Специальные школы-интернаты для трудных подростков: специфические особенности, программа, отзывы
Подростковая пора наступает, когда ребенок переступает границу десяти-одиннадцати лет, и продолжается до 15-16 лет. Ребенок в этом периоде начинает воспринимать мир как взрослый, моделировать поведение старших, самостоятельно делать выводы. У ребенка появляется личное мнение, он ищет свое место в обществе. Усиливается интерес и ко внутреннему миру. Подросток умеет сам ставить цели и достигать их.
Кроме психологических изменений, в указанный период времени происходят физиологические изменения: ребенок быстро растет, появляются вторичные половые признаки, меняется гормональный фон и так далее.
Подростковые проблемы
Проблемы возникают у подростков по различным причинам. Но в основу можно положить следующие внутренние конфликты:
- Желание стать взрослым, при отрицании ценностных ориентиров, по которым живут взрослые.
- Ощущение себя в центре Вселенной и неприятие этого со стороны окружающих.
- Половое созревание и страх перед новым Я.
- Влечение к подросткам противоположного пола и неумение построить со сверстниками отношения.
В итоге подростку тяжело справиться с новыми бурными эмоциями, и родители должны быть всегда готовы вовремя поддержать ребенка или дать совет. Если же в подростковом периоде на него, помимо трудностей с изменением организма, наваливаются и другие, например, низкая культура родителей, алкоголизм в семье, занятость родителей своими делами или работой, то такая личность может попасть в категорию “трудных”. Для таких есть школы-интернаты для трудных подростков.
Как строится учебный процесс в интернатах?
Обычно в специальных школах-интернатах для трудных подростков оказываются дети с большими проблемами в обучении или те, кто не в первый раз нарушил закон. Справиться с особыми детьми трудно, следовательно, в этих учебных учреждениях осуществляют свою деятельность педагоги с большим опытом, дефектологи и психологи.
Часто в штате педагогических работников есть и люди с медицинским образованием. Железная дисциплина – основа воспитания в интернате для трудных подростков. Основная цель – вернуть ребенка к нормальным мировосприятию и жизни.
Сначала у воспитанников проверяют уровень знаний и интеллектуальные способности. Проверка проходит в виде тестирования. Если по его итогам выявлено отставание в развитии, юноше или девушке могут преподавать даже программу начальных классов.
В основе поведения трудных подростков – нарушения психологического развития, так что учащиеся из интерната для трудных детей постоянно общаются с психологом. Такие беседы проходят индивидуальным образом. По итогам специалист старается найти основу – причину такого поведения воспитанника.
В интернате для трудных подростков все дети постоянно находятся под контролем преподавателя, а в субботу и воскресенье они имеют право отправиться к родителям, хотя некоторые остаются и на выходные.
Закрытые и открытые школы-интернаты
Названные заведения бывают открытого и закрытого типа.
Первые из них похожи на кадетские корпуса или суворовские училища. Тут есть дисциплина и распорядок дня, но дети учатся по стандартной школьной программе (конечно, с поправкой на умственные способности), а на выходные могут ездить к родителям. В закрытых же интернатах все намного серьезнее – есть и КПП, и хождение строем, и регулярные занятия с психологом. Некоторые воспитанники в таких учреждениях не попадают домой на выходные, но родители могут навещать их на территории интерната.
Основания отправить подростка в интернат для трудных детей
Основания, чтобы отправить ребенка в спецшколу следующие:
- совершение преступления, если возраст не соответствует наступлению уголовной ответственности;
- возраст соответствует уголовной ответственности, но ребенок отстает в психическом развитии;
- подросток осужден по статьям, предусматривающим преступление средней тяжести, но освобожден от наказания по соответствующим статьям Уголовного кодекса Российской Федерации.
Комиссия по делам несовершеннолетних ходатайствует в суде о направлении нарушителя в специальную школу-интернат для трудных подростков. Перед рассмотрением дела в суде несовершеннолетнему проводят медицинский осмотр и направляют к психиатру. Если родители не соглашаются на данные меры, все процедуры проводятся по решению суда.
Центры временного содержания
До заседания суда ребенка могут направить на срок до 30 суток в центр временного содержания. Это происходит в случаях:
- когда должна быть обеспечена защита жизни или здоровья подростка;
- нужно предупредить повторное общественно опасное деяние;
- если ребенку негде жить;
- нарушитель уклоняется от явки в суд или не проходит медицинское освидетельствование.
Интернаты в Санкт-Петербурге и Москве
Наиболее известное учреждение-интернат для трудных подростков (Спб) – школа №1 закрытого типа. Заведение ведет свою историю еще с 1965 года. Находится оно на улице Аккуратова в доме под номером 11.
Это закрытый интернат для трудных подростков, и значит, что дети поступают сюда по решению суда. Тут железная дисциплина, передвижение по периметру и контрольно-пропускные пункты на входе.
Есть школа-интернат для трудных подростков в Москве. Расположено заведение №9 по улице Жигуленкова Бориса в доме 15, строение 1. В отличие от питерского, этот интернат открытого типа. Сюда дети с девиантным поведением могут попасть и по решению родителей или рекомендации специальной комиссии. Правила тут не такие жесткие, как в учреждениях закрытого типа.
Поддаются ли перевоспитанию трудные подростки?
Нужно сказать, что проблемы у каждого трудного подростка разные. Бывает, нужен всего один месяц, чтобы научить ребенка отвечать за свои поступки, а бывает, что подростку потребуется полгода для адаптации. Многое зависит от того, какие психологические проблемы испытывает на данный момент юноша или девушка.
Сейчас преподаватели спорят о том, дает ли результаты работа в интернатах для трудных подростков.
На данный момент около семидесяти процентов учащихся таких учреждений значительно улучшают знания по школьным предметам. Кроме того, в таких учреждениях воспитанники не только учатся, но и находятся все остальное время. Таким образом, проблемные дети создают новый круг общения и успешнее социализируются в обществе.
