это или проза) разнообразные ассоциативно-метафорические связи, сострадать герою, проживать вместе с ним его жизнь – талант!

Я никогда не подчинялась тем правилам, которые предписывало ЕГЭ и которым меня старались научить: писать строго в десять предложений, «не лить (как принято говорить) воду» и тому подобное. Свои сочинения на ЕГЭ я писала от всего сердца, старалась вложить душу, с точностью до слова передать мысли и чувства не только героев, о которых писала, но и свои. Волнение, которое заставило забыть меня напрочь все стихотворения… сним можно справиться, его можно пересилить, если вы умеете находить связи живого и неживого, вещного и вечного в стихотворениях, прозе. Учитесь мыслить абстрактно, позвольте Вашей душе заговорить чудесным голосом, на языке литературы и ее сынов: Пушкина, Достоевского, Лермонтова, Бунина, Блока.

Что касается моей подготовки, то я никогда не занималась с репетиторами, все азы постигала сама. Я считаю, что никто не сможет привить любовь к литературе, если Вы сами не захотите этого, никакой репетитор не в силах открыть перед Вами этот потрясающий мир, пока Вы сами не постучите в его двери. Постучите – и Вам откроют!

Я никогда не тратила много времени на интенсивную подготовку к ЕГЭ, потому что все запоминала с уроков, а слова всегда шли глубоко из души и сердца. Так вышло, что в последние два года я училась в филологическом классе, поэтому литература стала моим профильным предметом. Учитель на уроках привлекал множество критической литературы, связывал изучаемое произведение злосчастного кодификатора с внеклассными произведениями. Предмет литературы никогда не вызывал у меня трудности, ведь она являлась и до сих пор остается моей страстью. Интенсивно повторить весь материал к ЕГЭ мне хватило недели: я лишь вспомнила лирику, освежила в памяти подзабытые произведения художников слова разных столетий, попутно открывая заново для себя их художественное видение мира. Понимание и знание мировоззрение автора – великое знание, которое поможет не только на ЕГЭ, но и пересмотреть личные жизненные ориентиры и ценности. Огромный вклад в подготовку внесли не только книги, но и интернет-ресурсы (Сайт 5litra.ru Григория Харина), на просторах которых ты и сам, дорогой друг, можешь найти большое количество полезной в подготовке к экзамену информации.

Конечно, волнение оставалось, и, признаюсь, я до сих пор не верю в свой результат! Но, повторюсь, в мире нет ничего невозможного, и если ты такой же поклонник литературы, как и я, то дерзай! Я искренне желаю тебе творческих успехов, высоких баллов и чтобы ты никогда не останавливался на достигнутом! Литература – великое искусство, искусство слова, именно поэтому, сдавая тот же самый ЕГЭ, мы должны подходить к нему не только как к экзамену ради галочки в графе. Не зря один человек когда-то сказал: «Литература – это храм, куда можно входить лишь с чистой совестью и благородными стремлениями. Когда же люди подходят к этому храму с мелкими честолюбивыми стремлениями, корыстолюбивыми целями и со склонностью ко лжи – это величайшее преступление, совершаемое против народа».

Британец Беннетт переосмысливает литературу прохождения

В 1954 году пара однояйцевых близнецов – кремовая кожа, карие глаза, волнистые волосы – сбегает из небольшого городка в Луизиане и узкого будущего, которое он дает: ничего, кроме того же самого. Дезире и Стелле Винь шестнадцать лет, и они направляются в Новый Орлеан. Некоторое время они обходятся стороной, и в конце концов Стелла претендует на должность секретаря в модном универмаге, работу, которую получают только белые девушки. Она не упоминает, что она черная, и никто не спрашивает. Она опасается – она ​​сделала что-то не так? – но ее сестра непреклонна: почему они двое должны голодать, «когда Стелла, прекрасно умеющая печатать, стала непригодной, как только кто-то узнал, что она цветная?» Стелла получает работу.Каждое утро по дороге в офис она превращается в своего двойника, мисс Винь – «Белую Стеллу», как называет ее Дезире, – и каждую ночь она проходит процесс в обратном порядке. Это «спектакль, где не может быть публики. Только человек, который знал ее настоящую личность, оценил бы ее игру, и никто на работе никогда не узнает “. Некоторое время близнецов объединяет общее удовольствие от выступления. Но постепенно разрыв между ними увеличивается: «Дезире никогда не сможет встретиться с мисс Винь.Стелла могла быть ею только тогда, когда Дезире не было рядом ». Однажды Стелла исчезает, оставив сестре записку: «Извини, дорогая, но я должен идти своим путем».

«Исчезающая половина» (Риверхед), второй роман Брит Беннетт, повествует о расходах сестер Винь. Таким образом, он принадлежит к давней литературной традиции о переходе через расовую принадлежность. С довоенного периода до конца правления Джима Кроу бесчисленное количество чернокожих американцев переходили цветовую линию, чтобы считаться белыми – чтобы избежать рабства или угроз расового насилия или получить доступ к социальным, политическим и экономическим благам, дарованным белизной.Рассказы, драматизирующие этот отрывок, стали неотъемлемой частью популярной художественной литературы, написанной черными и белыми авторами как мужчинами, так и женщинами. Об этом писали Чарльз В. Чеснатт, Джеймс Велдон Джонсон и Нелла Ларсен, а также Уильям Дин Хауэллс и Кейт Шопен. По роману Фанни Херст 1933 года «Имитация жизни» дважды экранизировали фильм (в 1934 году Джон М. Сталь и в 1959 году Дуглас Сирк). Эти истории повторяют некоторую версию общей дуги: «трагический мулат», часто женщина, решает уйти из дома и сойти за белых; со временем, мучаясь предательством своей черной личности, она возвращается в свою семью только для того, чтобы ее постигла суровая судьба – иногда смерть.

К концу двадцатого века мелодрама этих повествований – предсказуемые персонажи, печальные судьбы – по большей части была отброшена. Но в «Исчезающей половине» Беннетт искореняет эти увядшие образы и оживляет их в свежей, удивительной истории. Действие романа начинается через тринадцать лет после того, как близнецы Винь разделились. Стелла живет в престижном районе Лос-Анджелеса. Дезире вернулась в город, из которого они с сестрой бежали. Стелла – домохозяйка с горничной. Дезире работает официанткой в ​​местной закусочной.Стелла вышла замуж за человека, который считает, что она белая, и который ничего не знает о ее прошлом: ничего о ее прапрапрадеде, который был рабом своего собственного отца; ничего о ее отце, которого линчевали прямо на ее глазах. Дезире оставила своего мужа, «самого темного мужчину, которого она могла найти», и воссоединилась со своей первой любовью. У обеих сестер есть маленькие дочери примерно одного возраста, и каждая унаследовала черты отца: у Кеннеди светлые волосы и голубые глаза; У Джуда «сине-черная» кожа.

Беннетт работает не в одном, а в двух жанрах – опираясь на заезженные элементы проходящей литературы, а также на часто используемые приемы давно потерянных близнецов – и она склоняется к их предписанной мелодраме.Ее всеведущее повествование перемещается среди сюжетных линий, знакомя нас с набором стандартных персонажей: Барри, трансвестит; Пег, женщина-либбер; Блейк, белый умеренный избиратель; Сэм, жестокий патриарх; Лоретта, мать из «респектабельной» черной семьи. По мере того, как Джуд и Кеннеди становятся старше, они тоже становятся типичными. Джуд – талантливая темнокожая спортсменка, получившая стипендию в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе, а Кеннеди – «богатая стерва», живущая на копейки своих родителей. Не раз в сюжете возникают вопиющие совпадения.

Но по мере развития романа мы начинаем осознавать, насколько ловко Беннетт перестраивает общие части своей истории.Ее беспрепятственная проза переносит нас через почти сорок лет, сюжет разворачивается непоследовательно, мысли или действия персонажа в настоящем пробуждают историю из прошлого. Это сделано для того, чтобы заимствовать наблюдение Кеннеди о том, как работает память, например, «видеть вперед и назад одновременно». Электричество внутри этого пространства – прошлое, настоящее и промежуток между ними – возникает из-за наблюдения за неожиданными столкновениями, казалось бы, предсказуемых персонажей.

Повествование о прохождении неизбежно сталкивается с вопросами перформанса: диссонанс между подлинным «я» и спроецированным «я», драма видения и бытия.Но в романе Беннета Стелла, архетипическая мимолетная фигура, не единственная исполнительница. Все персонажи Беннета борются с отведенными им ролями. Жизненная динамика между актером и зрителем порождает различные модели самости. Идентичность – это то, что вы берете на себя, или что-то, что вы разбираете? Что-то вы возводите или что-то обнажаете?

Дочь Стеллы, Кеннеди, – актриса в самом общепринятом смысле этого слова. В одиннадцать лет она играет китайского железнодорожника в школьном спектакле о золотой лихорадке.У нее всего семь строк, но мама помогает ей их запоминать. Стелла, которая часто кажется встревоженной посредственностью своего ребенка, внезапно обнадеживает. «Я имею в виду, это было совершенно нелепо», – вспоминает Кеннеди много лет спустя. «Ты даже не видел моего лица. Но мама сказала мне, что я хорошо поработал. Она была . . . Не знаю, на этот раз она казалась взволнованной. (Драматическая ирония сильна: предположительно белый ребенок утверждается ее тайно черной матерью, когда она «становится» китаянкой.) К тому времени, когда Кеннеди вызывает в воображении эту сцену, она бросает колледж и подражает бродвейской звезде, убежденная, что актерская игра – это правильно. «Единственное, в чем она была хороша.Кеннеди, которая никогда не чувствовала, что по-настоящему знает свою мать или что она известна ей, видит в действиях выход: вместо того, чтобы бороться с загадками матери, она избегает их, предпочитая жить чередой уже готовых жизней. «Актерство – это не значит, что тебя видят», – говорит ей один учитель. Речь идет о том, чтобы «стать невидимым, чтобы сквозь него просвечивал только персонаж».

Учитель формулирует теорию действия – и того, чтобы быть самим собой, – которая основана на стирании. Для Кеннеди радость игры заключается в том, чтобы примерить новую личность; Она обнаруживает, что добиться успеха в этом – значит скрыть свое собственное.Однажды вечером Кеннеди испытывает чувство, когда покидает свое тело на сцене, и называет это «величайшим представлением, которое она когда-либо давала».

Если стирание – одна из моделей самости, то в романе Беннета есть и другая. Многие из ее персонажей ищут публику не для того, чтобы принять выдуманную правду, а для того, чтобы раскрыть внутреннюю. Это стремление связано с разоблачением: мы слышим это во фразе «выход», которая выражает трепет перед открытием чего-то уязвимого и честного. Барри, школьный учитель химии в течение недели, по выходным становится Бьянкой, трансвеститом.Он держит две свои жизни отдельно. Но между выступлениями Барри «думал о [Бьянке], делал для нее покупки, планировал ее возможное возвращение»; она всегда была рядом, «на грани его разума». Риз, один из первых друзей Джуда в Лос-Анджелесе, тоже разрывался между идентичностями. Он и Джуд встречаются в преддверии Хэллоуина, на вечеринке, где каждый из них буквально замаскирован. Она думает, что Риз симпатичный, и находит оправдания, чтобы навещать его на работе. В начале их дружбы, которая постепенно перерастает в роман, он говорит ей, что он трансгендер.(Беннетт ведет этот разговор в темной комнате – Риз мечтает стать профессиональным фотографом – играя с разными представлениями о выдержке.) Рожденный в Арканзасе в роли Терезы, он убежал из дома после того, как отец застал его одетым в мужскую рубашку и галстук. целовать девушку. К тому времени, когда Джуд встречает его, «никто не мог сказать, что он когда-либо был ею, а иногда и он с трудом мог в это поверить».

