Музыкальная школа киров левитана 3: МБУДО «Детская музыкальная школа № 4» г. Кирова

21 мая, 2021

17 мая, 2021

23 апреля, 2021

Детские музыкальные и художественные школы, школы искусств

Наука о человеческой одержимости: Левитин, Дэниел Дж .: 9780452288522: Amazon.com: Книги

Обзор

. «Мне нравилось читать, что прослушивание музыки координирует более разрозненные части мозга, чем почти что-нибудь еще – и музыка использует даже больше! Несмотря на то, что эта книга освещает многое из происходящего, она не «портит» удовольствие – она ​​только углубляет прекрасную тайну музыки.- Дэвид Бирн, основатель Talking Heads и автор книги How Music Works

«Левитин ловко и терпеливо объясняет основы как для не ученых, так и для музыкантов … Прослеживая глубины музыки. связи с памятью, Левитин помогает количественно оценить магию музыки, не разрушая ее чары »- Los Angeles Times Book Review

« Почему люди создают музыку и наслаждаются ею – это, по словам Левитина, восхитительная история ». – Salon.com

«Доктор. Левитин – необычайно ловкий переводчик, полный поразительных научных мелочей.»- The New York Times

« Эту книгу должен прочитать каждый музыкант, независимо от его уровня мастерства »- Хоуи Кляйн, бывший президент Sire and Reprise / Warner Brothers Records

« Прозрачное объяснение Левитина того, почему музыка – это для нас важна литература для творческих музыкантов и ученых. Я годами ждал такую ​​книгу ». – Джон Эпплтон, композитор и профессор музыки, Дартмутский колледж и Стэнфордский университет, изобретатель синтезатора Synclavier

Об авторе

Дэниел Дж.Левитин , доктор философии, является автором бестселлеров New York Times This Is Your Brain on Music , The World in Six Songs , The Organized Mind и Weaponized Lies . Его работы переведены на 21 язык. Удостоенный наград ученый и преподаватель, он является деканом-основателем факультета гуманитарных и гуманитарных наук в школах Минервы в KGI, заслуженным научным сотрудником школы бизнеса Haas в Калифорнийском университете в Беркли и почетным профессором психологии и музыки Джеймса МакГилла в Университете Макгилла. , Монреаль, где он также занимает должности в программе поведенческой нейробиологии, Школе компьютерных наук и педагогическом факультете.Прежде чем стать нейробиологом, он работал сессионным музыкантом, звукорежиссером и продюсером, работая с такими артистами, как Stevie Wonder и Blue Oyster Cult. Он много публиковался в научных журналах, а также в музыкальных журналах, таких как Grammy и Billboard . Недавние музыкальные выступления включают игру на гитаре и саксофоне со Стингом, Бобби Макферрином, Розанной Кэш, Дэвидом Бирном, Крисом Уильямсоном, Виктором Вутеном и Родни Кроуэллом.

Семен Тилипман | центропа.org

Семен Тилипман
Одесса
Украина
Опрашивающий: Наталья Фомина
Дата интервью: октябрь 2003 г.

Семен Моисеевич Тилипман, его жена Татьяна и их младший сын Евгений живут в четырехкомнатной квартире в новом районе Одессы. Семен Моисеевич сохранил боевую выправку. Это высокий и стройный мужчина с редеющими седыми волосами на лбу. Семен Моисеевич с трудом может говорить, учитывая его 87-летний возраст. Жена Семена Татьяна Израилевна – маленькие, милые и подвижные женщины 83-х лет.Семен Моисеевич часто делал паузы во время разговора, но Татьяна Израилевна то и дело помогала мужу, упоминая подробности семейной истории, которые она хорошо помнила. В одной комнате небольшой диванчик, покрытый пледом, и красивый китайский ковер на стене. Гостиная большая и светлая. Он красиво обставлен мебелью, купленной в 1970-х годах. В шкафу сервиз мейсенского фарфора, старые бронзовые подсвечники на телевизоре, на стенах несколько портретов Татьяны Израилевны и Семена Моисеевича.

Мой дед по отцовской линии Шимон Тилипман проживал в селе Дзыговка Винницкой области. [Дзыговка – город в Ямпольском уезде Подольской губернии, в 1897 году в нем проживало 7 194 человека, из них 2 187 евреев.] У меня очень мало информации о нем. Я не знаю, где он родился и чем зарабатывал себе на жизнь. Меня назвали Шимоном в честь деда. Я родился в 1916 году, и поскольку евреи традиционно называют своих детей в честь своих умерших родственников, я полагаю, что мой дедушка, должно быть, скончался раньше.Я был третьим сыном в семье. Мой старший брат Борис родился в 1911 году, я думаю, что в это время умер мой дед. Я ничего не знаю о своей бабушке. Моя жена Татьяна выросла в Дзыговке, где люди знали друг друга, и она считает, что мой дед Шимон Тилипман был меламедом. Я уверен, что мои дедушка и бабушка были религиозными людьми. Мой отец был воспитан религиозным. Я знаю о четырех детях моих бабушки и дедушки. Они родились в Дзыговке.

Старший брат моего отца Лейб родился в конце 1880-х годов.Моя жена говорит, что он был учителем идиша в еврейской школе в деревне. Она знала его. Я видел его только однажды в начале 1930-х годов, когда дядя Лейб приехал в Одессу, чтобы обменять иностранные деньги на рубли. Он не сказал моему отцу о цели своего визита. Он, вероятно, не хотел, чтобы мой отец знал, что он получает деньги из-за границы. Я думаю, что у моего отца был еще один брат, который уехал за границу, и дядя Лейб получил от него деньги. Частные обменники в Одессе обманули его. Они взяли его валюту и дали ему «куклу» [стопку бумажных листов с банкнотами наверху и внизу стопки].Поскольку эта операция была незаконной, ему было некому пожаловаться, и дядя Лейб вернулся домой ни с чем из своей боли. Дядя Лейб умер в Дзыговке в начале 1930-х годов. У него было трое детей: два сына и дочь. Его дочь Бася приехала в Одессу в 1936 году, и моя будущая жена водила ее по городу. После Великой Отечественной войны [1] мы с женой получили приглашение на свадьбу дочери Баси, но не смогли приехать, потому что наши дети были тогда еще маленькими. Мы не поддерживали с ними никаких контактов и не располагаем информацией о них.

Брат моего отца Меир Тилипман жил в Одессе. Думаю, он родился в конце 1890-х. Меир с детства болел туберкулезом. У него не было профессии. Жена Меира приходилась какой-то дальней родственницей и принадлежала к роду Тилипманов. Она умерла задолго до Великой Отечественной войны. У них было два сына: Шимон и Яня. Шимон, старший, родился в Одессе в 1923 году. Родители поддерживали связь и поддерживали их. Меир с сыном остались в Одессе во время оккупации. Они погибли.Шимон был на фронте. Демобилизовался в 1947 году и вернулся в Одессу. Он женился. Его жена Циля была еврейкой. Я присутствовала на ритуале обрезания его сына Эдика. Эдик родился в 1948 году. Ритуал прошел в их доме, и они пригласили единственного моэля в Одессе, господина Бибергала. Ему помогал кто-то из общины. Через несколько лет после армии Шимон был моряком и работал в китобойной ассоциации под названием «Антарктика». Шимон рассказал мне, что, когда его лодка шла в зарубежные порты, он говорил на идиш местным евреям, что советским морякам было запрещено делать.Им разрешили приземлиться группами по три человека, так что один из них следил за остальными и доложил своему руководству. Итак, кто-то сообщил о Шимоне, и он был уволен. После увольнения Шимон был портным, а затем работал на Одесском машиностроительном заводе. Сын Шимона Эдик несколько раз пытался поступить в вуз в Одессе. Он провалил экзамены из-за чего-то нелепого, например, неправильного описания предмета в своем сочинении. В конце концов, он закончил училище в Иркутске [в России]. Шимон был талантливым и трудолюбивым человеком.Он изучал английский самостоятельно. В 1970-х Шимон и Циля переехали в США. Они живут в Нью-Джерси. Мы переписываемся с ними. Эдик живет в Израиле.

Мой отец Моисей Тилипман родился в городе Дзыговка где-то в 1890-х годах. Мой отец был воспитан религиозным. Я думаю, он учился в хедере. Отец говорил на идиш и молился на иврите. Он встретил мою мать в городе, когда был подростком.

Родители моей матери были выходцами из города Сороки [районный город в Бессарабской области, ныне в Молдавии; по переписи 1897 г. здесь проживал 15 351 человек, из них 8 783 – евреи.В 1910 г. в Бессарабии [Сороки] была синагога и 16 молельных домов [2]. Все, что я знаю о моем дедушке по материнской линии, это то, что его звали Наум Давидович. До 1940 года Сороки принадлежал Румынии, и мы не поддерживали никаких контактов с родственниками моей матери. В 1950-х годах я посетил Сороки в поисках семьи моей матери, но никого не нашел. Я даже не знаю имени своей бабушки по материнской линии.

Помню, что брат моей матери Мойша Давидович проживал в Одессе. Его жену звали Рива.У них было двое детей: сын Наум и дочь Роза. Они родились в Одессе. Думаю, Мойша переехал в Одессу еще до Октябрьской революции [3]. Я знаю, что он разносил хлеб покупателям пекарни в Одессе. Во время голода [на Украине] [4] в 1932-1933 годах он поддерживал нашу семью. Он погиб вместе с моими родителями. Он и они оба были убеждены, что немцев нечего бояться. Они даже убедили других евреев остаться в своих домах. Рива и ее дети были в эвакуации и выжили.Тетя Рива умерла в 1950-х годах. Роза переехала в США в 1970-х, и мы потеряли с ней контакт. Наум закончил еврейское училище Евромол на углу улиц Канатной и Кирова. Он был общительным молодым человеком, увлекался фотографией. После окончания училища работал на заводе имени Ленина. Ему удалось организовать эвакуацию матери и сестры с другими работниками своего завода в Свердловск. Оттуда он пошел в армию и был демобилизован после ранения на фронте.Он вернулся в Свердловск и работал главным инженером машиностроительного завода. Наум ежегодно проводил отпуск в Одессе. Он умер шесть лет назад, в 1998 году.

Моя мама Хана Давидович родилась в Сороках в конце 1890-х годов. В 14 лет приехала в Дзыговку, расположенную на противоположном берегу Днестра, учиться шитью. Там она познакомилась с моим отцом. Родители моего отца были против их брака. Вероятно, они были более обеспеченной семьей, чем семья моей матери. Мои родители тайно переехали в Одессу в конце 1900-х годов.У них в Одессе была традиционная еврейская свадьба. Мой дедушка не простил моего отца. Никаких контактов с отцом у него не было. Мои родители, насколько я помню, никогда не были в Дзыговке. Наш отец очень любил нашу маму и уважал ее. Он верил, и я тоже, что женщина – глава семьи. О ней нужно заботиться и получать все самое лучшее. Моя мама была гречанкой: у нее была смуглая кожа, большие черные глаза и густые волосы. Она была хороша и добра, как и все матери.

