Преподавать как проверить: Преподавать проверочное слово преподать

Найти клиентов и сделать кастдев: зачем предпринимателю преподавать

Чтобы сделать кастдев

Денис Собе-Панек, партнер Strategy Partners (экосистема «Сбера»)

Преподает на программе Digital MBA в «Нетологии»

Я не могу назвать себя полноценным преподавателем, хотя вся моя профессиональная деятельность связана с образовательными практиками. Мне приходится много учить клиентов, потому что лучший клиент — подготовленный клиент. В консалтинге проект ждет успех, если клиент и консультант плывут в одной лодке и делают совместный продукт. Это возможно только в том случае, если ты максимально делишься экспертизой.

У меня довольно узкая специфика в теме цифрового маркетинга и цифровых бизнес-моделей, поэтому преподавать я начал рано — лет в 20. Просто в нашей теме на тот момент не было экспертов, а интерес к ней был: приходилось учиться на практике, читать западные блоги, смотреть вебинары.  

Места для преподавания находили меня сами: я выступал и в МШУ Сколково, и в МГИМО, и в РАНХиГСе. Никогда не ставил перед собой цель сделать преподавание основной деятельностью, так как я в тот же момент потерял бы свое основное конкурентное преимущество как преподавателя — практический опыт и погруженность в постоянно меняющийся бизнес-контекст.

Образовательная деятельность полезна для бизнеса: нередко мои студенты становились заказчиками. На слушателях я отрабатываю новые подходы и методики: обратная связь от них и результаты практической работы позволяют мне проверить новые концепции не на текущих клиентах, а в безопасной образовательной среде. В этом смысле я учусь вместе со своими студентами.

Чтобы найти помощников на проекты

Валерия Розов, основательница HR-компании Typical и соосновательница кейс-чемпионата P1

Преподает Basics of Product Management в ВШМ СПбГУ

В детстве я мечтала преподавать: приходила домой после школы, все раскладывала на столе и бесконечно делала уроки, представляя, что я учитель, который объясняет остальным ученикам, как нужно что-то решать. Потом это все куда-то делось, страсть к обучению других пропала. Хотя в рамках работы надо было постоянно учить своих сотрудников — тут хочешь или нет, но преподаешь. 

Мои коллеги из ВШМ (Высшая школа менеджмента в СПбГУ) сами предложили сделать курс по продакт-менеджменту, я подумала и решила вписаться. На тот момент мне нигде преподавать не хотелось, так как все программы казались скучными и бесперспективными, но с ВШМ немного другая история — я сама там училась и понимаю уровень.

Стала преподавать интенсивный курс: три пары по три часа в неделю — к каждой тщательно готовилась. Студенты, которые прошли мой курс, сейчас помогают мне по side-проектам. Знакомство с ними — ключевой профит для бизнеса от преподавания. 

Чтобы найти клиентов

Артем Кашехлебов, партнер в брендинговом агентстве Sensesay, брендолог Pinkman

Преподает в RMA, РАНХиГС и «Нетологии» 

Я начал развиваться в области диджитал задолго до преподавания, а чтение лекций всегда было факультативной нагрузкой. К моменту первой лекции в качестве преподавателя в вузе уже успел поработать в собственной веб-студии и нескольких венчурных фондах как руководитель маркетинговых направлений. 

Началось все с того, что один из моих институтских учителей, став проректором, позвал меня в московский коммерческий вуз читать про маркетинг. Потом я решил попробовать себя в бизнес-школах, где аудитория, как правило, сильно осознаннее и подготовленнее, в параллели начал преподавать в онлайн-формате.

Мне было непривычно шутить и эмоционально вести занятия, не видя глаз слушателей. Но потом привык и сегодня на вебинарах чувствую себя почти так же свободно, как и в живой аудитории.

В какой-то момент стало совсем тяжко. Утро и день я работал на основных работах, а все вечера, иногда вместе с выходными, отдавал преподаванию.

Помню свой субботний рекорд по чтению лекций: начал в 9:00 и закончил в 23:00 с перерывом на обеденный час. Было жестко, больше так не хочу. Именно в тот момент я начал воспринимать эту деятельность не просто как факультатив, так как гонорары из разных мест преподавания в совокупности стали достаточно ощутимы для семейного бюджета.

В 2018 году я запустил свое брендинговое агентство и существенно сократил нагрузку преподавания, чтобы эти направления не мешали друг другу и не конкурировали. Сегодня я доволен балансом. В процессе обучения удается найти будущих сотрудников и клиентов: один из наших сенсеев в агентстве училась на моем курсе, а сколько было реализовано интересных проектов совместно с выпускниками — вообще не счесть. 

Чтобы выращивать сотрудников под себя

Арам Харди, СЕО Hardy Consulting и сооснователь Prisma

Преподает как приглашенный лектор в московских вузах и в Оксфорде

Я постоянно нанимаю сотрудников в свое консалтинговое агентство. В основном это специалисты из США, которые стоят в десять раз дороже наших ребят. В какой-то момент возникла идея начать преподавать, чтобы выращивать сотрудников под себя. Мне всегда нравилось делиться знаниями, я не понимаю, почему многие боятся рассказывать и показывать, как надо. 

Когда начал преподавательскую деятельность, был фаундером Prisma и Hardy Consulting развивался активно (на тот момент помогали нескольким компаниям из Fortune 100). Я соглашаюсь на все приглашения вузов, в том числе читаю лекции в негосударственных нефлагманских университетах.

Сейчас готовиться к ним уже не приходится, а поначалу продумывание занятий занимало несколько часов в неделю. Лучших студентов забираю к себе в Hardy Consulting — экономия по сравнению с наймом специалистов из США или даже подходящих специалистов на российском рынке (которых мало) огромная.

Чтобы самореализоваться

Дмитрий Спиридонов, сооснователь и генеральный директор CloudPayments, советник заместителя председателя правления в «Тинькофф»

Преподает на программе Digital MBA в «Нетологии» 

Каждая новая сфера знаний требует десятилетий, чтобы глубоко в ней разобраться. Я не вижу смысла тратить годы на теорию — гораздо эффективнее получить информацию от тех людей, которые весь этот путь уже прошли раньше тебя и могут дать практический опыт с выжимкой.

Когда осознал это, захотел внести свой собственный вклад в то, чтобы вокруг было как можно больше подкованных с разных сторон специалистов.

При выборе места для преподавания смотрел на два пункта: 

• наличие комьюнити вокруг бренда образовательной площадки;
• совпадение концепции проекта с моими взглядами. 

Я не могу сказать, приносит ли преподавательская деятельность пользу бизнесу. Тут скорее история про самореализацию, личную отдачу. Будет ли профит для компании — вопрос второй.