В каком-то смысле история Риза удивительно похожа на историю Стеллы: побег из маленького городка, где все уже решили, кто вы; новый старт в городе, где никто не знает вашего прошлого.Сама Джуд сбита с толку этими очевидными сходствами. Когда Риз спрашивает, думает ли она о своей пропавшей тете, Джуд звучит горько: «Я имею в виду, что за человек просто бросает ее семью?» Слова срываются с ее рта, прежде чем она понимает, что именно это и сделала Риз.

Но так ли это? Когда Риз совершает долгую поездку из Арканзаса в Лос-Анджелес, от своей старой жизни к своей новой жизни, его становление описывается не как совершенство роли, а как выражение истинного «я»:

Он подстригся в Плано , отрубая сантиметры в ванной на стоянке грузовиков с украденным охотничьим ножом.За пределами Абилина он купил синюю рубашку медресе и кожаный ремень с серебряной пряжкой в ​​виде жеребца. . . . На Сокорро он начал обматывать грудь белой повязкой, а к Лас-Крусесу он снова научился ходить с широкими ногами и квадратными плечами. Он сказал себе, что так безопаснее путешествовать автостопом, но правда заключалась в том, что он всегда был Ризом. Клянусь Тусоном, именно Тереза ​​чувствовала себя костюмом.

Риз целеустремленно избавляется от Терезы, согласовывая то, как он себя идентифицирует, с тем, как он воспринимается внешним миром.Между тем Стелла «стала белой только потому, что все думали, что она такая». Сама себе она признает, что ее игра такова: «Эта жизнь была ненастоящей».

Но кто решает, что «реально», актер или аудитория? Это мучительный вопрос, которым пользуется любая производительность. В моменты, когда мы чувствуем себя увиденными – своего рода «сцены узнавания», которые включают в себя так много театра, – реальность может казаться завершенной, пусть даже мимолетно. В романе Беннета только те, кто принимает императив разоблачения, имеют шанс быть увиденными.Когда Дезире выходит из брака, ее муж нанимает Рано, частного сыщика, профессионала которого – искать. В одном из случайных поворотов книги он оказался первой любовью Дезире. То, что поначалу звучит зловеще – ее ранние тайные фотографии – становится одним из самых острых моментов романа: он наблюдает за над Дезире. Риз тоже осторожно обращается с фотоаппаратом, снимая откровенные кадры Джуда, хотя она «чувствовала себя уязвимой, глядя на себя через его объектив». («Наконец-то», – говорит ее бабушка.«Одна хорошая фотография»).

Риз и Ранний отражают лучшие версии женщин, которыми они восхищаются. Но на языке фотографии невозможно передать идентичность. Когда Джуд меняется – переезжая из одного города и одной мечты в другую, – ее мать становится ее постоянной аудиторией. Вскоре после того, как дружба Джуда с Риз превратилась в ее первый опыт любви, ей позвонила мать. «В тебе есть что-то особенное, – говорит Дезире. Джуд притворяется тупицей. “Мэм?” она отвечает:

«О, не сударыня.Вы слышали, что я сказал. Есть кое-что другое. Я слышу это в твоем голосе ».

«Мама, с моим голосом все в порядке».

«Не ошибаюсь. Другой. Думаешь, я не могу сказать?

Дезире видит шоу дочери насквозь, но ее акт разоблачения – это акт любви. Более того, она видит то, что ее дочь до конца не осознала, что принимать одновременно и болезненно, и радостно: Джуд становится кем-то новым. ♦

Анализ и интерпретация литературы – CLEP

Обзор

Экзамен по анализу и интерпретации литературы охватывает материал, который обычно преподается на общем курсе литературы для бакалавриата.Хотя экзамен не требует знакомства с конкретными произведениями, он предполагает, что испытуемые широко и проницательно читали стихи, драму, художественную и научно-популярную литературу. Вопросы основаны на отрывках из теста. Эти отрывки были выбраны так, что для ответа на вопросы не требуется никакого предыдущего опыта работы с ними. Отрывки взяты в основном из американской и британской литературы.

Экзамен содержит примерно 80 вопросов с несколькими вариантами ответов, на которые нужно ответить за 98 минут.Некоторые из этих вопросов представляют собой предварительные вопросы, которые не будут оцениваться.

Требуемые знания и навыки

Вопросы на экзамене по анализу и интерпретации литературы требуют от испытуемых продемонстрировать следующие способности:

• Умение с пониманием читать прозу, стихи и драму
• Способность анализировать элементы литературного отрывка и реагировать на нюансы значения, тона, образов и стиля
• Способность интерпретировать метафоры, распознавать риторические и стилистические приемы, воспринимать отношения между частями и целым, а также понимать позицию говорящего или автора
• Знание средств достижения литературного эффекта
• Знакомство с основной терминологией, используемой для обсуждения художественных текстов

Экзамен делает упор на понимание, интерпретацию и анализ литературных произведений.Конкретное знание исторического контекста (авторов и движений) не требуется, но предполагается широкое знание литературы, полученное в результате широкого чтения, и знание базовой литературной терминологии. Следующий план показывает относительное внимание, уделяемое различным типам литературы и периодам, из которых взяты отрывки. Приблизительный процент экзаменационных вопросов по каждой классификации указан в каждой основной категории.

Жанр

• 35% –45% Поэзия
• 35% –45% Проза (художественная и документальная)
• 15% –30% Драма

Национальные традиции

• 40–50% Британская и постколониальная литература
• 40% –50% Американская литература
• 3% –10% Переводческие работы

Период

• 3% –7% Классика и эпоха Возрождения
• 20% –30% Возрождение и 17 век
• 30% –40% XVIII и XIX века
• 30% –40% ХХ и 21 век

Проходит мимо Нелла Ларсен

Этот роман представляет собой расширенный пример образа речи, называемого синекдохой, в котором часть используется для обозначения целого.Что делает его необычным и очень креативным, так это то, что Ларсен использует грубый и вопиющий факт расовых предрассудков. В целом это гораздо более тонкое и едва выражаемое предубеждение, которое большинство из нас находит инстинктивно-предвзятым отказом от целей других.

Сюжетная линия кажется простой. Поскольку она светлокожая, Клэр, I

Этот роман представляет собой расширенный пример речи, называемой синекдохой, в которой часть используется для обозначения целого.Что делает его необычным и очень креативным, так это то, что Ларсен использует грубый и вопиющий факт расовых предрассудков. В целом это гораздо более тонкое и едва выражаемое предубеждение, которое большинство из нас находит инстинктивно-предвзятым отказом от целей других.

Сюжетная линия кажется простой. Благодаря своей светлой коже Клэр, подруга детства Ирен, смогла сойти за белую жену высокопоставленного международного руководителя. Он ничего не знает об этом обмане и на самом деле является заядлым расистом, обладающим всеми самыми грубыми атрибутами породы.Ирен по понятным причинам шокирована, когда она встречает Clare en famille, так сказать. Она судит Клэр за ее амбиции, которые, по ее мнению, привели ее к такому идиотизму.

То, что человек сознательно привязывается к другому человеку, который по своей природе и открыто ненавидит то, чем он является на самом деле, будет классифицироваться как психологическое заболевание. Но такой диагноз полностью игнорирует скрытый мотив. Ирен отвергает намерение Клэр как алчность, поменявшую свою расовую идентичность на образ жизни в белом культурном мире.Но это всего лишь предвзятое предположение. Она не обсуждала этот вопрос с Клэр. И даже если бы она это сделала, возможно, что Клэр никогда не могла адекватно сформулировать свои мотивы, даже самой себе.

Итак, Клэр сделала ошибку или Ирэн неправильно поняла свою цель? В конечном итоге человек вынужден либо навязать Клэр намерение, либо попытаться понять это намерение с точки зрения Клэр. Последний курс можно охарактеризовать как курс уважения. Первый курс, то есть полный отказ от цели другого, не говоря уже о его разочаровании, является столь же глубоким предрассудком, как и тот, который направлен против расы.Но это не так, в основном потому, что это отказ, оправданный как «моральный», то есть с точки зрения некоего абстрактного общего принципа. Это первая реакция Ирен.

Уважение не является ни общим, ни абстрактным, а всегда частным и конкретным. Это относится не к моральному кодексу, а к конкретным жизненным обстоятельствам другого человека. Уважение означает признание намерения другого человека оправданным, то есть основанным на уникальном опыте этого человека. Фактически, это хорошее функциональное определение личности, а именно сущности, имеющей уникальную индивидуальную цель.

Почти одновременно со встречей с Клэр Ирэн обнаруживает этот преднамеренный предубеждение в реакции своего мужа на ее собственное беспокойство об образовании сына. Ее муж считает ее иррациональной и просто отвергает ее опасения по поводу его учебы в школе. Его неуважение к ее намерениям – благополучию ребенка – очевидно в бессмысленной лохоте, которую он ей бросает. Это больно Ирэн; но это также открывает ей возможность того, что она так же неуважительно относилась к своему другу детства.

Это центральный момент истории. Ирэн находится на грани признания своего собственного предубеждения против мужа: «Просто она хотела, чтобы он был счастлив, но возмущалась его неспособностью быть так с такими вещами, как они были, и никогда не признавала этого, хотя она и хотела. чтобы он был счастлив, она действительно хотела, чтобы он был таким, только по-своему и по ее собственному плану. Что бы ни судил о ней ее муж, она виновна в таком же суждении и ему, и, возможно, Клэр.

Моральная философия, заложенная в художественной литературе Ларсена, глубока. Ирен обнаруживает, что не существует морали, привязанной к цели. Цели, намерения, обязательства, амбиции могут быть общими или нет, привлекательными или нет, достижимыми или нет, но они не могут считаться разумными, правильными или этичными. Только действия, предпринятые для достижения цели, имеют моральное содержание. Действия, а не мысли, влияют на других. Мы контролируем действия, а не имеющийся у нас опыт. Именно из этого опыта мы «извлекаем» цели, чтобы либо избежать того, чего мы научились бояться, либо получить то, в чем нам, возможно, отказывали.

Итак, необходимо уважать приверженность Клэр самой себе вести жизнь, свободную от бремени расовых предрассудков. Это сильно отличается от одобрения ее действий, когда она вышла замуж за белого расиста. Это действие не только иррационально, но и неправильно для Клэр. Но цель не в этом. Цели просто «есть», их можно обсудить, изменить, скомпрометировать или даже отказаться, но никогда не следует игнорировать или отвергать в принципе. У средств есть ценности, которые можно оспаривать, и Клэр их оспаривает.Но конца нет.

Точка зрения Ларсена или, по крайней мере, моя интерпретация ее может быть противоречивой, но отчасти ее глубина заключается в ее противоречивости. То, что она хочет сказать, не является очевидным трюизмом вроде «расовые предрассудки ужасны, и некоторые люди реагируют на них странным образом». Ее книга представляет собой литературное исследование чрезвычайно тонкого взгляда, в котором поведение является центром морального суждения; и в рамках которого уважение к целям других является центральным принципом, даже когда, особенно когда, эта цель не заявлена.

Это не выработанная философия, но это ценное предложение для другого способа понимания жизненных обязанностей. Это предложение, которое помещает расовые предрассудки в более широкий и общий контекст, указывая на их настоящее зло – отрицание способности к целям другого человека. То, что это предположение было сделано в 1929 году в разгар расовых зверств в Соединенных Штатах, делает его еще более примечательным.