В 1911 году у моих родителей родился старший сын.Кажется, его назвали Борисом. В 1913 году родился еще один мальчик, имя которого я не помню. Я родился в 1916 году. Я родился в последний день Песаха, но, поскольку он отмечается в разные дни европейского календаря, я написал его в своих документах как 22 апреля – день рождения Ленина [5]. Меня назвали Шимоном в честь деда по отцовской линии. Позже я поменял имя Шимон на Семен ради своих сыновей. [Примечание редактора: Семен хотел, чтобы у его сыновей было отчество, более знакомое россиянам.] Когда я родился, мы жили в полуподвальной квартире на Малороссийской улице, сейчас улица Лазарева.Насколько я помню, в нашу квартиру было 8 ступенек. У меня до сих пор есть шрам на пальце правой руки, который я зажал дверью в подвал, когда мне было около 5 лет. В квартире, кажется, было две комнаты. Кухни не было, зато у нас была керосиновая плита и стол в углу комнаты. В 1921 году во время голода в Одессе мои старшие братья умерли от голода. Их похоронили в тот же день на еврейском кладбище. Тогда была освобождена квартира на первом этаже, и мы переехали туда.Она была больше, чем наша предыдущая квартира. Я помню, что входная дверь вела в какую-то кухню. Я помню, как моя мама резала хлеб на мелкие кусочки, а мой старший брат всегда наблюдал за ней. Он никогда не ел и всегда был голоден. Мебели не помню. Помню, что окно выходило во двор, и в квартире было достаточно света. Брат моего отца Меир переехал в нашу бывшую квартиру в подвале.

Моя мама не работала. Мой отец был продавцом на Алексеевском рынке.У него на рынке был небольшой киоск, где что-то продавалось. По градациям советских властей он был «неработающим элементом» [термин, определявший в тот период бизнесменов бывшего СССР]. В 1922 году я пошел в школу в возрасте шести лет. Были определенные школы, куда меня могли принять как сына «неработающего элемента». На Комсомольской улице была большая гимназия, куда меня не приняли. Я ходил в гимназию №64 на Внешней улице. Помню директора моей школы Василия Ивановича.Он был нашим учителем математики. Я хорошо разбирался в математике. Моими любимыми предметами были арифметика, геометрия и алгебра. Еще помню нашего учителя рисования. Ее отчество было Петровна, и мы вежливо дразнили ее, называя ее «Петрушка». Даже не помню, становился ли я пионером в школе. В то время мы жили в новой квартире на Малоарнаутской улице, где был пионерский аванпост, что-то вроде пионерского клуба. Помню, там часто выступали студенты Столярского. [От редакции: Петр Соломонович Столярский, 1871–1944, был советским скрипачом и педагогом.Один из основоположников советской скрипичной школы. Он разработал новый метод обучения игре на скрипке. В 1933 году он организовал первую 10-летнюю музыкальную школу, получившую его имя.] Многие из его учеников стали известными музыкантами. В этом клубе пионеров проводились и другие образовательные мероприятия. Еще мне запомнился кинотеатр имени Троцкого [6] за углом на Преображенском. Неподалеку находился постоялый двор, где останавливались крестьяне, которые привозили свои продукты для продажи на Привоз [самый большой рынок Одессы].Был большой двор, где можно было припарковать около двух десятков фургонов, где у них был большой экран для показа фильмов. Мы пробрались туда через крышу соседнего дома.

В 1923 году родился мой брат Фима. В 1924 году родилась моя сестра Гения. Они оба родились в квартире на втором этаже двухэтажного флигеля во дворе на Арнаутской улице, 84. В квартире был водопровод, но туалет находился во дворе. В этой квартире был коридор, маленькая кухня и большая комната.В начале 30-х годов в центре потолка висела керосиновая лампа. Эта комната была спальней моих родителей и моей сестры. Я спал в коридоре. Что касается Фимы, я думаю, он спал на кухне. Нашими соседями были евреи, семья Капелов. Помню, когда родилась Гения. Есть традиционный еврейский праздник рождения с леках мит бронфн [медовый торт с водкой на идиш]. Моя мама приготовила восхитительные лэки. Отметить пришли наши соседи – семья Капел – дядя Мойша и тетя Рива и Меир.Женя была долгожданной девушкой в ​​семье. Еще кое-что помню. Однажды родители пошли в театр, а мы, дети, были дома. Уложили Гению спать – и она спала с нашей мамой. Гене было около пяти лет. Флигель дома, в котором мы жили, был старым. Мышь или даже крыса забрались в кровать и укусили Гению в висок. Мы с Фимой погнались за ним, но сдались, когда он оказался между нашим шкафом и стеной. Через день его обнаружили в ящике самоварного стола, где у нас хранились ложки и вилки.Гении делали уколы от бешенства, но все обошлось и шрама после этого даже не осталось.

Мои родители были религиозными. По праздникам ходили в синагогу на углу Старопортофранковской и Новорыбной улиц. Эта синагога была разрушена во время Великой Отечественной войны. Других синагог в Одессе было немного. Я ходил в синагогу с родителями, когда мне было 10-12 лет, но подробностей не помню. Помню, отец любил слушать хорошего кантора.Мои родители говорили на идиш, и я хорошо понимал идиш. Они соблюдали субботу. Я помню, как мама зажигала свечи. Не знаю, работал ли мой отец в субботу. Я просто не помню. Мне было все равно. Моя мама готовила в Песах рыбные блюда из гефилте и мацу: пудинг и блины. Мы с отцом любили шкварки из гусиного жира. Моя мама поставила на стол миску с хрустящими хлопьями, чтобы мы «утолили голод». Я помню, что она сказала: «Когда вы хотите дать кому-то поесть, сколько душе угодно, дайте ему побольше еды, и его аппетит будет вдвое меньше».Я также помню Хануку и дрейдел, и у нас есть Ханукальный гельт. На Привоз мама ехала покупать продукты: рыбу, птицу, овощи, фрукты. Еще я помню, как мама покупала живых цыплят и водила их в магазин. На Привозе долгое время после Великой Отечественной войны был шохет.

Моему отцу приходилось сражаться, чтобы зарабатывать на жизнь. Он был продавцом, но это ему не очень понравилось, и в 20-е годы он пошел работать переплетчиком в издательство «Черморская Коммуна». Поскольку его зарплаты не хватало на содержание семьи, он дополнительно делал резинки, кожаные браслеты и шнурки.На самом деле такие мелкие мастера предпочитали объединяться в команды, чтобы иметь возможность закупить необходимое оборудование и материалы. Мой отец обрабатывал кожу на чердаке. Я помогал отцу, чем мог, с его ткацким оборудованием или станками для изготовления браслетов и резинок. Или я поправила кончики шнурков специальным приспособлением. Не помню, как продавались эти товары, наверное, был кто-то, кого я не знал.

Я помню семью Лернеров. Я считаю, что главой семьи был товарищ моего отца.Они жили в доме № 28 по Комсомольской улице. Я помню, что они были у нас, и мы были у них. Я помню, что самыми близкими друзьями моих родителей были Павловские, еврейская семья. Их сын Изя был примерно одного со мной возраста. В 1947 году у Изи родились близнецы Леонид и Александр. Они закончили ВГИК [Всесоюзный государственный институт кинематографии в Москве]. Александр стал популярным кинопродюсером. Отец Изии Павловского был портным. (Когда мы вернулись в Одессу после Великой Отечественной войны, он шил одежду нашим детям.Я помню, что в 1950-х он переделал мое пальто в форму, чтобы сделать пальто для моего старшего сына Майкла. Я не могу вспомнить, когда он умер. )

Я окончил 7-летнюю школу в 1930 году. Для продолжения учебы мне потребовался некоторый опыт работы. Было сложно найти работу. В переулке на Греческой площади находилось кадровое агентство. Возле этого агентства стояли длинные очереди людей, и я помню, как мы с друзьями ночевали у скульптур двух львов на Дерибасовской улице в ожидании нашей очереди войти в агентство.Получил рекомендацию в ПТУ при Одесском кинозаводе: так тогда называлась Одесская киностудия. Я учился в школе три года и работал электриком на студии. Ежедневно до студии ехал трамваем №25. Он всегда был переполнен, люди свешивались сзади и по бокам. Когда трапециевидный вагон проезжал по улице, он время от времени цеплял трамвай. Помню сугробы в Одессе в первую зиму работы в студии. Моя мама очень переживала за меня, так как мне было всего 14 лет.Чтобы убедиться, что я приступил к работе, ей удалось найти телефон, по которому она позвонила в студию. Это был первый раз, когда мы с мамой разговаривали по телефону. Наши голоса по телефону звучали по-другому, и, чтобы доказать, что это я, моя мама спросила меня, что я ел на завтрак. Она поверила, что разговаривает со мной, когда я сказал, что у меня на завтрак манную кашу. Мы с женой до сих пор смеемся, вспоминая об этом.

Я пошел в комсомол [7] в ПТУ, но никогда не принимал в нем активного участия.Помню только, что ходил на комсомольские собрания. В то время коммунисты и партийные лидеры отчитывались перед народом о своей деятельности, а комсомольцы должны были посещать партийные собрания, где подробно рассматривали деятельность партии.

Я познакомился с Юзефом Чижиком на работе, и мы стали друзьями на всю жизнь. Мы подписались на большие объемы немецких каталогов из-за границы. Мы очень любили читать эти каталоги, думая о профессии электрика и дальнейшем образовании. У нас был плохой немецкий язык, и мы с трудом понимали, что там написано, но нам нравились интересные фотографии электрического и другого оборудования.Мы много читаем по-русски. До Второй мировой войны я любил Конан Дойля [Артур Конан Дойл, 1859–1930, английский писатель, создал персонажа детектива-любителя Шерлока Холмса]

В 1930-е годы в Одессе были открыты магазины «Торгсин» [8], в которых продавались продукты питания за золото и иностранную валюту. В то же время людям не разрешалось иметь дело с иностранной валютой в частном порядке. Их арестовывали и преследовали за операции с иностранной валютой. Мой отец лучше справлялся с работой и решил купить несколько долларов, чтобы сохранить их в качестве сбережений.Затем он переплелся в картонную коробку. Наша кухонная дверь вела на чердак соседнего дома. В этой двери была картонная коробка вместо стекла, и мой отец хранил свои доллары в этой картонной коробке. Человек, продававший эти доллары моему отцу, сообщил о нем. Он пробыл в тюрьме 24 часа. Он никогда не рассказывал нам, что с ним там сделали. Сотрудники НКВД [9] конвоировали его домой, и он показал им свое убежище. У моего отца забрали доллары. Это называлось в Одессе «золотой лихорадкой» и имело место в 1932–1933 годах. Многие люди были арестованы по ложным обвинениям.