Чтобы сравнить образовательные подходы 

Анастасия Жбанова, вице-президент по коммуникациям AliExpress Россия

Преподает корпоративные и бренд-коммуникации в ВШЭ

Я училась далеко не в МГУ или Вышке, и когда возникло желание делиться знаниями, смотрела на топовые вузы — хотелось сравнить подходы. На момент начала преподавательской деятельности была директором по продуктовым и медиакоммуникациям в Mail.ru Group, только перешла на эту должность из «Одноклассников».

Я много слышала о ВШЭ: современном вузе с западной моделью образования. Мне очень понравилась команда департамента, куда меня позвали, — показалось, что мы сработаемся. Первое время я присматривалась к студентам: для меня было важно, чтобы они приходили на занятия заинтересованные и мотивированные на учебу. 

К лекциям я до сих пор каждый раз готовлюсь: обновляю презентации новыми примерами, часто приглашаю спикеров.

Лекции у меня по субботам, они занимают полдня. Среди студентов часто находятся будущие сотрудники. Так получилось, что после каждого курса я брала кого-то из ребят на работу и, самое классное, что они в компаниях задерживаются. Артем с первого потока работает в «Юле», Полина со второго – в «Ситимобил», Амина с третьего — в AliExpress.

Чтобы тестировать инновации

Тимофей Головин, генеральный директор НУМА Инвест, партнер Winno

Преподает в РЭУ им. Плеханова, НИУ ВШЭ и РАНХиГС 

Собственные курсы именно в вузах начались с того, что товарищ, тогда декан на магистратуре в МосПолитехе, попросил меня закрыть предмет Lean Startup, так как слетел преподаватель, а со своими стартапами мы работали как раз по этой методологии.

Аналогичная ситуация произошла и в РЭУ, но уже с другим предметом, который шел полностью на английском. В РАНХиГС сначала помогал сделать кейс-чемпионат по финтеху для студентов, а потом постепенно втянулся в преподавание нескольких курсов, перепланировку магистратуры в сторону внутрикорпоративных предпринимателей и другие активности. До МосПолитиха опыта преподавания у меня особо не было: вел отдельные мастер-классы и стратегические сессии в рамках нашего акселератора, но не цельные курсы.

Изначально я рассматривал курсы скорее как хобби и способ систематизировать собственные знания, но потом возникла интересная синергия с пользой для бизнеса.

Например, мы как акселератор, много работаем не только со стартапами, но и с корпоративными инновациями, и последнее время часто приходится конкурировать с компаниями, у которых есть госресурс. Поэтому нестандартные подходы, новые инструменты, пересборки методологий становятся необходимостью. И студенты — прекрасная аудитория для того, что апробировать все это, а потом уже предлагать корпорациям.

Есть и другие истории, например, один из стартапов в нашем портфеле пришел напрямую с курса магистратуры, на котором я преподавал. Сейчас мы стараемся сделать этот процесс более системным, чтобы таких историй было больше. Например, помогаем развивать в одном вузе тему «Стартап как диплом» и даже спроектировали магистратуру со встроенным акселератором.

Поскольку лекции являются факультативом к основной работе, готовиться к ним приходится вечерами и по выходным. Загрузка всегда разная: бывает 3-4 двойных пары в неделю, а бывает, что пар нет. Оплата рассчитывается по преподавательской ставке — она небольшая. Некоторые активности делаю бесплатно. Есть еще истории с корпоративным обучением от вузов, когда обучают кадровый резерв крупных корпораций — там ставки уже рыночные.

Фото на обложке: Shutterstock/Tinnakorn jorruang

Преподавание иностранных языков. Системные ошибки / Хабр

Каждый раз говорят, что надо рассказывать в начале статьи кто я такой. Написал в профиль) Методист я, в общем.

Цель статьи – обозначить проблему и перечислить причины её существования.

Так вышло, что много лет работаю со студентами ведущих вузов Москвы и неплохо знаю ситуацию с преподаванием английского языка в них. Вкратце: не жалуются студенты только трёх – МГЛУ, МГИМО и МФТИ.

Вроде существуют серьёзные научные школы, отработанная десятилетиями программа по профильным дисциплинам. В коридорах только и разговоров, что английский всем нужен. Но вот всё что-нибудь неладно: то «методика не подходит», то «языки – не моё», то «не могу понять, как сдвинуться с мёртвой точки»… Что за атмосфера мистики вокруг иностранных языков, что в них такого, что не даёт раз и навсегда выработать признанную технологию качественного учебного процесса, создать пособия и отладить подготовку преподавателей?

Советы и мнения по поводу изучения иностранных языков часто подкрепляются тем, что так сказал-де переводчик-синхронист, или преподаватель с 30-летним опытом, или какой-то знакомый, который жил в Англии, свободно разговаривает и постоянно работает с носителями.

Люди, хорошо владеющие иностранными языками (в том числе преподаватели) часто имеют плохо совместимые с реальностью представления о том, как их надо учить. Это не парадокс: почти везде языки дают плохо, и реально выучивают их, как правило, люди с хорошими способностями. Для обучения таких людей не требуется особого преподавательского мастерства или специальных приёмов. Они воспримут любой способ подачи материала. Что-то сами додумают. А потом всю жизнь рассказывают, как замечательно «это работает».

Люди очень неохотно отходят от привычных практик, и преподаватели, как правило, учат так, как учили их – ну работает же! А студенты, у которых не получилось, – сами виноваты – не стараются!

Технология и алгоритмы подачи технических дисциплин более-менее отработаны достаточно давно: за некомпетентность в построении научной и индустриальной базы для военной промышленности в прежние времена прилетало мгновенно. А вот недостатки преподавания иностранных языков успешно сглаживают переводчики, коих для оборонки и бизнеса всегда хватало. (Аристократы знали языки, но методики там особой не было – нанимали гувернёров-иностранцев, да и просто брали количеством часов.)

Государственной машине НЕ ИНТЕРЕСНО. Если бы ей вдруг реально понадобилось, эффективные программы преподавания языков были бы разработаны быстрее антиковидных вакцин, а все эти «авторские», «уникальные» и прочие «инновационные» методики сметены к чертям.

Проблема сильно усугубляется тем, что профессия преподавателя в целом непрестижна, толковые инициативные люди туда почти не идут. В преподавании языков вообще планку задают товарищи, ни малейшего понятия о преподавании не имеющие. В лучшем случае они просто знают сам предмет. (Я тоже заканчивал иняз и тоже сдавал «Теорию и методику преподавания иностранных языков». Позорище это было, надо сказать, а не курс.)

По этим же причинам бардак с языками творится в общеобразовательной школе. Мои студенты периодически сетуют, что понимали в школе более-менее все предметы, кроме (почему-то!) английского. Школьное образование, конечно, в целом находится в заброшенном состоянии. В числе прочего и потому, что результат каждого отдельного косяка учителя или системы в целом сказывается не сразу, обычно даже ОЧЕНЬ не сразу.