Постскриптум 28Mar19 : Что касается моей точки зрения, я получил запрос на добавление в друзья GR с комментарием, очевидно спровоцированным этим обзором, что я «звучу как извиняющийся белый человек.Неясно, было ли это замечание выражено как комплимент или ругательство. Но это действительно демонстрирует некоторую инстинктивную реакцию, которую люди должны определять и оценивать мотивы примерно с такой же осторожностью и вниманием, как завязывание шнурков.

Обзор литературы, часть 2: Что не включать

Этот блог посвящен тому, чего не следует включать в обзор литературы. Короче говоря, обзор литературы – это снимок текущего состояния исследований по вашей теме, включая исследования переменных исследования и основных концепций или теорий вашего исследования.Обзор литературы также помогает поддержать вашу исследовательскую проблему и рационализировать, почему ваше исследование необходимо, путем выявления пробелов в литературе и методологических недостатков предыдущих исследований. Ниже указано, что не следует включать в обзор литературы.

Не включайте чисто исторические или информационные материалы, например информацию с веб-сайтов. Информация с авторитетных веб-сайтов, таких как государственные и государственные, может быть полезной. Но такая информация обычно больше подходит для фоновых или вводных разделов диссертации.Если необходимо включить исторический или информационный материал в обзор литературы, делайте это умеренно.

Узнайте, как мы помогаем редактировать главы вашей диссертации

Согласование теоретической основы, сбор статей, обобщение пробелов, формулирование четкой методологии и плана данных, а также описание теоретических и практических последствий вашего исследования – это часть наших комплексных услуг по редактированию диссертаций.

• Своевременно вносить экспертизу по редактированию диссертаций на главы 1-5.
• Отслеживайте все изменения, а затем работайте с вами, чтобы писать научные статьи.
• Постоянная поддержка по обратной связи с комитетом, сокращение количества исправлений.

Также будьте осторожны при использовании книг в литературных обзорах. Хотя рукописи академических книг часто отправляются внешним рецензентам, трудно сказать, была ли рукопись книги рецензирована. У разных издателей разные подходы, и нет стандартов рецензирования рукописей книг.Некоторые школы и профессора разрешают использовать книги в обзорах литературы; однако общее практическое правило состоит в том, что книги следует использовать экономно и с определенной осторожностью.

Не включайте расширенные цитаты, а прямые цитаты используйте умеренно, если вообще. Обзор литературы – это синтез и анализ исследований по вашей теме своими словами. Большинство идей можно и нужно перефразировать. Профессора иногда воспринимают чрезмерное использование цитат как интеллектуальную лень. Однако, если вы считаете необходимым использовать цитаты, используйте их умеренно.

Одним из недостатков приведенных выше предложений является теоретическая основа. Если в обзоре литературы у вас есть теоретическая основа или раздел основ, возможно, потребуется использовать книги и более старые основополагающие статьи для объяснения и поддержки теорий. Теории развиваются с течением времени; следовательно, публикация теорий занимает больше времени по сравнению с исследованиями. Обсуждение и развитие теорий часто появляется в книгах. Однако не используйте материалы с веб-сайтов в поддержку своей теоретической базы.

Тема расового перехода в афроамериканской литературе. Стратегия преодоления препятствий и получения общественного признания?

Содержание

1 Введение

2 Историческая справка

3 Сравнение прохождения в J.w. Джонсон «Автобиография бывшего цветного человека» и Нелла Ларсен «Пас
» 3.1. Прохождение в «Автобиографии бывшего цветного человека» Джеймса Уэлдона Джонсона
3.2. Проход через проезд Неллы Ларсен

4 Заключение

Цитируемых работ

1 Введение

«Вы знаете […] Я часто задавался вопросом, почему более цветные девушки […] никогда не «уходят». Это ужасно просто сделать
. Если вы относитесь к этому типу людей, все, что вам нужно, – это немного нервов. ”

(Пас, Нелла Ларсен)

В течение девятнадцатого и начала двадцатого века многие афроамериканцы считались белыми, пересекая «метафорическую линию, […] известную как« цветовая линия »» (Bennett 1996: 35). Их причины были многочисленны и различны, но их всех объединяла надежда на лучшую жизнь белого гражданина.Однако для многих людей, прошедших экзамен, это оказалось не так «ужасно легко», как следует из первоначальной цитаты из романа Неллы Ларсен «Проходящий». Люди, которые умерли, были вынуждены покинуть свои дома, семьи, друзей, работу и, следовательно, свою личность. Как выразилась Эллисон Хоббс, это «считаться белым» означало принять тревожное решение отвернуться от черной расовой идентичности и заявить о своей принадлежности к группе, к которой человек не был отнесен по закону. Это было рискованное дело ». (Хоббс 2014: 5).Те, кто решил сойти за белых, должны были создать совершенно новую идентичность, основанную на лжи, и часто сталкивались с изоляцией, одиночеством и отчуждением из-за потери своего наследия.

В этой статье я более подробно исследую тему расового перехода в афроамериканских нарративах, более подробно определив термин «переход» и сделав краткий обзор исторических обстоятельств, которые привели к тому, что светлокожие афроамериканцы считались белыми. . Далее я сосредоточусь на том, как расовая передача представлена ​​в литературе, написанной афроамериканскими авторами.Поэтому я выбрал два романа, которые обычно считаются типичными текстами, посвященными феномену расовой передачи, а именно «Автобиография бывшего цветного человека» Джеймса Велдона Джонсона и «Уход Неллы Ларсен». Я буду утверждать, что процесс расового перехода – это непрерывный процесс, состоящий из трех этапов: сначала происходит событие, которое приводит к идее ухода, за ним следует фаза счастья, поскольку очевидно преодоление социальных препятствий. Но, в конце концов, люди, которые прошли мимо, всегда сталкиваются с отрицаемой ими идентичностью.Следовательно, в кратком мнении, переход за белый цвет – это стратегия преодоления социальных и экономических препятствий, но в долгом мнении он вызывает постоянную внутреннюю борьбу за идентичность.

2 Историческая справка

Идея ухода возникла в восемнадцатом веке, точнее, в довоенный период, когда многие порабощенные мужчины и женщины считались белыми или свободными от рабства «с намерением восстановить драгоценные отношения и жить в более безопасных условиях жизни». свобода »(Hobbs 2014: 5).«Прохождение» в данном контексте не обязательно означало, что люди, которые прошли, отдавали свою жизнь чернокожими, а скорее «проходили как свободные», то есть они притворялись не рабами, а свободными мужчинами и женщинами (ср. Hobbs 2014: 34 f. , Гинзберг 1996: 1). Термин «прохождение» намекает на «проход», лист бумаги, который иногда давали рабам их хозяева, чтобы дать им возможность свободно передвигаться, не считаясь мелкими (ср. Bennet 1996: 36), но «белая кожа [была] сам по себе «пропуск», который позволял некоторым светлокожим рабам убегать от своих хозяев »(там же.). Хотя Соллорс в «Ни черных, ни белых, но и обоих» определяет переход как «пересечение любой линии, разделяющей социальные группы» (1997: 247, курсив добавлен), он отмечает, что термин «[пьяссинг» используется наиболее часто, однако, поскольку если бы это было сокращением от «переходить к белому» в смысле «пересечения» цветной линии в Соединенных Штатах с черной стороны на белую »(там же). В этом смысле переход можно рассматривать как попытку ассимиляции в белое общество, сопровождающуюся адаптацией к белой культуре и привычкам.Это происходит вместе с наблюдением Гинзберга о том, что переход – это «нарушение не только правовых границ (то есть от раба к свободному [или от черного к белому]), но также и культурных границ» (1996: 1).

Генеалогия термина, появившегося в американской истории, связывает его с дискурсом расовых различий и особенно с допущением мошеннической «белой» идентичности индивидом, культурно и юридически определяемым как «негр» или «черный» в силу определенной доли африканцев. происхождение.Как метафорически подразумевает этот термин, такой человек пересек или прошел через расовую линию или границу – действительно, нарушил – чтобы принять новую идентичность, избегая подчинения и угнетения, сопровождающих одну идентичность, и получая доступ к привилегиям и статусу другой.

(Гинзберг 1996: 2 сл.)

Переходы как белые стали особенно частыми в период между концом эпохи Реконструкции и многолетней расовой сегрегацией, известной как эпоха Джима Кроу. В течение этого периода афроамериканцам приходилось сталкиваться «ежедневно с разочарованием, унижением и унижением; политическое лишение избирательных прав; экономическая дискриминация; широко распространенное расовое насилие в угрозе и на самом деле »(Hobbs 2014: 125), начиная с« Черных кодов »в 1865 году, продолжая насилие со стороны Ку-клукс-клана и достигая своего пика с принятием законов Джима Кроу, который восстановил «Черные коды» в 1890-х годах (ср.Поле 2011: 48 сл.). Хотя Тринадцатый,

Четырнадцатая и Пятнадцатая поправки де-юре гарантируют свободу и равную защиту в соответствии с законом всем афроамериканцам, а также равные избирательные права для афроамериканцев мужского пола, верховенство белых преследовало цель ограничить эти права путем легализации сегрегации и исключения чернокожих из общественных мест , например, отели и рестораны, туалеты и автомобили Pullman (ср. Belluscio 2006: 41, Hobbs 2014: 125). Так называемый план штата Миссисипи 1890 г. сделал голосование для чернокожих практически невозможным, предполагая, например, уплату высокого подушного налога за два года до выборов и прохождение тестов на грамотность (см.Хоббс 2014: 126). Но что еще хуже, афроамериканцам приходилось жить в постоянном страхе быть оскорбленным или даже линчеванным в результате расовых беспорядков. «[Между 1890 и 1917 годами каждую неделю убивали от двух до трех черных южан» (Hobbs 2014: 127), и это могло случиться с кем угодно, поскольку эти люди были убиты без всякой причины. В романе Джеймса Уэлдона Джонсона «Автобиография бывшего цветного человека» вид одного такого линчевания является причиной, по которой главный герой окончательно решил с этого момента сойти за белого.В то время пасы буквально использовались как стратегия выживания.

Идея выдавать себя за белых основана на правиле, которое было уникально для Соединенных Штатов, правило, широко известное как «одноразовая мила». Этот mie юридически определил «белого человека как человека без« следов другой крови »» (Hobbs 2014: 129, курсив добавлен), и, как следствие, черный человек был определен как человек, имеющий малейшую каплю наследственной черной крови. . Более того, закон запрещал межрасовые браки «между белыми и кем-либо, хотя бы с малейшим количеством расового смешения» (там же.). «One-drop mie» «получил признание от штата к штату в девятнадцатом веке и стал« общепринятым »к 1920-м годам» (Bennett 1996: 5), после 1896 года в США. Решение Верховного суда Плесси против Фергюсона. В этом знаменательном случае Гомер Плесси, который на одну восьмую был афроамериканцем по происхождению и, согласно общему пониманию сторонников превосходства белой расы, юридически черный, купил железнодорожный билет и сел в первоклассный автомобиль, предназначенный только для белых (см. Хоббс 2014: 12). Когда кондуктор приказал ему переехать в «вагон Джима Кроу», который соответствовал принципу «отдельные, но равные», Плесси отказался сослаться на Четырнадцатую поправку и был арестован за нарушение Закона Луизианы об отдельных автомобилях 1890 года (см.Гейтс / Яковоне 2013: 149, Хоббс 2014: 12, Уолд 2000: 12). Дело рассматривалось в Верховном суде, и «[когда проиграл Гомер Плесси, то потерпел и гораздо больший класс черной элиты» (Hobbs 2014: 112), потому что это решение усилило расовую сегрегацию и дало афроамериканцам вескую причину слыть белыми, попытки убежать от усиливающейся расовой сегрегации и угнетения (ср. Belluscio 2006: 41).