Мы с Юзефом Чижиком поступили на краткосрочные курсы общения в Одесский техникум связи. Я закончил курс в 1933 году и поступил на факультет телефонной и телеграфной связи. Я был студентом во время голода 1932-1933 годов и ел в студенческой столовой. У нас была вся еда из соевых бобов: суп, печенье и напитки. Я не помню массовых арестов в 1937 году [во время Большого террора] [10], но я помню, как мы маршировали на наших военных училищах с пением: «Мы споем песню о Якире, командующем нашей армией!», А потом и этот Якир [ 11] был арестован и казнен.В это время была казнена группа военачальников. В 1941 году, когда началась Великая Отечественная война, стало ясно, насколько мы неподготовлены – армии обезглавили. Я не поверил, что эта заповедь виновна. Я не боялся ни за свою семью, ни за себя: мы не принадлежали к тем кругам, которые должны были беспокоиться о своем положении. В 1938 году по окончании четвертого курса мне было присвоено звание младшего командира взвода.

В колледже была группа из пяти друзей: Акива Авербух, Юзеф Чижик, Жора Шцварц, Федор Томчаковский и я.Акива и Юзеф были евреями, Жора – немцем, а Томчаковский – поляком. Чижик ушел из колледжа после первого года обучения, и все мы его закончили. Томчаковский жил в собственном доме на Слободке. Мы собрались там, чтобы подготовиться к экзаменам. Ездили на побережье в Ланжерон, Отрада, Аркадия [городские пляжи Одессы]. Но мы с родителями ездили туда редко. Мой отец не мог оставаться на солнце, так как у него была очень белая кожа, которая легко могла обжечься.Обычно в те времена люди не ходили на море, как сейчас. Может, родители считали неприличным снимать одежду в их возрасте.

Мой брат Фима учился в заводском ПТУ на верфи Марти. Женя училась в школе – кажется, это была школа №68. Училась хорошо, была хорошей девочкой. Она много читала. Она училась игре на фортепиано, но когда у нее начались судороги в пальцах, она бросила учебу. Наши родители купили ей пианино, но в нем были термиты, и они продали его до войны.У Гени было много друзей, но я их не помню. Я помню только одну подругу, у которой что-то не так с глазом, и она причесалась, чтобы прикрыть глаза. Гения окончила школу в 1941 году.

В 1936 году я познакомился со своей будущей женой Татьяной Крупник, которая навестила своего старшего брата Моисея Крупника, жившего в нашем доме. Наша соседка Роза Колесник, очень болезненная женщина, сидела у нас во дворе под тутовым деревом, а Татьяна останавливалась с ней поболтать. Я наблюдал за ней из окна. Она мне очень понравилась.Я все смотрел на нее. Она соответствовала еврейской поговорке: «Кляйне, Шварц, Спрингендик» [маленький, черный и беспокойный на идиш]. Так обычно говорят про блоху, но Татьяна была маленькая, сытая, черноволосая, яркая и очень хорошенькая. Я был застенчивым и не имел опыта общения с девушками. Так как я был электриком, я помогал с ремонтом электричества в нашем доме. Мы с друзьями составили заговор, и я сделал короткое замыкание, чтобы попасть в квартиру брата Татьяны, чтобы встретиться с ней, но это не сработало. Наконец я собрался с духом и подошел к ней во дворе, где она была со своим годовалым племянником.Я не нашла ничего лучше, чем: «Я тебя где-то видела?» Она училась в профессиональном училище при Медицинском колледже. Я был там в кабинете патологической анатомии и солгал, что видел ее там. Во всяком случае, мы познакомились.

Татьяна родилась в еврейском городке Дзыговка Винницкой области в 1920 году. Она была пятой дочерью в семье. Последний и любимый. Ее родители Сруль и Хана Крупник тоже родились в Дзыговке. Они были глубоко религиозными. Татьяна была воспитана еврейкой.Старшая сестра Ида Мостовая родилась в 1907 году. Она жила в Одессе со своим мужем-евреем Петей и двумя детьми. Во время Великой Отечественной войны ее муж был на фронте, а Ида с дочерью Раисой и сыном Маркусом были в Узбекистане. После войны они жили в Ташкенте. Ида умерла в 1983 году. Раиса и Маркус живут в Израиле. Брат Татьяны Моисей Крупник родился в 1909 году. Жил в Одессе. Его жена Аня была еврейкой. У них родился сын Бенцион, летом 1941 года родилась дочь Тамара.Аня и дети были эвакуированы в Ташкент. Моисей погиб в 1942 году в Севастополе. Аня и Тамара живут в Одессе. Бенсьон сейчас живет в Хайфе. Второй брат Татьяны Иосиф родился в 1912 году. Во время войны он служил в армии, но не на фронте. После войны жил в Москве. Он женился на еврейской девушке Софе. Иосиф умер в 2002 году. Его дочь Людмила живет в США, а сын Борис живет в Москве с матерью Софой. Сестра Татьяны Роза Поляк родилась в 1917 году и погибла в гетто в 1941 году в Виннице вместе со своим двухлетним сыном Милией.

Когда в 1935 году Татьяне исполнилось 15 лет, она поехала в Одессу, чтобы поступить в стоматологический техникум. Она провалилась и пошла учиться в ПТУ. После окончания школы поступила в медицинский колледж. Мы решили пожениться в 1939 году. Я учился на последнем курсе техникума связи, а Татьяна закончила второй курс. Мы поженились 25 марта 1939 года. У нас была свадьба для всей семьи: моих родителей и родителей Татьяны Сруля и Ханы. У нас дома была традиционная еврейская свадебная церемония, но хупы не было.Обряд проводил знакомый наших родителей, старый религиозный еврей. Я прочитал молитву, которую написал для себя русскими буквами. После церемонии у нас была свадьба. Через день в ЗАГСе у Оперного театра состоялась гражданская церемония. После свадьбы мы с Татьяной жили с родителями. Татьяна очень хорошо ладила с мамой. Татьяна любит вспоминать, как они познакомились. Моя мать взяла ее руки, прижала их к груди и сказала: «Я рада, что могу называть тебя Тилипман».Я бы хотел, чтобы мои родители жили дольше. Татьяна переписывалась с моими родителями, когда мы уезжали из Одессы. Она подружилась с Генией. В июне 1941 года Женя написала Татьяне, чтобы поздравить ее с рождением племянницы Тамары, дочери ее брата Моисея. Тамара родилась 17 июня 1941 года, за пять дней до Великой Отечественной войны.

Летом 1939 года я закончил училище с отличием, и мы переехали в Смоленск, где меня приняли на работу в обязательном порядке. [12]. Татьяна могла продолжить обучение в Смоленском медицинском колледже.Я стал инженером-связистом отдела связи Белорусского военного полка. До 1940 года его штаб-квартира находилась в Смоленске. После аннексии Западной Белоруссии [и Западной Украины] [13] штаб-квартира переехала в Минск. Я переехал со штаб-квартирой, а Татьяна осталась в Смоленске, чтобы закончить 3-й курс училища. Летом 1940 года она приехала ко мне в Минск. Она пошла учиться на четвертый курс Минского медицинского колледжа. Мы получили квартиру в офицерском доме в военном округе Антоново в 2-3 км от Минска.Нашими соседями была молодая русская пара. Муж Алексей Пудовкин был строителем, также работал в Белорусском полку. Мы подружились и навещали друг друга.

После четвертого курса Татьяна должна была пройти практику в больнице в Пинске или Бресте. Я посоветовал ее отцу получить приглашение на работу в больницу села Черновцы Ямпольского района Винницкой области. Татьяна уехала к родителям, а я остался в Минске.Летом 1941 года МХАТ приехал на гастроли в Минск. Я получил билет на 22 июня и должен был пойти в театр с моим коллегой. Я встал и перекусил 22 июня. Так как я был один, я даже не включил радио. Я собрал свой серый костюм и коричневые туфли, чтобы вечером переодеться в театр, а на работу поехал трамваем. Было воскресенье, но мне нужно было срочно поработать. Первое, что я услышал, когда сел в трамвай, была речь Молотова [14]. Война! Я был офицером запаса и считал своим долгом отправиться в штаб.Я так и не вернулся домой. Во второй половине дня над Минском уже летели немецкие самолеты. Возле штаба была поймана немецкая машина. Он был замаскирован под советский автомобиль ЗИС, но в нем была загружена немецкая форма. Хотя у меня были с собой документы, меня тщательно осмотрели, прежде чем мне разрешили войти в штаб-квартиру. Их беспокоило проникновение вражеской разведки. Я занимался упаковкой секретных документов. Мы остались в офисе на ночь и спали на партах.

На следующее утро и вечером мы продолжили работу, а на следующий вечер нас повели на рытье траншей в районе Урочище, недалеко от Минска. Летали над Минском самолеты и сигнальные ракеты, которыми диверсанты подавали сигнал немецким самолетам. Минск бомбили непрерывно. Всем гражданским служащим присвоены воинские звания. В училище связи получил звание старшего лейтенанта. Я получил свою форму: рубашку цвета хаки, бриджи галифе и ботинки с обхватывающими манжетами. Эти бинты для ног были удивительно неудобными, когда они все время соскальзывали.Еще мне досталась темно-синяя фляжка с деревянной пробкой. Еще у меня была немецкая трофейная алюминиевая фляжка с завинчивающейся крышкой и фанерным кожухом для теплового эффекта. Я бы сказал, что все, что мы получали, было своего рода хламом: они не слишком щедро давали молодым офицерам качественные вещи. Утром, как мы слышали, сгорел склад, а офицерской формы и всего прочего не было.

немца наступали быстро. Через три дня наши воинские части покидали Минск.Эвакуировали на грузовиках со скамейками. Произошел многокилометровый бревенчатый марш людей, убегающих на восток с багажом. В этом марше, должно быть, тоже были диверсанты. Они пытались вызвать панику в толпе криками «братья, не оставляйте нас» и т. Д. Немецкие самолеты много раз атаковали нас и рассыпались, чтобы спрятаться по окрестностям. Приехали в Могилев, где увидели старшего начальства, в том числе Ворошилова [15] в кожаной куртке. Он прибыл туда, чтобы арестовать других командиров, которым было предъявлено обвинение в отступлении.Задержаны командир Белорусского особого военного полка генерал-полковник Павлов и начальник связи генерал Григорьев. [Дмитрий Григорьевич Павлов, 1897–1941 гг., Был советским военачальником. Он был арестован по ложным обвинениям и позже реабилитирован посмертно.]