На ситуацию с преподаванием языков, теоретически, могли бы повлиять покупатели курсов – спрос-то существует! Английский, вон, вообще много лет возглавляет список самых востребованных учебных предметов на рынке. Ну тут свои нюансы.

Если лично меня спросить, которая из двух картин написана мастером изобразительного искусства, а которая является некачественной копией чего-то великого, я могу, конечно, выразить своё «мнение». И даже с высокой вероятностью буду прав. Но, независимо от того, прав я окажусь или нет, мнение моё будет идиотским в любом случае: у меня не сформированы, отсутствуют критерии оценки. Да, я ни черта в этом не понимаю, и да, контент Третьяковской галереи не пробуждает во мне почти никакого отклика.

Вообще, если работает настоящий профессионал, посторонние понимают в его действиях немногим более, чем пациент на операционном столе в деталях операции. Даже если им кажется, что понимают, как в случае с преподаванием.

Маркетологи языковых школ делают страшную вещь: они укрепляют людей в убеждении, что те способны распознать и выбрать качественный курс или хорошего преподавателя. В реальности, почти 100% студентов (как минимум до Intermediate включительно) не понимают ни чего конкретно хотят добиться, ни с каким объёмом информации имеют дело, ни какова структура этой информации, ни что им в реальности нужно на данном этапе развивать, ни как это сделать, ни какой учебный материал для этого нужен.

«Закончил автошколу/курсы по системному администрированию/тестированию ПО, вообще ничего не понял», – такое даже звучит странно. А через курсы английского прошёл чуть ли не каждый второй – двух слов связать не могут и про структуру языка ничего не поняли. Пять с плюсом, маркетологи!

Даже попав к хорошему преподавателю языков, люди (естественно!) не способны оценить качество учебного процесса, опираясь только на полученный результат. Чтобы оценить учебный процесс, надо:

1. знать, как работают и чего добиваются другие преподаватели за ту же единицу времени с людьми твоего уровня способностей;

2. понимать ценность полученных результатов, их место в иерархии знаний и навыков, составляющих многогранный конструкт, который для простоты называют «знание иностранного языка».

Ну и окончательно добивает ситуацию распространившееся представление об английском как о некоем «объёме информации», который нужно «запомнить». Поэтому многие решили, что теперь всё есть на YouTube и преподаватель не нужен, по большому счёту. Ну да, Шелдон Купер, плавание по видеоурокам на коврике. Какая вода, зачем вода… Высказался на эту тему здесь (№№ 6, 7). Иностранный язык – это не «информация», – это, в первую очередь, навыки, которые не так просто выработать, тем более самостоятельно.

В общем, ситуация стабильно тяжёлая, прогноз неблагоприятный.

P.S. Моя статья на смежную тему.

Здесь привёл несколько фундаментальных ошибок преподавателей иностранных языков.

«Защитить учащихся»: в России будут тщательно проверять психику педагогов

Госдума рассмотрит законопроект об обязательном психиатрическом обследовании педагогов, устраивающихся на работу в школы, вузы и колледжи. Депутаты также предлагают регулярно проверять уже работающих преподавателей. С соответствующей инициативой парламентарии выступили на фоне истории с экс-доцентом СПбГУ Олегом Соколовым, который неоднократно проявлял агрессию по отношению к своим студентам и впоследствии убил 23-летнюю аспирантку.

Депутаты Гаджимет Сафаралиев и Евгений Марченко внесли в Госдуму законопроект об обязательном психиатрическом обследовании педагогов перед приемом на работу. Об этом сообщает агентство «Интерфакс».

Согласно инициативе депутатов, поправки должны быть внесены в главу 52 Трудового кодекса РФ, регулирующую особенности труда педагогических работников.

«Разработка изменений была продиктована ростом преступлений, в том числе тяжких и особо тяжких составов, совершаемых именно педагогическими работниками. Увеличивается количество уголовных дел, возбужденных в отношении преподавателей,

появляются уголовные дела в отношении преподавателей вузов», — уточняется в документе.

Сейчас Трудовой кодекс РФ включает требование не запрашивать информацию о состоянии здоровья работника — исключение предусмотрено только для тех сведений, которые как-либо влияют на трудовые функции преподавателей. Однако депутаты предлагают расширить требования к кандидатам на должность педагогов в школах и вузах. Таким образом они намерены «защитить учащихся от «потенциально опасного, девиантного поведения педагогов».

«Обязательное психиатрическое освидетельствование как соискателей, так и регулярный (раз в 5 лет) психиатрический осмотр преподавателей, должны выполнять превентивную функцию, необходимую для улучшения криминогенной обстановки», — считают Сафаралиев и Марченко.

Как указывают депутаты, обследование должно стать условием для допуска к работе, а выявленные расстройства — поводом для отстранения от нее.

В случае утверждения законопроекта его составители также намерены обязать полицию сообщать в учебное заведение о том, что его сотрудника привлекли к уголовной ответственности за преступления, указанные в статье 331 ТК — против жизни и здоровья, свободы, чести и достоинства личности, половой неприкосновенности и половой свободы личности, против семьи и несовершеннолетних. Получив такое уведомление, руководство учебного заведения должно немедленно отстранить педагога от должности.

Распрощаться с преподавательской деятельностью придется и тем, кого привлекли к административной ответственности за насилие, причинившее физическую боль.

«Не только с точки зрения юридических, но и общечеловеческих норм недопустимо, чтобы образовательным и воспитательным процессом занимался человек недостойный, совершавший преступления против жизни и здоровья граждан, или человек, имеющий психические отклонения», — заключили авторы законопроекта.

Сейчас основным нормативным документом, которым руководствуются администрации школ и вузов при принятии преподавателей на работу, является постановление правительства РФ «О реализации Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». В нем в качестве общих медицинских психиатрических противопоказаний для работников учебно-воспитательных и дошкольных организаций указаны хронические и затяжные психические расстройства с тяжелыми стойкими или часто обостряющимися болезненными проявлениями — в частности эпилепсия.

Особую озабоченность правилами приема преподавателей и учителей и на работу депутаты выразили на фоне истории, которая произошла в Санкт-Петербурге в начале ноября. Тогда историк Олег Соколов, на тот момент преподававший в СПбГУ, был задержан за убийство 23-летней аспирантки Анастасии Ещенко. По предварительной версии следователей, 7 ноября 2019 он застрелил ее из мелкокалиберного обреза в своей квартире, расположенной на Набережной Мойки, 82.

Спустя два дня Соколов решил избавиться от тела, расчленив его пилой. В процессе ему периодически становилось плохо, поэтому он пил водку. Убийца разложил ноги и руки Ещенко в сумки и отправился топить их в реке Мойке. Однако скрыться незамеченным ему не удалось – из-за сильного алкогольного опьянения он упал в воду, откуда позже его извлекли спасатели. Вскоре Соколов был арестован и признал свою вину.