«Однокапельное ми» указывает на один из наиболее важных факторов, влияющих на способность сойти за белого, а именно на внешний вид проезжающего человека (ср.Гинзберг 1996: 3). Не каждому афроамериканцу было суждено сойти за белого, а только представителям смешанной расы, так называемым «мулатам», с очень светлой пигментацией кожи. Дело Плесси доказало, что даже превосходство белых не могло надежно обнаружить «одну каплю» черной крови у светлокожих афроамериканцев, у которых не было видимых черт, и, следовательно, проиллюстрировал нечеткость и нестабильность «цветовой линии». «[В общепринятом белом дискурсе чернота классифицируется на основе стереотипных физических черт, которыми люди, способные пройти, не обладают» (Rothmel 2015: 2).

Однако, чтобы пройти успешно, людям пришлось отказаться от своей привычной среды и семейного происхождения, что было упрощено во времена Великого переселения народов, начиная с конца 1890-х годов. Поскольку обстоятельства на Юге были намного хуже, чем на Севере, массы афроамериканцев двинулись в северные города, что, таким образом, «стало свидетелем беспрецедентного роста их чернокожего населения» (Gates / Yacovone 2013: 156). Некоторые критики, в том числе Элейн К. Гинзберг, указывают, что «метафизический переход обязательно включает и географическое движение; индивид должен был покинуть среду, в которой его или ее «истинная личность» – то есть отцовство, правовой статус и т.п. – было известно, чтобы найти место, где она была неизвестна »(1996: 3).Анонимность больших городов, где люди не знали друг друга, упростила переход, а «возможность социальной мобильности послужила толчком для многих пройти» (Belluscio 2006: 19). Этот «сдвиг в местоположении означал сдвиг в идентичности как для коллективной идентичности черных, так и для чернокожего индивидуума» (Rothmel 2015: 1) и «к 1920-м годам« Великая миграция »создала как новые, так и жизненно важные сообщества чернокожих, а также новые и жизненно важные черные идентичности »(там же). В последнем случае Ротмель отсылает к Гарлемскому Возрождению, во время которого в «негритянском обществе» испытали новую уверенность в себе и расовую гордость, и во время которого «произошел настоящий взрыв литературы, считавшейся продуктом культурного расцвета народов мира». Гарлемское Возрождение »(Hobbs 2014: 26).Несмотря на это, между расами по-прежнему существовала большая социальная несправедливость, и поэтому пасы по-прежнему преобладали, хотя их формы только начинали развиваться.

В частности, в этот период кажется уместным различие между разными типами прохождения, поскольку были не только люди, которые проходили постоянно, или, другими словами, круглосуточно, но также и те, кто проходил мимо, особенно те, кто проходил мимо. удобство », например, сидеть в ресторане для белых людей или так называемых прохожих« от девяти до пяти », которые проходили в рабочее время, чтобы получить доступ к рабочим местам, предназначенным только для белых (см.Sollors 1997: 251, Hobbs 2014: 151). Другие случайные прохожие выдавали себя «ради забавы», чтобы ввести в заблуждение превосходство белых, или «непреднамеренно», будучи ошибочно принятыми за белых и не разъясняли его (см. Belluscio 2006: 44, Hobbs 2014: 151). В тех случаях, когда люди проезжали изредка, прохожие не ассимилировались или ассимилировались в белое общество только в культурном отношении, что Беллуссио описывает как «добровольно волеизъявление человека» (2006: 51), в то время как люди, которые проезжали навсегда с намерением выжить, или выбрались из него. экономической необходимости или преимущества, помимо этого, нацеленной на структурную ассимиляцию, которая находится «вне досягаемости индивидуума» (Belluscio 2006: 52) и зависит от «готовности первичной группы полностью принять ассимилирующуюся особь» ( там же).

Пас больше не использовался только как стратегия выживания, но и как «место сопротивления превосходству белых» и «попытка бороться с неоднозначной и изменчивой идентичностью черных» (Rothmel 2015: 1), последнее, что было характерно для людей смешанной расы, или, иначе говоря, людей с двумя внутренними корнями и двумя наследственными предками. Как указывает Пфайффер, «прохожий часто демонстрирует двойственное отношение к белому и черному» (2002: 2), и именно поэтому «[м] любые проходящие повествования сосредотачиваются на переживании разъединения между внутренним (предположительно черным) я персонажа и его или ее внешнее (якобы белое) «я» [и] разрыв между внутренним и внешним мирами »(2002: 3).«Мимолетное повествование служило рамкой не только для реалистичного изображения опыта черных, но и для исследования границ самой идеи расы» (Belluscio 2006: 3), в которой чернокожие могли справиться со своей жизнью. секреты, и обратить внимание на обстоятельства как в черном, так и в белом обществе. Проходящий рассказ часто использовался «для того, чтобы представить попытку афроамериканца полностью ассимилироваться» (Belluscio 2006: 13). Как и несколько других критиков, Гинзберг отмечает, что термин «переходящий» был расширен на «другие элементы предполагаемой« естественной »или« существенной »идентичности, включая класс, этническую принадлежность и сексуальность, а также пол» (1996: 3 ; ср.также Belluscio 2006: 14), которые не будут рассматриваться в этой статье, но, конечно, также подразумевают пересечение границы, навязанной обществом. Хотя достоверных статистических данных нет, поскольку в противном случае был бы раскрыт секрет тех, кто прошел, критики предполагают, что каждый год в период с 1880 по 1925 год в среднем «от десяти тысяч до двадцати пяти тысяч афроамериканцев» (Belluscio 2006: 43 ) прошло как белый цвет.

В двух словах, как указывает Хоббс, «[пьяссинг сформировался при режиме рабства, а затем функционировал как ответ на законы и изменяющуюся политическую среду, которая определяла и регулировала расовую идентичность» (2014: 25).

3 Сравнение перехода в J.w. “Автобиография бывшего цветного человека” Джонсона и “Прохождение

В следующих главах я сосредоточусь на том, как расовая передача тематизируется в наиболее важных произведениях Дж. У. Джонсон и Нелла Ларсен.

3.1 Прохождение в “Автобиографии бывшего цветного человека” Джеймса Уэлдона Джонсона

Вымышленная автобиография Джеймса Велдона Джонсона «Автобиография бывшего цветного человека», впервые опубликованная анонимно в 1912 году, повествует о безымянном главном герое, который размышляет о своей борьбе за идентичность как человека смешанной расы и об обстоятельствах, которые привели его к решению пройти как белый.Хотя рассказчик в начале первой главы не называет «великую тайну [своей] жизни» (5) своим именем, прилагательное «бывший цветной» в названии романа намекает на «цветного» человека. отказался от своей жизни как «цветного», став «бывшим цветным» и, таким образом, избежав категоризации. Однако Беннет упоминает, что термин «ex-colo [] красный» – это просто еще одна форма «цветного» (1996: 16), и в этот период расовой категоризации, основанной на бинарных параметрах, просто подразумевалось «белый», что является снова цвет.Однако тот факт, что термин «белый» не используется, может отражать тот факт, что главный герой еще не полностью вошел в белое общество, поскольку он все еще испытывает обычное чувство прохожих, которое является ностальгией. Главный герой отмечает, что «для [него] любопытное занятие – проанализировать мотивы, побуждающие [его] сделать это» (5), и что он осознает тот факт, что он «играет с огнем» (там же. ), но надеется «найти своего рода дикаря» (там же) в письменной форме и ищет облегчения от своего «смутного чувства неудовлетворенности, сожаления, почти раскаяния» (там же.), превратив события, которые для него были в высшей степени трагичными, «в розыгрыш общества» (там же). Этот отрывок уже указывает на то, что повествование сосредоточено на мотивах, приведших к решению выдать себя за белых, и, таким образом, «представляет собой идеальный формальный ответ на тему прохождения» (Sollors 1997: 264), но также показывает, что главный герой этого не делает. оглядываясь на свою жизнь, казаться счастливым из-за своего решения. Тем не менее, он хочет раскрыть свой секрет, чтобы привлечь внимание к тому, что происходит с такими же людьми, как он, в обществе сегрегации и угнетения.Рассказчик от первого лица заявляет, что он «не должен упоминать название города», в котором он родился, чтобы избежать каких-либо возможных связей с людьми, на которые это может повлиять, и он старается держать эту тайну в тайне, насколько это возможно, не называя никаких точных сведений. названия мест или людей, а скорее их категоризация из-за характерных физических особенностей, и даже сам главный герой остается безымянным на протяжении всей истории. Безымянность главного героя, с одной стороны, может иметь стратегический характер, чтобы другие люди не были обнаружены как связанные с ним, например, его дети, потому что «нет ничего, что [он] не пострадал бы, чтобы помешать навязыванию« бренда ». их »(109), с другой стороны, это могло символически обозначать борьбу рассказчика за идентичность.Тот факт, что он безымянный, подрывает то, что он является полноценной личностью, имеющей сильную идентичность, которую можно отстаивать. Эту идею поддерживает Пфайффер, утверждая, что «[¡] кризис дентальности совпадает с расовой неопределенностью, и поэтому безымянность – сигнал кризиса идентичности – изобилует в« Автобиографии »69: 2002) ׳). Как человеку, стремящемуся к свободе от всех видов категоризации и ограничений (см. Также Pfeiffer 2002: 2), кажется парадоксальным, что именно Бывший Цветной Человек, который, очевидно, хочет остаться неназванным, называет других людей, классифицируя их из-за их внешний вид или «их роли или занятия» (Pfeiffer 2002: 70), например его друзья «Рыжая голова» и «Блестящий».«Несмотря на его чувство, что классификационное мышление искажает реальность, Бывший Цветной Человек понимает свой мир через классификацию» (Pfeiffer 2002: 64).