Армия отступала. Люди все время спрашивали: «Почему ты уезжаешь?», И мы обещали вернуться, но не знали, когда. Когда мы были в районе Вязьмы, каждую ночь мы слышали рев немецких самолетов, летевших в Москву.Радио сообщило, сколько бомбардировщиков атаковало Москву каждый день. Советские войска отступали, и мы не знали, когда сможем вернуться, но среди солдат не было отчаяния.

В августе 1941 года меня направили в 29-ю армию на Калининский фронт. Я получил свою форму, в которую, наконец, вошли высокие сапоги. Я выбрал свой размер ботинок, что было ошибкой, так как зимой мне приходилось носить более толстые фланелевые обертывания, а мои ботинки оказались слишком тесными, и несколько дней я мучился от боли, прежде чем мне удалось получить ботинки большего размера.Еще мне подарили шинель, а потом, когда я был на Украинском фронте холодной зимой 1943 года, мы получили тельняшки из овчины. Я сохранил свой до сегодняшнего дня. Мы также получили теплые перчатки, а те, кто был на поле боя, получили белые мантии. Мы носили пальто и спали в нем, используя его как обертку.

У нас была теплая одежда и достаточно еды. Не думаю, что в тылу люди ели лучше. Мы получили пакетированные продукты и горячее питание: крупы и мясные консервы. Мы получили свежий и сушеный хлеб.В армии были лошади, и когда они получали ранения, из мяса готовили еду. Однажды наш первый сержант принес нам конину и сказал: «Хорошее мясо. Хочешь? ” Хотел бы я хотя бы попробовать его тогда.

Я был командиром роты связи в 29-й армии. Мы отвечали за телефонную связь между армией и дивизиями. В первые дни войны стало ясно, насколько мы не готовы ко многим ситуациям. Были специальные двухпроводные телефоны: приходилось проложить многокилометровую проводку для связи штаба с подразделениями.У нас не было достаточного количества проводов, и мы установили один провод вместо двух: заземление было вторым проводом. Для поддержки низкотемпературной телефонной цепи мы заземлили один провод металлическим стержнем. То же самое проделали и на другом конце: один провод был подключен к телефону, а другой – к земле с помощью стержня. Если земля была проводящей: мокрая или черноземная, это было терпимо и позволяло слышать на некотором расстоянии, но было невозможно слышать, когда было холодно или когда земля была сухой. Кроме того, если земля служит проводником, это нормально для одной линии связи, но когда эта линия поддерживает связь между 5-7 делениями, поддерживаемыми одним проводом, все разговоры могут быть подслушаны, поскольку у всех есть один общий провод – земля.Были допотопные телефоны. Телефонисту пришлось кричать в трубку, привязав ее к голове, поворачивая ручку коммутатора. Немецкие телефоны были более современными: им нужно было всего лишь нажать кнопку, чтобы включить их. Также в начале были неприемлемые слова для вызова, и можно было слышать, как телефонистка, сидящая в штаб-квартире, кричала «Пожар! Огонь! «Я – ферма!» – и тут к нему бежит дежурный: «Где огонь? На ферме? ” – тогда это были просто кричащие слова.У нас было жалкое оборудование. Радиостанции, обеспечивающие связь между штабом и подразделениями, вначале возили конными повозками, до того как появились специальные грузовики. Были и наплечные радиоприемники: десятки килограммов можно было нести на спине.

Успех боевых действий во многом зависел от качества связи. Когда мы отступали, единственным доступным коммуникационным оборудованием были радиоприемники, которые не могли поддерживать связь, и наши войска часто попадали в окружение из-за отсутствия связи.Был приказ «Ни шагу назад!». Это означало, что часть могла отступить, только получив такой приказ, и приказ не мог достичь тех, кто находился в окружении. Немцы были маневреннее. У их пехоты были средства передвижения, а у наших – только пешком. На Калининском фронте группа связистов была отправлена ​​в воинские части в Ржев. По пути немецкие войска прорвали линию фронта и попали в окружение. Вырваться из окружения на открытой местности или в городах было практически невозможно.Помню, я разговаривал по телефону, когда пришел начальник связи фронта и забрал у меня трубку. Он говорил с нашим оператором на другом конце провода: «Я приказываю вам отступить!», Когда линия была отключена. У нас не было информации о наших операторах: попали они в плен или погибли. Они числятся «пропавшими без вести», и таких случаев было много.

Было много случаев, когда немцы захватывали наших гонцов, а затем бомбили место, указанное в сообщении. Однажды на моих глазах погибло подразделение нашего подразделения.Они были на ферме, когда немецкие самолеты сбросили три бомбы прямо на их дислокацию. Наш узел связи находился примерно в полукилометре от этого места.

В конце 1941 года мы были на Калининском фронте. Было Рождество. Немецкое командование предоставило своим подразделениям рождественские посылки: шнапс, мясные консервы и шоколад. Немцы продвигались к Москве, а на пути их было село Дешовка (слово «дешовка» в переводе с русского означает «дешевый барахло»). Эта Дешовка обошлась нам очень дорого.Несколько раз он переходил от наших войск к немецким войскам и обратно. Когда наши войска выбивали немецкие войска из-под их слепоты, они находили немецкий шнапс и напивались, а затем немецкие войска выбивали их оттуда. Наша точка связи была в какой-то деревенской церкви, а рядом со мной стоял командующий 29-й армией. Он слышал, что эта деревня несколько раз переходила между немецкими и нашими войсками … Он потребовал, чтобы я связал его с командиром дивизии. Помню его приказ дословно: «Сукин сын, полковник Куприянов! Просто собери всех поваров и связистов и поведи их в атаку! Я хочу, чтобы вы взяли под контроль эту Дешовку! »Это означало, что он посылал молодых и неопытных на поле боя.Такие приказы привели к гибели многих. Это случалось часто. Все боевые действия проходили под девизом «За Родину! За Сталина! », И люди погибли за это. В армии нужно было подчиняться приказам. Они выполняли приказы. Было неплохо при артиллерийской поддержке пехотных войск.

Командующий 29-й армией отличался деспотическим характером. По Калининскому фронту ходил с палкой. Он легко мог поразить офицера даже высшего ранга. Однажды наш грузовик двигался по дороге и командир нашего полка связи не остановился, увидев застрявшую там машину нашего командующего.За это командир полгода не подавал списков награжденных офицеров.

С начала войны у меня не было никакой информации о моей семье. Я получил последнюю карточку от отца из Одессы в августе 1941 года. Я знал о зверствах немцев против евреев из газет и постоянно писал моему отцу, чтобы тот уехал из Одессы. После оккупации Одессы в октябре 1941 года я получил письмо от отца моего друга Акивы Авербуха. Он некоторое время жил с моими родителями, прежде чем эвакуироваться, а также пытался убедить моих родителей эвакуироваться.Мой младший брат Фима служил в армии под Одессой, и мои родители не могли уехать из города, не зная, что с ним случилось. Вскоре после освобождения Одессы в 1944 году – я был на фронте в Польше – я получил письмо от своего двоюродного брата Наума Давидовича. Вернулся в Одессу из эвакуации. Он писал, что мои родители и сестра погибли в лагере для евреев Доманевка [16] в 1942 году, а Фима погиб во время обороны Одессы в 1941 году. Когда я вернулся в наш дом после войны, соседи дали мне открытку, которую подруга Гени написала ей из фронт.Я даже не знала, что у нее был молодой человек, который писал ей с фронта.

Мой друг Юзеф эвакуирован в Сибирь. Он был освобожден от службы в армии из-за эпилепсии. Мы с однокурсниками поддерживали связь через него. Акива Авербух был впереди. Жора Шварц не был взят в армию из-за его немецкого гражданства. Наверное, он жил в Новосибирске. Юзеф писал мне в конце 1941 года, что видел мою жену Татьяну в поезде на станции Алексиково под Сталинградом. Я писала в это Алексиково письма, и сотрудники почтового отделения очень сочувствовали, но ничем не могли мне помочь.Татьяны больше не было в Алексиково. Она столкнулась с Алексеем Пудовкиным, нашим другом в Минске, и он предложил ей написать в Управление связи Советской армии. Она это сделала, и они прислали ей мой почтовый адрес. Я получил письмо от Татьяны в июне 1942 года. Она эвакуировалась вместе с родителями и старшим братом Иосифом. Ее брату удалось эвакуировать свою семью и родителей на повозке, запряженной двумя лошадьми. Они переправились через Днепр в районе станции Крюково. Они поехали в Сталинград на поезде, а оттуда направились на станцию ​​Туркестан в Казахстане [3000 км от Одессы].Татьяна была врачом в колхозе «Уртак». Она жила с родителями. Колхоз разместил их в доме с садом.

Хочу сказать, что во время войны к письмам относились особенно бережно. Полевая почта была очень надежной. По крайней мере, письма находили нас, куда бы мы ни переезжали. С доставкой писем на фронт и с фронта никогда не было долгих задержек. Почтальон на фронте был особенным человеком. Письма с фронта могли быть разными; они могли приносить печальные новости, но письма из тыла обычно приносили хорошие новости из семей.Я считаю, что почтальон – очень добрая и душевная профессия, в особенности военные почтальоны. Мы с женой даже наладили собственное общение на фронте. Я написал ей: «Ты посмотришь на Луну, и я тоже, и это будет наше свидание» – как в наши дни спутниковая связь. Я сохранил несколько сотен ее писем на войне. Я нес их в рюкзаке. Мои письма к ней потерялись при эвакуации.

У нас были разные ночлежки на фронте: при отступлении, интервале или наступлении.Когда мы отступали в сторону Москвы или наступали с Калининского фронта, мы жили в землянках с деревянными бревнами и землей наверху. Сверху было два-три слоя для защиты землянки от бомбардировок, и каждый слой накладывался крест-накрест на предыдущий. Как поют в песне «… Наша землянка в трех слоях…» Она тоже защищала от снарядов. Однажды командир был убит снарядом у входа в свою землянку, но он бы выжил, если бы остался внутри. Во время перерыва мы обшивали стены деревом или толстыми ветками.Изготовили нарах двухъярусные. У нас были масляные лампы для освещения. Мы делали их из гильз танковых гильз диаметром 5-6 см, один конец которых был зажат тканевым фитилем. Этот фитиль мы окунули в керосин или бензол. Он производил много черной сажи, и в землянке было трудно дышать, но зато он сохранял тепло. В землянке было 8-12 жильцов. В нашем наступательном марше мы расположились в блиндажах, оставленных немцами. Под Москвой мы поселились в сделанной немцами землянке. Немцы любили березы.У входа в блиндаж стояли столик и табурет из березы. Стены внутри тоже были отделаны березовым деревом. Там была небольшая печка из бомбоубежища.