На что обратить внимание родителям трудных подростков
В период переходного возраста дети отстаивают свою независимость. Это явление влияет на ребенка, и кажется, что он ведет себя странно и непредсказуемо. Как бы там ни было, такое состояние считается абсолютно нормальным и характеризует переходный возраст.
Родители трудных детей часто сталкиваются и с другими испытаниями. У юноши или девушки появляются эмоциональные и психологические проблемы, трудности в учебе. Проблемный подросток часто совершает противоправные поступки, неоправданно рискованные действия. Может появиться депрессия, тревога.
Существуют знаки, показывающие, что ваш ребенок является трудным.
Они перечислены ниже:
- Изменение внешности. Неоправданный набор веса или его потеря, причинение вреда самому себе.
- Частые ссоры, драки, жалобы.
- Плохая успеваемость, нарушения сна, депрессия, мысли о самоубийстве.
- Употребление наркотических средств, алкоголя.
- Резкая перемена круга общения, отказ соблюдать определенные правила, ложь и так далее.
Наличие проблем у подростка – первый сигнал о том, что нужно наладить с ним контакт. Ваш сын или дочь должны чувствовать поддержку, понимать, что родители его любят и принимают в любом случае. Важно найти общие темы для разговоров, поощрять занятия спортом, ограничить просмотр телевизора и занятия за компьютером. Давайте ребенку советы, выслушивайте его, не проявляйте агрессии. Если не справились, обратитесь за помощью к специалистам.
Комфортные школы для детей с аутизмом: лучшие проекты в Москве
«С нашего проекта все начиналось». Школа № 1465«Инклюзивное обучение детей с глубокой формой аутизма в Москве началось со школы № 1465, – рассказала интернет-порталу «Милосердие.
ru» Екатерина Мень, директор Центра проблем аутизма. – Мы изучили наработки зарубежных специалистов, выбрали подходящие для России модели обучения, ознакомили с ними учителей и родителей.
Наш проект был модельный, образцовый, с него все начиналось. Когда другие родители увидели, как работают эти технологии, они стали пытаться выстроить на их основе обучение и где-то в других местах. Мы, в свою очередь, разработали курс повышения квалификации «Включи меня», который востребован среди учителей в разных городах России».
«Инклюзивный проект стал реализовываться в нашей школе в 2013-2014 учебном году, – рассказал «Милосердию.ru» Артур Луцишин, директор ГБОУ «Школа № 1465». – Дети, которые пришли к нам в первый класс с довольно большими проблемами в плане общения и в плане поведения, сегодня успешно социализировались. Часть из них могут посещать уроки без тьютора, большинство посещает почти все уроки, о чем в начале нашей работы мы могли только мечтать.
Даже некоторые неречевые дети за время обучения заговорили. Общее количество детей, которые обучаются у нас инклюзивно – порядка сорока».
В основе технологии – ресурсный класс или ресурсная зона. Это специально оборудованное помещение, где специалисты готовят детей с особенностями развития к включению в общеобразовательный процесс. Обычные уроки эти ученики посещают в сопровождении индивидуального тьютора.
Неотъемлемая часть технологии – методы структурированного обучения и прикладной поведенческий анализ (Applied Behaviour Analysis, ABA).
«Это универсальная технология. Она подходит детям с любыми нарушениями поведения, интеллекта, мобильности», – отметила Екатерина Мень.
«Ресурсный класс – это транзит»В ресурсном классе закладываются основы навыков – академических, коммуникативных, социальных. На обычные уроки ребенка приводят оттуда сначала минут на 10-15, постепенно увеличивая этот интервал. Первоклассники с РАС (расстройство аутистического спектра) практически 90% времени проводят в ресурсной зоне и объединяются с остальными ребятами только на каких-то мероприятиях.
«Приходя в класс с тьютором, адаптируясь к требованиям обычного учителя, они постепенно все больше времени проводят в общеобразовательном классе, и в ресурсную зону возвращаются лишь по мере необходимости. Она нужна для психологической разгрузки и купирования негативных форм поведения, которые сохраняются у детей с аутизмом», – объяснил Артур Луцишин.
«Эта технология позволяет не срывать уроки в общеобразовательной школе, – добавила Екатерина Мень.
– Ведь ребенок с аутизмом – это перманентный кризис. У него могут быть поведенческие срывы, истерики, он может сползти под парту и не отзываться на свое имя.
В таких случаях мы уводим его в ресурсную зону и выправляем его поведение, чтобы потом он опять вернулся в общий класс».
«Важно понимать, что ресурсный класс – это транзит, то есть место, которое нужно покинуть. Его можно сравнить с аэропортом, – продолжила Екатерина Мень. – Мы можем многое сделать в аэропорту: поесть, почитать, купить какие-то вещи. Но мы приезжаем туда не за этим.
Мы приезжаем в аэропорт для того, чтобы добраться до определенной точки. В нашей модели обучения пункт назначения – это общее образование.
Ресурсная зона – а это учителя-дефектологи, тьюторы, определенные пособия, дидактика, альтернативные средства коммуникации – дает возможность детям максимально подготовиться и выйти в общее образование».
Иногда понятие «ресурсный класс» трактуется по-другому, и это неправильно. «Мы видим, что иногда так называют отдельные коррекционные классы, то есть коллективы детей с особыми образовательными потребностями. Чтобы не было подмены понятий, мы стали использовать название “ресурсная зона” и подчеркивать, что это именно пространство», – сказала директор Центра проблем аутизма.
«Обратная инклюзия» и комната сенсорной разгрузки. Школа № 2009В школе № 2009 обучаются 19 детей с аутизмом, она работает с такими учащимися уже третий год, используя технологию ресурсной зоны и методы структурированного обучения.