Родился «в маленьком городке Джорджии через несколько лет после окончания Гражданской войны» (5), главный герой вырос в городке в Коннектикуте, живя вместе со своей матерью «в маленьком коттедже, который казался [ему] быть одетым почти роскошно »(7), став« идеальным маленьким аристократом »(там же), не заботясь о своем происхождении.Однако это безразличие к своим корням меняется в возрасте девяти лет, когда в один из образовательных дней в школе директор хочет, чтобы «все белые ученые постояли на минутку» (11), и когда главный герой встает, учитель говорит ему «сесть пока и встать с другими» (там же). Поначалу главный герой не понимает, почему учитель хочет, чтобы он оставался на месте, но «ошеломленно сел». [Он] ничего не видел и ничего не слышал. Когда других попросили встать, [он] не знал этого.Когда школу закрыли [он] вышел в своего рода ступор »(11). Никогда прежде, чем задумываться об этом, главный герой должен осознать, что он сам принадлежит к группе, на которую «смотрели свысока» (там же), к тем детям, которых некоторое время назад он сам называл «ниггерами» (там же), будучи «индоктринированными». на расовые предрассудки со стороны других детей »(Fabi 2015: 376). Узнав, каков «их статус» (15), он узнает, что «их был [его]» (там же). «Чернота возникает в этом изменении перспективы: он формирует свое представление о том, каково [быть] окрашенным, видя других, отмеченных как цветные.Узнав, что он тоже цветной, он переводит этот статус и состояние на себя »(Kawash 1996: 64). Каваш описывает это как «форму зеркальной идентификации: рассказчик видит черноту в других, а затем отождествляет себя с этой чернотой. Только через изображение этих других человек Ex-C010 [] красный осознает себя черным »(1996: 65), и это зеркальное изображение символизируется взглядом главного героя в зеркало. Следовательно, «идентичность не возникает в каком-то внутреннем ядре« я », а, скорее, возникает на расстоянии между« я »и другим (там же.). Может быть, не только тот факт, что он черный, ошеломляет его, но и то, как он должен узнавать правду о своих корнях на публике, кажется, сильно усугубляет его чувство унижения, особенно когда белые мальчики издеваются над ним. говоря: «[0] ч, ты тоже негр» (11). Придя домой, главный герой врывается в свою комнату и впервые сознательно смотрит на себя в зеркало. Он «пытается понять свое внутреннее« я », исследуя его внешний вид» (Pfeiffer 2002: 3).Это показывает, насколько эти несколько слов директора и учителя повлияли и разрушили мировоззрение мальчика. Впервые он узнает белизну [своей] кожи цвета слоновой кости, красоту [своего] рта, размер и жидкую темноту [его] глаз и то, как длинные черные ресницы, обрамляющие и затемняющие их, производили эффект, который было странно очаровательно даже для [него], [он] заметил мягкость и блеск [его] темных волос, которые волнами падали на [его] виски, отчего [его] лоб казался белее, чем он был на самом деле (12).

Эта сцена кажется почти нарциссической, но для главного героя очень важно попытаться увидеть то, что видят другие, глядя на него. При подробном описании его лица поражает то, что он видит красоту как в своих черных, так и в белых чертах, которые именно в этом сочетании делают его прекрасным мальчиком, которым он является. Несмотря на это, его внешний вид не дает ему никаких явных доказательств его предположения, поскольку вскоре после этого он сбегает вниз к своей матери, зарывается головой ей на колени и выпаливает: «Мама, мама, скажи мне, я негр?» (12).Использование слова «негр» показывает его отчуждение, поскольку он не чувствует никакой связи с черным обществом. Называя это «переходом из одного мира в другой» (13), этот день полностью меняет жизнь главного героя

, ибо [он] действительно перешел в мир иной. С того времени [он] смотрел другими глазами, [его] мысли были окрашены, [его] слова диктовались, [его] действия ограничивались одной доминирующей, всепроникающей идеей, которая постоянно увеличивалась в силе и весе, пока [он], наконец, осознал в нем великий осязаемый факт (13).

Как указывает Соллорс, довольно иронично, что слово «проходящий» используется в контексте «попадания в черный мир» (1997: 266), потому что с точки зрения рассказчика нет стимула выдавать себя за черных. , это скорее ощущение, что от него ожидают, что он будет вести себя в соответствии со своим черным наследием.

Отчуждение главного героя от черной расы становится еще яснее, когда он описывает расовый статус чернокожих в США, очевидно, объективный, но, скорее, с его точки зрения как «бывшего цветного» человека.

И это карликовое, искажающее, искажающее влияние, которое действует на каждого цветного человека в Соединенных Штатах. Он вынужден смотреть на все вещи не с точки зрения гражданина, человека или даже человека, а с точки зрения цветного человека (13).

Используя личное местоимение «он» вместо «мы», главный герой исключает себя из своих наблюдений за черной расой, что усиливается комментарием о том, что «[я] это замечательно для [него], что раса так продвинулась вперед. в широком смысле »(там же.), но это честное заявление, принижающее черных людей как людей с грустным оттенком, может исходить только от человека, который испытал, что значит быть цветным. Тем не менее, Фаби указывает, что рассказчик «юридически черный из-за своего происхождения, фенотипически белый и идеологически белый сторонник превосходства» (2015: 383). Глядя на его расовое происхождение глазами белого человека и утверждая, что каждый цветной мужчина имеет «своего рода двойную личность» (14) и может понимать белых людей лучше, чем они знают и понимают черных (ср.idb.) напоминает дюбуазскую концепцию двойного сознания, которая связывает амбивалентность афроамериканцев с привычкой видеть себя чужими глазами (см. также Sollors 1997: 266, Belluscio 2006: 152). Хотя его одноклассники не так сильно меняются по отношению к нему, главный герой после инцидента становится замкнутым, подозрительным и замкнутым по отношению к ним (14) и становится «чем-то вроде одинокого» (15), за исключением того, что его два друга «Рыжий» »И« Блестящий ».

Впервые амбивалентность главного героя проявляется, когда он говорит о своем детстве, и постоянно повторяется на протяжении всей истории.Имея особую преданность музыке еще в раннем детстве, главный герой говорит, что «вечера, когда [его мать] открывала пианино, были самыми счастливыми часами [его] детства» (7). Как отмечает Фаби, «мать, которая играет на слух« какие-то старые южные песни »[…] действует как культурный посредник и вульгаризатор, воспроизводя народные и религиозные мелодии» (2015: 386). Более того, пианино можно интерпретировать как метафору внутренней амбивалентности главного героя, его клавиатура отражает двоичную систему черного и белого, хотя он помнит, что «особенно любил черные клавиши» (7; ср.также Sollors 1997: 269). В детстве он, вероятно, не осознавал этого, но его предпочтение черным клавишам можно было рассматривать как особую внутреннюю связь с его черным наследием. Кроме того, черные клавиши обычно звучат немного более диссонирующе и грустно по сравнению с белыми, что может отражать угнетенную жизнь черного общества в эти дни. Позже рассказчик заявляет, что, хотя он и выучил названия нот, он предпочитал играть на пианино на слух, вместо того, чтобы ему «мешали ноты» (8), что отражает его более позднее стремление к личной свободе.Это также можно увидеть в его «строго индивидуальных» (18) идеях интерпретации игры на фортепиано. Когда его отправляют в общественную школу, главный герой дружит с «Рыжей» и «Блестящей», первым из которых явно является белый мальчик с очень рыжими волосами, а вторым – темнокожий мальчик, впоследствии ставший лучшим учеником в классе ( ср. 9 f.). Главный герой, по-видимому, может находиться между двумя своими друзьями, учитывая его интеллектуальность и внешний вид, будучи довольно хорошим учеником и имеющим «слоновую кость»…] кожа »(12; ср. также Pfeiffer 2002: 58). С раннего детства до раннего взросления главный герой переживает свою жизнь, «разделенную между [его] музыкой и [его] школьными учебниками» (8), хотя «[м] усич [занимает] большую часть [его] времени »(Там же). Он зажат между двумя страстями, музыкой и чтением, первая связывает его с его черными корнями, а вторая отражает грамотность белого общества и связывает его с его белой родословной. Хотя главный герой мог не осознавать этого в то время, то, как рассказчик представляет несколько событий в ретроспективе, предполагает, что чувство амбивалентности все еще присутствует в момент повествования.

Несмотря на то, что он никогда не чувствовал себя настоящей частью черного сообщества, когда главный герой впервые встречает своего отца, он не чувствует никакой связи с ним, хотя он «просто такой выглядящий отец, которого [он] желал себе представить. ему быть »(20). Кажется, что отсутствие «сколько-нибудь значительного чувства потребности в отце» (там же) связано с инцидентом, произошедшим однажды в школе. Теперь, когда все знают, что он черный, его желание узнать, кто его отец, исчезло, поскольку встреча с ним означает прямую конфронтацию с двумя его разными корнями, одно из которых в то время подавляется.

Чем старше становится главный герой, тем больше у него растет интерес к вопросу о расе и его отношении и отношении его матери к миру (ср. 23), и он начинает читать много книг по истории, но получает только чувство просветления. при чтении «Хижины дяди Тома», которая «открыла [ему] глаза на то, кем и чем [он] был и какой [его] страной он считался [его]]; фактически, это дало [ему] осанку »(24). Его грамотность и знание этого предмета могут быть причиной его отчетливого ощущения вышеупомянутого двойного сознания, а также, кажется, вызвать в нем чувство превосходства.Когда «Блестящий» произносит свою речь в день окончания гимназии, безымянный главный герой впервые испытывает чувство расовой гордости и чувствует «прыжок внутри [него] гордости за то, что [он] был окрашен» (26), и даже начинает «строить дикие мечты о том, чтобы принести славу и честь негритянской расе» (там же). Это эйфорическое изменение в образе мышления главного героя можно интерпретировать как его полное согласие принять свои черные корни и, таким образом, как своего рода начало превращаться в черных, поскольку теперь он чувствует, что у него есть стимул быть черным, что является « великий цветной человек, чтобы проявить уважение к расе и прославить себя »(там же.). Когда позже доходит до решения об университете, он решает переехать на юг и зарегистрироваться в университете Атланты, исторически афроамериканском университете, и, таким образом, отворачивается от желания своего белого отца поступить в Гарвард или Йель и, следовательно, от его белого корни (ср. 29). Тем не менее, это решение в некотором смысле амбивалентно, потому что рассказчик действительно имеет «своеобразное очарование» (там же) к Югу, но в основном выбирает Университет Атланты по финансовым причинам, а не в качестве первого шага к достижению его прежней цели.На юге главный герой ловит

«[его] первое знакомство с большим количеством цветных людей» (31), которое вызывает в нем «чувство почти отталкивания» (там же), и он чувствует довольно облегчение, когда его товарищ говорит ему, что это люди из низшего сословия. . Эта сцена показывает, что главный герой снова исключает себя из черного общества, занижая людей, которых он видит, и наблюдая за их поведением со стороны. Как указывает Беллуссио,

[t] Это не единственный раз, когда главный герой говорит о своих собратьях-афроамериканцах холодным, объективным взглядом социолога.В подробном отрывке он описывает то, что он считает «тремя классами» афроамериканцев: отчаявшийся класс, домашняя прислуга и черный средний класс – важный фактор в иронии книги, поскольку эта «непривязанность» раскрывает бывших -коло [] нежелание красного человека верить, что он действительно черный (2006: 153).

Даже его дружба с черным носильщиком Пуллмана утомляет и смущает главного героя, так как с ним он может ходить только в те места в городе, где принимают цветных, и очень скоро он понимает, что эти места намного более убогие, чем места для белых. люди (ср.32 ф.). Когда все его деньги украдены, «весь ход [его] жизни» (35) меняется, и примечательно, что это черный парень, который несет ответственность за это изменение.