При этом другие студенты Соколова позже рассказывали «Газете.Ru», что историк часто срывался на них. Кричал он при этом в основном на французском языке.

«Соколов у меня преподавал курс общей истории – тогда он мне нравился как лектор, но с ним было очень тяжело иметь контакты даже на самом нейтральном уровне преподаватель-студент. Например, на одном из экзаменов он сначала задал мне вопрос, а потом, все больше распаляясь, стал кричать на меня на французском. Я была в шоке, а потом узнала, что он и на лекциях на студентов часто кричал», — заявила в разговоре с «Газетой.Ru» Алина Ампелонская.

Ампелонская также отметила, что за последние несколько лет в университете было несколько конфликтов с участием Соколова. По ее словам, в 2018 году по его указанию насильно вывели из аудитории студента, который задал ему «неудобный» вопрос. При этом молодому человеку были нанесены многочисленные травмы.

В июле 2019 года суд Комсомольска-на-Амуре также вынес приговор 50-летней учительнице начальных классов, устроившей драку со второклассником в школьном коридоре.

Инцидент произошел в ноябре 2018 года, после чего в сети быстро распространилось видео: на нем видно, как педагог Татьяна Лескова догоняет девятилетнего школьника в коридоре и начинает давать ему пощечины. Потеряв равновесие, мальчик падает на пол.

«Ты кто такой? Кто тебе позволяет так себя вести?», — кричит при этом педагог.

После этого она силой сажает ребенка на лавочку в рекреации и заламывает ему руки. «Ты почему всем мешаешь? Ты этого ждал? Я тебе устрою, еще раз только рыпнешься. Ты меня услышал?», — продолжает она.

В результате учительница была приговорена к 200 часам обязательных работ, сообщается на сайте регионального Следственного управления СК РФ. Как уточнили в ведомстве, приговор в отношении нее был вынесен по статье 156 УК РФ «Ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего педагогическим работником, связанное с жестоким обращением с ним».

Преподавание теста?

Американские учителя в эти дни испытывают огромное давление, чтобы повысить баллы своих учеников на тестах с высокими ставками. Как следствие, некоторые учителя проводят занятия в классе, которые включают в качестве практических занятий фактические элементы тестов с высокими ставками. Другие учителя дают практические упражнения с «элементами-клонами» — элементами, настолько похожими на реальные элементы теста, что трудно сказать, что есть что. В любом случае, эти учителя преподают тест.

Чему учит экзамен?

Хотя многие используют эту фразу, преподаватели должны точно понимать, что означает обучение тесту . Образовательные тесты обычно представляют определенный набор знаний или навыков. Например, орфографический тест учителя из 20 пунктов может представлять собой гораздо большую коллекцию из 200 орфографических слов. Таким образом, учитель может различать элементы теста и знания или навыки, представленные этими элементами.

Если учитель направляет обучение на совокупность знаний или навыков, представленных в тесте, мы приветствуем усилия этого учителя. Этот вид обучения учит знаниям или навыкам, представленным тестом. Но если учитель использует настоящие тестовые задания в занятиях в классе или использует элементы, похожие на тестовые задания, учитель занимается совсем другим видом обучения. Для ясности я буду называть преподавание, которое сосредоточено непосредственно на заданиях теста или на заданиях, очень похожих на них, предмет-обучение . Я буду называть обучение, которое направлено на содержание учебной программы (знания или навыки), представленное тестовыми заданиями, как обучение по учебной программе .

В предмет-преподавание учителя организуют свое обучение либо на основе фактических элементов, найденных в тесте, либо на основе набора похожих элементов. Например, представьте, что тест с высокими ставками включает в себя задание на вычитание с множественным выбором «У Глории 14 груш, но она съела 3». Экзаменуемый должен выбрать из четырех вариантов количество груш, которое сейчас есть у Глории. Предположим, учитель немного изменил этот пункт: «У Джо было 14 бананов, но он съел 3». Тестируемый выбирает из тех же четырех ответов, но в несколько ином порядке. В этом клоне были изменены только вид фруктов и пол фруктоеда; познавательный запрос не изменился.

Преподавание по учебной программе , однако, требует, чтобы преподаватели направляли свои инструкции на конкретную совокупность содержательных знаний или определенный набор когнитивных навыков, представленных данным тестом. Я не имею в виду расплывчатую манеру, в которой некоторые учителя утверждают, что они «преподают в соответствии с учебной программой», даже если эта учебная программа состоит не более чем из набора плохо определенных целей или набора расплывчатых и многочисленных стандартов содержания. В преподавании по учебной программе учитель ориентируется на обучение в 9 лет.Тест 0007 представлял содержимое , а не элементы теста.

Неправильно ли обучать проверке предметов?

Целью большинства образовательных тестов является предоставление учителям, родителям и другим лицам возможности сделать точные выводы об уровнях мастерства, достигнутых учащимися в отношении совокупности знаний (например, ряда исторических фактов) или набора навыки (например, умение писать определенные виды эссе). Поскольку количество знаний и навыков, которым обучают учителя, обычно слишком велико, чтобы проверить все, тесты отбирают эти знания или навыки. Например, на основе способности учащегося написать одно или два убедительных эссе на заданную тему мы можем сделать вывод об общей способности учащегося писать убедительные эссе. Если наша интерпретация навыков учащегося в написании эссе верна, мы пришли к обоснованному выводу, основанному на успеваемости, об овладении учащимся навыком, представленным в тесте.

Точно так же, когда учащийся получает хорошие результаты по тесту из 10 пунктов, состоящему из задач на умножение с парами трехзначных чисел, мы делаем вывод, что учащийся может удовлетворительно решать другие подобные задачи; следовательно, он или она, по-видимому, освоили умножение пар трехзначных чисел. Если вывод, основанный на тестировании, верен и учитель получает точную информацию о текущих знаниях или навыках учащихся, то учитель может принять соответствующие учебные решения о том, какие учащиеся нуждаются в дополнительной помощи, или, если все учащиеся справляются хорошо, пора ли перейти к новым учебным целям.

Для иллюстрации предположим, что разработанный школьным округом тест словарного запаса для чтения включает 25 элементов из набора из 500 слов, которые отражают целевой словарный запас на определенном уровне обучения. Если тест дает достоверные интерпретации, учащийся, правильно ответивший на 60 процентов вопросов, фактически овладеет примерно 60 процентами из 500 слов, представленных в словарном тесте из 25 пунктов. Если тест дает верные выводы, учителя, конечно, могут принять подходящее решение о том, каких учеников нужно учить больше словарному запасу. Точно так же администраторы районного уровня могут выделять соответствующие ресурсы — например, повышение квалификации персонала, направленное на расширение словарного запаса учащихся.