Я был начальником телефонной связи полка Калининского фронта. Начальником телеграфной службы был Костя Шендера. Так получилось, что мы закончили один и тот же факультет в одном колледже, только учились в разные периоды. Когда я поступил в колледж в 1933 году, он был студентом 5-го курса. Мы часто вспоминали наш колледж и общих знакомых.Как-то вспомнил, как мы, первокурсники, в 1933 году ездили работать в поля в Новой Одессе Николаевской области. По вечерам собирались, пели, разговаривали. Я вспомнил украинскую песню, которую спел незнакомый мне человек: «В июне пошел снег, когда старик полюбил старуху, потому что она ему понравилась…». Костя сказал: «Я спел».

Я вспоминаю свое 26-летие 24 апреля на Калининском фронте. У нас только что был перерыв после боя. В такие промежутки времени или пополнения частей в штабе армии был какой-то буфет.У них был квас [безалкогольный напиток], немного пахший горелым хлебом. Товарищи по товарищам узнали, что у меня день рождения, и решили отпраздновать. Мы были молоды. Костя Шендера послал своих телеграфистов за водкой собственного приготовления в соседнюю деревню. Смешали квас и водку и получили хороший напиток. Я надел костюм и туфли, которые были с собой, когда 22 июня 1941 года выходил из дома в Минске: все, что там осталось. Я оделась, и мы устроили вечеринку. Костя исполнял популярные песни и романсы. Он спел «Метелицу».У него был очень хороший голос. С тех пор стало традицией отмечать все дни рождения. У меня до сих пор есть список товарищей по товарищам: в нем 28 имен. Я каждый год поздравляю их с днями рождения. Теперь в списке меньше…

Костя был русским, как и командир моего батальона Виталий Васильевич Легейда. В наших армейских кругах антисемитизма не было. В моем отряде были татары и был еврей Бродский. Однако имели место проявления антисемитизма среди высокопоставленных офицеров, ответственных за награждения.Я столкнулся с этим, когда должен был быть награжден медалью «За боевые заслуги». Награды обычно вручались в перерывах между пополнением армейских частей. О тех, кто попал в списки награжденных, заранее уведомили. Я получил уведомление и даже подготовил выступление, но до него так и не дошло. Мой подчиненный получил награду, и я не знаю, за что. Мы не должны были задавать вопросы. Когда меня наградили во второй раз, мне сказали, что это будет орден «Красная звезда», но вместо этого меня наградили медалью «За боевые заслуги».Свою “красную звезду” я получил, когда мы были под Киевом. Моя национальность сыграла свою отрицательную роль в моем продвижении в армию и после войны.

В феврале 1943 года на базе нашей 29-й армии под Москвой была сформирована новая танковая армия. Командиром ее стал Михаил Ефимович Катуков [Михаил Ефимович Катуков, 1900–1976, советский командир, маршал танковых войск в 1959 году, Герой Советский Союз в 1944 и 1945 годах. В годы Великой Отечественной войны командир танковой дивизии, бригады, корпуса, гвардейской танковой армии с 1943 года.] К тому времени в тылу было произведено достаточное количество оружия. Танки, которые были у нас в начале войны в 1941 году, не годились для такой войны. У нас появился новый дивизион танков Т-34. В наш полк связи попали свежие силы телефонисток-женщин. Большинство из них были из Москвы. Операторы-мужчины в основном занимались прокладкой телефонных линий и другой тяжелой работой. Многие из моих товарищей еще живы. Я до сих пор общаюсь с Аней Кротовой, урожденной Дёминой, телефонисткой моего полка.Вышла замуж за танкиста Михаила Кротова на фронте, Героя Советского Союза. Мы с женой встречаемся с ними, когда навещаем сына в Москве.

Зимой 1943 г. подходила к концу Сталинградская битва. Наша танковая армия была переброшена по железной дороге под Сталинград. К тому времени, как мы подошли к этому району, Сталинградская битва закончилась. Это был Степной фронт, впоследствии переименованный в Воронежский. После успешного завершения нами Сталинградской битвы немцы намеревались отомстить на Курской дуге.Летом 1943 г. под Прохоровкой [17] столкнулись две хорошо вооруженные танковые части. Под Прохоровкой была 3-я танковая армия, а наша первая танковая часть была развернута южнее, в направлении Харькова. Наша армия перерезала дорогу Харьков-Полтава. Мы сдерживали немецкие части, стремившиеся перейти Курский выступ. Катуков, командующий танковой армией, находился в передовой танковой части на огневом рубеже, и мы отвечали за его связь со штабом армии.Он и командир бригады наблюдали за боем и давали устные команды штабу армии, который вырабатывал тактику боя: куда направить войска, какие дополнительные части выделить, задействовать артиллерию или даже авиацию. Во время боя командир находился в окопе, над ним стоял танк; это было надежным укрытием. В таких окопах обычно оставались и командиры танковых частей. Операторы связи, которые отвечали за поддержание связи со штабом армии, также находились в окопе с командиром.

Танковая армия быстро продвигалась вперед, преодолевая в бою десятки километров. Они продвигались так быстро, что потеряли связь, так как подразделения связи остались далеко позади. Чтобы избежать этой ситуации, небольшая группа операторов связи направилась к месту расположения штаб-квартиры. Эта группа была названа мобильным блоком управления. Перед боем штаб армии устанавливал связь с фронтом и корпусом. Они определили направление движения и назначили группу операторов радиосвязи и самонаведения для обеспечения связи командира, когда он прибыл туда.Помню, как после оборонительных боев под Курском наша армия очень быстро продвигалась вперед. Нам, операторам связи, пришлось перебраться на следующий командный пункт для установления связи. У нас было две машины с солдатами и техникой. На одном грузовике был командир нашего батальона «Легейда», на другом – я с операторами связи. Было лето, и была невыносимая жара. Танки превратили почву в пыль. Мы двигались в этом облаке пыли. Было много напряжения. Легейда был мягким и умным человеком, открыл свою каюту и закричал на меня: «Если ты собираешься опоздать, ты …», и он продолжил, используя целый набор ругательств.Мы пришли вовремя. Мы переписывались после войны и часто вспоминали такие моменты.

В одном из таких боев погиб один из моих операторов – еврей Бродский. Я не помню его имени. Обращались друг к другу, называя звание и фамилию: лейтенант Тилипман, рядовой Бродский … Откуда он, я не помню, но помню, что до войны он был начальником треста Центроспирт. Однако он не был одним из этих дилеров и колесников. Его любили и уважали.Когда наш первый сержант приносил еду для раздачи, ему всегда поручали разносить сахар, табак и другие продукты. Во время наступления его послали установить связь с нашим оперативным отделом, когда немецкие бомбардировщики начали сбрасывать бомбы. Бродский получил между тремя бомбами, которые буквально разорвали его на куски. Хоронить было нечего. Были особые погребальные войска. Они также несли ответственность за ведение учета умерших и всю соответствующую информацию: место и дату смерти.Командиры должны были известить свои семьи и сообщить им о месте захоронения.

В начале войны я сначала лейтенант, потом лейтенант-техник, командир взвода. В 1943 г. был издан приказ о присвоении офицерам с высшим образованием звания капитана. После Курской битвы мне было присвоено звание капитана.

После наступления и освобождения Черновцов наша армия была отведена в тыл. Нас должны были пополнить, а пока разместить у поселка в лесу, откуда мы ехали в Черновцы за военными трофеями: продуктами и прочим.Пошел за трофеями, когда мы продвигались к Казатину Винницкой области. Там нам попался немецкий дизельный автомобиль с телефонной связью. Специалисты по связи также взяли с собой кабели связи и все остальное, что им может понадобиться в будущих операциях. Были специальные трофейные отряды, которые собирали трофейное оружие. У меня был трофейный немецкий карабин. Даже не помню, как у меня это получилось. Еще мы взяли трофейное топливо, которое всегда было востребовано. Не скрою, в качестве трофея мы получили и алкоголь.

Кроме полка связи в нашем полку были и роты связи. Командирами двух из них были мои друзья: капитан Жук и капитан Юнышев. Капитана Жука отправили в штрафбат из-за трофейного горючего. Капитан Жук получил в качестве трофея запасы горючего, но вместо того, чтобы доложить топливному отделу, он использовал их для нужд своей роты. Тогда командиры рассмотрели последние операции и наградили отличившихся. При проверке действий офицеров и солдат роты капитана Жука вспомнили это горючее.Был один «особист» – так называли офицеров спецотдела [подразделений НКВД в Советской армии]. Этот «особист» участвовал в званом обеде, где во время разговора узнал о топливе, а затем написал отчет о том, что капитан Жук злоупотребил топливом. Жука сократили до рядового и отправили в штрафной батальон. Он все еще был оператором связи. В этих батальонах выжить было практически невозможно. Оставалось надеяться только на удачу. Они всегда опережали любое наступление.Я получил от него письмо и даже пытался потом его найти. Жук был ранен, но что с ним дальше, я не знаю. Не знаю, выжил ли он. У капитана Юнышева другая история. После войны он был в Мейсене, в Германии, со своим подразделением, а я был в Дрездене. Где-то в 1947 году он посетил отдел связи в Дрездене. Мы встретились, и он сказал мне, что у него роман с немкой. Он сказал: «Вы знаете, как они относятся к немецким женщинам в нашей стране, и я влюблен в нее.Что вы об этом думаете? »« Вы знаете, что вас могут исключить из партии, снизить в звании и т. Д. ». Позже я узнал, что его перевели в отряд на Западной Украине для борьбы с« бандеровцами »[18]. Он был контужен и демобилизован. Потом женился на украинке и жил с женой в Харькове. Мы с младшим сыном Евгением ехали поездом в Тбилиси через Харьков в 1970-е годы. Мы встретились с Юнышевым. Он был учителем. Я все время переписывалась с ним. В конце 80-х я поехал в Москву, где председатель организации ветеранов нашего полка, который был моим подчиненным во время войны, сказал мне, что Юнышев погиб.

Зимой 1944 года мы были в Польше. Польские жители относились к нам доброжелательно. В деревне Недзвиада мальчики пели: «Польская еще не умерла и не будет…» Потом были слова, что немцев заставят мыть сапоги. Нас поселили в доме. В доме жила польская семья, состоящая из мужа, жены и маленькой дочери. Эта семья пригласила нас на праздник освобождения Польши. Наш телефонист, рядовой Владимир Мякушко, который также был нашим руководителем по логистике, принес продукты, и мы накрыли на стол.Мы, конечно, произнесли тост за победу. У поляков был интересный обычай: у них уроки были заполнены до краев, и, дотрагиваясь до бокалов, они старались, чтобы вино переливалось в чужой бокал. Мы хорошо повеселились. Позже наша танковая бригада участвовала в освобождении Варшавы. В 1944 году я стал кандидатом в Коммунистическую партию и вступил в партию в Одессе в 1948 году.