Главный герой ощущает свое «настоящее вступление в гонку» (40) только после «знакомства с лучшим классом цветных людей в Джексонвилле» (там же), но постоянно проводит различие между «утонченным» (44) и «лучшим классом». цветных людей »(там же), к которому он причисляет себя, и более распространенный способ необразованных черных людей, который показывает, что прохождение и социальная мобильность тесно взаимосвязаны, чтобы прохожий считал успешным (ср.также Hobbs 2014: 30, Belluscio 2006: 16). «Это превращение в привилегированного инсайдера подчеркивает его положение аутсайдера; он должен быть посвящен в гонку, потому что он не принадлежит этой расе »(Kawash 1996: 66). Тем не менее, вскоре после своего «настоящего вступления» в черное общество он решает переехать в Нью-Йорк. Многие изменения местоположения, а также в последние годы его работы отражают внутреннюю нестабильность Бывшего Цветного Человека, его поиск идентичности и попытки найти свое место в мире.«Сюжет прохождения гонок в« Автобиографии красного человека из коло []] встроен в линию повествования, структурированную переходом красного человека из бывшего колорадо [] через север, юг и Европу »(Kawash 1996: 63 ) и «излагает две траектории путешествия: психологическое путешествие через белизну и черноту и физическое путешествие через Соединенные Штаты и Европу» (там же). Нью-Йорк, наконец, кажется тем местом, которое главный герой искал всю свою жизнь. Впервые он видит, как черные и белые люди вместе и наслаждаются радостями жизни (см.55 сл.). Примечательно, что именно музыка объединяет их и символически объединяет две расы, и, как указывает главный герой, «[ничего] нельзя отрицать; это музыка, которая обладает по крайней мере одним сильным элементом величия; он универсален; не только американцы, но и англичане, и французы, и даже немцы находят в этом удовольствие »(54). Но хотя и находится в центре этого плавильного котла, главный герой не контактирует ни с какими чернокожими (ср. 60) и дружит с белым миллионером, который регулярно нанимает его, чтобы он играл для него музыку.Во-первых, тот факт, что миллионер не хочет, чтобы главный герой участвовал в каких-либо играх «кроме как по его указанию» (64), а иногда даже одалживал его некоторым из своих друзей (см. Там же), напоминает картину современного порабощения, но это это белый миллионер, который становится спасителем главного героя после того, как «Вдова», богатая белая женщина, застрелен своим черным товарищем из-за флирта с ним (см. 65 и далее). Это шокирующее событие, из-за которого главный герой снова меняет свое местоположение и переезжает в Европу, можно интерпретировать как причину его разрыва со своими черными корнями, потому что в Европе он внутренне и внешне ассимилируется в образ жизни своего белого друга, например, через даже в «такой же одежде» (68), что и его белый друг.Парадоксально, что в Европе главного героя принимают за «американца» (71), потому что это как раз то, чего он хотел, находясь в Соединенных Штатах, – считаться «американцем» без необходимости выбирать какую-либо сторону. его исконных корней. Причина этого, как утверждает Хоббс, заключается в том, что «[миграция позволила людям с неоднозначной расовой принадлежностью путешествовать и пробовать разные идентичности, когда они больше не ассоциировались или не были известны в определенном месте» (2014: 134). Находясь на корабле в Европу, главный герой очарован большим айсбергом, мимо которого он проходит, потому что он «постоянно менял свою форму; под разными углами зрения он принимал новые удивительные формы красоты »(66).Айсберг символически обозначает самого главного героя, который постоянно меняет свою личность и уводит ее части «под поверхность». Прожив в нескольких европейских городах, главный герой вспоминает свои прежние планы «принести славу и честь негритянской расе» (26) и решает вернуться в Соединенные Штаты, чтобы наконец их осуществить. Когда он рассказывает своему другу-белому миллионеру, то по-братски говорит:

[м] мальчик, ты по крови, по внешности, по образованию и по вкусам белый человек.Теперь почему вы хотите бросить свою жизнь среди нищеты и невежества, в безнадежной борьбе чернокожих людей Соединенных Штатов? Затем посмотрите, какой ужасный недостаток вы ставите перед собой, идя домой и работая негритянским композитором; вы никогда не сможете добиться того, чтобы ваша работа заслужила внимание. […] Эта идея сделать из себя негра – не что иное, как сантименты; и вы не понимаете страшного значения того, что собираетесь делать.

Каким негром вы стали бы сейчас, особенно на Юге? Если бы вы остались там или, возможно, даже в своем клубе в Нью-Йорке, вы могли бы очень хорошо преуспеть; но теперь вы будете несчастны.Я не могу представить себе более неудовлетворенного человека, чем образованный, культурный и утонченный цветной мужчина в Соединенных Штатах (75 ж.).

[…]

«Прохождение: кожа писателя и подлинное Я» Риллы Аскью

июль 2009 г. WLT

Когда я гуглил свое имя в Интернете и нажимал на результат семьдесят два, скажем, далеко за пределами сайтов, на которых представлены оставшиеся копии моих книг всего за один пенни плюс доставка и транспортировка, но немного раньше, чем кладбищенские списки, включающие мертвых людей, несущих мое имя или фамилия – я нахожу «Рилла Аскью» во множестве списков художественной литературы.Я в списке авторов коренных народов Северной Америки, списке авторов американских индейцев. В некоторых местах после моего имени в скобках написано (Cherokee?). В других случаях вполне декларативно: (Choctaw). В другом месте я указан как современный афроамериканский писатель. Первые два, насколько мне известно, верны. Последнего, по-видимому, нет. Хотя кто сказать? Америка – нация метисов. Нация смешанного брака. Смешение крови всегда было нашей историей, хотя мы не часто рассказывали о ней самим себе – по крайней мере, не так давно.

Но факт в том, что я вырос белым в Америке со всеми привилегиями и презумпциями белизны. Мое медленное осознание того, что значит расти белым в США, с их мучительной расовой историей, в ту эпоху, в которой я жил, 1960-е, и в месте, где я жил, Оклахоме, больше, чем какой-либо другой фактор, сформировало мое понимание о себе как об американском писателе. Тем не менее, когда дело доходит до тех списков, в которых я нахожусь, я не пытался исправить или прояснить свое происхождение. «Позволь мне делать свою работу», – подумал я. Пусть другие верят во что хотят.Мое молчание рассказывает историю.

Чаще всего, когда мы говорим о «прохождении», мы говорим о расе – о пересечении цветной линии по политическим, социальным, экономическим причинам. Обычно мы говорим о ком-то, кто выдает себя за то, чем этот человек является на самом деле, буквально за часть своего наследия. Это правда, что люди иногда выдают себя за то, кем они никогда не были – другой экономический класс, более приемлемая сексуальная ориентация, – но обычно наша физическая форма определяет то, за что мы можем сойти за, а это означает, что чаще всего мы пропускаем для части подлинного «я», и чаще всего мы переходим к культурному господству.Когда дело доходит до расовой передачи, это особенно верно. Лично наши тела идут впереди нас. Мы окутаны покровом истории американской расы, осознаем мы это или нет. Неважно, заботимся мы об этом или нет. На самом деле мы определяемся цветом нашей кожи, формой глаз и структурой волос. Сделаны предположения.

Недавно я обедал с некоторыми людьми в Чикаго. Милые люди. Хорошие белые люди. Одна из женщин сделала замечание об американских индейцах, повторив то, что она слышала от белого друга из Аризоны.Она не повторяла свои собственные наблюдения, а просто рассказывала нам то, что слышала, предлагая это в этом небольшом скоплении белых людей как воспринимаемую правду. «Солипсизм» – одно из ее слов. Другая женщина за столом сделала наблюдение об афроамериканских молодых людях, с которыми она когда-то работала в Детройте, сказав, по сути, – хотя она думала, что она имела в виду не это, – что им нужно вести себя белыми, говорить белыми, одеваться белыми, если они хотят «продвинуться вперед» в Америке. А поскольку у меня белая кожа, эти женщины предполагали, как я услышу то, что они говорят.В таких ситуациях всегда есть тень, которую я слушаю, тень, которую я шепчу, Если я молчу здесь, я прохожу – я позволяю им думать, что я такой же, как они . «Эй, знаешь что?» – сказал я, как будто эта мысль только что пришла мне в голову. «Условия, о которых вы говорите? То же самое и с бедными белыми людьми, из которых я родом.

Недавно я познакомился с писательницей Мишель Дастер, потомком черной активистки Иды Б. Уэллс. В книге Мишель « Ида Уэллс ее собственными словами», представлены некоторые из работ ее предка о классовом законодательстве и линчеваниях – предметах, которые меня глубоко интересуют, – и я хотел поговорить с ней об этой ужасной части американской истории, но, потому что Из предположений, которые я сделал, я обнаружил, что слишком много работаю, чтобы объяснить, кто я.Я отступал, начинал сначала, говорил одно и то же разными словами, пытаясь прояснить, где мое сердце. Я упомянул своих чернокожих крестников, как самые откровенные имена, и все из-за предположений, которые я сделал по поводу предположений, которые я сделал, которые она сделала, потому что моя кожа белая. В конце концов, мы хорошо поговорили, но с моей стороны потребовался неловкий танец, прежде чем мы добрались до места.

Но больше всего я испытываю противоречие между индийцами. Когда я хожу на паувау, я не танцую. Я стою в стороне как наблюдатель, сторонний наблюдатель, как бы яростно ни играли на барабанах, ни пение не воздействовали на меня.Однако, когда я тусуюсь с друзьями-индийскими писателями, я чувствую себя частью, а не отдельно от них, и я говорю ennit , смеюсь, когда они смеются. Однако в основном среди индийцев я молчу. Когда белые спрашивают меня, не индиец ли я наполовину, они всегда упоминают мои скулы – особенно белое строение. Индийцы не говорят о скулах. Если индийцы думают обо мне как об индианке, то не из-за того, как я выгляжу.

Что ж, это личная презентация. А как насчет кожи писателя? Идея письма о разных расах и культурах вызывает оживленные форумы в литературном мире, вызывает множество страстных мнений и споров.Когда я пишу голосом 81-летнего мертвого белого человека, рассказывающего о своих собственных похоронах, это никого не беспокоит, и я не боюсь, хотя я, конечно, никогда не был 81-летним белым. человек, мертвый или живой. Но когда я пишу голосом вольноотпущенницы из ручья, обращающейся непосредственно к читателю в начале 1900-х годов, или матери чероки, чей сын погиб в автокатастрофе, или даже когда я использую близкую точку зрения от третьего лица, создание внутреннего монолога молодой черной женщины, которую только что изнасиловал белый мужчина, ну да, я иду туда в страхе и трепете, потому что раса – это вечная скрытая рана Америки, и она может разорваться при малейшем давлении.

Тем не менее, я всегда пишу о расе, потому что я всегда пишу о месте. Нигде история американской гонки не разыгрывалась более драматично, чем в Оклахоме. От жестокой этнической чистки коренных народов, известной как «Тропа слез», до безумия белой земли, идет самое крупное и смертоносное нападение белых граждан на чернокожих граждан в истории страны – расовое восстание в Талсе 1921 года. конвергенция трех рас-основателей Америки доминировала в нашей истории.Это голоса, которыми я пишу, и читатели, естественно, хотят знать: черный ли автор? Она индианка? Даже когда читатели смотрят мою фотографию на обратной стороне книги, вопросы остаются.

В Оклахоме мое неопределенное происхождение – обычная история: таинственная прапрабабушка чероки по отцовской линии, мать моей матери, которая, вероятно, частично чокто, назвала себя чернокожим голландцем, чтобы объяснить свои темные волосы, глаза и кожу. Все эти якобы индийские предки, конечно же, женщины – женщины, которые перешли в белый мир так эффективно, что мы не можем с уверенностью проследить их родословные.Но вот в чем дело: мои сестры выросли на этих же историях, и они не считают себя частично индейцами. Я делаю. Это своеобразное явление, которое пронизывает всю семью: некоторые из нас думают, чувствуют или верят, что мы отчасти индийцы, а некоторые – нет. Как личность я, вероятно, мог бы жить с этой аморфной идентичностью бесконечно долго, но как писатель я должен был принять решение.

Моей первой опубликованной историей была история чероки «Дар» в номере Nimrod s 1989 Выпуск индейских знаков Оклахомы.Позднее эта история была собрана в книге Ani-yun-wiya / Настоящие люди: антология современной прозы чероки. Я разговаривал с редактором антологии Джо Брухаком, смешанным кровным абенаком, который выбрал рассказ. Я закончил длинное объяснение того, что мое индийское происхождение недоказано, сказав, что у меня нет карты Свидетельства о степени индейской крови, но Джо сказал, что, решая, кто индиец, а кто нет, они не смотрели на количество крови, но зависит от того, отождествляется ли писатель в первую очередь с племенем.Я не знала, где была моя основная личность – я не чувствовала себя частью бедных белых издольщиков, из которых я родом, больше, чем люди чероки, с которыми я жил в Талеквах, или мои близкие индийские друзья-художники. Но я знал, что вырос белым. И я знал, что не хочу быть подражателем.