Обучение по учебной программе, если оно будет эффективным, поднимет баллы учащихся на экзаменах с высокими ставками и, что более важно, повысит уровень владения учащимися знаниями или навыками, на которых основаны тестовые задания. Однако, если учитель получает копию окружного теста, делает фотокопии 25 слов из него и обучает учащихся следующего года по этим 25 пунктам, правильная интерпретация, основанная на тесте, становится невозможной. Оценка студента на тесте больше не будет указывать, даже отдаленно, сколько из назначенных 500 словарных слов студент действительно знает. Действительные выводы исчезают как следствие предметного обучения.

Поскольку обучение либо тестированию предметов, либо клонированию этих предметов лишает достоверности выводов, основанных на баллах, независимо от того, сделаны ли эти выводы учителями, родителями или политиками, обучение по предметам заслуживает осуждения. Это должно быть остановлено. Но может ли это быть?

Обнаружение ненадлежащей подготовки к тестированию

Одним из способов предотвращения ненадлежащего поведения является установка схем обнаружения, которые выявляют неправомерное поведение. Например, когда профессиональных спортсменов информируют о том, что они будут подвергнуты необъявленному выборочному анализу мочи, чтобы определить, употребляли ли они запрещенные вещества, обычно наблюдается резкое сокращение употребления запрещенных веществ спортсменами. Риск наказания, по крайней мере для многих людей, явно превышает вознаграждение за запрещенное поведение.

К сожалению, я не нашел практических процедур для выявления учителей, использующих ненадлежащую подготовку к экзаменам. Позвольте мне проиллюстрировать трудности, описав вымышленного учителя, Ди С. Винга. Преподаватель 5-го класса в школе, в основном обслуживающей детей с низким доходом, Ди ознакомилась с описательной информацией, прилагаемой к национальному стандартизированному тесту успеваемости, который ее 5-классники будут сдавать весной. Она находит эти описания неадекватными с точки зрения обучения: они одновременно кратки и двусмысленны. Ди просто не может нацелить свое обучение на знания или навыки, представленные в тестовых заданиях, потому что она не имеет четкого представления о том, какие знания или навыки представлены.

Разочарованная непреодолимой необходимостью улучшить оценки своих учеников, Ди занимается полноценным преподаванием предметов. У одного из ее друзей есть доступ к копии теста, который будут проходить ученики Ди, и он одалживает его Ди на несколько дней, чтобы Ди могла «понять, какой контент действительно нужно знать вашим ученикам».

Ди, тайно сделав копии ключевых разделов теста, посвящает один или два дня каждую неделю тому, что она называет инструкцией, ориентированной на тест. В своих объяснениях и практических упражнениях она использует либо реальные элементы, взятые из теста, либо слегка измененные версии этих элементов. Неудивительно, что, когда весной пятиклассники Ди проходят стандартизированный тест успеваемости, большинство из них получают очень высокие баллы. Ее ученики в прошлом году набрали в среднем 45-й процентиль, но ее ученики в этом году получают средний балл, равный 83-му процентилю.

Баллы, конечно же, дают неверную интерпретацию фактического усвоения материала учащимися. Но давайте дадим Ди право на сомнение, предположив, что она искренне верила, что помогает своим ученикам получать высокие баллы и, в то же время, заставляет ее школу выглядеть хорошо, когда школьный округ сравнивал результаты школьных тестов. Мы предполагаем, что Ди не является злом в основе своей. Она просто не уделяла должного внимания уместности своей практики подготовки к экзаменам.

Могли ли мы узнать, что задумала Ди? Допустим, на каком-то уровне она осознает, что сделала что-то неуместное. Она не хочет раскрывать коллегам или администраторам, что полагалась на фотокопии тестовых заданий и слегка измененные версии этих заданий. Как мы могли определить, что высокие результаты тестов в этом году были связаны с инструктажем Ди по предметам, а не с хорошими инструкциями?

Процедуры обнаружения обречены на провал

Какие варианты у нас могут быть, чтобы задержать Ди, когда она преподает предметы своим пятиклассникам?

Самоотчет учителя. Мы могли бы опросить школьный преподавательский состав и даже разработать опрос, чтобы ответы учителей были анонимными, чтобы увидеть, правдиво ли они отвечают на вопросы о преподавании предметов. Но такие учителя, как Ди, вчера не свалились с репы и, несомненно, дали бы социально желательные, хотя и неточные ответы на самоотчет. Немногие учителя радостно сообщают миру о том, что они практикуют сомнительные методы преподавания.

Материалы, собранные учителем. Мы также можем потребовать от учителей составить набор тестов и практических упражнений, которые они использовали на своих занятиях. Теоретически мы могли бы проверить такие материалы, чтобы увидеть, содержат ли они какие-либо настоящие элементы из теста с высокими ставками или какие-либо измененные версии этих элементов. Но Ди, несомненно, будет достаточно проницательна, чтобы очистить материалы, которые она помещает в требуемую компиляцию. Она уничтожит все компрометирующие бумаги и, возможно, положится на объяснения на доске и практические упражнения. Классные доски можно стереть полностью.

Устные упражнения также трудно контролировать. После произнесения они испаряются. Более того, наивно и унизительно с профессиональной точки зрения просить учителей собрать портфолио из доказательств, которые могут свидетельствовать против самого себя. В большинстве школ такое требование было бы настоящим подрывом морального духа.

Предварительно объявленные наблюдения в классе. Если директор сообщит Ди, что он или она посетит класс в среду на этой неделе, этот директор не увидит преподавания предметов. Ди знает, как играть в игру с высокими ставками. И позволить директору участвовать в учебной деятельности, ориентированной на предмет, нарушило бы правила игры. Директор увидит только хорошее преподавание.

Необъявленные наблюдения в классе. В то время как предварительно объявленные школьным администратором наблюдения в классе дают учителям достаточно времени для показа соответствующих уроков, необъявленные наблюдения не дают. Таким образом, необъявленные визиты должны работать лучше, чем заранее объявленные. Но эта уловка обнаружения не перспективна по трем причинам.

Во-первых, он изображает незваного гостя отрицательным “Попался!” роль. Немногим администраторам школьных сайтов нравится играть в полицейских. Во-вторых, принуждение директора школы или другого администратора к выполнению этой обязанности по надзору снизит эффективность этого человека как союзника в улучшении работы учителя. А снижение эффективности в долгосрочной перспективе, несомненно, повлияет на качество обучения студентов. В-третьих, посещение классных комнат учителей, чтобы убедиться, что подготовка к тесту не ведется неправильно, требует огромных затрат времени. Другие обязанности администратора могут пострадать.

Самоотчеты учащихся. Есть и другие свидетели того, что происходит в классе — ученики. Теоретически учащиеся могли бы периодически заполнять анонимные учебные анкеты, содержащие фактические или слегка измененные версии заданий теста с высокими ставками. Затем мы могли бы спросить их, давал ли учитель объяснения или практические упражнения, сосредоточенные на вопросах, подобных тем, что указаны в учебной анкете.

Тем не менее, большинству учащихся будет трудно определить степень сходства между элементами выборки анкеты и практическими или объяснительными элементами, которые они уже видели. Кроме того, эти сплетни об учителях могут создать неприятные отношения между учителями и учениками. Действительно, как только они выясняли цель анкеты, недовольные студенты могли легко отомстить, ложно утверждая, что им дали кучу практических заданий.

Скачки очков. Я часто советую родителям с подозрением относиться к любому значительному увеличению результатов тестов их детей из года в год. Слишком велика вероятность того, что из-за давления, направленного на повышение результатов тестов учащихся, учителя занимаются ненадлежащей подготовкой к экзаменам или, что еще хуже, нарушают предписанные процедуры проведения тестов. Когда баллы учащихся из года в год резко растут, я призываю родителей обратить внимание на то, что происходит в учебном процессе в школе. Общеизвестно, что стандартизированные тесты достижений нечувствительны к инструкциям. То есть такие тесты, как правило, не обнаруживают влияния даже первоклассных улучшений в обучении.

Но, конечно же, благодаря улучшенному обучению баллы могут подскочить. Предположим, например, что школа обслуживает большое количество учеников, чей родной язык не английский. Плохие результаты тестов учащихся в предыдущем году могут быть напрямую связаны с их неспособностью читать фактические задания теста. Признавая проблему, школьный персонал, возможно, направил учебную энергию на понимание прочитанного учащимися. И, как следствие, оценки студентов могли значительно улучшиться.

С одной стороны, скачок в счете может сигнализировать о наличии предметного обучения или хуже. С другой стороны, из-за улучшенного обучения может возникнуть скачок в счете. Сами по себе скачки очков не могут обнаружить неправильное обучение.

Значит ли все это, что мы просто отводим глаза, в то время как неправильная подготовка к экзаменам становится все более распространенной в школах США? Можно ли когда-нибудь эффективно предотвратить эту неуместную практику? Удивительно, но ответ решающий да .

Стратегии сдерживания

Обеспечьте изрядную дозу оценочной грамотности. Я разговаривал со многими учителями об их методах подготовки к экзаменам, особенно с учителями, на которых серьезно давят, чтобы они повысили результаты тестов своих учеников. Подавляющее большинство из них никогда не задумывались о целесообразности своей практики подготовки к экзаменам. Действительно, узнав, что преподавание непосредственно тестовых заданий создает неверные выводы об их учениках, большинство учителей одновременно удивляются и встревожены.

Я не утверждаю, что как только учителя замечают нарушения в обучении, такие нарушения немедленно исчезают. Некоторые учителя, к сожалению, уже достаточно хорошо понимают последствия своего предметно-ориентированного обучения. Давление повышения оценок, которое испытывают эти учителя, приводит их к практикам, которые в отсутствие такого давления они сочли бы отвратительными.

Но я считаю, что подавляющее большинство учителей, если они осознают неблагоприятные последствия преподавания по предметам, откажутся от такого обучения. Первым сдерживающим фактором должна быть агрессивная попытка повысить оценочную грамотность учителей, особенно в том, что касается влияния на достоверность интерпретации тестов. Учителя должны понимать не только разницу между преподаванием отдельных предметов и преподаванием по учебной программе, но и то влияние, которое эти типы преподавания оказывают на их учеников.

Помогите политикам понять, какие важные тесты им следует использовать. Некоторые учителя уступают предметному обучению, потому что, если они действительно верят, что обязаны повышать результаты тестов, они считают, что у них нет альтернативы. Чаще всего эти учителя правы.

Находящийся под давлением учитель никак не может предоставить ученикам программу обучения, если у него или нее нет четкого описания знаний и навыков, представленных в контрольных заданиях. Очевидно, что для того, чтобы учитель мог сосредоточить обучение на содержании учебной программы, которое представляет собой тест, это содержание должно быть изложено в достаточной степени для учебного планирования учителя. Преподаватель, изучающий, какие результаты учебной программы представляют собой тесты с высокими ставками, должен понимать эти результаты достаточно хорошо, чтобы планировать и проводить целенаправленные уроки. Все, что менее описательно, ведет учителей по безвыходной учебной тропе, ведущей к обучению по предметам.

Таким образом, вторая тактика заключается в том, чтобы научить политиков поддерживать только тесты с высокими ставками, которые сопровождаются точными, достаточно подробными описаниями измеряемых знаний или навыков. Тест с высокими ставками, не сопровождаемый четким описанием содержания учебной программы, — это тест, которому суждено сделать учителей неудачниками. Более того, из-за частого преподавания предметов тесты с неадекватными дескрипторами содержания также делают недействительными большинство основанных на тестах интерпретаций учащихся.

Для того чтобы учителя направляли свое обучение к реальным целям обучения, они должны не только иметь четкое описание содержания учебной программы, оцениваемого с помощью теста, но также должны иметь разумные гарантии того, что хорошее преподавание окупится улучшением результатов тестов учащихся. Пытаясь использовать такой подход, органы образования Гавайев недавно пересмотрели стандарты штата по содержанию — знания и навыки, которые Совет по образованию Гавайев поручил учителям штата продвигать. Одним из элементов процесса было сокращение количества стандартов контента до меньшего, более интеллектуально управляемого количества учебных целей. Второй элемент пересмотра заключался в уточнении того, что на самом деле означает стандарт содержания с точки зрения знаний или навыков, воплощенных в этом стандарте.

После этого официальные лица штата наняли известного подрядчика по разработке тестов для разработки теста, пригодного для проверки усвоения учащимися пересмотренных стандартов содержания. Каждый элемент измерял один из стандартов содержания штата. После того, как подрядчик разработал тестовые задания и определил установленный стандарт содержания для каждого задания, комитеты преподавателей Гавайских островов проверили качество каждого задания. Один из контрольных вопросов звучал так: «Если учитель дал эффективные инструкции, направленные на овладение учащимися установленным стандартом содержания этого задания, вероятно ли, что большинство учащихся ответят на него правильно?»

Чиновники образования Гавайев попытались создать тест, который позволил бы учителям участвовать в обучении по учебной программе, а не по отдельным предметам, ориентируясь на стандарты содержания штата. Если гавайские учителя смогут сосредоточить свое обучение на учебных целях, но при этом будут уверены, что результаты тестов учащихся будут расти при эффективном обучении, им не нужно будет заниматься безудержным преподаванием по предметам.

Сдерживание и обнаружение

Основной вопрос, лежащий в основе этой проблемы, легко определить. Если оценки учащихся подскакивают, то это потому, что эти ученики действительно способны преодолевать более высокие барьеры, или ученикам тайком дали стремянки? Мы, конечно же, не хотим наказывать учителя, который преподносит уроки настолько блестяще, что успеваемость учеников уходит на орбиту. Но мы не хотим, чтобы эта орбита была иллюзорной.

В 1999 году мы узнали, что президент Соединенных Штатов может быть подвергнут импичменту за тяжкие преступления и проступки. Я не уверен, является ли преподавание предмета технически тяжким преступлением или правонарушением. Но так как это может навредить детям, я склоняюсь к тяжким преступлениям, и количество подобных преступных действий растет.

Никакая реалистичная процедура не выявляет и, следовательно, не разубеждает тех учителей, которые предпочитают участвовать в предметном обучении. Наш лучший подход к сдерживанию заключается, прежде всего, в том, чтобы заставить педагогов понять разницу и последствия преподавания по предметам и преподавания по учебной программе. Затем мы не должны использовать высокие ставки, вызывающие давление тесты, которые не сопровождаются описаниями содержания, достаточно четкими для целевого планирования обучения учителей. Если мы запретим непрозрачные с точки зрения обучения тесты, учителя больше не будут жертвами игры, в которой они не могут выиграть. Если мы используем тесты с уточненными учебными целями, учителя могут сосредоточить свои усилия в классе на том, чтобы научить учащихся усваивать то, что они должны изучать.

Как преподавать на экзамене (хорошим способом)

Учителя знают, что существует огромная разница между работой, которую учащиеся должны выполнять в школе, и стандартными тестами, которые они должны пройти, чтобы подтвердить свои знания.

Эти различия создали индустрию подготовки к экзаменам, которая работает параллельно с обычным образованием. В этом есть смысл: методы подготовки к экзаменам часто противоречат реальному обучению, поэтому учителя не всегда могут преподавать эти методы в классе. Со временем идея «учить на экзамене» стала синонимом плохого обучения.

Мы знаем, что так быть не должно, и эта серия предназначена для того, чтобы предоставить учителям путь вперед. В этом первом посте я расскажу, чем и почему стандартизированные тесты отличаются от работы в классе. Во втором и третьем постах этой серии я расскажу о конкретных способах, которыми учителя могут интегрировать подготовку к экзаменам в свои уроки английского языка и математики, при этом поддерживая реальное обучение.

Важно понимать, что сам формат стандартизированного теста требует нескольких ключевых отличий:

множественный выбор

В отличие от коротких ответов или эссе, учащиеся должны выбирать из ограниченного числа вариантов. Это создает пространство для умных стратегий исключения, угадывания и пропусков, которым практически нет места в классе.

стандартизация

Поскольку эти тесты должны исключать демографическую предвзятость и служить эталоном для больших групп населения, тест основан на эмпирических рассуждениях. Так, например, вместо того, чтобы использовать внешнюю информацию для разработки оригинальных или множественных интерпретаций текстов, учащиеся должны использовать отдельные фрагменты доказательств, найденные в тексте, для поддержки одного варианта ответа. В то время как интерпретация нюансов также должна основываться на текстовых свидетельствах, однозначное соответствие доказательств и ответов в стандартизированном тесте является более прямым, чем в обсуждениях в классе или в сочинениях, к которым привыкли учащиеся. Это также в некоторой степени верно для предметных тестов AP и SAT II: любая внешняя информация, которую учащиеся должны использовать при ответе на вопрос, будет исходить из общепринятого канона материала. Посетите веб-сайт каждого создателя тестов, чтобы найти список тем, которые должны знать учащиеся.

честность

Поскольку тесты не хотят отдавать предпочтение одной группе учащихся перед другой, тесты основаны на незнакомых текстах, с которыми учащиеся вряд ли сталкивались в школе. Это означает, что учащиеся вынуждены работать с текстами, для которых у них нет контекста, заземления или точек опоры для понимания, в отличие от занятий в классе, где учитель тщательно вводит текст и разрабатывает строительные леса, помогающие учащимся вводить текст.

продолжительность

Сама продолжительность теста является проблемой для студентов, которые не привыкли выполнять такую ​​целенаправленную работу на высоком уровне в течение длительного периода времени.

ограничения по времени

Поскольку стандартные тесты рассчитаны по времени, учащиеся сталкиваются с проблемами управления временем, которых нет при выполнении домашних заданий или научных работ.

ограничения по количеству баллов

Ограничения по количеству баллов, особенно при письменном тестировании, побуждают сосредоточиться на жесткой аргументации, а не на тонком убеждении или обсуждении. Даже с вопросами по грамматике с множественным выбором студентов просят исправить грамматические ошибки вместо того, чтобы писать грамматически правильную прозу. Это опять-таки связано с ограничениями по подсчету очков: существует несколько способов написать предложение, но количество способов исправления неправильного предложения может быть ограничено. Конечно, учащиеся редко исправляют ошибки в письме других на уроке; это работа учителя!

Делать вид, что традиционная работа в классе подготовит учащихся к самостоятельному преодолению этих трудностей, никому не поможет; вместо этого учителя должны признавать и объяснять эти различия своим ученикам.

Использование некоторых стандартных тестовых материалов в классе и для выполнения домашних заданий может помочь выяснить различия и начать акклиматизацию учащихся к стандартизированным форматам. Кроме того, практика со стандартными тестовыми материалами повысит уровень выносливости учащихся и навыки управления временем. Учителя также могут создавать планы уроков, в которых используются стандартные методы оценивания для достижения целей учебной программы, таких как навыки корректуры и повторения, знакомство с геометрическими формулами и многое другое.

Несмотря на то, что методы, используемые в стандартизированных тестах, часто противоречат методам, которые учителя хотят, чтобы их ученики использовали при выполнении школьных заданий, признание различий может быть первым шагом к обучению учащихся тому, когда и какие методы уместно использовать. Учителя также могут изменить формат обучения или классной комнаты, сосредоточившись на проверке навыков. Устройте дебаты в классе, игровое шоу или другое соревнование. Поменяйте столы или используйте другого преподавателя при подготовке к тесту. Это позволит учащимся практиковаться в тестах, отличая методы, подходящие для тестов, от методов, подходящих для занятий в классе.

Короче говоря, будьте откровенны со студентами!

Не пытайтесь протащить подготовку к экзаменам в свой класс; интегрируйте его в свои уроки, признавая при этом, что он требует других навыков и отношения.

Лучшие стратегии сдачи тестов для обучения ваших студентов

Государственные испытания быстро приближаются. Пришло время убедиться, что у ваших учеников есть стратегии сдачи тестов, необходимые им для достижения успеха. Мы обучаем этим стратегиям в течение всего года, но сейчас хорошее время для быстрого обзора. Вот лучшие стратегии сдачи тестов, чтобы научить ваших студентов.

Лучшие стратегии сдачи тестов для обучения ваших учеников

Как учитель третьего класса, мои ученики плохо знакомы с государственными тестами. Их нужно научить некоторым приемам ответов на вопросы теста. Я начинаю знакомить их со стратегиями в начале учебного года. Когда мы сдаем тесты по математике, мы говорим о том, как внимательно читать вопросы. Когда мы читаем отрывки, мы обсуждаем возможность вернуться к тексту, чтобы найти доказательства. В начале года мои ученики владеют стратегиями сдачи тестов, которые помогают им при каждой сдаче экзамена.

Перед государственным тестированием у меня есть немного времени, чтобы просмотреть и попрактиковаться во всех наших стратегиях прохождения теста. Однако мы не тратим много времени на «преподавание теста». Все встроено в мои обычные уроки чтения и математики.

Вот мои лучшие стратегии сдачи теста для обучения ваших студентов:

#1 – Подчеркните ключевые слова в вопросе.

Мы начинаем практиковать эту стратегию с нашего первого теста по математике. Математические тесты третьего класса в enVision намного сложнее, чем тесты второго класса. Существует намного больше чтения и применения навыков. Первые несколько тестов я прохожу вместе со своим классом. Мы выделяем важные слова и подчеркиваем их цветным карандашом или ручкой. Таким образом, когда они сдают тест, они могут сосредоточиться на важных частях.

Этот навык мы переносим и на чтение. Теперь каждый раз, когда они проходят тест, мои ученики сначала проходят его и подчеркивают ключевые слова в вопросах. Это действительно помогает им внимательно читать и определять, что важно.

#2 – Исключите неверные ответы.

В начале года мои ученики склонны выбирать первый ответ с несколькими вариантами ответов, который имеет хоть какой-то смысл. Это часто приводит к неправильному ответу. Мы тренируемся внимательно читать все 4 варианта ответа. Затем мы исключаем все варианты, которые, как мы знаем, неверны. Если учащиеся могут исключить два варианта ответа, у них есть 50% шанс ответить на вопрос правильно, что лучше, чем 25%.

Раньше мои ученики записывали на бумаге буквы, которые они могли убрать. Это удерживало их от случайных отметок в журналах тестирования. В этом году мы проводим тесты на наших устройствах Chromebook. Программа тестирования имеет очень удобную функцию, позволяющую учащимся ставить крестик на неправильных ответах.

#3 – Прочитайте вопросы перед прохождением.

Я учу своих учеников читать вопросы перед прохождением. Они подчеркивают ключевые слова в вопросах, а затем ищут эти ключевые фразы, читая отрывок. Они подчеркивают любые части отрывка, которые, по их мнению, будут полезны для ответов на вопросы.

Я знаю, что некоторые учителя ожидают, что их ученики прочитают отрывок, прочитают вопросы, а затем перечитают отрывок, чтобы найти ответы. Некоторые пассажи по госиспытаниям ДЕЙСТВИТЕЛЬНО длинные. Многим из моих учеников трудно оставаться сосредоточенным, чтобы прочитать отрывок два раза. Я обнаружил, что они добиваются большего успеха, когда читают его один раз, держа в уме вопросы.

#4 – Потренируйтесь оценивать открытые ответы.

То, что больше всего помогает моим ученикам с открытыми ответами, — это просмотр образцов. Иногда я использую те, которые входят в состав пробников государственного тестирования. В других случаях я сохраняю ответы своих студентов за предыдущий год.

Я начинаю с изучения рубрики со своими учениками и обсуждения того, что дает 0, 1, 2, 3 и 4. Затем мы вместе смотрим на примеры ответов и обсуждаем, как мы будем их оценивать. Студенты очень хорошо умеют выбирать, что другие студенты сделали хорошо, а что они могли бы улучшить.

Затем мои ученики пишут открытые ответы на другой отрывок. Мы вместе смотрим на тройки и четверки и говорим о том, что эти ученики сделали хорошо. Мои ученики очень много работают, чтобы заработать 3 или 4, и поделиться своим ответом с классом. Я встречаюсь со студентами, получившими 0, 1 или 2 балла в стратегических группах, чтобы улучшить их ответы.

#5 – Сделайте тренировки веселыми.

Практика этих тестовых навыков может быть очень скучной. Тем не менее, я нашел несколько способов сделать его более увлекательным.

• Играть в Кахут. Мои ученики читают отрывок и отвечают на вопросы с несколькими вариантами ответов, используя наши стратегии сдачи теста. Затем я помещаю вопросы в игру Kahoot и использую ее, чтобы проверить их ответы. Мы останавливаемся, чтобы поговорить о любых вопросах, которые пропустили многие студенты. Kahoot — отличный мотиватор, так как они любят играть в нее по любому поводу.
• Превратите это в настольную игру. Когда я просматриваю ответы на вопросы всем классом, многие из моих учеников не обращают внимания. Вот почему я создал настольную игру для ответов на вопросы с несколькими вариантами ответов. На доске есть одна звезда для каждого вопроса. Я даю каждому ученику фишку БИНГО, и каждый раз, когда ответ правильный, они передвигают ее на следующую ячейку. Все следуют за нами, когда мы проходим ответы таким образом. Загрузите мой шаблон игровой доски внизу этого поста. Вы можете отредактировать его, чтобы количество вопросов соответствовало вашему отрывку.

 

Подготовка учащихся к государственному тестированию

Поиск отрывков и вопросов для подготовки учащихся к государственному тестированию может быть сложной задачей. Не смотрите дальше. Эти ресурсы для подготовки к экзаменам включают мини-уроки, чтобы научить ваших учащихся стратегиям сдачи теста, отрывки с вопросами с несколькими вариантами ответов и оценку в конце недели для проверки усвоения стандартов.

Стратегии множественного выбора для художественных текстов

Стратегии множественного выбора для поэзии и драмы

Стратегии множественного выбора для документальной литературы и парных отрывков

Получите их все и сэкономьте с этим набором.

Теперь, когда у ваших учащихся есть стратегии сдачи тестов, необходимые им для успешной сдачи, узнайте, как мотивировать их на хорошие результаты на государственном тестировании.

Если государственные экзамены вызывают стресс у ваших учащихся, ознакомьтесь с этими советами, чтобы облегчить их волнение перед экзаменами.

Хотите больше советов, чтобы сделать обучение менее напряженным? Подпишитесь на информационный бюллетень «Учи без слез» ниже и присоединитесь к нашей закрытой группе в Facebook, чтобы задать все интересующие вас вопросы.

Что ты думаешь?

Каким стратегиям сдачи экзаменов вы обучаете своих студентов?

Дайте мне знать в комментариях ниже.