Танковым частям требуется много топлива для поддержки операций, ремонта и замены танков. Поэтому армейский тыл должен быть очень надежным.В составе армии не было отдела тыловой связи, а в нем была большая потребность. Итак, отдел был сформирован, и его начальником стал Лопухов. Он приехал из Москвы, где до войны занимался строительством метро. В 1944 году, когда мы успешно продвигались вперед, Москва стала отозвать специалистов, необходимых в народном хозяйстве. Лопухов демобилизовался и вернулся в Москву, а меня назначили по совместительству начальником тыловой службы связи. Но я сохранил должности начальника роты, складской техники или резерва.Моя жена Татьяна получала пособие по военному удостоверению. Когда у меня в полку была штатная должность, проблем с этим удостоверением не было, но потом, когда я стал менять должности, были задержки с выплатами или переоценкой сумм.

Когда мы въезжали на территорию Германии, мы останавливались в заброшенных домах или квартирах. Незадолго до окончания войны мы обнаружили в одной квартире цилиндр, смокинг и сигары. Мы нарядили нашего телефониста Алексея Ильинского, сфотографировали его и отправили это фото к нему домой.Еще в армии была цензура писем. Нам пришлось столкнуться с этим отделом. Ночью меня разбудили и приказали приехать к начальнику тыла армии полковнику Конькову. Он показал мне фото: «Твое». Я сказал: «Да, мой». Он сделал мне выговор: «Что они здесь делают? Это во время полевых работ или отдыха? »Был еще раз, когда я столкнулся с этой цензурой, когда отправил жене фотографию из медицинской книги. Это было изображение человека, и когда оно было развернуто, открылось изображение человеческого тела.Итак, я добавил короткую заметку для цензора: «Уважаемый цензор, если вы сочтете невозможным отправить это адресату, пожалуйста, пришлите его мне». Моя жена получила его.

Армия Катукова оказалась в Берлине. Штаб армии находился по адресу Друченштрассе, 25 в Берлине. Я приехал туда по делам 8 мая 1945 года. У меня была карта Берлина с указанием улиц. Хотя Берлин был разрушен в центре, все же можно было найти любое место. Помню, как встретил Кости Шендера в штабе армии.Мы с ним слушали английский радиоканал на русском языке. В нем сообщалось, что капитуляция будет подписана в 23:00. Я решил вернуться в свою часть. Шендера показал мне ярлык по каналам. Он не знал, что они были взорваны и доступ к ним закрыт. Короче говоря, я заблудился. Мне удалось сориентироваться по свету движущегося транспорта. Я добрался до центральной улицы и оттуда направился в свою часть. Ждали объявления о капитуляции: часы пробили 10, 23, полночь.Мы ждали. Мы слушали радио, когда, кажется, через 5 минут после этого было сказано, что будет важное объявление. И действительно, в десять минут первого наш известный диктор Левитан объявил, что фашистская Германия подписала безоговорочную капитуляцию. [Левитан Юрий, 1914–1983, был диктором Всесоюзного радио. Он передал всю самую важную официальную информацию, в том числе во время Великой Отечественной войны.] Наша радость была огромной! Те, кто не мог держать это в себе, начали стрелять в воздух.Конечно, от радости. Так я встретил День Победы в Берлине.

Войну закончил в звании капитана. Имею несколько боевых наград: две медали «За боевые заслуги», орден «Красной звезды», медали «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина». Я остался, чтобы продолжить военную службу в Радебойле под Дрезденом, в отделе связи штаба армии. В сентябре была война с Японией [19]. Осенью у меня был двухнедельный отпуск. Я поехал навестить Татьяну и ее родителей в Туркестан.На обратном пути я отвез ее в Минск, чтобы она закончила учебу в медицинском колледже. После его окончания она присоединилась ко мне в Радебойле в 1946 году. Татьяна принимала участие в общественной деятельности в женском совете армии. Мы до сих пор смеемся, что я был на полях сражений, пока она пожимала руку командующему армией Катукову. Наивысшим званием, с которым мне приходилось иметь дело во время службы, был генерал, начальник связи, а у нее был интерфейс с командующим армией. Сюда приходили жены многих офицеров. Жена Кости Шендеры работала продавцом в военном универмаге.Жена Валерия Легейды была телефонисткой в ​​нашем полку. Мы все были друзьями. После демобилизации Костя жил под Винницей. В последний раз я видел его на 70-м году рождения в 1971 году. Он был тяжелым человеком и страдал гипертонией. Мы с Татьяной собирались приехать на его 75-летие, но он умер раньше. Валерий Легейда жив. Он написал нам, что его жена умерла.

В 1947 году наш сын родился в армейском госпитале в Дрездене. Мы назвали его Майклом. Родители моей жены переехали к старшей дочери Иде недалеко от Ташкента.В 1948 году я отправил к ним жену и сына. Татьяна и наш сын отправились в Москву на биплане, а оттуда поездом отправились в Ташкент. Когда Татьяна ушла, я стал подавать заявки на демобилизацию. Написал письмо с просьбой в Управление связи Советской Армии. Я ожидал, что здесь будут проблемы: армия не любит прыгать через голову. Мне повезло. В Одессе появилась вакансия начальника управления связи. Моего предшественника отправили служить в армию за границу.Я пошел работать туда в 1949 году. Помню, как вернулся в Одессу. Поезд прибыл рано утром. Улицы были пустынны, а перед вокзалом стояли носильщики с телегами. Я пошел по улице Дерибасовской и остановился в гостинице «Пассаж». Затем я поискал своего двоюродного брата Шимона Тилипмана. Что меня удивило в Одессе, так это то, что на каждом углу стояли продавцы. У меня были законные основания переселиться в квартиру родителей, но в ней уже был другой жилец: инвалид войны.Кроме того, мне было бы страшно жить там, когда моя семья погибла. Местные власти предоставили мне кухню в коммуналке [20] в Семинарском переулке возле штаба Одесского военного полка. Я поехал в Москву, а затем в Ташкент, чтобы забрать домой жену и сына. Поездка из Москвы заняла у меня четыре дня, и мне пришлось спать на третьем рождении, предназначенном для багажа. Поезд шел медленно.

Вернулись в Одессу. Я связался с Юзефом Чижиком, который вернулся с женой и детьми из эвакуации в Сибирь.У нас был еще один друг: мой товарищ Семен Гольдштейн и его жена Инна. Она была врачом. Мой двоюродный брат Шимон Тилипман, его жена и сын жили в Одессе. Мы были молоды и ценили радости мирной жизни. Мы отмечали все дни рождения и советские праздники: День Советской Армии [21], День Октябрьской революции [22]. Мы всегда собирались в доме Йозефа Чижика, чтобы встречать Новый год. В начале 1950-х мы жили в большой комнате на Пироговской улице, 19. На наших вечеринках в нашей комнате было 18-20 человек.

В 1951 году у нас родился второй сын Евгений. Мы назвали его в честь моей сестры Гении. Когда в 1953 году умер Сталин, я служил в части связи в Одессе. Мы все боялись переворота или каких-то кардинальных перемен. Предстояла замена Сталину. Нам приказали оставаться в части. Однако ничего не произошло. Наших людей учили не иметь другого мнения. Военные, находившиеся на фронте во время войны, очень уважали Сталина. Мы верили, что он приведет нас к победе вместе с Жуковым [23].

В 1954 году наш старший сын Михаил пошел в школу №59 недалеко от нашего дома. Татьяне не терпелось вернуться к работе. В Одессе она не могла найти работу 12 лет. Она много раз обращалась в областное управление здравоохранения с просьбами о приеме на работу, но там отвечали, что работать женой военного не обязательно. В 1958 году она обратилась в Минздрав в Киеве. Министр оказался добрым человеком. Он направил письмо в областное управление здравоохранения с просьбой помочь Татьяне найти работу для повышения квалификации.Начала работать в Ильичевске [24]. Регулярного транспорта до Ильичевска не было, и Татьяне часто приходилось ездить на грузовиках. Дорога на работу заняла много времени. Она также должна была заботиться о домашнем хозяйстве и заботиться о наших сыновьях. Михаил учился в 4 классе, а Евгений ходил в школу. Через четыре месяца Татьяна устроилась на работу в поликлинику на Дерибасовской, где работала невропатологом до выхода на пенсию.

Я хорошо зарабатывал, и Татьяна тоже, и мы неплохо жили.В начале 1950-х мы купили свой первый телевизор. Летние каникулы мы провели с родителями Татьяны в Чирчике под Ташкентом. Мы проводили время с друзьями и ходили в театр. Перед войной мы с Татьяной ходили в еврейский театр. Я плохо понимал идиш, и Татьяна мне перевела. После войны мы ходили в украинский и русский театры – в одном выступали на украинском, а в другом – на русском. Летом московские театры приезжали на гастроли, а мы ходили на их спектакли.Дело в том, что мы больше не нужны нашим детям. Помню спектакль «А потом наступила тишина» [по пьесе современной американской писательницы Вины Дельмар] в постановке Театра Моссовета с Раневской и Плятом [известные советские актеры]. Мы предпочли ту же пьесу в постановке нашего одесского театра. Мы думали, что Платт переусердствовал со своей игрой. В Оперный театр тоже ходили, но не так часто. Мы подписывались на «Роман-газету» [издание художественной литературы, выходящей два раза в месяц в Москве], «Работницу» [Женщины-работницы, ежемесячный общественно-политический журнал в Москве], «Здоровье», ежемесячный научно-популярный журнал Минздрава. в Москве].Мы до сих пор храним статьи из этого журнала с рекомендациями по здоровью. Мы также подписывались на газеты: Красная Звезда [Красная звезда, ежедневная военно-политическая газета Минобороны, выходит в Москве], Правда [Правда, главная газета Коммунистической партии СССР]. Мы всегда читаем статьи в газетах, но понимали, что то, что они писали, отличалось от того, что было на самом деле.

В 1966 году после землетрясения в Ташкенте мы увезли родителей Татьяны в Одессу.В том же году я демобилизовался из армии и получил пенсию после 25 лет службы в армии. Мне было 50 лет, и я хотел пойти работать. Еврею было трудно найти работу. На заводе была вакансия, но когда узнали, что я еврей, мне отказали. Это происходило несколько раз, пока я не встретил моего бывшего сокурсника Майкла Теслера, еврея. Он помог мне устроиться на работу в Центр стандартизации в Одессе, где я работал инженером. В 1968 году я получил новую 4-комнатную квартиру в 5-ти этажном доме в Новом районе Одессы Черемушки, построенном при участии Центра стандартизации.Вот где мы сейчас живем.