Подобно персонажу из романа Тима О’Брайена «Вещи, которые они несли» , который в конечном итоге идет на войну, потому что он слишком трус, чтобы его считали трусом, я решил не называть себя индийским писателем, потому что не хотел. быть как все другие белые девушки со своими прабабушками принцессы чероки, которые так сильно подражают индейцам.В любом случае, как я собирался называть себя писателем индийского происхождения, если мои светлые веснушчатые сестры не «чувствуют» индийцев? Даже если я не буду ставить чероки или чокто после своего имени, присоединиться к индийским писателям было бы молчаливым заявлением – своего рода уходом. И поэтому я перестал представлять рассказы для сборников индийских сочинений. Но я не переставал писать об индейцах.

Мой друг Тим Тингл, замечательный рассказчик и писатель чокто, который, как и многие индийские писатели и художники, тоже смешан в крови, сказал мне: «Пусть нас, , потребуют , вы, !» И мой друг-могавк, Сэнди Кук, которая путешествовала со мной из северной части штата Нью-Йорк в Оклахому в то время, когда я действительно боролась с этим, сказала: «Да ладно, Рилла, ты же знаешь, что вы – индийская женщина.”

Собственно, нет. Я не. Я делаю, и я нет. Оба условия одновременно верны, парадокс, который подобен главному парадоксу Америки, этого плавильного котла, в котором раса является нашим величайшим разделителем. Независимо от того, какое сложное или несложное наследие я заявляю, я всегда пройду мимо. Когда я хожу среди своих белых родственников, я тоже прохожу мимо: я бросаю g из-за слов, говорю о змеях, клещах и погоде. Я такой же наблюдатель и сторонний наблюдатель на семейном воссоединении, как и когда я хожу в черную церковь, хожу на танец топта или ем козьего карри на ямайском дне рождения в Бруклине.Но и во всех этих местах я чувствую себя как дома.

Как писатель, мне никогда не приходилось стремиться к культурному господству, чтобы найти признание. В Америке это культурное господство в любом случае быстро меняется – факт, который беспокоит многих белых. Но как писателю я должен писать от подлинного «я», независимо от того, какую писательскую кожу я ношу. Кожа этого писателя – это, по сути, моя собственная кожа, построенная не из квантов крови и генеалогических записей, а из слоев опыта и выбора – родины, на которую я претендовал, людей, которых я выбрал любить.Вот откуда берутся истории.

Тем не менее, в моей голове есть голоса, преследующие меня, как Вирджиния Вульф сказала, что ее ангел в доме прошептал, что она не осмеливается писать то, что ее душа велела ей писать, потому что она женщина. В моем случае это голос индийского писателя, кричащего на чтении: «Давайте расскажем наши собственные истории!» или чернокожая женщина, рассказывающая о моем романе о бунте в Талсе: «О, она многое понимает правильно, но многого она не знает. Вы не сможете этого узнать, если не проживете это.«И я знаю, что это правда. Я был свидетелем лишь малейшего предположения о реальности, стоящей за словами с плаката, который я храню у себя на стене: «Родной – это боль, а ты – часть?» Я не пережила этой боли, и никакие семейные истории о бабушке из племени черных голландцев, выступающей за чокто, не могут изменить этого.

Когда раздаются голоса сомнения, я чувствую себя обязанным объяснить свое сложное, противоречивое чувство «я», но кому? И где? И как? Нет, я думаю. Я просто буду продолжать свою работу, позволяя другим делать свои предположения.И поэтому я храню молчание, даже зная, что молчание – это прохождение.

Kauneonga Lake, Нью-Йорк

Следует ли брать английскую литературу AP или английский язык AP?

Вы подумываете о том, чтобы записаться на курс английского языка AP в какой-то момент в старшей школе? Вы могли заметить, что AP предлагает два курса английского языка – AP English Literature and Composition и AP English Language and Composition. (Эти названия полны рта, поэтому в этом посте мы будем называть их AP Literature и AP Language.)

Так в чем же различия между этими двумя классами? Один класс сложнее другого? Стоит ли брать оба или просто выбрать один? В этом руководстве мы объясним сходства и различия между двумя курсами, чтобы помочь вам решить, какой вариант лучше всего подходит для вас.

2021 AP Test Changes из-за COVID-19

В связи с продолжающейся пандемией коронавируса COVID-19 тесты AP теперь будут проводиться в течение трех разных сессий с мая по июнь. Даты ваших экзаменов, а также то, будут ли они проводиться онлайн или в бумажной форме, будут зависеть от вашей школы. Чтобы узнать больше о том, как все это будет работать, а также получить самую свежую информацию о датах тестирования, онлайн-обзоре AP и о том, что эти изменения значат для вас, обязательно ознакомьтесь с нашей статьей часто задаваемых вопросов о AP COVID-19 на 2021 год.

и языка AP

Некоторые школы предлагают AP Literature и AP English Language как последовательность, с AP Language and Composition как второкурсник или младший курс и AP Literature как младший или старший курс.

Напротив, некоторые школы предлагают AP Lit и AP Lang только в старших классах, поэтому учащимся приходится выбирать между ними. Или в вашей школе могут вообще не быть строгих требований, и вам может быть интересно, брать ли вы оба, один или ни одного.

Сначала выясним, какой курс сложнее, AP Lit или AP Lang. Затем мы обсудим сходства между двумя курсами, а также различия. Наконец, мы зададим вам несколько наводящих вопросов, которые помогут вам выбрать между двумя классами.

Что сложнее: литература AP или язык AP?

Вам, наверное, интересно … какой из двух курсов английского языка AP сложнее?

Что ж, оказывается, что ни AP Literature, ни AP Language не очень легко сдать, и по обоим довольно сложно получить 5 (высший балл). (Подробнее о подсчете баллов AP см. В нашем посте.) Оба экзамена имеют низкие показатели успешности и очень низкие 5 баллов.

AP Literature проходит около 60%, в то время как AP Language проходит около 62%.Это делает их , что делает их 9-м и 12-м наименее сданными экзаменами AP в 2020 году – (из 47 общих экзаменов).

У них 5 оценок тоже низкие. AP Language имеет рейтинг 12,6% 5. Рейтинг AP Literature составляет всего 9,3% 5. Это намного ниже средней оценки 5 по всем тестам AP (что составляет примерно 20%).

Есть несколько факторов, которые могут объяснить, почему на обоих экзаменах AP English низкие показатели успешности и низкие 5 баллов.

Во-первых, это тот факт, что оба экзамена очень популярны. AP Language – самый популярный экзамен AP – только в 2020 году его сдали около 535 000 студентов! AP Literature также является популярным тестом: в 2020 году его сдали около 334 000 студентов.

Это означает, что в обоих тестах участвует очень широкий круг экзаменуемых, что говорит о том, что может быть больше студентов, которые сдают экзамен, но не готовы.

Однако, тот факт, что их 5 оценок настолько низки, предполагает, что оба экзамена сложнее, чем в среднем.

Учитывая, что разница в процентных ставках между двумя тестами настолько мала, маловероятно, что один курс английского языка AP будет значительно сложнее другого. Какой тест будет для вас сложнее, будет зависеть от ваших сильных и слабых сторон, поскольку оба класса AP English имеют разные чтения и цели.

Чтобы определить, какой экзамен лучше всего подходит для вас, мы сравним два класса и охватываемое ими содержание . Сначала мы отметим, насколько классы похожи, а затем мы объясним, что делает каждый класс AP English уникальным.

Что общего у языка AP и литературы AP?

Так в чем же сходство между AP Literature и AP Language? Мы сравним как тесты AP, так и классы.

Экзамен

Формат экзамена очень похож для обоих классов AP English.

Первая часть AP Literature содержит 55 вопросов с несколькими вариантами ответов, а первая часть AP Language содержит 45 вопросов с несколькими вариантами ответов. В обоих тестах раздел I соответствует 45% вашей общей суммы баллов.

Эти вопросы в основном заставляют вас читать отрывки и анализировать их. Вопросы AP по английской литературе сосредоточены на литературных приемах, характере и теме, в то время как вопросы AP по английскому языку сосредоточены на риторических стратегиях и тоне. Однако оба теста включают вопросы на понимание и требуют от вас способности быстро читать сложные отрывки и понимать их.

Вторая часть экзамена стоит 55% и включает три вопроса для сочинения. Это означает, что оба экзамена также требуют очень быстрых навыков письма. Вам нужно спланировать, обрисовать в общих чертах, написать и отредактировать три эссе за два часа или примерно за 40 минут на одно эссе.

Оба экзамена также требуют от вас способности очень быстро читать и анализировать текст, написав сочинение, поскольку вопросы для сочинения часто требуют от вас проанализировать отрывок из написанного.

Единственное существенное различие в формате экзамена состоит в том, что экзамен AP Language имеет 15-минутный период чтения перед разделом с бесплатными ответами, , а AP Literature – нет.Это дает вам время подготовиться к обобщающему вопросу, который является уникальным для языкового теста AP. В синтезирующем вопросе вы объединили несколько разных источников в единый аргумент.

Подводя итог, можно сказать, что формат двух экзаменов AP English очень похож. Вы можете ожидать, что экзамен AP для любого класса будет довольно сложным.

Класс

Оба класса AP English являются курсами английского языка и, таким образом, в основном будут состоять из заданий по чтению и письму.

В частности, оба делают упор на написании ясных аналитических эссе. Это сильно отличается от простого обобщения книги или написания собственных рассказов, как вы могли бы сделать на предыдущих уроках английского языка. Поскольку оба класса предназначены для обучения тем же навыкам, что и вводный класс английского языка в колледже, упор делается на анализе и написании текстов, а не на чтении, обобщении и создании своей собственной работы.

Однако, несмотря на то, что форматы экзамена и класса очень похожи, предмет , которым они занимаются, очень отличается от .Далее мы рассмотрим, что делает каждый курс AP English уникальным.

Что отличает два класса?

Между языком AP и литературой AP есть несколько ключевых различий. Это означает, что один курс английского языка AP может быть для вас более полезным, чем другой. В этом разделе мы объясним пять основных различий между двумя классами.

Примеры реальных подсказок для обоих классов также могут помочь вам понять, чем они отличаются.Что касается AP Language, вы можете прочитать все последние темы бесплатных ответов здесь, и вы можете прочитать все последние вопросы бесплатного ответа AP Literature здесь.

Разница 1: язык AP шире, чем литература AP

Основное различие между двумя курсами заключается в том, что AP Literature фокусируется в основном на анализе литературы и поэзии, тогда как AP Language имеет гораздо более широкую сферу применения.

AP English Language and Composition учит разбирать аргументы и риторические стратегии в основном в научно-популярной литературе.Научная литература – это широкий термин, который может включать журналистику, мемуары, эссе, сатиру, комиксы и даже фотографию. Другими словами, вы прочитаете (и изучите!) Материал, который, вероятно, будет гораздо более важным, чем ваши предыдущие уроки английского языка.

