Школы в переделкино: Школы района Ново-Переделкино — Учёба.ру

В школе занимаются около 1200 детей. Преподают в «РГШ-Столица» опытные и квалифицированные тренеры. Успешность методики подверждают высокие результаты, полученные спортсменами «РГШ-Столица» на Всероссийских и Международных соревнованиях, а лучшие спортсмены входят в сборные России и Москвы по сноуборду, фристайлу и горнолыжному спорту.

Поступить в школу могут дети без противопоказаний к занятию спортом. Помимо горнолыжного спорта, сноуборда и фристайла, в «РГШ-Столица» открыты отеделения сноуборда для лиц с ограниченными возможностями здоровья, лыжного двоеборья,  лыжного халф-пайп, слоупстайла (фристайл), слоупстайла(сноуборд).

Обучаться горнолыжному спорту, сноуборду и фристайлу в Москве можно в крупнейшей специализированной Русской горнолыжной школе «Столица» («РГШ-Столица»): с 7 лет здесь можно бесплатно учиться в спортивной школе, если ребенок всерьез занимается спортом; или посещать платные группы и индивидуальные занятия (от 3 лет). В случае бесплатного обучения весь инвентарь предоставляется, «платники» могут воспользоваться прокатом.
Занятия проходят круглый год, на всех склонах есть бэби-лифты.

Музыкальная и художественная школа в Переделкино Ближнее и Ново-Переделкино

Школа музыки и свободного творчества «Три Четверти», расположенная в ЗАО Москвы, будет удобна для жителей Солнцево, Внуково, Переделкино Ближнее и Ново-Переделкино. Если Вы или Ваш ребенок хотите стать тем, кто завтра перевернет музыкальную индустрию, то мы ждем Вас на наших занятиях! Возраст и уровень музыкальной подготовки не имеют никакого значения – мы разработали индивидуальные программы для новичков и профессионалов.

Наша Школа творческого развития для детей и взрослых – идеальное место, если Вы:

• мечтали научиться играть на любимом музыкальном инструменте;
• любите петь, поэтому хотите усовершенствовать свои вокальные навыки или научиться этому с нуля;
• хотите исполнять любимые музыкальные произведения;
• мечтаете о выступлениях под светом софитов.

У нас работают высококвалифицированные педагоги с профильным образованием, а также большим опытом преподавательской деятельности. Они по-настоящему влюблены в то дело, которым занимаются, поэтому все наши студенты чувствуют это, полноценно вовлекаясь в процесс.

Со Школой искусств «Три Четверти» Вы сможете:

• Участвовать в концертах, выставках и других открытых мероприятиях!
• Найти друзей, обрести новый круг общения, в котором Вы сможете творчески реализовываться.
• Посещать мастер-классы известных художников и музыкантов Москвы.

В чем плюсы обучения у нас?

Музыкальная Школа «Три Четверти» — это полноценное образовательное учреждение с авторскими программами обучения. Мы максимально ориентированы на своих студентов, поэтому нам важно, чтобы Вы:

• исполняли те музыкальные композиции, которые Вам нравятся;
• не были перегружены нудными домашними заданиями;
• получали знания в том формате, к которому Вы привыкли;
• каждый раз шли к нам с желанием;
• получали от занятий не только пользу, но и настоящее удовольствие;

В рамках нашей художественной Школы для детей реализуются современные программы и техники рисования. Это гарантирует максимально быстрое освоение азов, а также успешное воплощение на практике полученных навыков. Приятная атмосфера, творческие встречи и мастер-классы – все это поможет Вам или Вашему ребенку приобщиться к миру творчества, став его полноценной и незаменимой частью.

Школу на 550 мест с IТ-полигоном и студией хореографии построят в Ново-Переделкино – Агентство городских новостей «Москва»

Школу на 550 мест с IТ-полигоном и студией хореографии построят в Ново-Переделкино

01.09.2020 11:02

Теги: Школы , Строительство , Образование

Согласована проектная документация на строительство здания школы П-образной формы на 550 мест в районе Ново-Переделкино. Об этом сообщили в пресс-службе комитета Москвы по ценовой политике в строительстве и государственной экспертизе проектов (Москомэкспертиза).

«Москомэкспертиза сообщает о согласовании проектной документации для объекта «Школа на 550 мест» по адресу: мкр. 14, корп. 20, район Ново-Переделкино, Западный административный округ Москвы», – говорится в сообщении.

Как уточняется, школа будет обеспечивать обучение детей с 6 по 11 классы: четыре параллели с 6 по 9 классы и три параллели с 10 по 11 классы. Наполняемость классов составит 25 человек.

В Москомэкспертизе пояснили, что в школе появится 11 учебных кабинетов универсального назначения, пять кабинетов естественных наук совмещенные с практикумами, а также по два кабинета для изучения иностранного языка, аудирования, информатики и вычислительной техники.

Кроме того, в составе школы предусмотрены кабинеты технического черчения и рисования, кабинет изучения основ анатомии и физиологии человека, IТ-полигон, кабинет астрономии и студия хореографии с раздевальными. Также в рамках проекта запланировано размещение библиотеки с зоной читательских мест и медиатеки.

Добавляется, что спортивно-оздоровительная работа будет проводиться в двух залах. При залах предусмотрены инвентарные и раздевальные, оборудованные санитарными узлами и душевыми, а также помещения тренеров с санузлами и душевыми. При этом проектная документация включает размещение актового зала на 330 мест с двумя артистическими и кладовой инвентаря. В школе также предусмотрен кабинет педагога-психолога и кабинеты врача, прививочной и процедурной.

В рамках реализации проекта также предусмотрено устройство проездов, тротуаров и пешеходных зон. Благоустройство территории предполагает устройство физкультурно-спортивной зоны, размещение малых архитектурных форм, разбивку газонов и высадку зеленых насаждений, заключили в пресс-службе.

Рубрика: Строительство

Ссылка на материал: https://www.mskagency.ru/materials/3037379

Оформление медицинская справки в школу по форме 086/у в клинике МедиАрт в Ново-Переделкино

Карта в школу (026-У)

Медицинская карта формы 086/у оформляется ребенку при поступлении в школу, а также подростку, поступающему в колледж, лицей, техникум.

Вместе с заявлением о приеме ребенка родители представляют карту с информацией о состоянии здоровья ребенка. Часто такого рода справки в школу оформляются централизованно медицинскими работниками дошкольного учреждения, которое посещал ребенок, но иногда возникают ситуации, когда справки в школу родителям приходится собирать самим.

В детских клиниках МедиАрт Вы можете получить любые справки в школу, избежав очередей и другого дискомфорта.

Медицинская карта для школы содержит информацию о прививках, полученных ребенком в дошкольный период, перенесенных заболеваниях, особенностях физического развития, группе здоровья, необходимости обучения в специализированной школе по тем или иным отклонениям здоровья или возможности обучения в обычной средней школе.

Оформление медицинских карт в школу

Специалисты:

• хирург-ортопед,

• ЛОР-врач (отоларинголог),

• невролог,

• гинеколог/уролог,
  

• офтальмолог (окулист),

• стоматолог,

• педиатр.

Анализы:

• Общий анализ мочиобщий анализ крови,

• Общий анализ крови.

Аппаратная диагностика:

• ЭхоЭКГ (УЗИ сердца),

• ЭКГ,

• УЗИ брюшной полости и почек.

Кроме того, в школу могут понадобиться медицинские справки о причине пропущенного по состоянию здоровья урока, освобождении от физкультуры. У нас на получение этих справок Вы не затратите ни минуты лишнего времени.

Строительство школы и детских садов на Лукинской улице в районе Ново-переделкино

В Ново-Переделкино, на Лукинской улице в районе дома №8 более 4-х лет назад построено, но не введено в эксплуатацию здание ДОУ на земельном участке по адресу: ул. Лукинская, корп.18, а также не начато строительство ДОУ по адресу: ул.Лукинская, корп.15 и ГОУ СОШ по адресу: ул.Лукинская, корп.20.

В 14 микрорайоне Ново-Переделкино располагается 13 многоэтажных и многоподъездных домов, проектом застройки данного микрорайона предполагалось строительство 2 ГОУ СОШ на 550 мест каждая и 4 ДОУ на 125 мест каждый. Сейчас достроены все жилые дома, но из социальной инфраструктуры функционирует только 2 ДОУ и 1 ГОУ СОШ. При этом, жители всего района Ново-переделкино испытывают социальную напряженность из-за переполненности школ и детских садов!

21.10.2013 в адрес Мэра Москвы С.С.Собянина направлено более 450 обращений жителей мкр.14 района Ново-Переделкино с просьбой оказать содействие в решении вопросов по завершению строительства ДОУ (ул.Лукинская, корп.18), и началу строительства ДОУ (ул.Лукинская, корп.15) и ГОУ СОШ (ул.Лукинская, корп.20), предусмотренных проектом планировки, с включением указанных объектов в Адресную инвестиционную программу города Москвы на 2014-2016гг.

Уважаемый Сергей Семёнович! Просим Вас оказать содействие в решении вопроса завершения строительства социально значимых объектов и установить контроль за его выполнением!!!

Жители 14 микрорайона Ново-Переделкино!

Фото и документы

Голоса участников

В Новопеределкино ( ул. Лукинская) не хватает школьных помещений. Классы переполнены, каждый год стоит вопрос о второй смене. При переезде на плане застройки была и школа и детский сад. По факту эти обьекты не построены.

На этот недостроенный объект постоянно забираются дети!

У нас 2-е маленьких детей и нам некуда ходить в садик(((

Для меня это актуально

Я поддерживаю петицию о необходимости срочного строительства школы и 2-х детских садов, Здесь проживают мои внуки и я хочу чтобы они посещали детский сад и учились в нормальных условиях, а не в переполненных группах и классах. .

Живу в этом районе и не хватает школ и садов

Живу рядом, Лукинская, дом 8.

отличная идея!

Хочу помочь жителям

Здание является не является безопасным объектом для пребывания, а в нем все время собираются дети.

События петиции

Идет сбор подписейсейчас

Петицию поддержали 250 человек5 лет назад

Петицию поддержали 100 человек7 лет назад

Петицию поддержали 10 человек8 лет назад

Петиция создана8 лет назад

Наш день в Переделкино | Общие

Автор MARTHA COOLEY

Когда мне было под тридцать, когда я недолго жил в Москве, я иногда задавался вопросом, не слишком ли много слов в английском языке. Longing и desire, например, : действительно ли было необходимо иметь и то, и другое? Не может хватить одного гибкого слова? Может быть, хочет, чтобы сработало. Не нужно ; это было другое.

В любом случае наличие большого количества слов в нашем распоряжении не пошло нам на пользу Джеку и мне.Мы были в тупике – сейчас я это слово, хотя тогда я мог бы назвать это контрольно-пропускным пунктом . Я полагаю, Джек назвал бы его точкой выбора . В любом случае, хотя ни один из нас не боялся говорить, нам не удавалось найти общий язык, и наши разговоры становились все более напряженными. Мой муж хотел ребенка; Я хотел одного, но это было не одно и то же. «Ты любишь приключения, – твердил Джек. Вы любопытный человек; вы всегда были открыты для новых впечатлений.Да, я все время отвечал, но мы говорим не о приключении. Мы можем отказаться от приключения, если оно неправильно; мы не можем сделать этого с ребенком. Что значит правильно ? Джек продолжал спрашивать, и хотя я пытался, я не мог дать ему или себе четкого ответа. Правый как в натуральный ? Как в очевидный ? Как в выполнимо ?

Это был день в Переделкино – поездка на дачу у Жени в середине 1990-х – изменила мою точку зрения.Конечно, слов было слишком много, но в решающие моменты могло и не быть. А иногда слово было как попутным, так и неуместным, и с этим ничего нельзя было поделать.

Женя был другом Джека. Мой муж познакомился с ним семь или восемь лет назад в Хельсинки на конференции для экспертов по государственной политике. Я помню, как Джек рассказывал мне, как какой-то российский журналист сделал заявление, которое действительно его разозлило – как они какое-то время спорили над этим, а затем, в баре, вступили в один из тех откровенных обменов мнениями, которые обращают потенциальных противников. в союзников на всю жизнь.

И еще я помню, как Женя впервые приехала к нам в квартиру в Вашингтоне. Мы пригласили кучу людей выпить. Женя привез с собой коробку конфет, едкий запах русских сигарет и ртуть, не утихающую весь вечер. Иногда он использовал свои сигареты как маленькие дубинки, проводя свои слова и вытаскивая воздух для выразительности. Хотя его английский был невысоким, он был исключительно живым собеседником, полным резких наблюдений за кризисами своей страны.Мне понравилось, как он смеялся, слегка согнувшись пополам, как будто у него заболел живот.

В тот вечер присутствовали самые разные профессионалы, американцы, финны и советские люди – журналисты, политологи, правозащитники – и Женя копали мозги. Было очевидно, что он мог точно сказать, какие люди знали, о чем говорили, а какие нет. Собрались в основном мужчины; в центре сцены было немало подтасовок. Женя своим легким обаянием привлекал всеобщее внимание.Недавно он был избран представителем в Съезд народных депутатов, и в конце вечера мы выпили за его новую политическую карьеру шампанское. Некоторые из его русских друзей с иронией отзывались о нем в его честь: Не забывай нас, товарищ, теперь, когда ты у власти! Эй, никаких беговых собак в на нашем Конгрессе ! Не поленитесь – нам все еще нужно, чтобы вы писали свои новостные колонки. Вы не сорваны с крючка!

Женя принял меня в тот вечер не хуже, чем все, но, в отличие от своих соотечественников, он не был ко мне ни преувеличенно вежливым, ни равнодушным.Каждый раз, когда я бросал свои копейки, он обращал внимание. В то время я работал внештатным дизайнером книг, и Женя хотел знать, каковы мои ставки, какие у меня клиенты, как я справляюсь с взлетами и падениями самозанятости. Он был осторожен в таких вопросах. Он сказал, что деньги определенно заставляют мир вращаться – английское клише, которое он любил, – «но шатким образом», – добавил он. Он произнес фразу «vobbly vay» и выполнил преувеличенное вращение одной рукой, что меня рассмешило.

В тот вечер я чувствовал себя не в своей тарелке. Джек руководил американо-советскими инициативами в большой экологической организации. Каждый год он совершал полдюжины поездок в Москву и Санкт-Петербург, и у него был более широкий круг знакомств с русскими и финнами, чем я думал. Обескураженный двуязычной болтовней, я мало разговаривал. Вместо этого я распространил нашу гостиную тарелками с едой и бутылками водки, ловя обрывки споров и шуток.

В какой-то момент Женя пробился ко мне сквозь пелену сигаретного дыма.Взяв мои руки в свои, он поблагодарил меня с искренностью, которую я признал искренней, за приглашение.

Тебе здесь всегда рады, – сказал я ему. Просто пообщаться с нами вдвоем, если хочешь.

Он увидел, что я серьезно, и что-то уязвимое пробежало по его лицу. Я чувствовал, что это было связано с его потребностью в людях, с которыми ему не пришлось бы долго объяснять себя.

Хорошо, сказал он. Я сделаю это, когда смогу.

В конце вечера, когда мы с Джеком загружали посудомоечную машину, я рассказал ему о своем коротком разговоре с его другом.Мой муж кивнул. По его словам, Женя был парнем, который постоянно работал со словами и не любил их тратить, особенно с друзьями. Больше всего он любил и скучал по тишине.

Вскоре после этого вечера произошел переворот 91 года в Москве, приход Ельцина к власти – все na remont , как говорят русские, переживает реконструкцию. К середине 1990-х москвичи перестали узнавать облик своего города, свою работу, свою жизнь.

В моей собственной жизни в Вашингтоне тоже было неясно.С самого начала моих отношений с Джеком десятью годами ранее у меня были определенные желания: достаточная передышка, надежная мера игривости, свободное чувство безопасности. Хотя я полагала, что брак удовлетворит эти желания, он казался им все более неуместным. Но так ли это на самом деле? Моя хроническая неугомонность, ощущение надвигающейся ловушки – чему они на самом деле были обязаны? К частым приходам и отъездам Джека, его озабоченности работой? К часто утомительному характеру моих внештатных заданий? Или к моей двойственности в вопросе ребенка?

Джек ждал, я знал, что все прояснится для меня, после чего он решил, что я скажу «да» отцовству.Внутренне меня раздражало его терпение. Это позволяло ему поверить, что он одержал верх – по крайней мере, один из нас знал, что лучше…. Тем не менее, сказал я себе, мы были достаточно счастливы. Несмотря на напряженность, между нами существовала более чем приличная мера доброжелательности и нежности. Нет смысла бросать больше слов в то, что явно сопротивлялось озвучиванию, по крайней мере, на данный момент.

А Женя то и дело появлялся в нашей жизни.

К этому моменту своей карьеры он регулярно писал для одной из лучших независимых газет Москвы.Его избиением было преступление, все, от преступности среди молодежи и проституции до преступности среди белых воротничков. Он писал статьи, разоблачающие коррупцию в ФСБ – аппарате государственной безопасности – а также нарушения прав человека со стороны российской армии в Чечне. Я поразился риску, на который пошел Женя: его квартиру несколько раз обыскивали, ему звонили с угрозами. Начав исследовать связи между новыми капиталистами и старой номенклатурой, он часто переезжал не только потому, что этого требовали его расследования, но и из соображений личной безопасности: он слишком много знал об определенных влиятельных людях.Время от времени он покидал свою квартиру, перемещаясь между домами друзей, чтобы уменьшить свою видимость.

Джек считал, что самым безопасным местом для Жени, вероятно, был Белый дом в России, где собирался Конгресс. Ситуация, конечно, изменилась после конституционного кризиса 1993 года, когда Ельцин приказал своим войскам штурмовать здание. В 1994 году Женя переехал на дачу своей газеты в Переделкино, уединенную деревню под Москвой, где проживали многие известные русские писатели, художники и интеллектуалы.Вскоре после переезда он приехал в Штаты для проведения собеседований. Однажды в субботу днем ​​он появился у нас, затаив дыхание после нескольких дней беготни по собраниям. Как член партии «Яблоко», он теперь занимал место в недавно созванной российской Думе, подвергая себя еще одному повороту колеса политической рулетки.

Мы с Женей сели на диван, Джек – в кресло напротив нас. Пока он рассказывал нам, чем он занимается с тех пор, как мы видели его в последний раз, Женя наклонился ко мне, и я обнял его.Его тело гудело от энергии, но он выглядел ужасно усталым. В какой-то момент я погладил его за шею – небольшой, глупый жест – и Джек, наблюдая, снисходительно улыбнулся нам обоим. Казалось, момент в Жени что-то высвободил.

Знаете, – тихо сказал он, – я действительно хочу остаться дома в Переделкино и поработать над своим романом. Его постоянно прерывают. Все остальное происходит так быстро, столько всего нужно сделать … но если я не закончу книгу, я буду думать о своей жизни как о потраченной зря.

Однажды он упомянул, что начал заниматься художественной литературой, но до того момента я не понимал, насколько это важно для него.

Почему бы тебе не отдохнуть от журналистики? Я спросил.

Как только я заговорил, я понял, насколько глупо прозвучало мое предложение. Женя немного поерзал; Я сжала его плечо, чтобы выразить свое огорчение.

Я действительно хочу побыть наедине, сказал он, но сейчас не могу. Это моя жизнь.

Через несколько минут он ушел от нас, отправившись на очередное интервью.

В ту ночь, проснувшись после того, как Джек заснул, я устроил небольшую битву за свое чувство подлинности. Это моя жизнь , – сказал Женя. И мой? Фриланс занимал не менее пятидесяти часов в неделю. Полные выходные были редкостью ни для Джека, ни для меня. Мне очень хотелось сидеть за чертежным столом и делать наброски не для клиентов, а для себя. Чтобы больше не думать о шрифтах и ​​кеглях, верхних и нижних колонтитулах, изображениях обложек и пометках, а просто рисовать то, что мне нравится. А что меня останавливало? Ради всего святого, о чем я хныкал – о том, что у меня не было национального политического и экономического кризиса, подобного российскому, который меня отвлекает?

Я знал, что Джек имел в виду четкое представление о нашем будущем.Но его зарплаты нам двоим было недостаточно. Ребенок или нет, мне придется продолжать работать, а потребности и графики моих клиентов всегда будут агрессивными и непредсказуемыми. Если бы я застрял дома, работал фрилансером и растил ребенка в основном один – Джек, скорее всего, продолжал свои частые поездки в Россию, не говоря уже о его долгих часах в своем офисе, – тогда мой чертежный стол наверняка собирал пыль.

Это моя жизнь. Я знал, что имел в виду Женя: для него опасность и непредсказуемость были неизбежны.Его личный опыт навсегда останется переплетенным с опытом России. Джек и я, напротив, сколотили жизнь, в которой нам не нужно было беспокоиться о том, что головорезы ворвутся в наш дом или будут взорваны в зонах боевых действий. По сравнению с Жениным, наш путь был прост.

В 1995 году, через несколько месяцев после быстрого приезда Жени, Джек позвонил мне из России с предложением. К тому времени он руководил дополнительным офисом своей организации в Москве. Новый экологический проект потребовал его долгосрочного присутствия; что бы я почувствовал, если бы поехал к нему в российскую столицу на полгода или около того? Для меня это был бы шанс отдохнуть от фриланса.И чтобы мы, как он выразился, переориентировались.

Он не стал вдаваться в подробности, но я быстро согласился. Почему бы не переориентировать, что бы это ни значило? Смена темпа пойдет нам на пользу. Пока я укладывала вещи дома – сдавала нас в субаренду, уведомляла клиентов и друзей о моем отпуске, – Джек снял нам небольшую квартирку в сорока пяти минутах от центра Москвы. Он переехал сам, и я приехал через несколько недель, в середине июня, с несколькими большими чемоданами и набором кассет для самостоятельного обучения русскому языку.

В нашем новом доме были обои, занавески, мебель и ковры коричневого цвета. В нем была неровная кровать, причудливая электрическая плита и ванная комната, которая отказывалась выглядеть и чувствовать себя чистой после многократных обливаний дезинфицирующими средствами. Из наших окон открывался вид на бесчисленные многоквартирные дома, одинаковые по размеру и уродливые, вместе с несколькими массивными отопительно-вентиляционными установками, что-то напоминало Три-Майл-Айленд. На горизонте мы могли различить две сталинские «Семь сестер», набор гигантских, странно угрожающих зданий, которые возвышались над горизонтом центра Москвы.

Первые пару недель я изучал, как пользоваться городским метро. Наступил июль, необычно жаркий; несмотря на жару и пыль, я каждый день совершал долгие прогулки. Двигаясь по широким шумным тротуарам Москвы, я часто чувствовал себя застрявшим в пузыре, прозрачном и невидимом для окружающих. Я никогда не пользовался солнцезащитными очками дома, но стал носить их здесь: они добавили мне чувства самоинкапсуляции.

Иногда ко мне подходили и задавали вопрос на отрывистом русском языке. Хотя я выучил несколько фраз, в ответ на большинство вопросов я заикался: Я не знаю – не знаю.Через некоторое время, когда эта фраза показалась мне неадекватной, я начал говорить Я не понимаю : Я не понимаю. Я определенно не знал, и, похоже, никто другой. Шоковая терапия, приватизация, ссуды в обмен на акции: вокруг нас раздавались громкие слова и фразы, выделенные жирным шрифтом, по большей части треп для среднего россиянина. NA REMONT , по всему городу выкрикивали новые рекламные щиты. Россия переживала обновление, преображалась. Но кем и в чью пользу? Что касается переориентации Джека и меня, что это даст?

Мои долгие прогулки по Москве быстро научили меня, что если бы мне пришлось перейти широкий проспект, я был бы сумасшедшим, если бы сбежал на него.Слишком много транспортных средств – не только автомобилей и автобусов, но и удивительно маневренных грузовиков – мчались на высокой скорости по основным магистралям города. Они никогда не остановятся перед бегающим пешеходом, как я.

Как я вскоре узнал, пешеходам приходилось спускаться под землю, чтобы пересечь главные проспекты Москвы. Они войдут во что-то, что называется переходом. Одна лестница спускалась с тротуара в подземный переход, неизменно сырой и тускло освещенный лампочками над головой; другая лестница будет подниматься от прохода к тротуару на противоположной стороне.Иногда переходы были короткими, поэтому можно было легко разглядеть пресловутый свет в конце туннеля. Другие были настолько длинными, что противоположная лестница была лишь бледным пятном.

В более длинных коридорах пожилые русские женщины часто ставят шаткие карточные столы, создавая импровизированные мини-маркеты. Здесь женщины торговали своими товарами – мешаниной из странных вещей, увезенных из их домов. День за днем ​​я проходил мимо бабушек в шерстяных свитерах в сырых, зловонных коридорах, где каждая старуха надеялась выгрузить чашки с блюдцами, стеклянную посуду, подсвечники, ноты, сигареты и книги.Перестройка и демократия перевернули и без того тяжелую жизнь этих граждан; не сводя концы с концами, они брали содержимое прошлого и складывали его не в мусор, а на улицу, чтобы продать тому, кто больше заплатит.

Однажды днем, отдыхая после долгой прогулки, я нашел слово переход . Среди его синонимов были cross , escape и transition . Возможно, подумал я, полутемные подземные переходы – это ничейная территория, не подчиняющаяся никаким правилам, никому не принадлежащая.Потом меня осенило, что ни коричневая квартира, в которой я сейчас жил, ни та знакомая квартира, которую я оставил в Штатах, не были моим домом, и я проходил через туннель – пересекал, пересекал, убегал? – кто знает где.

Джек тем временем тушил пожар в своем московском офисе.

Каждый день приносил большие и маленькие проблемы: ненадежные телефонные системы, новые сотрудники из России, которые не знали, как работает текущий счет, компьютерные принтеры, для которых не было возможности найти картриджи на замену.Наблюдая за суетой своего мужа в его дни, я чувствовала зависть, восхищение и растущее нетерпение. Повседневная жизнь Джека имела структуру; Что касается меня, то всякий раз, когда я сталкивался с чистым листом бумаги для набросков, мне казалось, что на нем невидимыми чернилами нацарапан вопрос: Что, черт возьми, ты здесь делаешь?

Набросал, эскизы порвал, набросал еще. Отвлеченный, я выбежал на улицу для бесцельных прогулок, из которых вернулся покрытый пылью. За солнцезащитными очками я смотрел и слушал русских вокруг меня, пока мой разум рисовал их недоумения.Ходьба была паллиативной. Мне не нужно было создавать что-то основательное, не нужно было связывать изображения с текстом, не нужно было придумывать обложку. Все, что мне нужно было сделать, это набросать мысли во время прогулки, а затем стереть их, если я захочу.

В середине августа Джек позвонил Жене. Мы оставляли ему сообщения, которые не были возвращены, и полагали, что он уехал из страны, что, как оказалось, он и был. Когда он наконец ответил на звонок Джека, он рассказал об аварии, в которой он попал под Грозным, когда освещал историю из Чечни.Недалеко от него взорвалась мина, и сотрясение мозга заставило его вернуться в Переделкино на отдых.

Иди сюда в гости, – приказал он. Я хочу тебя увидеть! В субботу в полдень ехать на станцию ​​Киевская, потом поездом до Переделкино. Он добавил, что на даче будут еще друзья. Он устраивал себе вечеринку по случаю дня рождения: ему только что исполнилось сорок пять. Джек с радостью принял приглашение, и я был этому рад. Вечеринка Жени могла бы хоть как-то облегчить городскую жару.

Наступил назначенный день, к счастью, умеренный. Прежде чем отправиться на вокзал, мы остановились в западном супермаркете, где Джек настоял на покупке воды в бутылках, свежеобжаренного цыпленка, хлеба с сыром и большой коробки печенья. Меня это раздражало – мы опаздывали, могли просто получить букет цветов. Зачем возить все это на поезде?

Вот увидите, сказал Джек. На вечеринке нечего будет есть. Просто выпивка.

В Переделкино приехали в полдень, гуляя от поселкового вокзала по елово-березовым переулкам до дачи Жени.

Это было место, в котором я ожидал, что он будет жить, ветхое, но привлекательное, и когда он шел к нам по короткой подъездной дорожке, приветствуя обеими руками, Женя выглядел так, как я и ожидал: счастливый, усталый и слегка отвлечен, как будто прислушивается к чему-то вне пределов слышимости. Он крепко обнял нас и поцеловал. Казалось, он постарел; Теперь он выглядел скорее на пятьдесят пять, чем на сорок пять, с его прямыми тонкими волосами цвета соли и перца и лицом с мягкими морщинами. Его кожа отражала диету из сигарет, чая и водки.Когда он и Джек поприветствовали друг друга, я отметил удовольствие, которое они получили от воссоединения. У моего мужа было много знакомых, но мало друзей, и меня воодушевило то, что он загорелся в присутствии Жени.

Взяв нас за руки, как если бы мы были двумя потерянными детьми, хозяин повел нас к столу для пикника, вокруг которого сидела разношерстная толпа гостей. Напротив меня со стаканом виски в руке сидел руководитель бюро американского новостного журнала; рядом с ним сидела его блондинка подруга. В свитшотах, небрежно накинутых на плечи, и теннисных ракетках у ног, они выглядели ослепительно американскими.В конце стола сидели двое полицейских, оба в джинсах. Нам сказали, что они служат не только в качестве неофициальных телохранителей Жени, но и в качестве источников для рассказа, который он делал о «белых воротничках».

Вскоре после нашего приезда явился член российской Думы. Его звали Володя, и он хорошо говорил по-английски. Затем пришла поэтесса, имя которой я не мог уловить; она жила на даче по улице, и ее сопровождал дружелюбный черный пес. Завершали собрание двое молодых журналистов, которых Женя, очевидно, взращивал.Один, Игорь, мучительно стеснялся; другой, Кирилл, был темноволосым и темноглазым, разговорчивым и по-русски, и по-английски. На нем была пурпурная футболка и американские джинсы; Я заметил их плотное прилегание. Вскоре мы узнали, что Кирилл занимал довольно высокую должность в женской газете.

Джек достал еду, которую мы купили, и положил ее на грязную пластиковую ткань. Теперь я понял, почему он настаивал на этих покупках. Стол был завален пластиковыми стаканчиками и бутылками с алкоголем (водка, виски, сладкое грузинское вино и коньяк), но есть нечего, кроме маленьких пестрых яблок и кусочка сомнительного желтого сыра.Кто-то подарил швейцарский армейский нож, который одновременно работал и на штопор, и на нож для чистки яблок.

Увидев подношения Джека, Женя побежал к дому, через плечо крича благодарности. Володя сделал вид, что удивлен. Еда? – сказал он Джеку. Почему мы никогда не трогаем вещи! Американцы засмеялись; Игорь аккуратно оторвал конец буханки хлеба.

Я погнался за Женей в грязную тесную кухню.

Вот, – сказал он, быстро ополаскивая несколько тарелок и передавая их мне.Где-то есть еще хлеба, я думаю, да, здесь, и немного колбасы…

Покопавшись, он загрузил вещи на поднос. Я нашел бумажные салфетки под стопкой газет и те маленькие пакетики соли, которые даются с едой в самолетах: добычей из поездки на Запад. Мы направились к двери. Затем я сделал паузу.

Могу я увидеть остальную часть вашего дома? Я спросил.

Конечно, – сказал Женя, склонив голову влево. Сюда – сначала гостиная…

Он поставил поднос, и мы вошли в комнату, углы которой были завалены книгами и бумагами.Вдоль одной из стен торчал старый диван. Я смотрел на две картины маслом, висящие высоко на стене в русском стиле.

Эти, по словам Жени, мне подарил известный русский художник. То, что мы называем наивной школой. Хорошо, не правда ли?

Мы посмотрели вверх, и комната внезапно замерла. Женя с большим вниманием смотрел на картины; в тишине я мог слышать его ровное хрипящее дыхание, и гостиная внезапно показалась яркой и невыраженной. Затем он опустил взгляд и пошел впереди меня через невзрачную спальню в свой кабинет.В отличие от других комнат, она была большой, аккуратной и запасной, с письменным столом, черным кожаным диваном и различным оборудованием – компьютером, телевизором, видеомагнитофоном и несколькими кассетными плеерами. Вечерний свет заставил пространство светиться. По крайней мере, подумала я, Женя обзавелся настоящим святилищем, писательской комнатой.

Я готовлю все свои новостные статьи в этой комнате, – сказал он. И я записываю интервью для своего телешоу. Джек тебе об этом рассказывал?

Да, ответил я. У тебя здесь отличное рабочее место, Женя.

Да, мягко ответил он. Понимаешь, я переехал в Переделкино, чтобы побыть в тишине, но никогда не бывает так, как ты думаешь. На все нужно так много … а, ну, здесь спокойно. Я добиваюсь цели.

Он замолчал, потерянный для некоторого внутреннего отступления. А как же ваш роман? – хотела спросить я, но не спросила, потому что Женя отвернулась, как будто ожидая моего вопроса. Я последовал за ним к двери, и мы сложили свои подношения на стол. Цыпленок был разрезан, бутерброды приготовлены и разнесены, стаканы снова наполнены, тосты предложены.Женя рассказывал страшные чеченские анекдоты; копы засмеялись. Они, без сомнения, уже много наслушались и остались невозмутимыми.

Американская пара уехала вскоре после того, как мы с Джеком приехали; Вскоре после этого Игорь попрощался.

Я был рад их отъезду. С меньшим количеством собеседников мне было легче понимать русскую речь вокруг меня. Дневной свет сохранился, хотя сейчас было шесть часов вечера – это была Россия в разгар лета, а ночь наступила поздно.Мягкие лучи солнечного света осветили стену близлежащей деревянной постройки, на которой, невероятно, висела большая черная мишень.

Я сел рядом с Кириллом, напротив Володи, который наполнял наши стаканы. На другом конце стола Джек был погружен в дискуссию с Женей и копами. Поэт с собакой дрейфовали между этими двумя конфигурациями. Она почти не говорила по-английски, поэтому Кирилл и Володя ей переводили.

Наш разговор, который начался с писателей в качестве предмета, перешел к гендерным различиям и, наконец, социальному поведению американских и русских женщин.Володя, будучи старше, был увереннее Кирилла, но ему не хватало плавности своего младшего коллеги. Под его подшучиванием я почувствовал острое, неудержимое одиночество. Кирилл был из тех провокаторов, которые со временем теряют самообладание, не выдерживая необходимой отстраненности. Его темно-карие глаза украдкой искали мои – проверяя температуру, измеряя расстояние – и когда я отчитал его за комментарии, слишком близкие к оскорблению или снисхождению, он покраснел, как ребенок.

Косой заход солнца продолжался, и наши стаканы наполнялись и опорожнялись, хотя я заметил, что мои и Джека оставались в основном полными.Мы выдыхались. В какой-то момент я взглянул на Джека, который слегка закатил глаза – его сигнал сменить темп.

Давай поиграем в дартс, – сказал он. Женя, дротики есть?

Конечно, сказал Женя, а иначе зачем мне дартс?

Это Россия, – сказал Джек. Не более ли вероятно, что у вас есть одно или другое, но не оба?

У меня, – сказал Женя, всегда есть и то, и другое. Что бы это ни было. Вот два дротика, немного ржавые, но они работают. Выстраивайтесь, все! Мы должны сделать это до наступления темноты!

Он заставил нас выстроиться в очередь перед мишенью.Джек быстро зарекомендовал себя как лучший игрок; Кирилл оказался на втором месте. Володя слишком много выпил, чтобы использовать как метатель дротиков, но он живо комментировал наши стили игры. Два полицейских оказались на удивление неумелыми; Женя сказал им, что надеется, что они будут лучшими стрелками.

Каждый раз, когда подходила моя очередь, я осознавал, что мои джинсы были неприлично свободными. Я похудела с момента приезда в Москву, и волосы у меня неловко росли. Я не чувствовал себя полностью овладевшим своим телом и задавался вопросом, передается ли этот факт сам собой.Я пожалела, что надела юбку, потом почувствовала себя глупо из-за этого, а потом обиделась из-за своей глупости.

Давай стреляем в дротики и прогуляемся, – сказал я.

Бум? – нахмурившись, спросила Женя.

Значит, стоп, – сказал Кирилл. Она проигрывает, поэтому хочет остановиться.

Но эти два явления не связаны между собой, сказал я.

Он ответил, что бы ни говорила дама.

Я тоже проигрываю, – сказал Женя. Мы все проигрываем, кроме Джека.

Вы правы. Я сказал, что Джек убирается.Он с нами мыл пол.

Женя задумался. Он сказал, что английский – очень странный язык.

Она имеет в виду, пояснил Кирилл, что Джек выигрывает крупную сумму. И получать от этого удовольствие, возможно, больше, чем следовало бы. Могу ли я быть переводчиком этой леди до конца дня?

Я ее уже понимаю, – сказал Женя.

Он схватил меня за руку, притянул к себе и склонил голову к моей. Склонив головы вместе, мы стояли там, как пара старых приятелей, которыми мы не были.Затем рука Жени легонько переместилась с моих плеч на мою талию, и когда я почувствовал, что он оторвался от меня в этот момент, я догадался, на что он может мелькать: быстрые сцены из своего детства, дачу где-то на юге России, одноклассников на юге России. молодежный лагерь … все его самые ранние связи и убеждения, теперь ни на что не надежно.

Положив свою руку на его, я сжал ее. Женя коротко вздохнула, как собака.

Хорошо, тогда. – Давай прогуляемся, – сказал он.

Кирилл приветствовал его.Володя схватил бутылку, и мы все взлетели.

Воздух был чудесно свеж, в тусклом свете серебристо-голубовато-серого цвета. Мы ходили сменными группами, болтали, курили и иногда пели песни на русском и английском языках. Дача Жени была не среди самых впечатляющих; с момента прихода к власти Ельцина Переделкино стало желанным форпостом состоятельных москвичей, поэтому некоторые дачи были построены из кирпича или лепнины вместо дерева, с ухоженными лужайками и гаражами.Тем не менее, мы видели довольно много небольших классических построек с изящно украшенными подоконниками и скатными крышами.

Женя повел нас в сторону небольшого бара, имя которого, как он сообщил, было «Пушкинский пояс». По дороге мы миновали скромный двухэтажный дом. Там, – сказал Женя, показывая, – останавливались в гостях приезжие писатели. Дом стоял среди берез и елей, еле видный с дороги. Представляя его спальни с деревянным полом и белыми стенами, каждую уютную комнату с собственным столом, я боролся с желанием пройти по подъездной дорожке, нырнуть в дом и вытащить блокнот для рисования и карандаш.Не было бы никаких звуков, которые отвлекали бы меня, не было бы ничего, с чем можно было бы бороться, никаких сомнений или самоуничижения, чтобы заставить замолчать. Просто чистый лист бумаги и голубовато-серый свет.

Мы последовали за Женей в унылый двор, вниз по ступенькам, через зловонный коридор и в бар, тускло освещенный настенными бра, в котором сидело около дюжины мужчин и пил. Они скучающе посмотрели на нас и вернулись к разговору. Музыка дискотеки гудела на малой громкости. На стене за барной стойкой на гвозде висел широкий кожаный ремень – видимо, копия пушкинского.

После того, как мы сели за столик, Женя собрала пиво и просохшие крекеры. ( Ужин, , прошептал мне Джек, , так что съешьте .) Бар наполнился сдержанным шумом. Я проверил, глядя в никуда; когда я мысленно вернулся к сцене, она изменилась. Володя затеял драку с Кириллом, бодрую, но шумную; Джек и Женя сидели в углу, разговаривали с ментами и барменом. Потом Володя ушел в мужскую комнату, оставив меня с Кириллом.Все еще не будучи полностью вовлеченным в процесс, я выпалил вопрос, который волновал меня несколько дней.

Так что бы подумал Антон Чехов о том, что происходит сегодня в России? Он всегда был одним из моих любимых писателей … Я уверен, что у него было свое мнение.

Кирилл улыбнулся. – Думаю, он был бы доволен, – ответил он. Нет, что за слово? – сменил . Думаю, Чехов почувствовал бы облегчение. Хотя, конечно, не очень оптимистично.

И тоже испугался?

Коньешна, конечно.Мы все.

Вы боитесь за себя? Я спросил.

Он пожал плечами. Послушайте, сказал он, мне всего двадцать семь. Я слишком молод для своей работы; Сначала я должен был получить больше опыта. Моя семья из Казахстана. До поступления в университет я ожидал, что проведу дни в Алматы, а не буду журналистом в Москве. Не так, на крупной газете…

Он посмотрел на меня, его взгляд был лишен какого-либо намерения произвести впечатление.

Знаешь, добавил он, я могу сказать, что не готов, но что толку от этого? Вы никогда не будете готовы.

Чехов с этим согласится, сказал я. Когда он появился в Москве, он был еще подростком. Он понятия не имел, что станет писателем. Он просто пытался заработать несколько долларов.

Копекс, Кирилл меня поправил.

Верно, сказал я. Чтобы поддержать свою семью. А потом он написал пару рассказов, и посмотрите, что с ним случилось.

Ах, Чехов … он такой прямой, – сказал Кирилл. Вот почему он мне так нравится. Я имею в виду, он никогда – как вы говорите? – он никогда не пережевал свои слова, верно?

Фарш, сказал я.Он никогда не скупился на слова. И он был действительно забавным. Особенно в письмах.

Я не читал его писем, – сказал Кирилл. Просто пьесы, которые часто бывают довольно забавными, да.

Мы замолчали. Я вспомнил, как в некоторых письмах Чехов жене Ольге придумывал ей шуточные имена: речной окунь, кьюпи, каракуль, дворняга. Каким был их брак? Много споров и подшучиваний, если письма были хоть одним ориентиром. Много взаимного недоверия, не резкого, но, тем не менее, очевидного, смешанного с живыми заявлениями о привязанности. Могу я перевернуть вас с ног на голову, написал Чехов, затем встряхнуть вас или два, затем обнять вас, затем укусить за ухо? Я никогда не забывал эту строчку. Простые слова, сложные отношения. В основном Антон и Ольга прожили свой брак раздельно. Нет детей. Делают свои отдельные дела.

Вернувшийся Володя снова наполнил мой бокал дешевым шампанским. Кто-то пододвинул в нашу сторону коробку противного на вид печенья. Я отказался от обоих, но Кирилл ел, пил и оживленно тарабил.В его взгляде, то и дело ловящемся на моем по краю стакана, вспыхнуло веселье.

Вдруг Женя упал на стул рядом со мной.

Я сделал, как просил ваш муж, сказал он.

Что это? Я сказал.

Вы ее забираете, – напевал Кирилл.

Женя усмехнулся. – Да, вообще-то, – сказал он. Джек настаивает, что на поезд уже слишком поздно, поэтому я вызвал такси. Мы должны подождать.

Володя засмеялся. Ты издеваешься?

На другом конце комнаты Джек натягивал свитер.Я крикнул: Ты уверен? Есть ли шанс, что мы все-таки сможем сесть на поезд?

На это два полицейских усмехнулись и покачали головами. Джек слегка нахмурился, давая мне сигнал мобилизоваться.

Пойдем, милый, – сказал Володя. Он взял меня за локоть и, неуверенно проводя нас до двери; Мне пришлось прислониться к нему, чтобы выпрямить его.

А теперь, сказал он, я провожу вас до такси! Фактически, мы с Кириллом поедем с вами на такси обратно в Москву. Иначе мы будем вынуждены провести всю ночь в этой норе с Женей и этими его копами…

Я сказал, что это не такой уж и плохой бар.

Это дыра, сказал он. В город – молодая ночь! Российская демократия молода!

Женя шел впереди, ведя нас по залитым лунным светом улицам Переделкино до пересечения выбитой колеями проселочной дороги с дорогой, граничащей с широким безлюдным полем. Тишина была исключительно русской, полной и всеобъемлющей. Казалось, что ни одна машина никогда не проезжала по дороге и никогда не будет.

Я дрожал в своей хлопковой блузке. День выдался мягким, но вечером было немного прохладно, и мне хотелось, чтобы, как и Джек, я не забыл взять с собой свитер.Через минуту Кирилл переместился по одну сторону от меня, а Володя – по другую, обвив руками мои плечи. Два моих поставщика тепла, оба выше меня, говорили буквально над моей головой по-русски; Я ничего не мог разобрать, их слова нависали надо мной над крышей невнятного звука.

Джек и Женя подошли ближе, образуя с нами круг. Женя достал бутылочку водки; мы раздали его. Воздух вокруг моего лица, казалось, слегка потрескивал после того, как я выпил.

Хорошо, наконец сказал я, так где же такси?

Придет, – сказал Женя.Иметь терпение.

У нас, русских, это хорошо получается, – сказал Володя. Ждем хорошо.

Нет, – сказал Кирилл. Мы все время жалуемся.

А почему бы и нет? – сказал Володя. Мы могли жаловаться целый день и даже не трогать все, на что можно жаловаться. Например, это такси, которое точно не приедет. Джек, давай вернемся в нору! Мы зря тратим драгоценное время на выпивку!

Нет, сказал Джек тем дружелюбным, но твердым голосом, который он иногда принимал, когда намеревался, чтобы что-то случилось на его пути.Мы остаемся на месте.

Да, да, сказал я, тем более что мне наконец стало тепло.

Хорошо, – сказал Кирилл, пожимая мне плечо.

Как вкусно быть нужным, – сказал Володя, некрасиво наклонившись ко мне. Кирилл оттолкнулся, не слишком сильно, и мы втроем как-то выправились.

Джек и мои взгляды встретились. Я отвернулась от него, на мгновение неуверенная, как будто он был не моим мужем, а кем-то другим. Я закрыл глаза. Я снова представил себя изолированным в комнате на скромной даче, мимо которой мы прошли пешком несколько часов назад.На этот раз я увидел, что пишу, а не зарисовываю. И не на бумаге в моем альбоме, а на стенах комнаты; и не образы, а слова, все больше и больше слов, беспорядочно рассыпающихся по голой белой штукатурке. Слова взбесились. Ничего не общаясь.

Я заставил себя говорить. – Здесь ужасно красиво и тихо, – идиотски пробормотал я.

Никто не ответил. Потом заговорила Женя.

Я бы хотел, – мягко сказал он, – я мог бы проводить больше времени здесь, в Переделкино. Раньше было – больше времени…

Он сделал паузу.- Это печально, – добавил он. Каждый час, каждую минуту, каждую секунду, которую я мог иметь для себя, все прошло. Sad – это единственное слово для этого? Потому что у этой печали много ароматов, цветов, звуков…

Теперь глаза Джека были закрыты. Я не мог сказать, куда он ушел, но в тот момент я знал, что это не имело значения. У нас был свой ответ – фактически, он был уже некоторое время, хотя мы не могли признать его до сих пор. У нас не будет ребенка. Джек мог бы, в будущем, с кем-нибудь еще, но я бы не стал.Мы с мужем служили парой управляющих, благонамеренных, но плохо оборудованных, на неуправляемой территории – нашем колье, нашем браке – и это больше не будет нашим протекторатом. Мы оба уходили от него, отказываясь от него. Больше не желая и не нуждаясь в разговоре об этом.

Мое тело подействовало. Я сделал шаг в сторону от круга, зная, что Джек стоит напротив меня. Его глаза были открыты, но он не искал моих.

Знаете, так будет не всегда, – сказал я, обращаясь не к нему, а к Жене.Я имею в виду твою жизнь. Это изменится.

Может быть, тихо сказал Женя. В каком-то смысле да, конечно. Но я всегда желаю более грустного времени.

Не беспокойтесь, – с улыбкой сказал Володя. Ничего не желаю. Ни к чему!

Он сделал глоток из бутылки водки и передал ее Жене.

А, я знаю, – сказал Женя. Я знаю.

Наш день в Переделкино закончился появлением побитой Волги, которая оказалась тем такси, которое Женя вызвал для нас.

Мы собрались и помахали на прощание. Женя повернулся к бару, на прощание ладонью вверх. Я чувствовал, что он понял, что произошло между мной и Джеком, хотя после разрыва брака у меня не было возможности спросить, понимал ли он. Той осенью я уехал из Москвы с Джеком, а Женя неожиданно умерла в России, семь лет спустя. Я не видел его в тот промежуток времени; постоянно занятый, до него было почти невозможно добраться. Возможно, он нашел несколько дней здесь и там для своего романа. Но я в этом сомневался.

«Так ужасно», – сказал Джек, когда позвонил, чтобы сообщить мне новости. Мы развелись; у него была новая жена и двое детей. – Не могу поверить, что Жени ушел, – добавил он. Это кажется невозможным.

У Жени выпали волосы, сказал мне Джек; его кожа отслаивалась слоями. Ему потребовалось более двух недель, чтобы умереть. Его симптомы совпадали с симптомами нескольких других: Александра Литвиненко, бывшего офицера ФСБ; Роман Цепов, бывший телохранитель Владимира Путина; Леча Исламов, заключенный в тюрьму чеченский повстанец, убитый, как говорят люди, в результате радиоактивного отравления.Семья Жени не смогла получить его медицинскую карту после его смерти. Власти обвинили в случившемся острую аллергическую реакцию на еду, которую он ел в ресторане. Неудачник – вот слово, которое они использовали.

После того, как мы поговорили с Джеком по телефону, я представил себе эту разбитую грязью переулок в Переделкино, где мы стояли в ожидании такси. Я вспомнил, как Володя сказал Жене, что он не должен ничего желать. И как Женя не был уверен насчет грустного – словом, а не ощущением.Хотя это и не совсем неправильно, это слово было своего рода сокращением. Ощущение было , много ароматов, цветов, звуков. И теперь уже ничего нельзя было поделать.

Памяти Юрия Щекочихина, 1950–2003

[Приобретите выпуск 21 здесь]

Марта Кули является автором двух романов – Архивариуса , национального бестселлера, опубликованного на десятке зарубежных рынков, и Тридцать три Облака – и мемуаров Угадай. Ее третий роман, Купи мне любовь , будет опубликован в июне. Профессор английского языка в Университете Адельфи, она опубликовала короткие художественные произведения, эссе и совместные переводы в многочисленных литературных журналах.

Скромные начинания «Доктора Живаго» превратились в игровую площадку миллиардеров

Охристые листья высоких березов порхают на теплом ветру, раскачивая поток конфетти, покрывающий лесную прогулку, по которой русские писатели гуляли из поколения в поколение. пейте вдохновение природы.

Березовая «аллея» вела на восток к берегу реки Сетунь от анклава пряничных деревянных домиков Переделкино, где занимались своим ремеслом литературные светила, в том числе Борис Пастернак. На юге странникам открывался беспрепятственный вид на сельхозугодья и поляны на церковь и монастырь 15 века недалеко от железнодорожного вокзала, соединяющего деревню с Москвой.

В настоящее время, однако, усаженная деревьями тропа к реке останавливается у обнесенного стеной комплекса роскошных вилл, построенных для миллиардеров-бандитов и бизнес-магнатов.Буколический пейзаж был заменен металлическим забором высотой 12 футов, который отделяет Макмансионы от колонии писателей вдоль тропы под навесом. Седаны Audi и Mercedes новичков мчатся по изрезанной колеями поверхности, а сирена их сопровождения на внедорожниках разгоняет немногих оставшихся пешеходов, как испуганных гусей.

Самые читаемые истории за этот час >>

Трех- и четырехэтажные дворцы вырисовываются над окружающими стенами, их телескопы, террасы на крышах и итальянские балконы выглядят диссонирующими, словно космические корабли приземлялись на обширном поле.

Поэт Олег Хлебников 20 лет прожил в старинном писательском доме к северу от березовой аллеи, сочиняя свои стихи на накрытом скатертью деревянном столе на веранде дачи, которую он арендует у Литературного фонда, бюрократии культурного наследия. который унаследовал анклав после распада Советского Союза. Домовладелец, который больше не финансируется государством, находится на грани банкротства и вынужден управлять недвижимостью с расчетом на потенциальную прибыль.

Несмотря на нашествие «новых русских» и их броские мега-дачи, Хлебников предпочитает жизнь здесь еще более шумной московской суете, которая находится в 20 минутах езды на поезде.

«Здесь воздух лучше. Вы видите, как белки лазают по деревьям, а собаки могут жить на улице, как им положено », – замечает седой поэт.

«В советское время это был совхоз. Писатели крали свеклу и морковь на обед, когда пересекали границу », – вспоминает Хлебников о полях, которые сейчас являются домом для показной элиты современной России.

Литературные огни, которые сделали Переделкино синонимом душевного наследия России в виде романов, стихов, сценариев и песен, превратятся в своих могилах, чтобы увидеть деревню сегодня, сетует Хлебников.

ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЮЛЛЕТЕНЬ: получайте самые свежие заголовки дня от редактора Times Давана Махараджа >>

Когда несколько лет назад криминальный авторитет сдал в аренду соседнюю недвижимость, престиж жизни в тени убежища Пастернака вызвал зависть среди магнатов. друзья, которые стремились перебить его цену за резиденцию через литературный фонд, у которого не было денег.

«Это закончилось перестрелкой, в которой трое из них погибли, а оставшийся в живых остался в тюрьме», – говорит Хлебников, с отвращением покачивая головой.«Некоторые из этих новых соседей никогда не читали ни единого стихотворения, но они хотят иметь возможность сказать:« Я живу по соседству с Пастернаком ».

Нобелевский лауреат 1958 года, написавший« Доктора Живаго », прожил здесь свои высокие и низкие годы. на даче на носу, похожей на корабль, севший на мель в березовом лесу. Именно здесь Пастернак, когда-то прославившийся как один из самых выдающихся поэтов страны, в конце 1940-х годов написал свой шедевральный роман, разозлив власти своим изображением жестокости большевистской революции и разрушения культуры, и прожил свою жизнь в уединении.

Коричневая дача сейчас является музеем Пастернака, где благоговейно сохранены скромные атрибуты его последних лет, от массивного дубового стола до тонкой кровати на первом этаже, где он умер от рака легких в 1960 году.

Хранитель музея Наталья Громова разочарована упадком писательской колонии и давлением на Литературный фонд с целью сдать исторические дома в аренду тому, кто больше заплатит.

«В настоящее время общественные знания о поэтах очень низки», – с тоской говорит она. «Человек становится известным только в том случае, если его стихотворение положено на поп-музыку.”

Музей по-прежнему принимает около 8000 посетителей в год, но этот доход не может сравниться с миллионами, которые разработчики предлагают Литературному фонду для преобразования деревни в соответствии с прихотями нуворишей.

«Новое время, новые цены!» Табличка на заборе по бокам березовой аллеи гласит: «Калинка Риэл Эстейт Консалтинг Групп предлагает виллы индивидуального дизайна». А с новыми жителями появились поля для гольфа, фитнес-центры и тематические рестораны, такие как Mafia, напротив кладбища, где похоронены светила прошлого Переделкино.

На скромных дачах с окнами в белых рамах когда-то жили такие люди, как Александр Солженицын, писатель и автор песен Булат Акуджава, биограф Сталина Александр Фадеев и детский поэт и баснописец Корней Чуковский. Евгений Евтушенско, голос протеста, возникший во время культурной «оттепели» 1960-х годов, до сих пор бродит по территории лесного убежища.

В период расцвета колонии из многих коттеджей открывался потрясающий вид на поле, протянувшееся почти на милю между березовой аллеей и Преображенской церковью XV века.Сегодня церковь и монастырь больше не видны из переулка, перекрытого дворцовым комплексом и затененного недавно построенным храмом, воздвигнутым одним из миллиардеров в память о своей матери.

Те, кто, например, хранитель музея Громова, посвятивший себя защите Переделкино от разрушительного воздействия новых денег, сожалеют о новом храме с его зарослями позолоченных крестов и ярко облицованными луковичными куполами, как воплощением безвкусицы, преобразующей деревню.

Вторжение современности отрицает одну из самых известных строк Пастернака, стих, который, как говорят, был вдохновлен видом на золотую траву высотой по колено за березками.

«Жить жизнью не так просто, как переходить поле», – задумчивый Юрий Живаго замечает в стихотворении к роману Пастернака.

Сегодня переход через это поле может оказаться более сложным путешествием.

ТАКЖЕ

Палестинско-израильское насилие вызывает разговоры о новой интифаде

Malaysia Airlines Flight 17: В отчете говорится, что ракетная система российского производства сбитый самолет

Стражи исламской революции оплакивают генерала, убитого в Сирии

Переделкино | Однодневные экскурсии из Москвы

Сойдя с поезда на остановке Переделкино, пересеките рельсы и поднимитесь на небольшой холм. Вскоре вы обнаружите, что строится новая красочная церковь, за которой следует более старая, но не менее ярко оформленная церковь, которая является частью резиденции Патриарха Алексия II.Если прижать старую церковь к затылку, по диагонали прямо через площадь, вы попадете на кладбище, на котором находится последнее упокоение Пастернака – его надгробие не составит труда обнаружить, потому что всегда кажется, что кто-то проходит мимо, чтобы засвидетельствовать свое почтение. Когда Пастернак умер, несмотря на попытки государства сохранить в тайне подробности его похорон, сотни его поклонников собрались до позднего вечера читать строки его стихов у могилы.
Продолжая спуск с холма, вы попадете на большую дорогу, по ней пройдите около полукилометра, чтобы добраться до домов-музеев Пастернака и Чуковского (дом Чуковского обозначен указателями в переулке слева, а дом Пастернака – справа).Говорят, что впечатляющая дача Пастернака напоминает нос корабля, а с ее просторным садом и спокойным интерьером нетрудно понять, почему он любил проводить здесь так много времени за писательством. Посещение здесь – настоящее паломничество для поклонников Пастернака, хотя, к сожалению, в музее скудная информация на английском языке, фанаты не могут не тронуты, узнав, что это комната, в которой была написана большая часть «Доктора Живаго».
Дом известного детского писателя Чуковского резко контрастирует с домом Пастернака и свидетельствует о его большом воображении.Снаружи маленькой дачи стоит дерево, украшенное туфлями, в честь одной из его популярных историй. Внутри дома полно книг, некоторые из которых были подарками, а многие из них он перевел. Есть различные игрушки и рисунки его знаковых персонажей, таких как доктор Айболит (по мотивам рассказов доктора Дулитла), а также рисунки и фотографии его многих известных друзей, которые останавливались здесь, таких как Маяковский и Солженицын.

КАК ДОБРАТЬСЯ: Пригородные электрички ( электрички, ) отправляются примерно каждые полчаса с Киевского вокзала.Дорога до Переделкино занимает около 35 минут.

Дом-музей Пастернака открыт вт, ср 10:00 – 16:00, чт, пт 10:00 – 17:00, сб, вс 10:00 – 18:00. Выходной: пн и последний вторник месяца. Вход 250р. (Взрослые). Экскурсии для иностранцев 3500р. на группу до 15 человек и 4500руб. в группе до 25 человек. Звоните заранее, чтобы записаться на прием. Тел. (+7) 495 934 51 75, www.pasternakmuseum.ru.
Дом-музей Корнея Чуковского открыт вт – вс 10:00 – 18:00. Закрыто пн.Вход 50 – 150р. Звоните заранее, чтобы записаться на прием. Тел. (+7) 495 593 26 70. www.peredelkino-land.ru.

MIL-OSI Россия: Ледовый дворец «Арктика» построен в Ново-Переделкино

MIL OSI Translation. Регион: Российская Федерация –

29 августа 2021 г. 12:01

Поделиться

Фото В. Новикова. Пресс-служба Мэра Москвы и Правительства Москвы

Здесь откроются хоккейная школа, школа плавания и школа фигурного катания.

Арктический каток в районе Ново-Переделкино на западе столицы станет центром подготовки спортсменов и местом регулярных тренировок москвичей. Одноэтажный дом уже сдан. Его площадь составляет 13 тысяч квадратных метров.

«Ледовый дворец будет узнаваем благодаря необычным фасадам, которые украшены косыми полосами, расположенными под разными углами. Они напоминают дорожки для катания на коньках на льду. Здесь будут четыре большие ледовые арены с просторными раздевалками, бассейн, тренажерный зал и игровая комната, хореографический зал, ресторан », – сказал руководитель

Департамент градостроительной политики города Москвы Сергей Левкин.

Ледовый дворец находится по адресу: Новоорловская улица, дом 7в. Будет создана хоккейная школа «Красная машина – Арктика», куда будут приниматься дети от трехлетнего возраста. С пятилетнего возраста юные хоккеисты начнут обучаться по национальной тренировочной программе «Красная машина». Их тренировки будут включать в себя занятия на льду, в тренажерном зале, игровых комнатах и ​​бассейне. Кроме того, во дворце откроется школа плавания для детей и взрослых и школа фигурного катания.

Ледовый дворец построен за счет внебюджетных средств.Частные инвесторы строят около 60% всех спортивных объектов Москвы. Город помогает им, упрощая процедуры согласования и снижая стартовую цену на землю. Всего в столице в 2020 году за счет внебюджетных источников введено в эксплуатацию 10 спортивных объектов.

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА. Эта статья является переводом. Приносим извинения, если грамматика и / или структура предложения не идеальны.

MIL OSI Новости России –

Элитных вилл разрушает деревню, вдохновившую доктора Живаго | Россия

Почти 30 лет он был источником вдохновения для Бориса Пастернака.Из своего кабинета на первом этаже русский поэт и писатель смотрел на богатый пейзаж берез и сосен. За ним было поле, а затем церковь с золотым куполом.