«У каждого ребенка есть тьютор – специальный сопровождающий, который помогает ему включиться в общеобразовательный процесс, слушать и слышать учителя, выполнять его задания, участвовать в школьной жизни наравне с другими детьми», – рассказала интернет-порталу «Милосердие.
ru» Светлана Смирнова, руководитель Службы психолого-педагогического сопровождения ГБОУ «Школа № 2009».
Как именно дети с аутизмом участвуют в школьной жизни? В первую очередь они посещают общеобразовательные классы. У каждого ребенка есть свое индивидуальное расписание, в котором указано, когда он находится на общем уроке, когда он на уроке в ресурсном классе, а когда на индивидуальных коррекционных занятиях.
«Если поведение позволяет ребенку хотя бы 15 минут находиться на уроке, например, на объяснении учителя, или, наоборот, на закреплении в виде какой-то практической деятельности, он обязательно будет там присутствовать, – сказала Светлана Смирнова. – Если его поведение уже достаточно скорректировано, встает вопрос о том, как он осваивает общеобразовательную программу.
Дети с аутизмом нередко имеют сопутствующие интеллектуальные нарушения, и им требуется адаптация этой программы. Если отличия адаптированной программы от общей очень велики, тогда выход возможен лишь на те уроки, где различия минимальны: физкультура, музыка, трудовое обучение, художественное обучение.
А остальные предметы ребенок продолжает изучать в ресурсной зоне, под руководством учителя-дефектолога».
Главная цель программ, предназначенных для таких детей – формирование «жизненной компетенции», то есть знаний и навыков, которые помогут им стать более самостоятельными.
«Всем без исключения детям доступно участие во внеурочных мероприятиях, – продолжила Светлана Смирнова. – В школе проходят праздники, концерты, новогодние елки, конкурсы, экскурсии. Дети с аутизмом участвуют в них как в составе общеобразовательного класса, так и отдельными группами. Для них проводятся кружки, на которые они тоже приходят со своими тьюторами. Есть музыкальный кружок, кружок домоводства, батика и другие».
Дети с РАС чувствительны к различным раздражителям, таким как свет или шум, поэтому для них оборудована комната сенсорной разгрузки. Там есть сухой бассейн, качели, балансиры, мягкие кресла и подушки, а также укромные уголки, в которых ребенок может посидеть один, за шторкой.
В школе практикуется и так называемая обратная инклюзия.
На игровые перемены, которые организуют специалисты ресурсной зоны, приходят дети из общеобразовательных классов. Для них участие в мероприятиях вместе с особыми детьми является поощрением, которое надо заслужить успехами в учебе и хорошим поведением.
«Где-то через год типично развивающиеся дети начали воспринимать наших детей как членов коллектива, болеть за них, рассказывать об их успехах родителям, учителям, другим ученикам в школе. Они гордятся, если их одноклассник хорошо выступил на каком-нибудь празднике. То есть окружающий социум принимает их, несмотря на их особенности», – заключила Светлана Смирнова.
«Мы опираемся на желания ребенка»В чем особенности структурированного обучения? Во-первых, инициатива при этом исходит только от взрослого. Навык, которому планируется обучить ребенка, делится на отдельные блоки, которые выстраиваются в цепочку.
«Взрослый как бы ведет ребенка по ступенькам», – уточнила Екатерина Мень.
Во-вторых, взрослый создает для ребенка мотивацию.
«Мы опираемся на то, чего хочет конкретный ребенок и ради чего он будет решать сейчас ту или иную задачу. Это очень персональный подход. Кто-то учится за пятерку, а кто-то хочет, чтобы ему дали собрать паззл с динозаврами. Прикладной поведенческий анализ позволяет учителю выявить интересы ребенка, чтобы затем установить контроль над его обучением», – объяснила Екатерина Мень.
«Ребенка никогда ни за что не наказывают, но всегда поощряют за те правильные действия, которые он совершает под руководством тьютора, – добавил директор школы № 1465 Артур Луцишин. – В основе деятельности тьютора лежит тщательный анализ особенностей ребенка и ежедневный контроль, ежедневный контакт с родителями».
В-третьих, при структурированном обучении очень часто используется визуализация, различные наглядные пособия, органайзеры. Каждый шаг становится для детей предсказуемым, и это помогает им ориентироваться в учебном пространстве.
«Для наших аутичных детей, тревожных и боящихся всего нового, школа превратилась в родное и комфортное пространство, – отметила Екатерина Мень.
– Они идут в школу с радостью. Даже охранники, буфетчицы и уборщицы понимают, как себя вести с этими детьми, не только педагогический персонал. Старшеклассницы, которые собираются учиться на психологов, приходят в ресурсную зону, чтобы практиковаться.
Благодаря инклюзии, школа повышает свой рейтинг. Инклюзия добавляет гибкости в образовательный процесс, и это полезно всем детям».
«Сопровождение ребенка – это командная работа». Школа № 1540«В нашей школе всегда был высокий уровень преподавания информатики, информационных технологий, есть инженерный класс. При этом у нас абсолютно все классы, с первого по одиннадцатый, являются инклюзивными. В каждом есть два-три ребенка с ОВЗ. При этом мы не работаем по классической модели ресурсного класса.
У нас есть несколько ресурсных зон, и сопровождение ребенка у нас – это командная работа разных специалистов», – рассказала интернет-порталу «Милосердие.ru» Софья Розенблюм, руководитель психолого-педагогической службы ГБОУ «Школа № 1540».
«В начальной школе используется комплексный командный подход: с детьми работают нейропсихологи, сертифицированный специалист ABA-терапии, дефектологи, логопеды, психологи, – продолжила она. – Все учителя начальной школы постоянно проходят дополнительное внутреннее обучение и применяют все эти подходы на практике.
Сентябрь – диагностический месяц. Специалисты посещают уроки, а потом проходят внутришкольные психолого-педагогические консилиумы, на которых вырабатывается индивидуальная траектория для каждого ребенка.
Она включает в себя, при необходимости, индивидуальные занятия, занятия в малой группе (пять-семь человек), а по каким-то предметам – занятия в большом классе. Составляется очень сложное расписание специалистов и детей, которое накладывается на общешкольное учебное расписание.
Малые группы по разным предметам могут иметь разный состав детей: по одному предмету – одни дети, по другому предмету – другие дети, в зависимости от конкретных особенностей каждого ученика.
Есть дети, которые постоянно сопровождаются тьютором. В других ситуациях тьютор сопровождает группу детей или же просто помогает основному учителю в классе. Иногда проводятся так называемые бинарные уроки, на которых нейропсихологи, дефектологи и логопеды работают вместе с основным учителем».
«Наши дети поступают в престижные вузы»«В средней школе, с пятого по седьмой класс, применяется технология разноуровневого обучения. Вся параллель одновременно изучает какой-то предмет, например, русский язык или математику, в трех или четырех кабинетах. То есть с параллелью одновременно работают три или четыре учителя математики.
Дети делятся по уровням, а если мы говорим об особых детях, то и по их возможности конструктивно взаимодействовать с конкретным учителем. Часть детей из разных классов одной и той же параллели при этом обучается в малой группе. Получается довольно сложная схема.
С восьмого по одиннадцатый классы у нас уже предпрофильное и профильное обучение.
Если ребенок, который ходит в класс определенного профиля, не справляется полностью с нагрузкой, для него составляется индивидуальный учебный план. Соответственно, он какие-то предметы изучает с классом, какие-то – дистанционно, какие-то – на профильном уровне, какие-то – по индивидуальной программе», – рассказала Софья Розенблюм.
Официально школа работает по такой системе с 2006 года, но опыт был накоплен еще раньше. Конечно, модель помощи менялась в соответствии с изменениями в системе образования.
Проект изначально создавался для детей с РАС, однако родители детей с другими особенностями развития тоже стали приводить их в эту инклюзивную среду. Сейчас в школе есть ученики с тяжелым нарушением речи, с ДЦП, двое слабослышащих, одна слабовидящая девочка, несколько детей с инвалидностью по соматическим заболеваниям.
«Наша система не универсальна, она годится не для всех детей, подчеркнула Софья Розенблюм. – Мы стараемся брать таких учеников, которые в принципе могут получить цензовое образование, но без правильно организованной помощи им это не удастся».
«Наши выпускники поступают не только в колледжи, но и в высшие учебные заведения, причем довольно престижные: Московский физико-технический институт, Московский авиационный институт, – добавила она. – Это истории успеха, безусловно, но в вузе трудности не заканчиваются, человек все равно остается аутистом.
Мы даем таким детям шанс состояться профессионально, но сказать, что это гарантия дальнейшей счастливой жизни, нельзя. Дальше нужно выстраивать модель поддерживаемого трудоустройства, поддерживаемого проживания и так далее».
Инклюзивные проекты Москвы. СправкаВ Москве с сентября 2016 года действует проект «Ресурсная школа». Его площадками стали 58 образовательных организаций, имеющих богатый опыт работы с особыми детьми. В каждой школе есть свое ведущее направление: инклюзивное обучение слабовидящих, слабослышащих детей, учеников с нарушениями опорно-двигательного аппарата, тяжелыми нарушениями речи, задержкой психического развития, расстройствами аутистического спектра или интеллектуальными нарушениями.
Обучение детей с РАС – это одна из самых сложных задач, поскольку еще 5-7 лет назад представления о расстройствах аутистического спектра и эффективных способах помощи человеку с аутизмом были весьма размытые.
В 2015 году на базе 8 образовательных организаций был запущен проект «Инклюзивная молекула». Его целью было описание моделей обучения детей с РАС в рамках обычной школы.
C 2015 года Центр проблем аутизма разработал и начал образовательную программу «Включи меня!» Это курс повышения квалификации по внедрению модели инклюзии на основе методов структурированного обучения с технологией ресурсной зоны. Курс предназначен для учителей, администраторов школ и представителей родительских НКО со всей страны.
Благодаря программе «Включи меня!» не только ряд московских школ смогли начать работу по этой модели, но и школы других городов страны. В рамках программы работает «Школа тьютора» и площадка для стажировки на базе школы № 1465.
Еще один важный проект в рамках образовательной системы города Москвы – «Профессиональное обучение без границ».
Одна из основных целей данного проекта – обеспечение равного доступа к профессиональному образованию. В Москве достаточно много колледжей, которые обучают молодых людей с различными особенностями развития, в том числе с интеллектуальными нарушениями.Инклюзивное образование в России существует, но только в теории
Школьник смотрит в окно в ожидании родителей в Турмалинском социально-реабилитационном центре. (с) Мария Алексеева/РИА. Все права защищены.Россия ратифицировала Конвенцию ООН о правах инвалидов в 2012, и был разговор на государственном уровне о необходимости создания инклюзивных школ и колледжей для дети России. Но пять лет спустя инвалиды все еще упускают возможности получения образования и трудоустройства.
Я говорил родителям, учителям и работникам НПО об этой ситуации. Вот их рассказы.
В поисках диагноза Девять
лет назад у Юлии и Олега (имя изменено) родился сын Саша. При этом
время Олег и Юлия жили в Калининграде, российском эксклаве между
Литва и Польша.
По Когда Саше исполнилось три года, он едва мог говорить. Он был склонен к истерикам и настроения, но после первого полета в самолете он влюбился в них. В настоящее время его комната в малоэтажной семейной квартире в Гданьске, Польша, полна моделей самолеты (более 100, по словам Олега), собранные его родителями из наборов или купил готовый. Но это все гражданские самолеты, Саша не любит военные самолеты. Вы можете часами изучать его модели — но не трогайте и не двигайте их, это вызывает у него тревогу.
Юлия и Олег не сразу понял, что Саша аутист.
Согласно Юле в 18 месяцев произошел «откат в развитии», и Саша перестал учиться говорить: «Там было явно что-то не так, но никто не упомянул о возможности аутизма. До трех лет все врачи, от нашего участкового педиатра до лучших неврологи в Калининграде проигнорировали нашу озабоченность. Их стандартный ответ был, «Не волнуйся, мама: он нормальный мальчик, он заговорит». Но когда он повернулся три они все начали смотреть на нас широко открытыми глазами и говорить: «Он не говорит пока что? Чего ты ждешь?»»
Олег и
Юля начала водить Сашу к логопеду и дополнительно
нужен специалист, но безуспешно.
Персонал питомника просто не знал, как обращаться с «разные» дети
В В конце концов, у Саши был диагностирован синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ), но у его врачей не было четкого диагноза. мысли о том, как лечить. «Они сказали: давай попробуем это лекарство. Хм, это не работает. Давай попробуем другой», — говорит мне Юлия. «Это продолжалось еще два полтора года. Задержка развития Саши становилась все более очевидной, но нам до сих пор не поставили диагноз аутизм».
Один
психолог предложил сводить Сашу в «святые места», а педиатр
посоветовал Юле и Саше отдать его в интернат для детей с
отставание в развитии и родить еще одного ребенка.
В итоге семья решила
посмотрите, что другие страны могут предложить своему сыну.
С с помощью друзей в Польше Юля и Олег записали Сашу в детский образовательный центр с аутизмом недалеко от Гданьска. Им пришлось ждать шесть месяцев, чтобы их увидели, но в конце концов им дали поставили диагноз и уговорили директора центра выделить их сыну место.
Институт развития ребенка, Гданьск, Польша. Источник: Институт развития ребенка. Несмотря на тот факт, что преподавание будет на польском языке, а оплата составит 600 долларов в месяц, Олег и Юля решили переехать, и уже через полгода устроили полный пакет сборов будет финансироваться соседним городом Гдыня.
Сегодня, семья в восторге от результата всех своих стараний. Саша, Юлия говорит мне, сделал огромный скачок в своем развитии и сейчас находится в первом год спецшколы, куда его каждый день возят на бесплатном такси.
Есть
ничего даже похожего на эту школу (не говоря уже о службе такси) в
Калининград.
Юлия и Олег знают, что инклюзивные школы появляются в
России, но относятся к ним скептически.
Согласно Олегу, знакомым в Калининграде, у которых тоже есть дети с аутизмом жалуются на отсутствие дифференцированных учебных программ и дополнительные потребности специалистов в школах. Семья не планирует возвращаться в Россию в ближайшее время скоро.
«Это не место для таких детей, как что»
Все слишком часто российские школы стараются не брать детей с дополнительным сопровождением потребности. В 2014 году, например, Светлана Палий, руководитель Калининградской школы № 10, заставил родителей написать письмо с просьбой дети с особыми образовательными потребностями должны быть переведены в специальные школы. Палий утверждал, что эти дети не могли следовать стандартный учебный план и «представляет определенную угрозу для других учеников». Данный отсутствие свободных мест ни в специальных, ни в инклюзивных школах, родители были совершенно ошарашены ее поведением.
Некоторые
семьи, опасаясь, что их дети могут вообще остаться без образования,
старайтесь не ставить им официальный диагноз, если их трудности в обучении
не слишком серьезно — диагноз может серьезно ограничить их будущие перспективы.
В
В подобных случаях дети могли получить места в общеобразовательных школах, но затем
они не получат никакой дополнительной поддержки в классе.
Когда он нигде в Калининграде не мог найти инклюзивное занятие для своего ребенка, Максим Кузько отправил сына в обычную школу. «Учителя стараются изо всех сил, — Максим говорит мне, «но у них нет опыта работы с ребенком с аутизмом. Так далеко, справляемся, и нам очень повезло, что в школе хороший психолог.”
Если у ребенка диагностирован аутизм, это не означают, что родителям будет легко найти школу, отвечающую всем их потребности
Согласно Юле, некоторые родители, отчаявшись получить какую-либо помощь, идут на курсы прикладного анализа поведения (ABA) терапия, подход, широко признанный эффективным в лечении аутизма. Они затем использовать его сначала на своих собственных детях, а затем на других.
В Москве ситуация не лучше, говорит Елена Златогурье, председатель общественной организации «Яблочко», работающей над интеграцией инвалидов.
людей в общество. Каждый ребенок, нуждающийся в дополнительной поддержке, оценивается
группа психолого-медицинского обучения, которая затем рекомендует для них школу.
Однако Златогурье указывает, что если у ребенка диагностирован аутизм,
не означает, что родителям будет легко найти школу, отвечающую
все их потребности.
Хотя Российские школы получают дополнительное финансирование для детей с дополнительными потребностями, не все возьмут — слишком много хлопот. Школы по закону обязаны сделать необходимые приспособления: установить пандусы, если ребенок пользуется инвалидной коляске, найти переводчика для слабослышащего ученика или назначить учителя-специалиста для ребенка с нарушением обучаемости.
Ребенок катается на лошадке во время занятия с организацией иппотерапии «Живая нить»
. (с) Александр Уткин / РИА Новости. Все права защищены. Но, некоторые
школы не готовы все это поставить и отказываются брать детей
на том основании, что их потребности слишком сложны, несмотря на то, что это
нелегалом, как Анна Золоторевская, работающая на Детей дождя
Фонд (который помогает аутичным людям найти работу) указывает на
мне.
Золоторевская здесь есть личный опыт. Учительница колледжа, в котором учится ее сын-аутист, потребовала что она уводит его с курса. «Его потребности могут быть трудными», Золоторевская говорит мне, «но предыдущий руководитель его принял, он имеет право адаптированная учебная программа, и он учится хорошо. А потом учитель — даже не директор колледжа — сказал мне, что я должен взять его в другое место, потому что «это не место для таких детей». Я бы не возражал, если бы он боролся с конечно, но он всегда получал высокие оценки! И он никогда не прогуливал уроки! Я был в шоке! И все время говорили об индивидуальном подходе к образованию, о положительном отношении к инвалидам.
«Я пошел чтобы увидеть голову, но она даже не извинилась. Мы договорились, что он должен остаться в колледже, потому что ему нужно возможности интеграции, которые он предлагает. Но единственная причина, по которой я не делаю суета в том, что ему там нравится.
Инклюзия сегодня «односторонняя и дискредитированная»
В
Москва, Наталья Евланова столкнулась с похожей ситуацией.
Сын Натальи Антон провел
девять лет учился в школе № 882 и собирался продолжить там свое образование,
но школа не пустила его в десятый класс.
«Они сказали со мной он не успеет за учебным планом», — говорит мне Евланова. “Он хотел остаться в школе, но ему пришлось уйти. И они не хотели его в техникум же. У него аутистический спектр, и он находит экзамены трудно, поэтому он хотел сдать вступительный экзамен первым, прежде всех [в Россия, экзамены обычно устные, а не письменные – прим. руководство и попросил их разместить его, но они сказали, что если он не может займи свою очередь, как и все остальные, ему лучше уйти».
Дом на Тверской подсветили синим цветом в рамках акции «Зажги синим», посвященной Всемирному дню информирования об аутизме. (с) Виталий Белоусов/РИА. Все права защищены.Ольга
Дониченко, который возглавляет центральную психолого-медико-учебную комиссию,
подсчитано, что 54 московских вуза готовы принять студентов с
инвалидность и дополнительные потребности.
Они работают по принципу включения: если
у кого-то нет трудностей в обучении, они учатся вместе со всеми. Если они это сделают
имеют проблемы с обучаемостью, они учатся в отдельной группе, но интегрируются с
другие студенты в столовой и так далее и на некоторых совместных занятиях, таких как искусство
или музыка.
Елена Волкова, заведующая кафедрой техникума, обучающего студентов с более серьезные нарушения, считает этот тип включения «односторонним и дискредитирован».
Волкова говорит мне, что в России заговорили о необходимости включения в школы и колледжи около 10 лет назад, но только недавно достигнут реальный прогресс: «Все, что связано с инклюзивностью, происходит очень медленно. Во-первых, это дорого; во втором вопрос найти работу для этих студентов впоследствии. А сейчас эти проблемы становится все более и более очевидным».
Работа для «разных» людей
Действительно,
Проблемы людей аутистического спектра не заканчиваются образованием.
Антон, сын Натальи Евлановой, получил высший балл по программированию
закончила курс в колледже больше года назад, но до сих пор не нашла работу. «Мы пошли за
интервью, и обшарил все ярмарки вакансий и центры занятости»,
— говорит Наталья. «Везде нам говорили: «Что вы хотите? Здесь, в России,
нормальные люди не могут найти работу, так что вы можете ожидать?»
Анна Золоторевская из фонда «Дети дождя» знает свое дело ситуация благополучная: ее организация существует для того, чтобы найти как работу, так и временную работу размещение для людей с расстройством аутистического спектра (РАС).
«У нас в России нормальным людям работу не найти, так что вы ожидаете?
«Когда
люди с ограниченными возможностями выходят из образования, их трудно найти
Работа.” Анна рассказывает мне. «Мы работаем с людьми, утратившими часть своих когнитивных
способности. Мы также принимаем детей из детских домов, которым поставлен диагноз
как люди с ограниченными возможностями обучения, но на самом деле их образование только что закончилось.
пренебрегают, и они расцветают, когда работают. Если молодой человек серьезно
ослабленными, они могут работать в наших мастерских дневного центра, изготавливая и украшая
различные украшения и так далее, или шитье. Но можно пересчитать по пальцам одной руки
места, где за это платят — для этого нет рынка. Все это управляется
родители-энтузиасты».
Технический
преподаватель колледжа Елена Волкова, работающая с более тяжелыми
студентов, соглашается: «Нет смысла обучать людей, если нет
трудоустройство для них впоследствии. На данный момент все упирается в энтузиазм
людей из различных благотворительных организаций — некоммерческих проектов и мастерских,
родительские организации и студии, связанные с колледжем. Люди приходят
помогать все время, волонтеры, но это все очень медленно, потому что ни у кого нет
никакого опыта и никакой системы. Мы сейчас говорим о настройке
постоянная структура, а у нас что-то системное занимает много времени
и усилия для создания. И абсолютно необходимо настроить систему для
поддерживать занятость этой категории людей, как и в других частях
Европа.
Мы еще не взломали это, но мы продолжаем надеяться».
Тем временем, Анна Золоторевская создала собственную типографию, где также работает с людьми с ограниченными возможностями, и призывает других работодателей не бояться этого делать: «Один из моих лучшие менеджеры имеют нарушения зрения. И я предпочел бы взять молодых людей с дополнительными потребностями, чем рабочие-мигранты. Но я знаю, что часто люди с инвалидам отказывают в работе, потому что Трудовой кодекс разрешает им льготную условия труда.”
Инвалидам отказывают в работе, потому что Трудовой кодекс разрешает им льготные условия труда
Согласно
на кафедру Яблочко Елена Златогурье, после колледжа молодые люди с
с трудностями в обучении в основном получают работу в сетях гипермаркетов, особенно в Ашане:
«Им не нужно иметь никакого контакта с другими людьми, они просто складывают
полки. Парни с трудностями в обучении идут на сельскохозяйственные работы с
Моссельхоз. Практически все колледжи имеют контакты с компаниями, где
они стараются найти работу для каждого молодого человека, в зависимости от его способностей.
Но
люди находят работу до тех пор, пока каждый прилагает к этому усилия, сотрудничает и
колледж имеет прямое соглашение с работодателями».
Учащиеся: учащиеся специальной общеобразовательной школы для детей с задержкой развития, г. Челябинск. (с) Александр Кондратюк / РИА Новости. Все права защищены, Люди которые не могут работать самостоятельно, часто это те, кто не может найти работу или какую-либо другую трудоустройство. Златогурье жалуется, что завалялся проект жду утверждения в мэрии Москвы уже год — этот проект предоставят работников по уходу для сопровождения таких молодых людей. Публика хотелось бы, чтобы это произошло, но пока ничего не произошло.
Согласно по данным Департамента труда и социальной защиты города Москвы, 6919 инвалиды посещали центры занятости в поисках работы в 2016 г. Только пятеро из им нашли работу.
Помощь вне системы
Эти
трудности, с которыми сталкиваются молодые люди с инвалидностью в России в доступе к образованию и
занятости являются симптомами общей проблемы: отсутствия систематического
помощь им и их семьям.
Как Елена Златогурье говорит мне: «В России все, что касается инвалидности, сводится к к «не попросишь, не получишь». Если вам нужна какая-либо услуга, вы должны обратитесь за ним в письменной форме — иначе никто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь. В момент, когда мы пытаемся создать службу раннего вмешательства, чтобы обеспечить пакет помощи всякий раз, когда ребенок рождается с инвалидностью. Семья будет нуждаться выделить ключевого работника, чтобы родители не бегали разные конторы, толком не зная куда за чем идти. Некоторые люди не даже знаю название факультета. Но правительство по-прежнему не хочет заплати за это.”
Согласно людям, с которыми я разговаривал, результатом этой ситуации является то, что невозможно реально оценить, сколько россиян с инвалидностью получают образование, а сколько не. Никто не знает, сколько людей нуждается, и никто не может себе представить, масштаб проблемы.
Невозможно точно оценить, сколько инвалиды россиян получают образование, а сколько нет
Золоторевская
считает, что одним из важных шагов было бы изменение общественного отношения к
людей с инвалидностью, и их собственное отношение к себе: «Проблема часто кроется
в том, что родители заворачивают своих детей в вату и не учат их быть
независимый.
Интеграция человека в общество и качество жизни снижаются, если
после колледжа они живут в четырех стенах. И становится больше
им трудно найти работу и реализовать свой потенциал».
Для В настоящее время семьи детей с ограниченными возможностями не могут ожидать многого от государство. Какую помощь они получают от других родителей, которые были там и сделали это, провели своих детей во взрослую жизнь, организовали добровольные организаций и в настоящее время заняты предоставлением информации и организационных поддерживать.
«Все делать с помощью для инвалидов работает на чисто добровольных началах», — говорит Елена Златогурье. «Если родитель проверяет Интернет и находит организация, сообщество, то они могут помочь своему ребенку. Двадцать лет назад, до интернета нам в этом отношении было сложнее».
Однако люди, с которыми я разговаривал, признают, что возможности и средства
предоставления такой помощи в России довольно ограничены. В роли мамы Саши Юлии
говорит, если ты не хочешь продолжать биться головой о кирпичную стену в
Россия, и вы можете переехать в другую страну, ваш лучший выбор – Израиль,
США и Польша — система образования для детей с ограниченными возможностями, в том числе
аутизм в этих странах организован лучше, чем в России.
Перевод с русского Лиз Барнс
Как представители российского гражданского общества борются с табу вокруг аутизма? Подробнее здесь.
Терапевтические школы-интернаты в Москве, штат Айдахо
Позвольте нам помочь вам найти христианскую школу-интернат для вашего трудного подростка!
У нас более 10 лет знаний и опыта , посетили более 100 кампусов , имеем давние непосредственные отношения с персоналом программы и каждый день работаем, чтобы нести помощь и надежду родителям, которые нуждаются в помощи. информированные решения. Наша помощь 100% бесплатно и абсолютно нулевая обязанность прислушаться к нашим предложениям.
НАЖМИТЕ, ЧТОБЫ ЗАПРОСИТЬ ИНФОРМАЦИЮ
Ваш подросток выходит из-под контроля? Ищете для него или нее лечебную христианскую школу-интернат недалеко от Москвы, штат Айдахо? Нет ничего хуже, чем жить с подростком, выходящим из-под контроля, и нет ничего хуже чувства, чем отчаяние, которое испытывают родители в процессе.
Трудно понять, что делать и как реагировать, когда ваш подросток ежедневно достигает новых минимумов в непослушании, нечестности и неуважении и выбирает все неправильное.
Мы знаем, потому что прошли через то же самое с нашим сыном-подростком. Выросшие в христианской семье и в основном обучавшиеся на дому до старшей школы, мы вдруг обнаружили, что не знаем его. Казалось, он изменился за одну ночь. Его академические успехи начали падать, а его интерес к спорту и старым друзьям переключился на новую группу друзей, которых родители опасаются.
Мы и не подозревали, что наш сын уже сильно пристрастился к курению марихуаны, пыхтению, употреблению алкоголя и практически всему остальному, на что его новая группа сверстников осмеливалась делать. Нисходящая спираль была драматичной — вплоть до приступов ярости, пробивающих кулаком стену, убегания в течение нескольких дней и, наконец, угрозы самоубийства. После нескольких месяцев консультирования терапевт заявил, что больше ничего не может сделать.
Он порекомендовал местную школу-интернат, где можно было бы решить проблемы и сломить влияние его негативной группы сверстников.
Поместить нашего сына в терапевтическую школу-интернат было самым трудным делом, которое мы когда-либо делали как родители.
Это означало бы не только продажу всего и обналичивание всех наших сбережений и средств мальчика на обучение в колледже, но и отсутствие встреч с мальчиком в течение длительного периода времени. Мы плакали два дня после того, как высадили его. Но затем, две недели спустя, мы узнали, что на нашего мальчика напали в кампусе. К сожалению, программа, в которую мы его включили, также включала в себя некоторых агрессивных членов банды (они не сказали нам об этом), и наш сын вскоре стал их целью, чуть не убив его. После его выздоровления мы сами искали подходящую программу, где он мог бы быть в безопасности и получить консультацию по своим проблемам — в конце концов, ему все еще нужна помощь, а теперь ему также нужна терапия травмы от нападения.
Из этого травматического опыта мы узнали, что терапевтические программы могут быть совершенно разными, и их необходимо выбирать на основе их сильных сторон и избегать, если они имеют серьезные недостатки. Важно знать, что это такое.
Одни лечебные интернаты хорошие, другие не очень. Некоторые нацелены на один набор проблем; другие являются экспертами по другим вопросам. Но, разговаривая с ними, они хотят заполнить свои кровати, поэтому часто представляют себя «экспертами во всех областях», имеющих отношение к поведению. Но это не всегда так. Некоторые дети просто бунтуют, но другие действительно имеют дело с серьезными проблемами, о которых их родители могут не знать. Таким образом, выбор программы «модификации поведения» вместо «терапевтической» программы может принести больше вреда, чем пользы. Это также может быть большой тратой денег.
Никто не мог помочь нам найти подходящую программу для нашего мальчика. Сначала мы сделали ошибку, и это дорого нам обошлось, но после нескольких месяцев исследований мы нашли хорошую программу, которая смогла помочь нашему сыну.
Сегодня наша семья и даже наш сын благодарны за эту программу.
Терапевтическая школа, в которую мы наконец записали его, буквально спасла ему жизнь и вывела его из нисходящей спирали.
Итак, ваша семья переживает такие же бури подростка, который вышел из-под контроля? Ходите ли вы по таким же булавкам и иглам вокруг вашего подростка? Иногда кажется, что он или она внезапно были захвачены инопланетянами (ну, не в буквальном смысле)?
Позвольте нам помочь вам найти лучшую школу недалеко от Москвы, штат Айдахо. Мы поставили своей жизненной целью знать как можно больше о каждой программе, чтобы мы могли помочь родителям (бесплатно) найти наилучший возможный выбор для их проблемного подростка. Мы хотим помочь родителям избежать той же ошибки, что и мы.
Теперь каждый день мы слышим от десятков разочарованных родителей из таких городов, как Москва, штат Айдахо, которые рассказывают о том, как их когда-то нормальный и счастливый ребенок стал опасно неуправляемым, как и наш сын.
Они рассказывают о том, как это разрушило их семью и как они опасаются за будущее своего ребенка и саму жизнь. «Мой ребенок уже не тот, кем был раньше», — типичный крик этих родителей.
Если ваш сын или дочь вышли из-под контроля, они нуждаются в вашем вмешательстве. Вот почему вы попали на этот сайт, поэтому позвольте нам помочь вам найти подходящую программу недалеко от Москвы, штат Айдахо. Нисходящая спираль, в которой находится ваш подросток, может иметь огромный разрушительный потенциал с пожизненными последствиями или даже привести к быстрому концу молодой жизни. Не ждите. Действуйте сейчас, основываясь на том, что, как вы знаете, верно — вашей вере, ваших собственных убеждениях и том, что, как вы знаете, лучше всего подходит для вашего подростка.
Позвольте нам помочь вам найти ближайшую к Москве христианскую школу-интернат, штат Айдахо, которая предоставит вашему подростку помощь и наставничество, в которых он или она нуждается, и в рамках вашего бюджета. Мы посетили большинство этих программ и знаем их персонал.
Мы знаем, в чем они хороши, а в чем не очень. Мы опрашиваем родителей, поместивших своего подростка в эти программы, поэтому мы знаем, насколько хорошо они справились.
Вы можете не захотеть отдать своего ребенка в подмосковный терапевтический интернат просто из соображений удобства (как это сделали мы). Вместо этого найдите программу, которая, скорее всего, поможет вашему подростку, где бы она ни находилась в стране. Дайте нам возможность рассказать вам о некоторых из них. Заполните форму запроса сейчас, чтобы начать этот процесс. Там нет платы за эту услугу.
Подробнее о Москве, штат Айдахо: Москва — город в северной части штата Айдахо, расположенный вдоль границы между Вашингтоном и Айдахо. Это самый густонаселенный город и административный центр округа Лата, а также дом для Университета Айдахо, учреждения, предоставляющего землю, и основного исследовательского университета штата. В восьми милях (12 км) к западу находится Пуллман, штат Вашингтон, где находится Вашингтонский государственный университет, предоставляющий земельные участки. В то время как университет является основным работодателем в Москве, город также служит сельскохозяйственным и торговым центром для района Палаус. По данным переписи 2010 года, население составляет 23 800 жителей, при этом около 13 000 дополнительных студентов проживают во время учебы в университете. Москва является главным городом в статистической зоне микрополитена Москва, штат Айдахо, в которую входит округ Лата. Москва — родина писательницы Кэрол Райри Бринк и певца Джоша Риттера. Москва, как и остальная часть северного Айдахо, находится в тихоокеанском часовом поясе. Высота его центра города составляет 2579 футов (786 м) над уровнем моря. Основные автомагистрали, обслуживающие город, – УС-95 (север-юг) и шоссе 8 (восток-запад), обе проходят через центр Москвы. Ограниченное коммерческое воздушное сообщение находится в четырех милях к западу (6,4 км) в региональном аэропорту Пуллман-Москва.  |