Для AP Language вы также будете много писать, обучаясь максимальному использованию аргументов и / или эффективности в различных формах, от убедительных эссе до написания мемуаров. Например, в моем курсе AP Language наши письменные задания включали убедительные эссе, отчеты о текущих событиях, написание мемуаров и ведение дневника природы, a la Henry David Thoreau в Walden .(Если вы не знаете, кто это, вы, вероятно, узнаете, пройдя AP Language!)

Что касается литературы AP, то количество произведений, которые вы читаете, будет намного меньше. В основном это будет литература, хотя в класс также будут включены стихи. В первую очередь вы будете читать романы и пьесы, а тексты, которые вы читаете, будут менее широкими по сравнению с тем, что вы читаете на языке AP Language.

Ищете помощь в подготовке к экзамену AP?

Наши индивидуальные онлайн-услуги по обучению AP могут помочь вам подготовиться к экзаменам AP.Найдите лучшего репетитора, получившего высокие баллы на экзамене, на который вы готовитесь!

Отличие 2: Литература AP более подробна, чем язык AP

AP English Literature учит читать и анализировать литературные и поэтические произведения с разных точек зрения – например, характеристики, тон или точку зрения. В этом смысле имеет меньшую широту, но большую глубину, чем AP Language . Вы будете работать над тем, чтобы раскрыть тему или намерение произведения с помощью литературных приемов, вместо того, чтобы анализировать его аргументы или эффективность.

Ваши эссе для AP Literature будут в основном аналитическими. Например, вы объясните, как роман достигает определенного тона, внимательно анализируя цитаты. В большинстве случаев вы не будете спорить или говорить, насколько что-то хорошо или плохо. Вы просто внимательно прочитаете литературу и попытаетесь выяснить, что ее движет.

Для AP Language вы, как правило, не так глубоко погружаетесь в один источник; вместо этого вы будете проводить более широкие сравнения и аргументы в пользу множества текстов.Вы не будете ссылаться на конкретные цитаты так часто, как в AP Lit, потому что вы более внимательно рассматриваете тексты.

Разница 3: язык AP больше применим для других предметов, чем литература AP

Навыки, которые вы изучаете на AP Language, широко применимы не только к гуманитарным, но и к социальным наукам. Если вы интересуетесь политологией, социологией или экономикой, навыки, которые вы изучаете на AP Language, будут непосредственно применимы к вашей курсовой работе в колледже.

AP Language также является хорошим выбором, если вы интересуетесь естествознанием или инженерией, поскольку научиться разбирать аргументы и читать научно-популярные тексты, вероятно, будет более полезным в выбранной вами области, чем анализ поэзии и литературы. В любой сфере очень полезно иметь сильные письменные навыки.

Эссе на экзамене AP Language разработаны для «проверки ваших навыков сочинения» и требуют внимательного чтения, вдумчивого риторического анализа и целенаправленной аргументации.”Как мы упоминали выше, AP Language имеет подсказку синтеза, которая требует от вас собрать воедино несколько разных источников и написать связное аргументированное эссе. Подсказка синтеза аналогична вопросу на основе документа, который вы найдете на экзаменах по истории AP.

Для AP Literature вы получите навыки письма, полезные в любой области, но этот класс имеет очень специфическую направленность гуманитарных наук / изобразительного искусства. Вы будете изучать в основном художественные тексты, в том числе поэзию и литературу. Вы потратите больше времени на изучение того, как составляются литературные произведения и как используются литературные приемы.

Даже если вы больше редко читаете газеты, вы можете встретить их на AP Language!

Отличие 4: вы, вероятно, будете больше читать в литературе AP

Вам придется много читать в обоих классах, но AP Literature, как правило, является более интенсивным курсом чтения. Что касается литературы по программе AP, вам нужно прочитать несколько книг только для подготовки к экзамену AP, поэтому ожидайте регулярных заданий по чтению.Например, мой класс прочитал несколько романов, в том числе Великий Гэтсби , а также пьесы, рассказы и стихи. Летом еще до начала занятий нам пришлось прочитать шесть полнометражных книг.

Вы также будете читать для AP Language, но чтения часто будут короче, и многие из них не будут полнометражными романами или пьесами. Если вы беспокоитесь о том, что у вас будет достаточно времени для завершения необходимого чтения, это важный фактор, который следует учитывать при выборе между двумя классами.

Отличие 5: Последнее предложение по литературе AP особенно сложно

Многим студентам особенно сложно выполнить последнее задание на экзамене AP по литературе. Что касается последнего запроса, тест AP Literature не дает вам соответствующих цитат или резюме работ, о которых вы можете писать. Это означает, что вы должны знать хотя бы несколько книг и уметь писать о них, не имея при себе этих книг во время экзамена.

В качестве примера приведем запрос открытого ответа 2019 года:

Подсказка дает вам широкий выбор книг и пьес, о которых вы могли бы написать, но также позволяет вам проанализировать любое произведение «сопоставимого литературного достоинства».”( Twilight не собирается сокращать его – извините!) Но подсказка не дает вам больше информации, чем название работы – вы должны быть в состоянии предоставить доказательства из этой конкретной работы на основе памяти.

Некоторые студенты запоминают важные цитаты и номера страниц, чтобы подготовиться к этому вопросу, но это не обязательно, если вы хорошо разбираетесь в сюжете, персонажах, тоне, темах, мотивах и т. Д. Кроме того, чтобы хорошо писать эти эссе, вам необходимо знать литературные приемы, такие как аллегории и гиперболы, чтобы назвать пару имен и уметь использовать их в качестве доказательства.

В отличие от этого, экзамен AP Language предоставляет вам большую часть источников для анализа. (Тем не менее, вам определенно следует уметь обращаться с риторическими приемами!) Всего лишь в одном эссе вас просят рассмотреть внешние источники, но оно не требует специальных книг и фактически позволяет вам использовать собственный опыт.

Опять же, это показывает, что вам придется гораздо больше читать для AP Literature, чтобы у вас был широкий пул книг, которые вы потенциально могли бы использовать для окончательной подсказки для сочинения.

Как выбрать курс английского языка AP?

Оба класса AP English имеют ключевые сходства – например, структуру экзамена – и различия, например, тип чтения, который вы будете выполнять. Итак, как вы выберете, какой выбрать? Прежде чем принимать решение, рассмотрите каждый из следующих факторов.

По какой специальности вы планируете заниматься?

Как правило, AP Language имеет более широкую направленность и будет более непосредственно применим к вашей работе по различным специальностям колледжа, в то время как AP Literature – отличный выбор, если вы интересуетесь искусством или гуманитарными науками.

Например, если вы точно знаете, что хотите получить инженерное образование в колледже, то AP Language, вероятно, лучший выбор. Вы приобретете некоторые навыки письма, но не будете перегружены тоннами чтения – вы сэкономите время на других сложных курсах по математике и естественным наукам.

Но если вы знаете, что хотите изучать гуманитарные науки, в том числе философию, историю, английский язык или мировую литературу, то глубина чтения, которую вы сделаете в AP Literature, даст вам прочную базу знаний, которую можно использовать в колледже.

Но что, если вы не знаете, чему хотите учиться в колледже? Продолжай читать!

Что вы любите читать?

AP Literature и AP Language очень разные фокусы и списки чтения. Так что подумайте о том, что вам нравится читать! Если вам нравится чтение для класса, у вас гораздо больше шансов завершить все это и заинтересуетесь заданиями – это означает, что вы получите лучшую оценку.

Например, если вы следите за новостями, читаете множество блогов или журналов и любите научно-популярные книги, вам, вероятно, понравится чтение AP Language.Если вы читаете художественную литературу для развлечения и любите писать свои собственные рассказы, вы можете предпочесть AP Literature. Конечно, вы не будете много писать творчески, но изучение того, что делает литературу великой, поможет вам стать лучшим писателем.

Кто преподает эти классы в вашей школе?

Помимо предпочтений и будущей специальности, ваш опыт в классе действительно будет зависеть от того, как его преподают в вашей школе и насколько хорош учитель.

Если можете, получите учебные планы обоих классов этого года. Для любого курса нет обязательного чтения, хотя AP Literature предлагает много авторов, поэтому учителя имеют большую свободу при составлении списков для чтения. Вы можете быть заинтересованы в чтении одного класса больше, чем другого, и это поможет вам принять решение.

Вы также можете спросить старшеклассника и своего школьного консультанта о репутации и успеваемости различных классов в вашей школе.

Скорее всего, оба преподавателя английского языка AP будут довольно хорошими, если не превосходными. Но если, например, все в восторге от класса AP Literature и говорят, что они многому научились и любят учителя, подумайте о том, чтобы взять его, даже если вы склоняетесь к AP Language. Никогда не недооценивайте влияние замечательного учителя!

Одна из самых важных частей вашего заявления в колледж – это то, какие уроки вы выбираете в старшей школе (в сочетании с тем, насколько хорошо вы успеваете в этих классах). Наша команда экспертов по поступлению в PrepScholar объединила свои знания в это единственное руководство по планированию вашего расписания занятий в средней школе. Мы посоветуем вам, как сбалансировать ваше расписание между обычными курсами и курсами с отличием / AP / IB, как выбрать дополнительные уроки и какие классы вы не можете себе позволить не посещать.

Можно ли использовать как язык AP, так и литературу AP?

Если вы действительно не можете решить, посмотрите, можно ли взять оба класса.

Колледжи хотят видеть, что вы изучаете сложную учебную нагрузку в зависимости от того, что доступно в вашей школе. Это может означать, что вы подходите к обоим курсам AP English, но если из-за этого вам придется пожертвовать другими курсами AP или внеклассной программой, достаточно взять один.

Опять же, это также будет зависеть от вашей предполагаемой специальности. Например, если вы будущий инженер, оба курса английского языка AP не сильно улучшат ваше поступление в колледж, , если вы подходите как для AP Calculus, так и для AP Physics, сделает это. Но если вас интересуют гуманитарные науки, имеет смысл взять и то, и другое.

Лично я взял оба класса английского языка AP: язык AP в 10 классе и литературу AP в 11 классе. Оба они были сложными, но мне нравилось брать их в таком порядке, поскольку язык был шире и дал мне введение в написание эссе AP.Я смог использовать свои языковые навыки, чтобы преуспеть в литературе.

Для меня Литература была более сложной задачей, главным образом потому, что я должен был знать несколько книг и пьес от и до, чтобы быть готовым к разделу бесплатного ответа теста AP. Я нашел оба раздела теста с множественным выбором одинаково сложными.

Я обнаружил, что навыки, которые я приобрел в обоих классах, были невероятно полезными для меня на разных курсах колледжа – от экономики до политологии и английского языка.

Не выбирайте только один путь!

Итог: AP Lang vs AP Lit

Оба класса AP English улучшат ваши навыки письма.В обоих классах AP English есть сложные экзамены. Основное различие между ними заключается в том, на каких типах чтения они сосредоточены.

Надеюсь, чтение об этих двух классах дало вам представление о том, к какому из них вы склоняетесь. В противном случае назначьте встречу, чтобы поговорить со своим консультантом, чтобы обсудить, какой класс лучше всего подходит для вас.

Что дальше?

Если вы решите брать AP Literature, AP Language или оба, , вам также может быть интересно, сколько всего классов AP вы должны пройти в старшей школе. См. Наше руководство по выбору правильного количества классов AP.

Также готовитесь к SAT или ACT? Узнайте, какой раздел для чтения сложнее, и получите советы, как набрать 800 баллов за чтение SAT от нашего полного счетчика.

Все еще выбираете между SAT или ACT? Узнайте наверняка, над чем вы сделаете лучше всего. Также прочтите подробное сравнение двух тестов.