Теперь же деревня советских писателей, в которой Пастернак жил с 1936 года до своей смерти в 1960 году, преобразилась. Жилой комплекс для супербогачей Москвы строится на лугу, всего в 50 метрах от исторической деревянной дачи Пастернака. На прошлой неделе девелоперы завершали работу над серией особняков. Вместо «чистой, влажной, гофрированной мелодии» дрозда, как выразился Пастернак, деревня теперь гудит от ударов и свистков рабочих.

Вниз по дороге от дома Пастернака девелоперы построили гигантскую канализационную трубу рядом со святым источником – очевидно, чтобы убрать мусор с неоклассических вилл и имитировать кирпичные таунхаусы в английском стиле, возникшие на близлежащем склоне холма. .

«Это карбункулы», – заявила вчера невестка поэта Наталья Пастернак. «Вид из дома Пастернака был просто чудесный. Типичный русский пейзаж с церковью на холме. Теперь он разрушен.’

Наталья Пастернак, управляющая музеем в доме, где жил ее тесть, и написавшая его роман «Доктор Живаго», получивший Нобелевскую премию, сказала, что автор был бы потрясен тем, что случилось с Переделкино, деревней в 25 км от города. Москва. «Ему было бы грустно», – сказала она.

Дачный комплекс был основан в 1934 году как место, где могли жить и работать ведущие писатели Советского Союза. Несмотря на падение коммунизма, в колонии по-прежнему проживает около 100 писателей и философов, которые платят символическую ренту литературному фонду.Они протестовали против нового поместья, но безуспешно.

Поле раньше принадлежало колхозу. По словам Натальи Пастернак, два главы хозяйства, выступавшие против продажи земли, были загадочно застрелены. Новая усадьба закрывает вид между дачей Пастернака и кладбищем, на котором он похоронен. Вчера доброжелатель оставил там гвоздики.

«Это ужасно», – сказал писатель Леонид Латынин, живущий на даче по соседству с домом Пастернака. «Это было дикое место.На вопрос, кто может позволить себе купить новые особняки по цене от 1,5 до 4 миллионов долларов каждый, он ответил: «Люди с преступными деньгами».

Пастернак часто бывал в гостях на даче, поросшей дикими виноградными лозами, по соседству, добавил он. Дом принадлежал Лиле Брик, музе и любовнице поэта-футуриста Владимира Маяковского. Новые мега-богатые жители деревни редко общались с писателями, сказал Латынин, добавив: «Мы живем в двух разных мирах».

Пастернак прибыл в Переделкино в 1936 году. Считается, что сельская местность вдохновила его на написание цикла лирических стихов в то время, когда, подавленный арестом многих своих друзей, он практически перестал писать.Они также наполняют удивительную группу из 25 стихотворений в конце Доктора Живаго

Одно, «Август», вызывает воспоминания о спальне автора на первом этаже Переделкино: «Солнце звало меня ярким и ранним / Как и обещал, меня не обманули. / Косой стержень из шафрана / От занавески до кровати. В стихотворении отмечается «нищая, голая, редкая дрожащая ольховая роща» и «приглушенные вершины скорбящих деревьев». По словам Латынина, Пастернак часто прогуливался через поле к сельской церкви. Он также купался в озере.После смерти Пастернака 48 лет назад на прошлой неделе Переделкино привлекло тысячи литературных паломников, желающих увидеть дом лауреата Нобелевской премии.

«Пастернак любил это место», – сказала вчера жена Латынина Алла, которая сама является литературным критиком. «Он был очень привязан к этому. Он думал о том, чтобы уехать из Советского Союза, чтобы получить Нобелевскую премию [которую он выиграл в 1958 году для доктора Живаго, но советские власти отказались его принять]. Он мог уйти. Правительство им не понравилось.Здесь его держала дача ».

Осажденное сообщество писателей в Переделкино отмечает, что статус художников и интеллектуалов в России упал после распада Советского Союза. «В советское время писатели были аристократами. Сейчас в Европе к нам относятся как к писателям », – сказал Латынин.

Они признают, что перемены неизбежны, учитывая новое процветание России. Тем временем никто из жителей не был проинформирован о новом строительстве, которое было засекречено.Строившая его фирма «Стольный град» подтвердила, что почти все особняки проданы. Они отказались сообщить, сколько они стоят. «Мы не занимаемся рекламой», – добавила пресс-секретарь.

Вчера Наталья Пастернак вспомнила, как советские власти закрыли дом Пастернака в восьмидесятые годы, выбросив большую часть мебели поэта в сад. «Доктор Живаго» был издан на Западе в 1957 году и был разрешен в СССР только в 1988 году. «Мы сохранили мебель. Дом не стал музеем до девяностых годов », – сказала она.

Один из гидов музея сказал, что Пастернак явно был счастлив в Переделкино, несмотря на его двойственные отношения на протяжении большей части своей жизни с советской властью. «Он любил гулять по тому полю», – сказала Татьяна Нешумова, глядя в окно. «Это культурный ландшафт. Строить здесь не может быть правильным.

Санаторий Переделкино, Москва – Обновленные цены 2021

Чтобы рейтинг и контент отзывов соответствовали вашей предстоящей поездке, мы архивируем отзывы старше 36 месяцев.

Оставить отзыв может только клиент, который забронировал номер через Booking.com и остановился в рассматриваемом объекте размещения. Это позволяет нам убедиться, что наши отзывы исходят от реальных гостей, таких как вы. Кто может лучше рассказать другим о бесплатном завтраке, дружелюбном персонале или своем комфортабельном номере, чем тот, кто останавливался в отеле?

Мы хотим, чтобы вы поделились своей историей как с хорошими, так и с плохими. Все, что мы просим, ​​- это следовать нескольким простым рекомендациям.

Мы полагаем, что отзывы и отзывы об объектах позволят высветить широкий спектр мнений и впечатлений, что очень важно для того, чтобы помочь гостям принять осознанное решение о том, где остановиться.

Взносы на Booking.com – это отражение преданности наших гостей и отелей, поэтому мы относимся к ним с величайшим уважением.

Как положительный, так и отрицательный, мы будем публиковать каждый комментарий полностью и как можно быстрее после того, как он будет модерирован в соответствии с правилами Booking.com. Мы также обеспечим прозрачность статуса отправленного контента.

После отправки отзыва вы можете изменить его, связавшись с Booking.com обслуживание клиентов.

Мы будем использовать одни и те же правила и стандарты для всего пользовательского контента, а также для ответов собственности на этот контент.

Мы позволим вкладам говорить сами за себя, и мы не будем судить о реальности. Роль Booking.com заключается в том, чтобы распространять отзывы как для гостей, так и для объектов недвижимости.

Эти правила и стандарты направлены на сохранение содержимого на Booking.com актуален и ориентирован на семью, без ограничения выражения или твердого мнения. Они также применимы независимо от тона комментария.

Взносы должны быть связаны с поездками. Самые полезные статьи подробно описаны и помогают другим принимать более правильные решения. Пожалуйста, не включайте личные, политические, этические или религиозные комментарии. Рекламный контент будет удален, а вопросы, касающиеся услуг Booking.com, следует направить в нашу службу поддержки клиентов или службу размещения.

Материалы должны подходить для глобальной аудитории. Пожалуйста, избегайте использования ненормативной лексики или попыток приблизить ненормативную лексику к творческому написанию на любом языке. Комментарии и средства массовой информации, содержащие язык вражды, дискриминационные высказывания, угрозы, откровенно сексуальные высказывания, насилие или пропаганду незаконной деятельности, запрещены.

Все содержимое должно быть подлинным и уникальным для гостя. Обзоры наиболее ценны, когда они оригинальны и беспристрастны.Ваш вклад должен быть вашим. Партнеры Booking.com не должны публиковать сообщения от имени гостей или предлагать поощрения в обмен на отзывы. Попытки снизить рейтинг конкурента путем отправки отрицательного отзыва недопустимы.

Уважайте частную жизнь других людей. Booking.com приложит все усилия, чтобы скрыть адреса электронной почты, номера телефонов, адреса веб-сайтов, учетные записи в социальных сетях и другие подобные сведения.

Мнения, выраженные в материалах, принадлежат Booking.com, а не Booking.com. Booking.com не несет ответственности за какие-либо отзывы или ответы. Booking.com является дистрибьютором (без каких-либо обязательств по проверке), а не издателем этих комментариев и ответов.

По умолчанию обзоры сортируются на основе даты обзора и дополнительных критериев для отображения наиболее релевантных обзоров, включая, помимо прочего: ваш язык, отзывы с текстом и неанонимные отзывы. Могут быть доступны дополнительные варианты сортировки (по типу путешественника, по баллу и т. Д…).

Заявление об отказе от ответственности за перевод

Эта услуга может содержать переводы, выполненные Google. Google отказывается от всех гарантий, связанных с переводами, явных или подразумеваемых, включая любые гарантии точности, надежности и любые подразумеваемые гарантии товарной пригодности, пригодности для определенной цели и ненарушения прав.