В 1964 году, через 25 лет после выпуска, я организовал встречу выпускников нашего колледжа. Наши выпускники работали по всему Советскому Союзу. Многие из них, в том числе мои старые друзья, пришли на эту встречу. Акива Авербух был из Херсона, Жора Шварц – из Казани. Он приехал с еще одним выпускником нашего колледжа Камински. Мы встретили его в аэропорту и на машине проехали по Одессе. Он был очень рад нас видеть и нежно рассказывал нам о Казани, о том, как ему там нравится и какой чудесный город, когда он вдруг сказал, когда мы ехали по Пушкинской улице: “ Остановись, я поцелую камни тротуара! »Одесситы всегда будут такими: они не знают города лучше Одессы.Жора Шварц приезжал к нам лет пять назад, в 1998 году. Он в хорошей форме: мы с ним ходили на море. Я часто встречался с Акивой Авербухом – он жил в Херсоне. Он страдал от гипертонии, и когда он был у нас, Татьяна проверила его давление, прежде чем предложить ему крепкий напиток. Акива умер в Херсоне в конце 1990-х годов. Я был в отъезде и не был на его похоронах. Юзеф Чижик с женой отправились на похороны. Юзеф Чижик умер в 1996 году. Один из его сыновей живет в Берлине, Германия. Федор Томчаковский живет в Слободке.Мы с женой всегда ходим к нему, когда идем на еврейское кладбище к могилам наших близких.

Помню свою молодость на фронте. Дружба, начавшаяся на фронте, – самая крепкая дружба на свете. Мы с женой поддерживаем связь с моими друзьями. Мы переписывались, встречались с ними и отправляли поздравления с их днями рождения. Несколько раз мы с женой ездили отмечать 23 февраля, День Советской Армии, который мы также отмечаем как День первой гвардейской танковой армии с моими товарищами в Москве.Летом 1976 года мы приехали в Москву на могилу нашего командира маршала М.Е.Катукова. Он умер за шесть лет до того, как мы собрались на празднование 50-летия армии в Москве 23 февраля 1983 года.

В 1962 году мой старший сын Майкл пошел в школу № 116, где изучал физику и математику. Майкл успешно прошел собеседование и был принят в 8-й класс. В этой школе у ​​него были все отличники. Антисемитизма не было. У него было много одноклассников-евреев.В 1964 году окончил эту школу с золотой медалью. Вместе с ним 15 других детей были награждены медалями бога. После школы пошел сдавать вступительные экзамены на математический факультет МГУ. Мы очень хотели, чтобы он добился успеха, и он поступил в университет. Была группа других студентов из Одессы. Они объединились в ассоциацию, чтобы поддерживать друг друга. На математическом факультете Московского университета было так много студентов-евреев, что его друзья в шутку назвали его «хедером с углубленным изучением математики».

Евгений учился в школе №90 с украинским и немецким языками обучения. Он хорошо учился, особенно хорошо разбирался в истории и географии. Я принес «офицерский атлас», выпущенный на русском языке в Дрездене после войны: толстый том, включающий историю всех войн и подробное описание Великой Отечественной войны. У нас до сих пор есть этот атлас. Он довольно потертый и потрепанный после того, как он был у Майкла, а затем у Евгения. В нашей семье всегда нравились книги, и наши сыновья унаследовали это от нас.В 1969 году дед Сруль подарил Евгению пять рублей, а наш сын подписался на Большую советскую энциклопедию. Мы получили все пять томов. После школы в 1968 году окончил подготовительный курс к Народному хозяйству. Также он начал работать на фабрике учебных пособий, чтобы поступить на вечернее отделение финансового факультета. Он был озабочен тем, чтобы пойти в дневное отделение, будучи евреем и учитывая сложившуюся ситуацию. В Одессе был антисемитизм государственного уровня. Сейчас работает программистом в Одесском центре стандартизации, метрологии и сертификации.Он не женат.

В 1970-е годы мой двоюродный брат Шимон Тилипман переезжал в США. Мы с женой пошли попрощаться с ним и его женой Цилией накануне их отъезда. Их не было дома, и мы выбросили то, что было с собой, в их квартиру через оконное стекло. В то время в СССР не приветствовали контакты с эмигрантами, и мы не ходили к ним на вокзал. Шимон чувствовал себя обиженным и долгое время не мог нас простить.

В 1972 году в возрасте 89 лет умерла мать моей жены Хана Крупник.Последние два года жизни она была очень больна. Она ничего не помнила и не узнала нашего старого сына Майкла, который жил в Москве. Похоронили ее на еврейском кладбище в Слободке. Татьяна попросила некоторых пожилых евреев прочитать поминальную молитву на кладбище. Отец Татьяны умер через год и десять месяцев в 1973 году в возрасте 90 лет. Он был в здравом уме до конца, хотя в последние дни своей жизни был прикован к постели. В свою последнюю ночь он прочитал молитву и благословил нас на идиш.Похоронили его возле могилы жены.

Я слышал об основании Израиля, когда служил в Германии. Я всегда считал себя евреем, и моя семья погибла из-за своего еврейского происхождения. «Я всегда симпатизировал Израилю, но мне приходилось молчать о своем отношении. Я помню, как племянник Татьяны Бенцион Крупник уезжал в Израиль в 1970-х годах. Он был начальником цеха на заводе, и рабочие завода осудили его на собрании, хотя коллеги всегда уважали и ценили его за квалификацию.Слава богу, отношение изменилось. В 1986 году Татьяна навестила свою племянницу Раису в Лоде, Израиль. Мне хотелось поехать с ней, но семейные обстоятельства не позволили мне поехать туда. Татьяна была очень впечатлена увиденным в Израиле. Она рассказала нам, какая красивая страна. Наши родственники живут в Израиле, и мы всегда смотрим по телевизору все, что они показывают об Израиле. Мы сочувствуем этой стране. Войны нет, но люди умирают в мирное время из-за терроризма.

После окончания университета старший сын Михаил остался работать в Москве.Он получил предложение о работе от научно-исследовательского института. Защитил кандидатскую диссертацию. [25] Майкл женился на своей однокурснице Галине Гринберг. Она приехала из Москвы. Ее мать русская, а отец еврей. В 1974 году у Галины и Михаила родился старший сын Антон, а в 1978 году у них родился сын Сергей. Они приехали к нам на летние каникулы, а мы сняли дачу на берегу моря, в Аркадии или на станции 16 в Большом Фонтане. Антон окончил математический факультет МГУ.Он работает программистом. Был женат, у него есть сын – наш правнук Денис. Наш младший внук Сергей окончил четыре года обучения в МГУ и работает. Галина читает лекции по математике в педагогическом техникуме. Майкл работает в научно-исследовательском институте. Он также работает программистом в частной канадской компании.

Я вышел на пенсию в 1988 году, но какое-то время продолжал работать неполный рабочий день. Татьяна вышла на пенсию в 1990 году. Мы считали, что перестройка [26], инициированная Горбачевым [27], была большим шагом вперед по сравнению с предыдущим периодом.У нас стало больше свободы. Нам разрешили пообщаться с родственниками за границей. Но самое главное, что отношение к евреям изменилось. Антисемитизма на государственном уровне нет. Что касается нашего материального положения, то оно стало хуже, но не так, как с мирным населением, так как пенсионеры получают более высокие пенсии.

В 1990-е годы в Одессе началось возрождение еврейской жизни. Мы с женой являемся членами Фронтлайн Братства – объединения еврейских ветеранов Великой Отечественной войны при благотворительной организации Гмилус Хэсэд.Мы собираемся раз в две недели и отмечаем дни рождения. 9 мая мы отмечаем День Победы. Кроме того, мы ходим на воскресные вечеринки в клубе «Моадон» в Хэсэде, куда приглашают музыкантов из филармонии или самодеятельных исполнителей. Недавно на гастроли приехал еврейский театр из Черновцов. Моя жена устраивает празднование субботы дома и старается не работать в субботу. Иногда по праздникам ходим в синагогу. Татьяна зажигает поминальные свечи в память наших погибших родственников.

Глоссарий

[1] Великая Отечественная война: 22 июня 1941 года в 5 часов утра нацистская Германия напала на Советский Союз без объявления войны.Это было началом так называемой Великой Отечественной войны. Немецкому блицкригу, известному как операция «Барбаросса», в последующие месяцы почти удалось разрушить Советский Союз. Оказавшись неподготовленными, советские войска потеряли целые армии и огромное количество техники под натиском немцев в первые недели войны. К ноябрю 1941 года немецкая армия захватила Украинскую республику, осадила Ленинград, второй по величине город Советского Союза, и угрожала самой Москве. Война для Советского Союза закончилась 9 мая 1945 года.

[2] Бессарабия: Историческая область между реками Прут и Днестр, в южной части Одесской области. Бессарабия была частью России до революции 1917 года. В 1918 году она провозгласила себя независимой республикой, а затем объединилась с Румынией. Парижский мирный договор (1920 г.) признал союз, но Советский Союз никогда этого не принимал. В 1940 году Румыния была вынуждена уступить Бессарабию и Северную Буковину СССР. В этих двух провинциях проживало почти 4 миллиона жителей, в основном румыны.Хотя Румыния повторно оккупировала часть территории во время Второй мировой войны, румынский мирный договор 1947 года подтвердил их принадлежность Советскому Союзу. Сегодня это часть Молдавии.

[3] Русская революция 1917 года: революция, в ходе которой царский режим был свергнут в Российской империи и при Ленине заменен властью большевиков. Двумя фазами революции были: Февральская революция, которая произошла из-за нехватки продовольствия и топлива во время Первой мировой войны, во время которой царь отрекся от престола, и к власти пришло временное правительство.Второй этап произошел в форме переворота под руководством Ленина в октябре / ноябре (Октябрьская революция) и ознаменовался захватом власти большевиками.

[4] Голод в Украине. В 1920 году на Украине был введен преднамеренный голод, в результате которого погибли миллионы людей. Это было организовано для подавления протестующих крестьян, не желавших вступать в колхозы. В 1930-1934 годах на Украине был еще один ужасный умышленный голод. Власти отобрали у крестьян последние продукты.Люди гибли на улицах, опустели целые деревни. Власти устроили это специально для подавления восставших крестьян, не желавших мириться с советской властью и вступать в колхозы.

[5] Ленин (1870-1924): псевдоним Владимира Ильича Ульянова, вождя российских коммунистов. Глубоко изучавший марксизм, революционер 1890-х гг. Он стал лидером большевистской фракции Социал-демократической партии, которую привел к власти в ходе государственного переворота 25 октября 1917 года.Ленин стал главой Советского государства и сохранял этот пост до своей смерти.

[6] Троцкий, Лев Давидович (урожденный Бронштейн) (1879-1940): русский революционер, один из лидеров Октябрьской революции 1917 года, выдающийся деятель коммунистического движения и теоретик марксизма. Троцкий участвовал в социал-демократическом движении с 1894 года и поддерживал идею объединения большевиков и меньшевиков с 1906 года. В 1905 году он развил идею «перманентной революции».Он был одним из лидеров Октябрьской революции и основателем Красной армии. Он широко применял репрессивные меры для поддержания дисциплины и «наведения всего в революционный порядок» на фронте и в тылу. Острая борьба со Сталиным за лидерство закончилась поражением Троцкого. В 1924 году его взгляды были объявлены мелкобуржуазным уклоном. В 1927 г. исключен из КПСС, выслан в Казахстан, в 1929 г. – за границу. Он жил в Турции, Норвегии, а затем в Мексике.Он критиковал сталинский режим как бюрократическое перерождение пролетарской власти. Он был убит в Мексике агентом советских спецслужб по приказу Сталина.

[7] Комсомол: Коммунистическая молодежная политическая организация, созданная в 1918 году. Задача комсомола заключалась в распространении идей коммунизма и вовлечении рабочей и крестьянской молодежи в строительство Советского Союза. Комсомол также стремился дать коммунистическое воспитание, вовлекая рабочую молодежь в политическую борьбу, дополняя ее теоретическим образованием.Комсомол был более популярен, чем Коммунистическая партия, потому что с его образовательной целью люди могли принимать непосвященных молодых пролетариев, тогда как члены партии должны были иметь хотя бы минимальную политическую квалификацию.

[8] Магазины «Торгсин»: специальные розничные магазины, которые были открыты в крупных городах России в 1920-х годах с целью продажи товаров иностранцам. Торгсины продавали дефицитные товары за твердую валюту или обменивали их на золото и драгоценности, принимая также старые монеты.Настоящая цель этого экономического эксперимента, продолжавшегося два года, заключалась в том, чтобы выманивать у населения все золото и ценности для промышленного развития страны.

[9] НКВД: Народный комитет внутренних дел; он пришел на смену ГПУ, агентству государственной безопасности, в 1934 году.

[10] Большой террор (1934-1938): во время Большого террора или Больших чисток, которые включали печально известные показательные процессы над бывшими большевистскими противниками Сталина в 1936-1938 годах и достигли своего пика в 1937 и 1938 годах, миллионы невинных советских граждан были отправлены в трудовые лагеря или убиты в тюрьме.Основными мишенями Большого террора были коммунисты. Более половины арестованных на момент задержания были членами партии. Вооруженные силы, Коммунистическая партия и правительство в целом были очищены от всех якобы диссидентов; как правило, жертвы приговаривались к смертной казни или к длительным каторжным работам. Большая часть чисток проводилась тайно, и лишь несколько дел рассматривались в публичных «показательных процессах». К тому времени, когда террор утих в 1939 году, Сталину удалось привести и партию, и общественность к состоянию полного подчинения своему правлению.Советское общество было настолько раздроблено, а люди так боялись репрессий, что в массовых арестах отпала необходимость. Сталин правил как абсолютный диктатор Советского Союза до своей смерти в марте 1953 года.

[11] Якир: Один из основателей Коммунистической партии Украины. В 1938 г. арестован и расстрелян.

[12] Обязательное рабочее место в СССР: Выпускники высших учебных заведений должны были пройти обязательное двухлетнее рабочее место, выдаваемое учреждением, которое они закончили.По окончании этого задания молодые люди могли устроиться на работу по своему усмотрению в любой город или организацию.

[13] Аннексия Белоруссии и Западной Украины – 17 сентября 1939 года Советская Армия вошла в области Польши с украинским и белорусским населением. В начале ноября того же года эти территории вошли в состав Советских республик – Украины и Белоруссии.

[14] Молотов В. П. (1890-1986): государственный деятель и член руководства Коммунистической партии.С 1939 г. министр иностранных дел. 22 июня 1941 года он объявил по радио о нападении Германии на СССР. Он и Иден также после войны разработали процентное соглашение о советской и западной сферах влияния в новой Европе.

[15] Ворошилов, Климент Ефремович (1881-1969): советский военачальник и чиновник. Он был активным революционером до революции 1917 года и выдающимся полководцем Красной Армии во время Гражданской войны в России. В качестве комиссара по военным и военно-морским делам, а затем по обороне, Ворошилов помог реорганизовать Красную Армию.Он был членом Политбюро ЦК Коммунистической партии с 1926 года и членом Верховного Совета с 1937 года. Он был исключен из Центрального комитета в 1961 году, но переизбран в него в 1966 году.

[16] Доманевка: Районный город в Одесской области. Сотни тысяч евреев были истреблены в лагере, расположенном в этом городе во время войны.

[17] Курская битва: Крупнейшее танковое сражение в истории Великой Отечественной войны произошло под Курском. Он начался 5 июля 1943 года и позорно закончился через восемь дней.Советская армия в контрнаступлении разгромила 30 немецких дивизий и освободила Орел, Белгород и Харьков. В ходе Курской битвы 12 июля 1943 года в Прохоровке произошел самый крупный танковый бой, в котором участвовало до 1200 танков и мобильных пушек с обеих сторон, и завершился он поражением немецкого танкового соединения.

[18] Стефан Бандера (1909–1959) был лидером Организации украинских националистов (ОУН). Когда он объявил во Львове в 1941 году о создании независимого украинского правительства, он был арестован немцами и отправлен в лагерь Заксенхаузен.Позже был освобожден. Во время и после Второй мировой войны он был организатором вооруженного сопротивления на Украине против советских властей, а затем переехал в Германию (Мюнхен). Бандера был убит в 1959 году агентом КГБ.

[19] Война с Японией: В 1945 году война в Европе закончилась, но на Дальнем Востоке Япония все еще вела борьбу против стран антифашистской коалиции и Китая. СССР объявил войну Японии 8 августа 1945 года, а Япония подписала акт о капитуляции в сентябре 1945 года.

[20] Коммунальная квартира: Советская власть хотела улучшить жилищные условия путем реквизиции «лишней» жилой площади у богатых семей после революции 1917 года.Квартиры делили несколько семей, каждая из которых занимала одну комнату и делила кухню, туалет и ванную комнату с другими жильцами. Из-за хронической нехватки жилой площади в городах совместные квартиры продолжали существовать десятилетиями. Несмотря на начавшуюся в 1960-х годах государственные программы по строительству большего количества домов и ликвидации общих квартир, общие квартиры существуют и сегодня.

[21] День Советской Армии: Российская императорская армия и флот распались после начала революции 1917 года, поэтому Совет Народных Комиссаров на добровольных началах создал Рабоче-Крестьянскую Красную Армию.Первые подразделения отличились против немцев 23 февраля 1918 года. Этот день стал «Днем Советской Армии» и в настоящее время отмечается как «День армии».

[22] День Октябрьской революции: 25 октября (по старому календарю) 1917 года вошел в историю как день победы Великой Октябрьской социалистической революции в России. Этот день – самая знаменательная дата в истории СССР. Сегодня юбилей отмечается как «День согласия и примирения», 7 ноября.

[23] Георгий Константинович Жуков, 1896–1974 гг., Был советским маршалом. Он участвовал в Октябрьской революции 1917 года и в Гражданской войне 1918-20, приведшей к власти большевиков, участвовал в боевых действиях против японцев на маньчжурской границе (1938-39) и в финско-российской войне. В 1940 г. дослужился до генерала, кратковременно (1941 г.) был начальником генерального штаба. В октябре 1941 года он сменил Семена Тимошенко на посту командующего Центральным фронтом и руководил обороной Москвы. Став командующим (1942 г.) на Юго-Западном фронте, Жуков нанес поражение немцам под Сталинградом (1943 г.) и вместе с маршалом Ворошиловым снял блокаду Ленинграда (Санкт-Петербург).Петербург). Он возглавил наступление 1944 года и последний штурм Германии в 1945 году, взяв Берлин (апрель) и стал командующим советской оккупационной зоной в Германии. В 1946 году Жуков получил командование советскими сухопутными войсками, но в 1947 году был понижен в звании до командующего Одесским военным округом. После смерти Сталина Жуков стал заместителем министра обороны (1953 г.) и министром обороны (1955 г.).

[24] Ильичевск: порт на Черном море, 25 км от Одессы; стал городом в 1973 году.

[25] Советская / российская докторская степень: Высшая школа в Советском Союзе (аспирантура или интернатура для студентов-медиков), на которую обычно уходило около 3 лет и приводилось к защите диссертации.Студентам, сдавшим экзамен, была присуждена степень кандидата наук. Если человек хочет продолжить свое исследование, следующим шагом будет подача заявления на получение докторской степени (doktarontura). Чтобы получить докторскую степень, человек должен был участвовать в академической жизни, постоянно публиковаться и писать оригинальную диссертацию. В конце концов ему / ей будет присуждена степень доктора наук.

[26] Перестройка (русский язык для реструктуризации): советская экономическая и социальная политика конца 1980-х годов, связанная с именем советского политика Михаила Горбачева.Этот термин обозначал попытки трансформировать застойную, неэффективную командную экономику Советского Союза в децентрализованную, ориентированную на рынок экономику. Руководителям предприятий, местным органам власти и партийным чиновникам была предоставлена ​​большая автономия, и были введены открытые выборы в попытке демократизировать организацию Коммунистической партии. К 1991 году перестройка шла на спад, и вскоре ее затмил распад СССР.

[27] Горбачев, Михаил (1931): советский политический лидер.Горбачев вступил в Коммунистическую партию в 1952 году и постепенно продвигался вверх по партийной иерархии. В 1970 году он был избран в Верховный Совет СССР, где оставался до 1990 года. В 1980 году он вошел в состав Политбюро, а в 1985 году был назначен генеральным секретарем партии. В 1986 году он приступил к реализации всеобъемлющей программы политической, экономической и социальной либерализации под лозунгами гласности (открытости) и перестройки (реструктуризации). Правительство освободило политических заключенных, допустило рост эмиграции, выступило против коррупции и способствовало критическому пересмотру советской истории.Съезд народных депутатов, основанный в 1989 году, проголосовал за прекращение контроля Коммунистической партии над правительством и избрал Горбачева исполнительным президентом. Горбачев распустил Коммунистическую партию и предоставил странам Балтии независимость. После создания Содружества Независимых Государств в 1991 году он ушел с поста президента. С 1992 года Горбачев возглавляет международные организации.

‘Генерал Филип Шеридан’ – Графиати

Аннотация: