Существуют разные точки зрения на роль школы: Существуют разные точки зрения на роль школы в процессе социализации личности. Большинство считает,что образование дает

Содержание

«Студенты должны понимать, что бывают разные точки зрения»

Профессор Колледжа Роллинс (Флорида) Чарльз Рок в течение семестра читал в Высшей школе экономики курс Monetary Economics. Перед возвращением в США профессор Рок рассказал о том, как ему работалось в Вышке и какую специфику имеет университетское обучение в России.

— Профессор Рок, вы не первый раз приезжаете в Москву и в Высшую школу экономики в частности. Как устанавливались ваши контакты с ВШЭ?

— Я впервые приехал сюда в 1990 году, тогда же познакомился с профессором Солодковым и на протяжении всех последующих лет не терял связи с ним. В 1991-1992 годах я жил Болгарии, где провел несколько исследований, посвященных процессам трансформации посткоммунистических стран, а затем вновь встретился с профессором Солодковым — мы вместе работали в рамках Программы Фулбрайта. Это было довольно успешное сотрудничество, мы написали несколько статей на тему банковской, финансовой системы и экономических трудностей, которые переживала России в девяностые годы.

После этого я еще пару раз приезжал в Россию и приглашал профессора Солодкова посетить свой колледж. Последний раз, когда мы встречались, я сказал ему, что был бы заинтересован приехать в ВШЭ на более продолжительный срок, чтобы получить лучшее представление о том, что происходит с российской экономикой, и, разумеется, чтобы преподавать. Прежде я в течение года преподавал в Копенгагенской бизнес-школе, а также в бизнес-школе Университета Дублина. Я преподавал в течение семестра в Венгрии, преподавал год в Болгарии, вдобавок я работал и преподавал в Африке, Центральной Америке, Западной Европе и некоторое время жил в Азии.

Как видите, я люблю преподавать за рубежом и изучать, как устроена жизнь в других странах, как работают другие экономики. Я гетеродоксальный экономист, я полагаю, что большинство популярных учебников учат студентов экономике слишком узко и односторонне. Эти материалы должны быть по меньшей мере дополнены знаниями о реальном мире, не только об экономике, но и о власти, политике, культуре, социологии — сторонах жизни, скрытых от большинства экономистов.

К этому списку, безусловно, следует добавить историю, так как то, что ты способен сделать, во многом зависит от того, из какого общества ты происходишь. Народы, пережившие трансформационные процессы, знают, как трудно изменить вещи, десятилетиями встроенные в сам механизм функционирования общества. Посещая посткоммунистические страны, ты до сих пор можешь видеть наследие старой системы.

— Каким был ваш нынешний московский опыт? В течение прошедшего семестра вы читали курсы только для бакалавров или также для магистров?

— Я читал курс о денежном обращении, банках и финансовых институтах в бакалавриате факультета экономики ВШЭ, а кроме этого читал лекции магистрам Банковского института ВШЭ, фокусируясь в большей степени на последних турбулентных процессах на финансовых рынках, в банковской сфере, на кризисе евро, кризисе в США и их влиянии на другие страны.

— Пришлось ли вам адаптировать свой преподавательский стиль и подход под нужды и специфику российских студентов? Они действительно так сильно отличаются от студентов, с которыми вы привыкли работать в США и Европе?

— Каждое место отличается от другого, даже университеты в одной стране имеют много различий. Скажем, мой университет заявил о себе как об одной из самых инновационных школ в стране, мы стали одной из первых четырех школ, где были отменены оценки. Мы развили особый подход (мы называем его colloquium approach) к обучению студентов, при котором сами студенты играют большую роль в определении способа обучения и даже контента, релевантности предлагаемых тем. Моя школа всегда продвигала идею о том, что необходимо постоянно менять способ обучения, обращая внимания на то, какие студенты поступают в колледж. Сегодняшние студенты в США очень сильно отличаются от своих сверстников двадцатилетней давности. Они меньше читают, они меньше следят за новостями, зато они постоянно «твиттерят», пишут в блогах, бродят по интернету, играют с электронными гаджетами. Они недостаточно хорошо умеют концентрироваться для усвоения углубленного текстового материала и других вещей, которые крайне важны, когда ты имеешь дело со столь комплексным предметом, как экономика. А на ее изучение, на мой взгляд, нужны годы и годы.

Одна из трудностей, которую я обнаружил здесь в ВШЭ, заключается в том, что студенты изучают огромное количество различных курсов. Было трудно определить, чего же я могу от них реалистично ожидать на моем курсе. Странно было видеть, что у студентов уходит по меньшей мере десять секунд просто на то, чтобы сосчитать число курсов, которые они в данный момент проходят. В среднем их оказалось восемь, но некоторые студенты изучали одновременно девять, а то и десять предметов. А ведь у них есть еще и экзамены в середине семестра, в конце семестра и в конце года. В таких условиях очень трудно просто упомнить все важные детали. В Соединенных Штатах в начале семестра ты уже знаешь точную дату всех экзаменов и осведомлен обо всех ограничениях, которые ты должен принять во внимание при планировании своей работы. У меня сложилось впечатление, что здесь этот процесс более «текучий». Каждую неделю студенты получают оценку, которая имеет очень большой вес в итоговой оценке, у них обязательно есть какой-то тест, им обязательно нужно подготовить какую-то работу.

Только у двадцати процентов студентов оставались силы сделать все то, что я просил в рамках моего курса.

— А сколько курсов одновременно обычно изучают студенты в американских университетах?

— В США мы так планируем свои курсы, чтобы студенты изучали параллельно не больше четырех предметов. Чтобы сдать их, студенту понадобится освоить минимум 70 процентов их содержания, а вот как это происходит здесь, для меня все еще загадка. Возможно, мне понадобится еще несколько семестров преподавания и гораздо больше общения с профессорами с других кафедр, чтобы это понять. Похоже, что сейчас у меня есть больше вопросов, чем их было, когда я только приехал в ВШЭ. С другой стороны, такая система обучения — это, вероятно, европейский феномен, выходящий из немецкой университетской традиции. Это просто совершенно иная философия высшего образования.

— Каких студентов вы встретили в Вышке и как вы налаживали с ними взаимодействие?

— Для начала я расспросил их о том, какие у них есть карьерные планы, чем они любят заниматься, чего хотят достичь в жизни, почему изучают экономику.

Мне показалось очень интересным, что больше половины студентов серьезно интересуются музыкой, многие даже играют на инструментах. Но у меня было около 240 студентов, и оценить их в целом как группу, понять, чего же от них можно ожидать и требовать, было очень трудно. Я создал на «Фейсбуке» специальную страницу нашей группы (кстати, хочу поблагодарить моего учебного ассистента, он очень мне помогал), на которую выложил дополнительный учебный материал. Я подготовил для студентов что-то около двухсот страниц — обзоров, конспектов изучаемых нами тем, а также статей о текущих событиях. Последнее не случайно. Когда я преподаю экономику, я всегда говорю о публичной политике, о текущих проблемах и их связи с контентом учебного курса, именно поэтому анализ текущих событий является обязательной частью моего курса.

Так вот, снабдив студентов этим материалом для чтения, я понял, что большинство из них рационально решили, что мой курс необязательный — у них было еще семь-восемь курсов, о которых им надо было беспокоиться, а чтение по-английски отнимало много энергии.

Я был до некоторой степени удивлен, когда увидел, что значительный процент студентов не приходит на занятия. При этом они, конечно, должны были готовить эссе и курсовые работы, но их анализ показал, что большинство студентов уверены, что существует один ответ на все опросы. Скажем, я спрошу вас: что должны делать Меркель и Саркози для спасения евро? Здесь возможны пять или десять различных ответов в зависимости от того, как вы видите проблему, пути ее решения и как работает мировой капитализм, потому что капитализм никогда не бывает статичным, он все время меняется. Чтобы понимать экономику, вам нужны дебаты, вы должны понимать, что ответ может зависеть от ваших идеологических и философских воззрений. Студенты с трудом осознавали эту идею. Не думаю, что прежде у них было много практики обдумывания сложных проблем, которые могут иметь не один ответ. Были студенты, которые вообще не могли понять, что я хочу от них, чтобы они охватили широкий спектр мнений по тому или иному вопросу.

— Возможно ли скорректировать этот односторонний подход к познанию и мышлению? Что, на ваш взгляд, может в данном случае сделать преподаватель?

— В моем колледже мы учим студентов тому, что они должны быть способны поставить себя на место любого оппонента — неолиберала, убежденного сторонника открытого рынка, или центриста, или экономиста социал-демократического направления. Они должны понять, что на каждую проблему могут быть разные точки зрения. Если бы я продолжал работать с российскими студентами, мне, вероятно, пришлось бы «вдалбливать» в них эту идею, дать им несколько уроков такого образа мышления. Знаете, студенты, раз привыкнув к определенному образу действия, стараются воспроизводить его до тех пор, пока ты не заставишь их сделать что-то другое. Тем более что в их возрасте столько других интересов — они влюбляются, ходят на рок-концерты, делают другие вещи, на фоне которых изучение экономики кажется не слишком привлекательным и веселым занятием. Но лучшие студенты, которые посещали мои лекции в ВШЭ, отлично себя зарекомендовали. Не поймите меня неправильно — я не жалуюсь на них. Некоторые из них были просто великолепны, отлично знали материал и задавали очень хорошие вопросы. Думаю, я был бы лучшим учителем, если бы остался в Вышке еще на один семестр.

— Одна из характерных проблем российских вузов связана с распространением случаев списывания на экзаменах и даже плагиата. Сталкивались ли вы с подобными историями здесь? Существует ли эффективный способ борьбы с ними?

— Да, я был весьма огорчен тем, что увидел здесь в этом отношении. В колледже, в котором я сам когда-то учился, была принята система, основанная на «кодексе чести». Ты должен был подписать заявление, гласившее примерно следующее: «Я клянусь, что вел себя честно и не был свидетелем никакого обмана». Таким образом ты становился ответственным не только за себя, но и за то, чтобы следить за остальными. Когда мы писали экзамены, в классах не было профессоров, однако же за все годы учебы я не видел ни одного случая списывания. Не могу сказать, что эта ситуация типична для всех американских университетов, но после двадцати лет обсуждений аналогичную систему принял и Колледж Роллинс, в котором я сейчас работаю. Конечно, она не гарантирует, что никто и никогда не попытается сжульничать, но мы заключили со студентами такое соглашение: если ты один раз попался на списывании, ты получаешь замечание в личное дело, если попался второй раз, тебя выкидывают из университета.

Что меня поразило здесь, так это то, насколько повальными были случаи списывания. Отчасти это объясняется тем, что классы, в которых проводились экзамены слишком маленькие для того, чтобы студентов можно было рассадить на «безопасном» друг от друга расстоянии, они практически сидели друг у друга на головах. Но когда я попытался выяснить, какое наказание предусмотрено за списывание, я не смог получить четкого ответа. Получалось, что я сам могу его установить, но боюсь, что, если бы я принял те меры, какие принимаю обычно, это обернулось бы большими проблемами. Эта ситуация меня расстроила, и я надеюсь, что со временем она изменится, потому что когда люди «безболезненно» списывают, это девальвирует ценность диплома всех выпускников данного университета. В самом известном из университетов США, принявших систему «кодекса чести» — Университете Вирджинии — установлен очень жесткий порядок. Один факт жульничества — и ты отчисляешься и никогда больше не будешь принят ни на какую программу. В результате про выпускников Университета Вирджинии всем точно известно, что свой диплом они действительно заработали. Такой подход также прививает студентам очень важную мысль: не нужно мириться с коррупцией просто потому, что она распространена в остальном обществе. Вещи могут измениться. На эту проблему и этот посыл необходимо акцентировать внимание здесь, в ВШЭ.

Олег Серегин, Новостная служба портала ВШЭ

«Такие школы комфортны и безопасны для всех» – Картина дня – Коммерсантъ

В начале сентября в российском интернете возобновилась дискуссия о праве детей с особенностями развития учиться в общеобразовательных школах. Причиной отчасти послужило сообщение в соцсетях директора благотворительного фонда «Дом с маяком» Лиды Мониавы о том, что ее подопечный Коля пойдет в общеобразовательную школу. Клинический психолог Татьяна Морозова, эксперт благотворительного фонда «Обнаженные сердца», приглашенный профессор кафедры детской неврологии университета Нью-Мексико (США), рассказала спецкору “Ъ” Ольге Алленовой, почему таким детям, как Коля, нужно учиться в общеобразовательных школах и что это даст им и окружающим.

«Пока в школах не появятся такие дети, инклюзия не произойдет»

— Что такое инклюзия?

— Инклюзия начинается с принятия. И наверное, конфликт, который мы наблюдали в социальных сетях вокруг устройства Коли в школу, связан именно с этим — не все готовы принять, что особенные дети вообще могут ходить на улицу, в парикмахерскую, в кафе, куда-то еще. Поэтому первый шаг в построении инклюзии — это изменения в головах. Людям надо принять, что человек с особенностями имеет ровно такие же права, которые есть у всех остальных людей, развивающихся типичным образом. Все специальные услуги, все специальные виды помощи будут бессмысленными, если не будет принятия того, что это — человек.

Когда общество признает право таких детей находиться рядом с остальными, то, даже если в школах еще не будет специальных возможностей для таких детей, это уже хорошее начало. Это еще не инклюзия, но уже интеграция. А инклюзия — это включение человека с особенностями в жизнь общества при создании таких условий, чтобы у него был такой же доступ ко всем услугам, что и у остальных. Доступ к транспорту, учреждениям культуры, образования, досуга. И это требует уже гораздо больших изменений в обществе — не только готовности принять, но и более глубоких профессиональных знаний. Потому что наличие пандуса и подъемника, наличие специалистов с дипломами еще не означает, что мы понимаем потребности людей.

Интеграции, признания и гуманности недостаточно для подлинной инклюзии.

И здесь действительно нужны специальные знания, профессионалы и значительные ресурсы. А их нельзя взять с потолка. Во всем мире первые попытки включить людей с особенностями в образовательный процесс, в досуг, в другие сферы жизни начинались с того, что таких людей просто приводили в общество. Им было трудно участвовать в жизни общества, потому что не было специального оборудования, не было возможности доступа в здания, не было адекватных программ сопровождения, но без этого нельзя было добиться построения системы. Постепенно появлялось больше знаний, больше людей с особенностями стало жить в обществе, а не в интернатах. Ученым и специалистам пришлось научиться понимать потребности этих людей, а они заключаются не только в том, чтобы человек был сыт и одет. Надо было понять, как они могут функционировать в обществе и как общество может с ними взаимодействовать. Понимание друг друга — это уже инклюзия, это огромный сдвиг в обществе. У нас в стране этот процесс совсем в зачаточном состоянии, потому что специальные знания в этой сфере существует пока в отдельных местах.

— Вы сказали о праве человека быть рядом с остальным обществом. Что инклюзия начинается с принятия. То есть, если сегодня в школе нет ни специальных педагогов, ни специальной ресурсной среды, ребенок с инвалидностью все равно может туда прийти?

— Конечно, ведь если ребенок туда не придет, то инклюзии не возникнет. Не возникнет вот этого прецедента. Но наличие ребенка с особенностями в школе и даже наличие пандуса и специалистов не означает, что ребенка смогут включить.

— А что должно быть в школе, чтобы ребенка включили?

— Первое условие — законодательство, и оно у нас в России есть. Нынешний закон об образовании подразумевает, что ребенок и его родители — а чаще всего, если речь идет о детях с серьезными нарушениями, это именно родители — имеют право на выбор любой школы рядом с домом. Когда выбор произошел, в этой школе должны быть созданы специальные образовательные условия для такого ребенка, а после этого должны прийти профессионалы со специальными знаниями.

— Где их взять?

— Вузовская система старается, но, к сожалению, это пока на уровне разговоров. Но в России есть некоторые организации, которые не первый год занимаются обучением педагогов, у них это реально получается не только на бумаге.

— Какие это организации?

— Сейчас появилось много организаций, которые работают с разными категориями школьников. Если говорить про детей с аутизмом, то это и «Обнаженные сердца», и фонд «Выход», и «Аутизм-регионы», и Центр проблем аутизма. Очень много для юридического сопровождения инклюзии делает правовая группа ЦЛП.

— Раз в вузах пока не совсем эффективно учат педагогов для работы с особенными детьми в общей школе, школьному руководству следует обращаться за помощью в одну из общественных организаций, которые такое обучение проводят?

— Да. Потому что вопросы инклюзии и обучения особенного ребенка — это все-таки не обучение специалистов в классическом смысле, когда кто-то прочитал лекцию, кто-то записал, запомнил, может пересказать, и все разбежались.

Все-таки смысл такого обучения в том, чтобы специалисты в школе смогли сделать так, чтобы ребенок не просто находился в одном помещении с другими, но и вместе с ними учился, общался, пробовал что-то новое.

Чтобы они вместе что-то меняли, подстраивались, учились все вместе. И это действительно не быстро и требует длительного сотрудничества с родителями, со специалистами, которые умеют это делать, и со школой. Но, пока в школах не появятся такие дети, инклюзия не произойдет.

— Уточню еще раз: любой ребенок с инвалидностью, даже с тяжелыми и множественными нарушениями развития (ТМНР), может сегодня прийти в общеобразовательную школу, а не ждать, пока там что-то для него создадут?

— В школе ничего и не создадут, пока этот ребенок туда не придет. Потому что школа не может заранее все знать про детей с церебральным параличом, детей с аутизмом, нарушениями зрения, слуха, трудностями с обучением или детей, которые принимают пищу или дышат при помощи специальных приспособлений. И нигде в мире школа не знает всего этого заранее. Но если в школу приходит ребенок с определенными особенностями и потребностями, то школе должна быть оказана достаточно большая и интенсивная поддержка со стороны ресурсного центра, департамента образования или другой организации, которая обязана не только хорошо знать, как учить такого ребенка, но и на практике уметь работать с ним и научить этому школу. Такая работа будет занимать много времени.

Трудно представить себе специалиста, даже самого высокого уровня, который заранее очень хорошо разбирается во всех особенностях развития и знает, в чем нуждаются дети с тем или иным диагнозом.

Каждый ребенок индивидуален, специалисты должны его увидеть, понять, какой он, чтобы научить его и других понимать друг друга.

— То есть школа подстраивается под того ребенка, который в нее пришел?

— Да, вся школа подстраивается, начиная с того как выглядит здание, класс и что знают люди в школе про таких детей и их потребности. В России ребенок с серьезной инвалидностью идет в школу со специальной индивидуальной программой развития, в этой программе специалисты пишут, какие у него потребности, какие, собственно, условия ему необходимы. Эти программы очень разные, потому что дети все разные. И школа в соответствии с этой программой предлагает ребенку занятия.

«Он родился в этом мире, он имеет право в нем жить»

— Возьмем такого ребенка, как Коля, у него тяжелые множественные нарушения развития, он пролежал в интернате в кровати 12 лет и теперь лежит все время, у него частые судороги, и не очень понятно, что он чувствует и как понимает этот мир. Чему можно и нужно учить Колю и как выглядел бы процесс его обучения в правильной школе?

— Я не знаю Колю, но если в целом говорить о детях с тяжелыми нарушениями, то давайте начнем с того, что ребенок не должен все время лежать, у него должно быть специальное оборудование, потому что человеку с любым нарушением все время лежать не полезно. Это не полезно для дыхания, для пищеварения, для приема пищи. Если ребенок вообще не находится в вертикальном положении (не сидит или не стоит в специальном оборудовании), если его кости и суставы длительное время без нагрузки, это приводит к серьезным трудностям, например вымыванию кальция из костей и повышению риска переломов. Поэтому ребенок не должен просто лежать. Для него должна быть разработана программа позиционирования, где четко расписано, в каких положениях и с каким оборудованием ему нужно находиться в течение дня — например, сидя в коляске, стоя в вертикализаторе.

Чему ребенка будут учить, зависит от результатов оценки, которую проведут специалисты. Они будут смотреть, что ему нравится, в чем он может участвовать, от чего может получать удовольствие, что он умеет и над какими навыками, находящимися в зоне ближайшего развития, нужно работать.

Кого-то будут потихоньку учить принимать пищу через рот, даже если он пока питается через гастростому, кого-то — коммуницировать, например, не криком, а другим способом. Это очень важно — научить ребенка выражать свои базовые желания, чтобы окружающие не гадали, что ему нравится, а что нет.

И даже для людей с самыми глубокими нарушениями удается подобрать способ коммуникации, с помощью которого они могут показать свои желания-нежелания, отказаться или попросить, привлечь внимание, чтобы общаться, или показать, что, напротив, хочется тишины и отдыха.

Но суть программы в том, что определенную часть времени ребенок будет проводить с нормотипичными ребятами. Он будет учиться просто жить в обществе.

— Я так понимаю, что часть времени ребенок с особенностями может учиться отдельно, а часть — с остальным классом. Можете рассказать, как должна выглядеть вот эта часть, где все вместе? Допустим, пришел в школу ребенок с ТМНР. На каких уроках он будет находиться с другими детьми? Как его будут учить в классе?

— Как я уже сказала, это зависит от конкретного ребенка. Мы должны понять, как долго он может чувствовать себя комфортно в большой группе людей, сколько детей в классе. Если говорить о каком-то абстрактном ребенке, то на часть предметов он может приходить в обычный класс, например на окружающий мир, когда все говорят о том, что есть океаны, ветра, а ребенок с особенностями может учиться различать мокрое от теплого. Это может быть музыка, может быть рисование, творчество или уроки технологии, труда. И, пока на уроке труда девочки готовят, а мальчики что-то забивают, такой ребенок, как Коля, возможно, будет улучшать свое самообслуживание.

— А рядом будет сидеть ассистент или тьютор, который поможет ему делать отдельные задания в общем классе?

— Да, без сопровождения это невозможно.

— Если у ребенка с особенностями в общем классе все равно свои, особенные, занятия, то в чем смысл его нахождения там?

— Он родился в этом мире, он имеет право в нем жить. Изолировать его — значит, нарушить его базовые права. Его уже однажды изолировали, поместив в интернат, где он 12 лет лежал в кровати и, наверное, очень много возможностей в своей жизни потерял. В хосписе, где часто бывает Коля, работают хорошие квалифицированные люди, и возможностей там для детей много, но это тоже изолированное место, и, если дети ходят на занятия только туда, они не участвуют в жизни общества.

— Если говорить не о базовых правах, не о построении инклюзии и ее важности для общества, а о каждом конкретном ребенке, что конкретному ребенку дает посещение общего класса, если он все равно значительную часть времени занимается отдельно? Некоторые родители в соцсетях спрашивают, не лучше ли для такого ребенка учиться в специализированной школе.

— Если мы говорим о детях с тяжелыми и множественными нарушениями развития, то в обычной школе такой ребенок, скорее всего, большую часть занятий будет находиться в отдельном классе, малой группе, потому что будет решать там свои задачи.

Но, поскольку он живет в обществе, то часть времени он будет проводить вместе с другими — и на перемене, и во время общешкольных мероприятий, и на отдельных уроках, если это ему будет комфортно.

Учитель, который следит за всем классом, включает в жизнь класса и Колю. И планирует занятие для всех ребят и для особенного ребенка. Часть поставленных задач будет выполнять тьютор. Можно включить Колю в самом начале занятий, чтобы ребята обратили на него внимание, поздоровались с ним. Или в процессе занятия подойти к Коле и позаниматься с ним, в то время когда остальные ученики выполняют письменное задание. Вот здесь и учителю, и тьютору, и другим специалистам нужны эти специальные знания. И обычные ребята тоже могут видеть, что у Коли в чем-то есть прогресс, учитель может обсуждать это с классом.

— Это, наверное, надо делать в первую очередь?

— Да, с классом надо говорить, что вот к нам пришел такой ребенок, его успехи зависят и от нас с вами. И с родителями других детей учитель эту тему должен обсуждать. Чем мы можем помочь Коле? Чему научился Коля? На занятиях физкультуры можно сказать детям: да, Коля, Петя или Вася не может бегать и прыгать, но он может чуть дольше подержать голову, может поднять руку или, возможно, пошевелить ею, и ребята могут поддерживать его и радоваться его маленьким успехам.

— В интернет-дискуссиях задаются такие вопросы: а хочет ли ребенок с тяжелыми нарушениями идти в школу? Будет ли ему там комфортно? Решение принимают родители или опекуны, а как узнать, хочет ли туда сам ребенок? Вы бы что ответили на такие вопросы?

— Чтобы понять, хочет ли ребенок идти в эту школу, ему надо попробовать. Мы точно знаем, что ребенку плохо в интернате, просто потому, что дети с такими нарушениями там живут недолго и там вообще не те условия, которые нужны человеку. А вот чтобы понять, хочет ли ребенок учиться в этой школе и что делать, чтобы захотел и чтобы ему там было хорошо, мы должны оценить его коммуникативные способности, понять, как он может общаться, в том числе показывая, комфортно ему или нет.

«На Западе коррекционные школы — это школы для малолетних преступников»

— С тех пор как в России началась реформа образования, специалисты-дефектологи жалуются, что в стране развалили коррекционные школы. Их правда развалили? Нужны ли эти школы в их советском виде?

— Я думаю, что если школа не может выполнить свои функции и действительно учить особого ребенка, то это не очень хорошая школа. Коррекционные школы в России очень разные. Да, есть несколько десятков коррекционных школ, которые всегда брали особых детей и правда старались помочь в силу тех знаний, которые у них есть. Они хорошо работают и сейчас. Но в большинстве таких школ всегда учились дети из группы социального риска, когда по разным причинам семья не могла должным образом помочь ребенку учиться,— там просто была упрощенная программа. А «тяжелых» детей все равно туда не брали. Думать, что любая коррекционная школа готова принять любого ребенка,— это такая же наивность, как и думать, что любая обычная школа готова принять любого ребенка. В России специальное образование имеет несколько направлений — существуют школы, детские сады для детей с нарушениями зрения, слуха, речи, интеллекта, двигательных навыков и так далее. Там работают специалисты по этим самым нарушениям.

Но в случае с ребенком с множественными нарушениями часто происходит, что он попадает между специализациями: в школе, где знают, как развивать коммуникацию и интеллект, нет специалистов, которые знают, как правильно посадить ребенка, который не может сидеть самостоятельно, или что делать, если он еще и не пользуется зрением.

То же самое и с другими типами школ. Получается, что специальная школа не всегда готова учитывать потребности ребенка с множественными нарушениями, если не привлекать дополнительные ресурсы и знания.

— А вообще нужны ли отдельные коррекционные школы, или все-таки правильнее развивать коррекционное обучение на базе общеобразовательной школы?

— Давайте определимся с терминологией. Коррекционные школы — это такое советское название. На Западе коррекционные школы — это школы для малолетних преступников, и, когда мы говорим, что моего ребенка с синдромом Дауна или с аутизмом обучают в коррекционной школе, люди в США или Великобритании широко открывают глаза и спрашивают, а что же он такого натворил, Все-таки, говоря об обучении детей с особенностями развития или специальными образовательными потребностями, мы сейчас употребляем термины «специальное образование», «специальные школы».

И давайте тогда уж скажу еще об одной терминологической проблеме. Мы говорим об инклюзии, но при этом специальность, которой обучают в российском вузе, называется «дефектолог». Я недавно даже специально проверила, как называются кафедры и факультеты в российской высшей школе. Это дефектология и олигофренопедагогика. Само название, концентрация на «дефекте» как-то не очень с инклюзией сочетается. Понятно, что люди, которые имеют это образование и работают на этой позиции, совершенно не виноваты, что их зовут дефектологами, но это тоже должно измениться, если мы хотим повернуться лицом к людям с особенностями.

— А как это называется в других странах?

— «Специальное образование». Речь идет не о дефекте и его коррекции, потому что дефект — это вообще оскорбительно, и «коррекция дефекта» предполагает, что вот сейчас «починим» ребенка, дефект устраним и вернем «правильного». А если твой «дефект» неустраняемый, то ты безнадежный, и вот отсюда у нас в СССР были «необучаемые дети» — просто их особенность не могли корректировать, а обучать их не умели. Все это не про инклюзию.

— В США и других развитых странах есть специальные школы, где учатся дети с тяжелыми нарушениями развития? И есть ли у родителей выбор между обычной школой и специальной?

— В США существует закон об образовании, который дает ребенку право на образовательную среду с минимальной степенью ограничений. Большинство специальных образовательных программ реализуется в общеобразовательных школах. Но есть и отдельные специальные школы, их очень мало — одна-две на весь штат. В основном там работают с подростками с тяжелыми поведенческими нарушениями, которые могут нанести какой-то физический вред либо себе, либо окружающим. Это очень дорогое образование, которое оплачивается из регионального или муниципального бюджета. Поэтому большинство детей с особенностями учатся в стенах обычной школы по своим индивидуальным программам. Как проходит обучение? Часть уроков проходит в малых классах или группах в соответствии с потребностями и возможностями ребенка, а часть уроков дети проводят в общем классе.

Обычно ребенку дают сначала попробовать учиться в общеобразовательной школе. Если школа с ним не справилась, то появляется необходимость перевести ребенка в специальную школу. В таком случае местный отдел образования обязан оплатить обучение этого ребенка в спецшколе.

И тогда семья может решить переехать к такой школе поближе. Я видела в США школы для детей с множественными нарушениями, и есть семьи, которые готовы на переезд ближе к такой школе. Даже в пределах Москвы возить ребенка полтора-два часа в школу трудно и неполезно для него, а если это три или четыре часа в день, то вообще вредно. Но это всегда выбор семьи.

И все-таки большинство американских детей с особенностями развития учатся в обычной школе, куда стягиваются необычные ресурсы. Например, там есть классы обучения жизненным навыкам. Программы строятся по-разному, в зависимости от финансирования. Есть школы, у которых лучше с ресурсами. Есть школы, у которых хуже, и тогда там хуже всем — и типично развивающимся, и детям с особенностями.

А еще в США строят одноэтажные школы с доступной средой. У нас в городах школы часто строятся так, что спортзал находится на четвертом этаже, а столовая — в полуподвале, и доступ для колясок в эти помещения порой ограничен. Когда школа одноэтажная, там гораздо проще все организовать, к тому же это хорошо с точки зрения пожарной безопасности.

«Вопрос желания или нежелания школы вообще не должен стоять»

— Сейчас многие родители в соцсетях задают вопрос, зачем это нужно обычной школе и обычным детям и не будет ли обучение ребенка с особенностями в общем классе отнимать время у других детей.

— Если мы говорим, что у ребенка отнимают время, это уже не инклюзия. Потому что инклюзия дает возможность реализовать свои потребности каждому ребенку с любыми потребностями, а не только детям с инвалидностью.

Исследования показывают, что если в школе действительно есть инклюзия, то там хорошо любым детям — и типично развивающимся, и с особенностями. И никто ни у кого кусок пирога не пытается откусить. Когда мы говорим про инклюзию, мы не говорим о том, что весь класс занимается английской грамматикой, а ребенок с тяжелыми нарушениями просто присутствует в классе с няней и ничего не делает,— это не инклюзия.

Он в это время тоже должен что-то делать, чему-то учиться — в том объеме, который ему доступен.

— Что инклюзия дает нормотипичным детям?

— Многое, например понимание того, что люди разные, у всех есть сильные и слабые стороны и мир достаточно разнообразен и следует принимать разные точки зрения. Еще это позволяет нормотипичному ребенку понять, что он сам может помочь конкретному человеку.

— Что делать, если школа говорит родителям, что у нее нет возможностей принять и учить ребенка с особенностями, потому что нет педагогов и знаний? Что делать, если другие родители не хотят, чтобы в классе с их детьми учился особенный ребенок? Не получится ли так, что этот особенный ребенок примет на себя весь негатив со стороны школы?

— Мне кажется, вопрос желания или нежелания школы вообще не должен стоять. Вообще-то есть закон. Если кто-то не заинтересован и не хочет предоставлять те самые специальные условия, которые ребенку положены, то это нарушение закона.

Да, инклюзия требует больших ресурсов, это не только лифт построить, но ресурсы в стране есть. Те деньги, которые государство тратит на содержание ребенка в интернате, вполне сравнимы с тем, что этот ребенок должен был бы получить в школе и дома. Для кого-то это специальное оборудование, или специально подобранные задания, или возможность пользоваться коммуникатором вместо того, чтобы отвечать устно, или все вместе.

А кому-то не нужно специальное оборудование, но у него должна быть специальная организация среды, потому что ему необходимо место, где он посидит в тишине и отдохнет, или место, где с ним отдельно позанимается педагог.

Кому-то важно справиться с поведенческими трудностями или учиться работать в группе. Кому-то нужен индивидуальный тьютор или ассистент, а кто-то готов обучаться в группе или в обычном классе. На этого человека государство в любом случае тратит деньги, и хотелось бы, чтобы они тратились адекватнее.

— Возможна ли такая ситуация, чтобы, например, в США родители сказали, что они против обучения в классе с их детьми особенного ребенка? Как на это будет реагировать школа?

— Мне трудно представить себе, что люди, которые родились и выросли уже в инклюзивном обществе, могут быть против того, чтобы другой человек реализовал свои конституционные права. Это все равно как если бы я была против того, чтобы кто-то дышал, пил воду, получал медицинскую помощь.

Другое дело, если ребенок действительно мешает, и другие дети недополучают в классе знаний,— это значит, что с инклюзией что-то не то: то ли людей не хватает, то ли у них квалификации недостаточно.

Значит, надо понять, чего не хватает, в процессе обучения. Это касается любого ребенка: если обычному ребенку недостает внимания родителей или он не может осваивать базовые программы, значит, надо что-то менять в его жизни и окружении.

— В материалах про инклюзивный опыт в западных школах я читала, что в таких школах нет буллинга. Это правда?

— Это правда.

— А с чем это связано?

— Школы, которые думают о потребностях детей, школы, которые готовы подстраиваться под ребенка, школы, где есть доверие и где достаточное количество ресурсов, где педагоги лучше образованы и организованы, где они больше понимают про каждого ребенка, где у них есть поддержка со стороны специалистов,— такие школы комфортны и безопасны для всех.

В такой школе будет легче учиться и типичному ребенку, и трудному подростку, и приемному ребенку, и ребенку, переживающему какую-то семейную драму, и ребенку с особенностями развития. Простая аналогия: в доме, где достаточно еды, дети не воруют еду и за еду не дерутся, потому что у них она есть.

Такая школа требует больших ресурсов и знаний, но это инвестиция в будущем полностью окупится.

«Взять ребенка из детского дома и на следующий день отправить его в детский сад — неверный шаг»

— Если ребенок недавно пришел в семью из детского дома, надо ли отдавать его в школу, или ему необходимо провести длительное время дома, чтобы привыкнуть к новой обстановке и почувствовать себя в безопасности?

— Действительно, ребенку, который попадет в семью, очень важно к ней привыкнуть, а семье необходимо привыкнуть к ребенку. И чем младше ребенок, тем дольше ему нужно находиться с ограниченным числом людей, это же верно и для детей в биологической семье. В основном если мы говорим о маленьких детях до двух-трех лет, то хотя бы несколько месяцев ребенку желательно провести с близкими взрослыми дома, поначалу ограничив количество контактов с посторонними людьми. Это связано с формированием привязанности. Но привязанность к близким людям формируется у любого ребенка любого возраста.

Взять ребенка из детского дома и на следующий день отправить его в детский сад или школу — неверный шаг. Даже если это типично развивающийся ребенок, нужно время, чтобы люди друг к другу привыкли и чтобы ухаживающий человек, приемный родитель, усыновитель понял этого ребенка, а ребенок понял, где он находится, что он важен для своих близких и его окружение является безопасным. Но это не может продолжаться годами, и нельзя сказать, что ребенку с тяжелыми нарушениями необходимо год или пять лет привыкать.

Если мы говорим о Коле, то это 12-летний мальчик, который уже полгода живет в семье, и я надеюсь, что отношения с опекуном за это время у него были налажены и этого времени было достаточно для привыкания. Коля, судя по фотографиям в социальных сетях, сильно изменился, прибавил в весе, он не выглядит испуганным — это все показатели хорошей адаптации.

— Пример: трехлетний ребенок пришел в семью, два-три месяца побыл дома, потом пошел в сад. Это нормально? Или другой пример: десятилетний ребенок в середине учебного года попадает в семью. Ему нельзя идти в школу?

— Опять же нет общего правила. Мы не знаем, что случилось с тем или другим ребенком. Вполне возможно, что у ребенка была тяжелая эмоциональная травма, он подвергался насилию, унижению, и ему потребуется больше времени для привыкания к новому дому и для того, чтобы справиться с пережитыми трудностями. Часто, чтобы справиться с трудностями, необходимы специалисты. Но это не означает, что он не имеет права выходить на улицу. Если же мы говорим о взрослом ребенке, который ходит в школу, то какое-то время ему все же надо побыть дома с родителями, чтобы привыкнуть, но, если это произошло в середине учебного года, то ждать, когда начнется следующий учебный год, наверное, не стоит. Странно выдерживать дома каждого ребенка полгода или год, в том числе лишая его потребностей, связанных с особенностями возраста, ведь чем старше ребенок, тем важнее для него сверстники.

Тема 3. Социальная структура общества

Социальная структура и социальные институты

В социологии понятие социальная структура (упорядоченные в одно целое отдельные части общества) трактуется в широком и узком смыслах.

В узком смысле социальная структура – это социальная стратификация, т.е. распределение в иерархическом порядке групп и слоев, выделенных по какому-либо признаку (экономическому, политическому, профессиональному и др.).

Социальное неравенство и социальная стратификация

Социальным неравенством (социальной дифференциацией) называются различия, порожденные социальными факторами: разделением труда, укладом жизни, особенностями профессии и т.д.

Но общество не только дифференцировано и состоит из множества социальных групп, но и иерархизировано (из этих групп составлена иерархия). Иерархии по разным признакам (основаниям) образуют основу социальной стратификации. Социальная стратификация – это дифференциация совокупности людей в иерархическом порядке в рамках определенного основания (экономического, политического, профессионального и др.). Можно выделить множество оснований социальной стратификации. Так, П.Сорокин выделяет их три: экономическое, политическое, профессиональное. М.Вебер особо выделял такое основание (вид) социальной стратификации, как престиж.

Типы стратификационных систем

Можно выделить несколько исторических типов социальной стратификации. Так, Э.Гидденс выделяет рабство, касты, сословия, классы. Именно в таком порядке увеличивается возможность для вертикальной социальной мобильности в этих типах социальной стратификации.

В 30- 40-е годы в американской социологии У. Уорнером была предпринята попытка составить стратификационную модель общества на основе принципа самоидентификации индивидов с одним из предложенных классов. Такого рода исследования показали, что люди ощущают, осознают иерархичность общества, интуитивно определяют параметры, принципы, определяющие положение человека в обществе.

При выработке наиболее общего представления о социальной иерархичности общества на основании предложенных критериев следует основываться на выделении трёх уровней: высшего, среднего и низшего. Распределение индивидов и социальных групп по этим уровням возможно на основании всех критериев стратификации. Причём значимость критерия будет определяться господствующей в обществе нормативно-ценностной системой, идеологическими установками.

Стабильность иерархической структуры общества зависит от удельного веса и роли среднего слоя, который занимает промежуточное положение между противостоящими полюсами стратификационной структуры, является нейтральным связующим звеном.

Эгалитаризм, как стремление к равенству, является антиподом иерархии. Стремление к равенству проявляется в периоды экономических кризисов, когда нарастает чувство неуверенности в способности социальной структуры обеспечить эффективное развитие общества. Но стратификационная система имеет институциональный механизм защиты и воспроизводства социальной иерархии, способный адекватно реагировать на проявления эгалитаристских устремлений.

Социальная мобильность

Социальная стратификация предполагает более или менее свободное перемещение индивидов из одних социальных групп в другие. Такое перемещение называется социальной мобильностью. Итак, социальная мобильность – есть изменение социальной группой или индивидом социального положения в социальной структуре общества. Термин «социальная мобильность» ввел в научный оборот П.А.Сорокин в работе «Социальная мобильность» (1927 г). Он выделял два основных типа социальной мобильности: вертикальную и горизонтальную. Под горизонтальной социальной мобильностью или перемещением подразумевается переход индивида или социального объекта из одной социальной группы в другую, расположенную на том же уровне в иерархической системе; под вертикальной мобильностью – перемещение индивида или социального объекта из одного социального пласта в другой. В зависимости от направления перемещения существует два типа вертикальной мобильности: восходящая и нисходящая, т. е. социальный спуск и социальный подъем. П.А. Сорокин утверждал, что в обществе постоянно происходят изменения интенсивности и направленности социальной мобильности, носящие кратковременный характер. П. Сорокин, кроме горизонтальной и вертикальной мобильности, различал также групповую и индивидуальную мобильность. В отличие от индивидуальной мобильности как смены социальных позиций отдельного индивида, групповая мобильность определяется Сорокиным как перемещение социальных групп, классов, наций, сословий, рангов, происходящее в связи с изменением общественной значимости данных социальных групп и общностей. Причинами групповой мобильности, по мнению П.Сорокина являются социальные революции, войны, военные перевороты и смена политических режимов, восстания и другие проявления напряженности социальных отношений в социально– политической сфере общественной жизни.

П.Сорокин выделяет следующие каналы социальной мобильности: армия, церковь, школа, правительственные группы, политические организации и партии, профессиональная организация, предприятия, семья и т. д. Условием рационального функционирования общества и создания особой динамической стабильности является гибкость структурных границ стратификационного общества. Различные социальные институты выполняют функции социальной циркуляции, своего рода «лифтов», позволяющих подниматься на различные этажи социальной иерархии. Но адаптация в новой социокультурной среде достаточно сложна. Социокультурная оболочка каждой социальной страты, выполняющая роль «фильтра», осуществляет своего рода контроль, способствующий отстранению индивидов, не сумевших адаптироваться в новой социокультурной среде, на «нейтральную территорию». Этот феномен нахождения человека на стыке двух страт, двух культур, называется маргинальностью. Маргинальность – состояние индивида, утратившего прежний социальный статус, и неспособного органично функционировать в рамках нового социального статуса, адаптироваться в новой культурной среде, соотнося индивидуальную систему ценностей с системой ценностей социальной группы, в которой он формально существует.

В широком смысле социальная структура – совокупность социальных институтов, статусных отношений, групп, слоев, классов данного общества.

Cоциальная группа и социальная общность

Социальная общность – это совокупность индивидов, отличающаяся относительной целостностью и выступающая самостоятельным субъектом социального действия, поведения. Для социальных общностей характерно наличие самых общих объединительных признаков.

Социальные общности отличаются огромным разнообразием видов и форм. Они значительно варьируются как по количественному составу, так и по продолжительности существования. Как правило, общность можно выделить по системообразующим признакам: территориальные, этнические, демографические и другие.

Массовые социальные общности:

представляют собой структурно нерасчлененные аморфные образования с довольно раздвинутыми границами, с неопределенным качественным и количественным составом;
для них может быть характерен ситуативный способ существования;
им присуща разнородность состава, межгрупповая природа;
для них может быть характерно объединение по какому-то одному признаку или основанию.

Социальная группа – совокупность индивидов, определенным образом взаимодействующих друг с другом, осознающих свою принадлежность к данной группе и признающихся членами этой группы с точки зрения других (Р. Мертон).

Социальные группы в отличие от массовых общностей характеризуются:

устойчивым взаимодействием, которое способствует прочности и стабильности их существования в пространстве и во времени;
относительно высокой степенью сплоченности;
отчетливо выраженной однородностью состава, т.е. наличием признаков, присущих всем индивидам, входящим в группу;
вхождением в более широкие общности в качестве структурных образований.

Виды социальных групп:

Агрегация – некоторое количество людей, собранных в определенном физическом пространстве, но не осуществляющих сознательного взаимодействия.

Квазигруппа – неустойчивое, спонтанное образование, осуществляющее кратковременное взаимодействие какого-либо одного вида.

Номинальная группа – совокупность индивидов, выделенная для целей анализа по какому-либо признаку, не имеющему социального значения (группы условные, статистические).

Реальная группа – совокупность индивидов, воспринимаемых как единое целое, имеющих единую цель, общую для всех членов группы, которая может быть достигнута только путем совместных организованных действий.

Референтная группа – реальная или воображаемая группа, с которой индивид соотносит себя, как с эталоном, и на нормы, ценности которой ориентируется в своем поведении и в самооценке.

В соответствии со степенью и характером взаимосвязей индивидов, в социальной группе различают:

Первичную группу, как разновидность малой группы, отличающуюся высокой степенью солидарности, пространственной близостью членов группы, единством идей, добровольностью вступления в ее ряды и неформальным контролем за поведением ее членов;

Вторичную группу – группу, социальные контакты между членами которой носят безличный характер. Главным критерием выделения данной группы является функциональный критерий, т.е. способность осуществлять определенные функции и достигать общей цели.

Социальные группы подразделяются также на формальные и неформальные.

1. Формальные социальные группы – группы со строго определенной структурой, правилами и регламентацией действий членов этой группы в том случае, если эта деятельность связана с официальным статусом члена группы. Для формальной группы характерно наличие структуры, рационализации функций, разделение обязанностей. По форме своей организации формальная социальная группа является социальным институтом. Поэтому к формальной социальной группе применяются все характеристики социального института (функции, признаки и т.д.)

2. Неформальные социальные группы – группы, не имеющие структуры и всего перечисленного в характеристике формальных групп. Взаимодействие между членами группы строится на основе межличностных отношений по инициативе самих индивидов, общности их интересов и т. п.

В соответствии с местом в системе общественных отношений в социологии выделяют большие и малые социальные группы.

1. Малая социальная группа — это достаточно устойчивая общность людей, в которой общественные отношения выступают в формах непосредственного личностного общения.

2. Большая социальная группа – группа с большим числом членов, основанная на различных типах социальных связей, не предполагающих обязательных прямых личных контактов. Большая социальная группа структурируется, как правило, как социальная организация.

Социальная организация – определённая общность, объединяющая некоторое количество индивидов, создающих некоторую систему отношений для достижения взаимосвязанных специфических целей и формулирующих высокоформализированные структуры.

Основные черты социальных организаций:

обладают целевой природой, так как создаются для быстрой и эффективной реализации определённых целей;
члены организации распределяется по иерархической лестнице соответственно ролям и статусам;
разделение труда, его специализация по функциональному признаку;
управляющие подсистемы формируют свои механизмы и средства регулирования и контроля за деятельностью различных элементов организации.

Цели организации – желаемый результат или те условия, которых пытаются достичь, используя свою активность, члены организации для удовлетворения коллективных потребностей.

Социальная структура организации – совокупность взаимосвязанных ролей, а также упорядоченных взаимоотношений между членами организации, отношениями власти и подчинения.

Теории бюрократии

Бюрократия – социальная структура, основанная на иерархии должностей и ролей, предписанных чёткими правилами и стандартами и на разделении функции и власти.

Концепция рациональной бюрократии М. Вебера

М. Вебер в работе «Хозяйство и общество» разработал идеально-типическую модель рациональной бюрократии. М. Вебер различает два типа бюрократии:

1) традиционную «патримониальную», преимущественной сферой влияния которой является область государственного управления;

2) рациональную, пронизывающую сферу частно – хозяйственной деятельности.

Отличительными чертами рациональной бюрократии М. Вебер считал следующие:

специализация и профессиональная компетентность чиновников, которая проверяется экзаменом и удостоверяется соответствующим дипломом;
ресурсы организации отделены от имущества ее членов, как частных лиц;
должностные обязанности чиновников регулируются правилами;
иерархия должностей, предполагающая определенную степень ответственности нижестоящих перед вышестоящими должностными лицами, контроль за исполнением приказаний, и назначение на нижестоящие должности чиновников вышестоящими органами;
строгая дисциплина;
управление основывается на письменных документах;
наличие каналов коммуникации, по которым передаются распоряжения «сверху – вниз»;
контрактно – договорной характер отношений между отдельным чиновником и организацией;
работа рассматривается как карьера;
условием продвижения по службе являются заслуги перед организацией;
вознаграждение – постоянное денежное жалование.

Современные формы организации практически совпадают с «бюрократической» организацией (политические партии, государство, группы по интересам). Бюрократическое управление обосновывается тем, что бюрократия выступает носителем специальных знаний. Данное превосходство бюрократия увеличивает путем сокрытия знаний, исключая публичность своей деятельности. М.Вебер полагал, что бюрократия технически способна к достижению максимального уровня эффективности и , таким образом, является наиболее рациональным средством управления.

Функциональные теории бюрократии

Т. Парсонc, основываясь на структурно-функциональном подходе, считал наиболее важными чертами бюрократии следующие:

институализация ролей в виде должностей с определенными должностными функциями, полномочиями;
должностные роли отделены от сферы частной жизни чиновника;
должности дифференцируются по функциям и по месту в иерархической структуре организации;
договорная система назначения должностных лиц в организации.

Т.Парсонс рассматривал бюрократическую организацию как преимущественно политический феномен, поскольку ориентирована она на достижение коллективных целей.

П. Блау считал критерием для определения бюрократической организации процедуру мобилизации и координации усилий различных социальных групп для достижения общих целей. Он отмечал, что бюрократической организации свойственны скорее усилия по поддержанию функционирования организации, чем усилия, необходимые для достижения основных целей.

Р. Мертон обратил внимание на проблему взаимоотношения между рациональностью и жесткостью бюрократических организаций. Исследуя социальную структуру организации, Р. Мертон выделял «механическую» и «органическую» управленческие системы. Первая соответствует рациональной модели бюрократической организации и подходит для решения долговременных стабильных задач. Вторая подходит к нестабильным условиям и ситуациям, когда проблему нельзя решить на основе формального распределения обязанностей и следования инструкциям. В этом случае на первый план выходит сотрудничество между участниками в решении поставленной задачи в процессе горизонтальных консультаций.

Конфликтные теории бюрократии акцентируют внимание на роли бюрократии в борьбе за власть в обществе либо в отдельных социальных группах.

К. Маркс считал, что бюрократия призвана обслуживать интересы правящего класса и к важным ее чертам относил:

иерархичность, жесткую регламентацию деятельности;
многоступенчатость в передаче информации;
конформизм и авторитарность сознания и поведения;
превращение «формальных» целей в содержание деятельности.

Французский социолог М. Крозье в своей работе «Феномен бюрократии» утверждает, что власть бюрократии основана на доступе к информации, который дает возможность предвидеть результаты деятельности и приобретать влияние в соответствии со статусом в иерархической системе. Такие формальные черты бюрократии как: система распределения власти и четкое определение ролей и методов деятельности способствуют урегулированию конфликтов в организации за счет укрепления дисциплины.

Управление в организациях

Управление – это область науки, позволяющая дать теоретическую и практическую базу, обеспечивать научными рекомендациями практическую деятельность управленца (руководителя).

Процесс принятия решений. Управление рассматривается как процесс принятия управленческих решений. Поддержанию непрерывности процесса производства сопутствует множество ситуаций, проблем, которые требуют от руководителя принятия решения.

Ядро управления оказывает целенаправленное управляющее воздействие: прямое (приказ) и опосредованное: (через мотивы и потребности; через систему ценностей; через окружающую социальную среду).

Воздействие руководителя на подчинённых имеет цель побуждать к определённому трудовому поведению как в соответствии с требованиями организации, так и согласно собственным представлениям.

Стиль руководства – систематическое проявление каких-либо личных качеств руководителя в его отношениях с подчинёнными, в способах решения деловых проблем (авторитарный, демократический, либеральный).

Стимулирование – метод опосредованного воздействия на трудовое поведение работника, его мотивацию через удовлетворение потребностей личности, что выступает как компенсация за трудовое усилие.

Организационная культура – система общих ценностей и норм, правил поведения, разделяемых всеми членами организации.

Функции организационной культуры:

формирование имиджа организации;
появление чувства обязанности у всех членов организации;
усиление вовлеченности в дела организации и преданности ей;
усиление социальной стабильности в организации;
выступает средством формирования и контроля поведения сотрудников, являющегося целесообразным с точки зрения организации.

Групповые нормы и санкции

В социальных группах существуют групповые ценности и нормы. Групповые ценности – это разделяемые социальной группой (или обществом в целом, если речь идет о социальных ценностях) убеждения по поводу целей, которых необходимо достигнуть, и тех основных путей и средств, которые ведут к этим целям. Групповые нормы производны от групповых ценностей и основываются на них. Они отвечают уже не на вопрос об отношении к явлениям и процессам, происходящим внутри группы и в обществе, а на вопрос о том, что и как с ними делать. Если групповые ценности определяют общую, стратегическую составляющую поведения группы, то групповые нормы – конкретные установки поведения отдельного члена группы, определяющие границы желательного и допустимого поведения индивида в конкретной ситуации с точки зрения этой группы. Итак, групповые нормы – это правила поведения, ожидания и стандарты, регулирующие поведение человека в соответствии с ценностями данной конкретной группы. При этом понятно, что ценности у разных групп – разные. Соблюдение этих норм обеспечивается в группе путем применения наказаний и поощрений. Формы поощрения, как и формы наказания, у каждой группы свои.

Если же говорить об обществе в целом, то, аналогично групповым ценностям и групповым нормам, существуют социальные нормы и ценности, которые регулируют отношения в обществе в целом.

Какие исторические типы стратификации выделил Э Гидденс?
Что такое социальная мобильность?
Какие виды социальной мобильности выделил П. Сорокин?
Раскройте содержание понятия «маргинальность».
Какие типы социальных групп можно выделить?
Что представляют собой групповые ценности и нормы?
Что такое этническая общность?
Дайте характеристику первичной и вторичной социальной группе.
Какие отличительные особенности малой группы выделял Г. Зиммель?
В чем заключается цель управления в организации?
Раскройте содержание теории рациональной бюрократии М.Вебера.
В чем заключается особенность конфликтных теорий бюрократии?
Каковы основные черты бюрократического управления?
Что общего в функциональных и конфликтных теориях бюрократии?

Проанализируйте различные точки зрения на проблему социального неравенства. обоснуйте свою позицию

приводит в обоснование своей позиции.

С опорой на текст и обществоведческие знания сформулируйте три суждения о роли информации в современном мире

Современная информационная революция приводит к формированию в постиндустриальных обществах нового класса, который мы назвали «классом интеллектуалов». Западные социологи обратили на это внимание ещё в конце 50-х годов; причём весьма характерно, что за этим процессом не просматривалось в то время никаких негативных последствий. Поскольку, согласно расхожему мнению, «информация представляет собой наиболее демократичный источник власти», большинство исследователей приходило к выводу, что становление некапиталистического по своей природе доминирующего класса ведёт к преодолению классового характера общества, делает его в перспективе бесклассовым.

Однако реальные социально-экономические процессы всё очевиднее противоречат подобным предположениям. С каждым новым этапом технологической революции «класс интеллектуалов» обретает всё большую власть и перераспределяет в свою пользу всё большую часть общественного богатства. В формирующейся новой хозяйственной системе процесс самовозрастания стоимости информационных благ оказывается в значительной мере оторванным от материального производства. В результате «класс интеллектуалов» оказывается зависимым от всех других слоёв общества в гораздо меньшей степени, чем господствующие классы феодального или буржуазного обществ были зависимы от деятельности эксплуатировавшихся ими крестьян или пролетариев. Это создаёт предпосылки для появления на исторической сцене ещё одного класса, объединяющего в своих рядах тех, кто не способен активно участвовать в высокотехнологичном производстве. Принадлежащая ему доля в общественном богатстве устойчиво сокращается, не оставляя возможностей для повышения квалификации и пополнения «класса интеллектуалов». Эта социальная группа, до поры до времени ассоциировавшаяся с низшими слоями пролетариата, к началу 90-х годов обрела выраженную классовую определённость, и не принимать её во внимание при анализе проблем современного общества невозможно.

Семья и семейные ценности

15 мая – Международный день семьи

Семья и семейные ценности

Что такое для человека семья? Слово, которое понятно всем. Оно с первых мгновений жизни рядом с каждым из нас. Семья – это дом, папа и мама, близкие люди. Это общие заботы, радости и дела. Это любовь и счастье. Семья – это тыл и фундамент, на котором строится вся жизнь. Все мы рождаемся в семье, а вырастая, создаем свою собственную. Так устроен человек.

Семьи бывают разные : веселые и счастливые, строгие и консервативные, несчастные и неполные. Почему так? Разные семьи имеют разные характеры, как люди. Если человек, как личность, определяет свою жизнь, исходя из своих жизненных приоритетов, то и семья, как комплекс, состоящий из отдельных личностей, взаимосвязанных между собой родственными и эмоциональными отношениями, строит свое настоящее и будущее, основываясь на собственных ценностях.

Семья и семейные ценности – это важнейший фундамент, на котором строится жизнь любого человека. Формирование личности начинается именно в семье: семейные ценности прививают нужные навыки для гармоничного развития целостной натуры.

Что важнее всего в семье? Очень трудно однозначно ответить на этот вопрос. Любовь? Взаимопонимание? Забота и участие? А может быть самоотверженность и трудолюбие? Или строгое соблюдение семейных традиций?

Семья и семейные ценности всегда неразрывно связаны между собой и друг без друга не существуют. Если семья отсутствует, то семейные ценности автоматически теряют свое значение. Ни одни узаконенные отношения между мужчиной и женщиной не существуют и никогда не существовали без основополагающих принципов. Именно благодаря им на протяжении многих лет супругам удается сохранить духовное здоровье, единство и целостность. На заботе и любви строятся традиционные семейные ценности.

Изменение и развитие общества, новые взгляды соответственно формируют и новое понимание семейных ценностей. Сегодня нравственные приоритеты родителей и детей значительно разнятся. У детей отношение к данному понятию обладает более прогрессивным, но жестким характером. Такая тенденция наблюдается ввиду того, что каждое последующее молодое поколение берет от предыдущего только самое необходимое, привносит в него собственные, актуальные в настоящее время, семейные обычаи и традиции. Безусловно, такие понятия, как доверие, любовь, взаимопомощь, уважение и доброта, остаются основополагающими и для человека 21-го века. Но, как ни печально, они подвергаются давлению со стороны самых разных факторов, которые обусловлены проблемами общества.

Согласно результатам социологических опросов, семейные национальные традиции и обычаи у молодежи стоят не на первом и даже не на втором местах. Их обогнали образование, карьера, взаимоотношения с друзьями, пристрастия. Чтобы сохранились традиционные семейные ценности, примеры для подрастающего поколения в первую очередь должны приводиться из личного жизненного опыта. И даже если кто-то вырос далеко не в такой благополучной среде и не смог впитать с воспитанием истинное любящее родственное отношение, необходимо постараться уже в осознанном возрасте наверстать упущенное и через отношение к ближнему постараться сделать этот мир лучше и светлее. Это под силу каждому.

Как воспитываются семейные ценности? Сегодня взаимодействия между близкими людьми могут условно подразделяться на современные и традиционные, и они иногда конфликтуют между собой. У каждого человека есть свое индивидуальное понятие о том, как сохранить отношения и брак. Чему-то в этом вопросе научили родители, что-то удалось уяснить из собственного жизненного опыта. Когда только сформировалась молодая семья, супруги не всегда задумываются о том, что значит чтить мнение партнера, считаться с его личным пространством. Нередко они сразу начинают ожидать друг от друга только хорошего и считают, что это хорошее должен создавать именно партнер. На этом этапе следует понять, что ответственность за гармоничный союз лежит как на мужчине, так и на женщине в равной степени. Здесь каждый, занимая свою позицию, согласно половой принадлежности, должен оберегать и культивировать все то, что в силах сделать брак удачным, а будущих детей – счастливыми. Идеалом можно не быть, но стараться нужно. В любой период взаимоотношений (неважно, это пара, прожившая в браке много лет, или молодая семья) необходимо заниматься самовоспитанием, работать над собой. Любые проблемы можно научиться решать мирно, что и станет началом пути к взаимному счастью. В результате в скором времени у супругов жизнь преобразится в лучшую сторону, наладится или трансформируется общение. Именно так, преодолевая сложности, и формируется настоящая семья, и семейные традиции становятся священными и уважаемыми среди всех сородичей.

Дети – цветы жизни. Ни в коем случае не стоит забывать и о самых маленьких. Детям в первую очередь нужен в семье мир и благополучие, ведь они являются самым незащищенным и уязвимым родовым звеном. К ним необходимо проявлять благосклонность и на собственном примере показывать, как важна семья, разъяснять, почему необходимо чтить традиции. Такое морально-нравственное воспитание не будет напрасным.

Из-за информационного дефицита и из-за навязываемых обществом новых ценностей денег и статуса, дети отодвинули самые дорогие и необходимые составляющие своей нормальной жизни на второй план. Формирование у детей правильного понятия о жизни, об этических нормах станет залогом их счастливой семейной жизни в будущем. Разобраться малышам и подросткам в данной теме также помогают и школьные учреждения. В последнее время все чаще стал проводиться классный час, на котором семейные ценности являются главной темой для бесед. Это большой шаг вперед, так как правильное развитие самосознания ребенка поможет ему найти и свое место в жизни.

Основные семейные ценности

Для любой семьи перечень семейных ценностей будет содержать бесконечное количество пунктов. Но каждый из нас должен иметь четкое представление о тех семейных ценностях, которые способствуют укреплению фундамента для создания крепкой и дружной семьи. Знание моральных и нравственных устоев играет важную роль в укреплении доверия и повышения уверенности к каждому члену семьи.

Чувство значимости и необходимости. Важно, чтобы каждый член семьи знал, что его любя, ценят, в нем нуждаются. Даже будучи сплоченной семьей, каждому члену семьи должно быть выделено пространство и предоставлена свобода для деятельности. Семья это то место, где можно собираться без «особых» случаев, праздников, это безопасное место, в которое можно вернуться, когда что-то не получилось, вас примут, выслушают, поддержат, помогут.
Гибкость в решении семейных проблем – путь к счастью и ощущению комфорта. В каждой семье устанавливается свой порядок, режим дня, структура, правила. Но слишком много правил и порядка может привести к ухудшению отношений и появлению обид.
Честность образует глубокую связь между членами семьи. Поощряйте честность, практикуя понимание, уважение любых поступков, которые совершают ваши близкие. Если вы будете сердиться на то, что произошло, вероятнее всего, в следующий раз от вас скроют информацию, чтоб избежать неуважения к своей личности.
Необходимо научиться прощать людей, которые вас обидели. Все делают ошибки. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на обиды. От обидчика вам стоит получить ответы на все волнующие вас вопросы и сделать выбор – принять, простить, отпустить и идти дальше.
Учитесь быть щедрыми на внимание, любовь, время, общение, даже на некоторые ваши материальные владения
Общение – отдельное искусство. Передача информации, чувств – важный элемент становления семейных отношений. Когда люди чувствуют, что легко и открыто могут выражать свои мечты, надежды, страхи, успехи, неудачи, то это способствует только укреплению брачных уз. Отсутствие общения приводит к тому, что малые вопросы перерастают в более крупные, которые заканчиваются ссорами, избеганием, разводом.
Ответственность. Все мы хотим казаться для других ответственными людьми. Некоторые из нас более ответственные, другие – менее ответственные. Чувство ответственности не требует много «подталкиваний», чтобы выполнить работу вовремя и правильно.
Традиции – это то, что делает семью уникальной, они сплачивают всех членов семьи.
Будьте примером для подражания. Взрослые выступают примером для своих детей. Они передают им свои навыки решения проблем, совместной работы, общения и др.
Оцените свой вклад в развитие и укрепления ваших семейных уз. Хотя семейные отношения основаны на сильных кровных связях, все же в большой семье с течением времени чувства близости ослабевают, поэтому необходимо дополнительно прилагать усилия и уделять время для сохранения крепких семейных уз. Время от времени вы должны напоминать себе о важности семьи в вашей жизни.

Семья – это первая школа жизни для нового, только что появившегося на свет человечка, это среда, в которой он учится использовать свои способности, чтобы понять внешний мир и справится с его непредсказуемыми подарками. Все, что вы узнали из вашей семьи, становится вашей системой ценностей, на основе которых формируются ваши действия. Счастливая, радостная семейная жизнь – не случайность, а великое достижение, основанное на труде и выборе. Создание семьи – ответственный поступок, который потребует много времени, затрат, сил, энергии. Но это достойное дело, это наше главное дело жизни. Хочется, чтобы наши поступки были достойны уважения.

Кризис семи лет и проблема готовности к школьному обучению.

Современная возрастная психология, признающая качественные (а не только количественные) изменения личности ребенка в процессе его психического развития, считает закономерными возрастные кризисы развития. Один из них – кризис 7 лет. Расскажем о нем более подробно, поскольку именно кризис 7 лет близок к возрасту поступления в школу.

В настоящее время большая часть детей поступает в школу в 6 лет, в начале седьмого года жизни. Успевают ли они пережить к тому времени кризис или нет? Как прохождение кризиса сказывается (или нет) на адаптации ребенка к школе?

Прежде всего, остановимся кратко на современных представлениях о кризисе развития. Еще в начале прошлого века были выявлены и описаны кризисы психического развития ребенка, которые наблюдаются в 7 лет и в 3 года. Основной особенностью этих возрастов считалась внезапно возникающая неуправляемость ребенка, (его «относительная трудновоспитуемость» по выражению Л. С. Выготского), конфликты с окружающими людьми. Затем долгое время шли дискуссии на тему необходимости или случайности кризисов: является ли такое «нехорошее» поведение ребенка в определенные периоды жизни отклонением, которое следует срочно исправлять, или наступление кризиса продиктовано закономерностями психического развития ребенка.

До сих пор существует представление о том, что критические явления даже в подростковом возрасте не являются глобальными и закономерными, что это лишь частичные проблемы, конфликты, нарушения взаимоотношений между ребенком и родителями, вызванные неправильным поведением последних. Эти представления развиваются в основном учеными, считающими, что психическое развитие — это в первую очередь накопление жизненного опыта, т.е. доминируют количественные изменения. В этом случае, конечно, логично предположить, что развитие должно происходить плавно, постепенно, эволюционно без скачков и кризисов.

Если же мы придерживаемся взглядов на психическое развитие ребенка как на качественные изменение его личности, то мы должны признать, что качественные метаморфозы происходят чаще всего резко, скоропалительно, критично. Отсюда следует, что критические периоды (периоды резких изменений, сопровождающиеся нарушением взаимоотношений с другими людьми) являются закономерными и неизбежными в жизни каждого человека. Задача состоит только в том, чтобы пережить эти кризисы с наименьшими потерями. А для этого необходимо знать, что такое кризис, и в чем состоит специфика конкретного возрастного кризиса.

Кризисы – это не болезнь личности, не проявление невротического расстройства, а «поворотные пункты», «моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой».

Содержанием кризиса всегда является переход человека на новый уровень развития за счет осознания и присвоения новообразований предыдущего (относительно стабильного) периода. Например, к 3 годам освоив речь и предметные действия, ребенок только в кризисе 3-х лет становится субъектом собственных действий. Потому этот кризис и получил название — кризис «Я- сам» или кризис рождения самосознания.

Кризис 7 лет первоначально был описан как трудность перехода к школьному возрасту. В этом возрасте ребенок впервые начинает различать внутренний и внешний мир. Он впервые понимает свои переживания как нечто, доступное только ему. Переживание начинает обобщаться, и у ребенка складывается внутреннее отношение, в том числе отношение к самому себе.

До этого кризиса ребенок способен подчиняться некоторым правилам социальной жизни, но делает он это без внутреннего выбора. После 7 лет представленность норм и правил в сознании приводит к тому, что человек начинает соотносить каждое свое действие со смыслом правил (социальных норм). Отсюда возникают и симптомы кризиса: те правила, которые ребенок давно усвоил и всегда выполнял автоматически (например, мыть руки перед едой), теперь не выполняются до тех пор, пока он не уяснит себе смысл запрета или требования. Поэтому и возникают «паузы», когда ребенок «не слышит» обращенную к нему просьбу, и прочие способы избежать выполнения норм.

Кроме того, появившаяся способность различения внешнего и внутреннего мира настоятельно требует апробации и уточнения. В связи с этим возникают манерничанье и бескорыстная ложь или хитрость. Ребенок все делает, чтобы внешнее и внутреннее различались еще больше, и фиксирует сам для себя это расхождение и реакцию взрослых на свое поведение.

Таким образом, важнейшим для школы результатом кризиса 7 лет является появление у ребенка способности различать внешнее и внутреннее и ориентироваться на смысл действия. Именно это дает возможность первокласснику вести себя не так, как хочется, а так, как следует, по внутренним мотивам без контроля со стороны.

Произвольность действий и осознанность поведения в целом и являются основным содержанием готовности ребенка к школьному обучению. В терминах психологии это звучит как сформированность внутреннего плана действий, а в житейских выражениях — умение сначала подумать, потом сделать.

Готовность ребенка к школе стала изучаться как психологическая проблема при появлении возможности поступления в школу с 6 или 7 лет. С самого начала психологи включали в это понятие не только запас знаний и представлений ребенка об окружающем мире, но и его способность произвольно действовать, руководить своим поведением, преследуя принятую цель.

Существуют различные методики определения готовности к школе. Все они содержат разделы, направленные на выявление возможностей ребенка в различных сферах. Как правило, изучаются тонкая моторика (в том числе речевая), диагностируется способность к выполнению словесной инструкции, сформированность простейших логических операций и, естественно, имеющиеся представления о мире.

Начало школьного обучения при несформированной готовности может приводить к таким нежелательным последствиям, как утрата мотивации к учению. Дело в том, что мотивационная готовность ребенка к школе не может быть выявлена его ответом на вопрос «Хочешь ли ты учиться?»

Даже утвердительный ответ на него не свидетельствует о сформированной учебной мотивации. Скорее всего, в ответе звучит просто стремление приобрести более высокий, более «взрослый» социальный статус. Это, конечно, хорошо, но этого мало. Исключительно познавательная мотивация также редко обеспечивает успешность обучения, поскольку может представлять собой простое любопытство без готовности прилагать усилия, чтобы его удовлетворить. Кроме того, в школе нередко приходиться работать и с материалом, который не является для ребенка абсолютно новым, т.е. любопытства уже не вызывает.

Некоторые психологи подчеркивают положительную роль, которую играет в процессе обучения мотивация достижения (стремление к успеху). Неоднозначность влияния этой мотивации объясняется тем, что младшие школьники свой успех или неуспех в учебной работе сами осознать не могут и ориентируются прежде всего на оценку учителя, что чревато погоней за отметкой любой ценой, которая, к сожалению, часто поддерживается и родителями.

Собственно учебная мотивация включает в себя и познавательную, и мотивацию достижения. Это можно сформулировать как стремление ребенка стать более знающим, и компетентным, а также готовность прилагать к этому все необходимые усилия. Результатом же учебы для ребенка с такой мотивацией должна стать не оценка или отметка, а ощущение возрастающей собственной компетентности, значимости, возрастание уверенности в себе.

Итак, в кризисе семи лет утрачивается детская непосредственность, и ребенок начинает ориентироваться на смысл поступка или действия, на его социальную оценку. Постигнув различие внешнего и внутреннего, ребенок приобретает способность управлять своими импульсами и не все их реализовывать во внешнем поведении. Эта утрата детской непосредственности делает его способным к деловому общению, что является основой готовности к школьному обучению наряду с развитием произвольности поведения, формированием мыслительных логических операций и расширением представлений о мире.

Евгений Ямбург о школьном образовании, о свободе, о России, о будущем

«Держи ум свой во аде, но не отчаивайся»

ЯМБУРГ Евгений Александрович – директор общеобразовательной школы №109 г. Москвы. Заслуженный учитель РФ, доктор педагогических наук, академик РАО, лауреат премии Правительства РФ в области образования. Награжден значком «Отличник народного просвещения» (1981), медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» 2 степени (1997), медалью «В память 850-летия Москвы» (1997).

Вот говорят: «Человек большого ума». И с нашим гостем беседовать можно бесконечно на бесконечное количество тем. Кажется, он всё про жизнь знает и всё про нее понял, и поразительной глубины цитата, что вынесена в заголовок, – квинтэссенция этого знания и понимания.

А еще говорят: «Человек большого сердца»… Ну, казалось бы, за более чем сорокалетний педагогический опыт он всякое повидал, и, как искушенно-умудренного доктора, его уже ничем не пронять-не удивить. Но вот рассказывает о новом для России образовательном проекте по обучению тяжелобольных детей, о девочке-подростке, которая практически чудом была вырвана из лап смертельной болезни и теперь учится профессии, о которой мечтала с детства… Рассказывает, а ты ненароком замечаешь, что у него – знаменитого, заслуженного директора школы, убеленного сединами мужчины – в глазах стоят слезы. И теперь уже ты не только радуешься этой истории о чуде спасенной жизни, но и втайне удивляешься чуду неравнодушного сердца, не охлажденного ни педстажем, ни профессиональными регалиями, ни общественной популярностью.

Сегодня у нас в гостях Евгений ЯМБУРГ. Человек большого ума. И человек большого сердца.

О колесе, «цифре» и уроках при свечах…

– Евгений Александрович, позвольте для начала задать общий вопрос, чтобы несколько оглядеться и понять, в каких координатах и перед какими вызовами сейчас оказалась система образования, и не только российская, в принципе… Уже все обратили внимание на нынешний вал публикаций, докладов, прогнозов, в которых говорится об «образе будущего». Несмотря на разные вариации, есть один общий посыл, который эти прогнозы – в частности, по сфере образования – объединяет: «ближайшее двадцатилетие будет эпохой самых радикальных перемен в образовании – возможно, с момента, когда начали создаваться национальные образовательные системы». (Это цитата из одного международного доклада, составленного на основе мнений ведущих педагогов и новаторов образования, представителей самых разных стран.) Причиной же «самых радикальных перемен в образовании» станет очередная глобальная смена технологического уклада, называемая «цифровой революцией», которая, как утверждают эксперты, уже началась, и темпы её будут лишь нарастать. Итак, мир – а значит, и вся система образования – накануне сколь неопределенных, столь и неизбежных колоссальных изменений…

Вы согласны с такими временными прогнозами? Не станет ли для школы столкновение с очередными радикальными переменами шокирующим?

– К радикальным прогнозам я отношусь очень осторожно. По одной очень простой причине: в образовании ничто не делается быстро и тем более суперреволюционно. Здесь, как два плеча коромысла, должно быть сочетание традиций и новаторства. Понятно, что приходят новые цифровые технологии, и они, конечно, многое изменят в жизни. Да и меняют уже сейчас, в том числе в школах, которые их внедряют. Но я не вижу причин ударяться в панику, напротив, вы бы видели, с каким интересом дети занимаются тем же 3D-моделированием или робототехникой. Все это совершенно замечательно! Только надо помнить одну простую вещь – есть некие ценностные подходы, и они гораздо важнее, чем технологические. Вот что надо понять. Ибо все те новые технологии, о которых мы сейчас говорим, – это всего-навсего очень удобные инструменты, однако не нужно путать инструменты и глубинные ценности и смыслы образования. Приведу один пример. Год двухсотлетия М. Лермонтова, идет конкурс «Учитель года». Перед жюри выступает конкурсантка: работает интерактивная доска, мелькают слайды презентации. А в перерыве после голосования она подходит ко мне и говорит: «Евгений Александрович, я поняла по вашему лицу, что вам не понравилось мое выступление». Отвечаю, что голосовал не один я, а целая комиссия, но если интересует мое личное мнение, то для увиденного урока придумал бы такой девиз: «Ночь тиха, пустыня внемлет Богу, и доска с доскою говорит…». Как бы сделал урок я: зажег свечу, и мы с детьми почитали бы стихи…

«Первое, что надо, – снять розовые очки, трезво смотреть на то, что происходит вокруг. А с другой стороны, это не повод вбить крюк и намылить веревку, посыпая голову пеплом. Вот тогда будем двигаться вперед».

Глубоко убежден, что впереди информационных технологий всегда идут технологии педагогические. Да, в миллионный раз критикуют традиционную форму проведения урока, говорят, что она устарела, что нужна проектная деятельность. Конечно, нужна – я никого не зову в пещеры. Но, понимаете, в чем дело?.. Колесу много тысяч лет, но оно остается круглым и крутится так же, как тысячи лет назад. И то же самое с уроком – его педагогическая суть, основа должна таковой оставаться при любом техническом прогрессе. Скажу более: если у учителя нет общей культуры, то все замечательные технологические «припампасы» – это, простите, как бантик для коровы… окажутся столь же экзотическим, но бессмысленным придатком.

«Боюсь, что лет через десять-пятнадцать самым востребованным специалистом в массовой школе станет дефектолог. Но пока мы пытаемся отгородиться от такого рода тем, пытаемся сделать вид, что ничего не происходит».

Конечно, изменения уже идут, да они никогда и не прекращались, менялась только их интенсивность. Но меня гораздо больше волнует другая сторона сегодняшних изменений – ценностная и смысловая. То есть – во имя чего, зачем мы учим, что хотим получить в итоге? То, что называется целеполаганием образования. И это уже вопросы ценностей и смыслов не только образования, но шире – культуры.

– Это действительно фундаментальные вопросы. Ответы на них нащупываются?

– Скажу, что идет серьезная внутренняя работа. У меня недавно вышла книга… Очень жесткая, под заглавием «Беспощадный учитель: педагогика нон-фикшн» (выпущенный в свет в начале осени 2017-го первый тираж разошелся почти моментально, сейчас готовится дополнительный. – Прим. ред.). Что значит педагогика «нон-фикшн»? Это означает, что надо уметь прямо, не боясь смотреть на реальные проблемы, отвечать, не прячась за мифы, на любые вопросы. Кстати говоря, что «цифра всех спасет» – это тоже один из мифов, только современных. А есть и очень устоявшиеся, едва ли не вечные. В качестве примера процитирую одного автора, чье высказывание привожу и в книге: «Наша земля приходит в упадок, взяточничество и коррупция процветают, дети перестают слушаться родителей, каждый хочет написать книгу, и конец света уже близок». Как будто наш современник посетовал, правда? А между тем, это папирус Присса, написанный в первой половине III тысячелетия до нашей эры! И ничего, как видим, человечество живо до сих пор.

«Те образовательные реформы, которые у нас произошли, – это было реформирование образования как системы, как некоей машины… Однако по-настоящему реформа начинается только сейчас. И связана она с переквалификацией учителя, с овладением им новыми компетенциями».

Так что порой мы, люди, склонны паниковать: ужас, ужас, все пропало!..

Был такой замечательный православный святой – Силуан, который много чего умного и глубокого сказал. В том числе: «Держи ум свой во аде, но не отчаивайся».

Вот это и требуется. Поэтому первое, что надо, – снять розовые очки, трезво смотреть на то, что происходит вокруг. А с другой стороны, это не повод вбить крюк и намылить веревку, посыпая голову пеплом. Вот тогда будем двигаться вперед.

«Я везде пишу и говорю: нельзя с учителя требовать того, чему его никто и никогда не учил. Требовать можно тогда, когда научили. А это значит, что необходим серьезный пересмотр содержания педагогического образования и системы повышения квалификации».

Время гениев и… парадоксов

– Не так давно известный писатель, журналист Дмитрий Быков в своем выступлении в Совете Федерации сделал очень любопытное заявление: «Я никогда не видел такого резкого и ничем не объясненного роста интеллекта и творческих способностей, как в поколении нынешних пятнадцати-двадцатилетних». И далее пояснил: они всё схватывают на лету, обладают феноменальной эмпатией и широчайшим спектром интересов, в них отсутствует стадность, и при этом показывают наивысшие результаты и способность к концентрации в условиях форс-мажоров и авралов. «Надо думать теперь, что с этим гениальным поколением делать», – обратился писатель с трибуны. Иначе весь этот потенциал может быть просто распылен, не реализован… Евгений Александрович, через вас прошло уже не одно поколение школьников. Действительно ли, что коэффициент гениальности, если можно так выразиться, у молодого поколения заметно выше обычного?

– С Дмитрием Быковым я дружу и очень его уважаю: не только за то, что он замечательный писатель, поэт, публицист, литературовед, но и за то, что он преподает в школе. Тем не менее я с ним согласен ровно наполовину, потому что есть другая сторона… Да, он абсолютно прав, имея дело в очень хорошем элитном лицее с той категорией молодых людей, которые действительно соответствуют описанным им характеристикам. К слову, замечу: мне эти публично высказанные позитивные наблюдения очень симпатичны на фоне того безумного букета передач и новостей, которые, скорее, внушают аудитории обратное. Я понимаю, ради рейтингов, ради некой телевизионной драматургии им нужна клубничка. Но если без конца демонстрировать, а по сути, популяризовать низость и агрессию, то чего потом удивляться растущему в обществе уровню нетерпимости и неуважения?

Прав Д. Быков и в том, что требуются новые способы, новые подходы к современным школьникам – с учетом той их особенности, что они не хотят быть просто пассивными потребителями информации… причем это не только уроков касается… Какие это могут быть способы? Приведу маленький пример. В нашей школе 19 октября – это дата основания Царскосельского лицея – проводится ежегодный День лицеиста. С традиционными конкурсами, викторинами. Но что мы еще сделали?.. Поставили на первом этаже гримерные столы. Тут наши старшеклассники и старшеклассницы с помощью грима преображаются – весь процесс, кстати, снимают ребята из школьной видеостудии – и далее, в образе Александра Пушкина и Натальи Гончаровой, прогуливаются по школе, читают наизусть и предлагают встреченным однокашникам и учителям тоже продекламировать что-нибудь пушкинское… Получается замечательный современный пушкинский квест, увлекательный поэтический флешмоб. А одновременно – хороший стимул для ребят и взрослых открыть накануне томик А. Пушкина: никто ведь не хочет оказаться в неловком положении, встретившись в школьном коридоре с самим Александром Сергеевичем! Пусть и ненастоящим.

– И все-таки вы согласны с Д. Быковым только наполовину…

– Да, объясню теперь, в чем согласиться не могу. Но для начала скажу, что вообще поэты и писатели часто идут впереди нас, ученых. Мы-то сначала разрезаем действительность, чтоб проанализировать, а потом что-то склеить из понятого. А метафора, коей владеют литераторы, это не просто словесный изыск – это гештальт, интуитивное прозрение целостности. И поэтому я, безусловно, доверяю поэтической интуиции Дмитрия Львовича. Но при этом не могу не вспомнить и другого московского андеграундного поэта Всеволода Емелина. У него есть «Песня о рабочем районе», я процитирую: «От этих подростков, бледных и тощих, еще содрогнется Манежная площадь, от ихнего скотства в эфире непозднем слюной захлебнется корректнейший Познер…». Представьте, это было написано за несколько лет до событий на Манежной площади, когда там бесновались болельщики, и за двенадцать лет до событий в Бирюлево! И невнимание к этим детям и подросткам, которых намного больше, чем одаренных юных гениев, – огромная педагогическая проблема. Поэтому, восхищаясь талантами одних, надо видеть и понимать тяжелейшие сложности других.

«Понятие «провинция» я воспринимаю как категорию интеллектуальную, а не территориальную. Так вот, с этой позиции: есть «провинциальные» школы в Москве, и в то же время в российской глубинке, совсем не в столичных условиях, я вижу школы с потрясающими педагогическими прорывами».

– Действительно, сегодня очень многие учителя с тревогой говорят о том, что с каждым годом школьный контингент все сложнее, все труднее с ребятами работать.

– Дело в том, что мы стоим перед очень серьезной проблемой, и связана она с резким падением физического и психического здоровья детей. Говорю об этом, поскольку я и мои коллеги работаем фактически на стыке медицины и педагогики. По большому счету, речь идет о цивилизационном парадоксе, в который попало человеческое общество: чем выше уровень медицины, чем более она преодолевает барьеры естественного отбора, тем хуже становится состояние здоровья каждого последующего поколения. Вот такая диалектика. И если еще сотню лет назад для традиционной семьи типичной была ситуация высокой детской смертности, когда выживали лишь самые крепкие и здоровые, то сегодня мы вытягиваем даже пятисотграммовых недоношенных младенцев. Это уже европейский медицинский стандарт. А на очереди – четырестапятидесятиграммовые. И правильно, что спасаем: мы же не фашисты, не изверги! Однако одновременно надо быть готовым и к тому, что для таких детишек резко возрастает вероятность возникновения ранних проблем со здоровьем: или диабет, или патология глазной сетчатки, или синдром дефицита внимания – вариантов много. Или еще пример. Написано в Библии: «Рождать будете в муках». Но нет, это не для нас сказано, сейчас в моде безболезненные роды. Будущей маме делают укол в позвоночник, и новорожденного достает акушер. А в итоге до 80 процентов малышей сегодня появляются на свет с родовыми травмами, которые опять же в той или иной степени чреваты последующими проблемами со здоровьем. Поэтому боюсь, что лет через десять-пятнадцать самым востребованным специалистом в массовой школе станет дефектолог. Но пока мы пытаемся отгородиться от такого рода тем, пытаемся сделать вид, что ничего не происходит.

– Получается, футурологи указали нам на технологические причины радикальных перемен в образовании, а, оказывается, есть и иные – биологические?

– Проблема накопления «генетической усталости», этой оборотной стороны технического прогресса, – очень серьезный для людей вызов. Специалисты считают, что оздоровлению человечества помогли бы смешанные браки: тогда преодолевшие барьер естественного отбора популяции обновили бы свой генофонд благодаря тем, где такой барьер еще сохранился и действует. Но и тут нет простых путей из-за наличия барьеров иного рода – культурологических и религиозных. И если общество не готово, не знает, как реагировать на эти вызовы, то неизбежно растет и невротизация такого общества. Очевидно, что все это сказывается на юном поколении: если взрослые – невротики, то и дети становятся невротиками… А ведь огромные миграционные процессы уже идут, и теперь во многих школах учатся ребята разных культур, разных традиций и даже разного состояния здоровья. Например, у меня в школе немалое число детей, для которых русский язык не является родным, и дома они на нем вообще не говорят. Для образования, для школы, педагогического сообщества – это новая реальность, требующая новых подходов и решений.

– В чем они могут заключаться?

– Я уверен, что новый профессиональный стандарт педагога – это как раз ответ на новую реальность и те вызовы, которые она перед массовой школой ставит.

Требовать можно тогда, когда научили

– И при этом школ, которые придумали соответствующие модели и знают, как работать с такими детьми, точнее, уже работают с ними, немного. Это ваша 109-я и, может быть, еще с десяток…

– Нет-нет-нет. Не совсем так. Я много езжу по России по вопросам внедрения нового профессионального стандарта педагога. Уверяю, мы не одиноки. Страна очень большая, и замечательные примеры есть во многих регионах, прорывы есть по многим направлениям. Но, поскольку мы сейчас говорим о вызовах, стоящих именно перед массовой школой, задача следующая: вот такие образовательные очаги, оазисы, которые есть в России везде, объединять в мощный большой архипелаг. Только не ГУЛАГ, конечно.

– Вероятно, для школ России самым слабым звеном является финансовое? Ведь из-за хронического недофинансирования у директоров (особенно сельских школ или школ в небольших городах) голова болит о том, как бы текущую крышу залатать перед началом учебного года. Какой там XXI век с его чудесными цифровыми новациями, когда на одного ученика бюджетом выделяется энная сумма в год, которой не хватает даже на закупку полного комплекта учебников, не говоря об обновлении лабораторного оборудования, наглядных пособий?! О каком повышении качества образования можно говорить в такой ситуации?!

– Финансовая проблема действительно очень серьезная. Но сейчас я приведу пример, и вы сами увидите, что дело не только в дефиците денег, и школьные проблемы не сводятся лишь к ним. Помните случай в Перми, когда учительница заклеила скотчем рот первокласснику? «Ужас, психологическое насилие, под суд ее, прочь от педагогики!..» – внешне все так и есть, и наше возмущение понятно. Но начинаешь разбираться глубже, и что выясняется? У этого ребенка (и не у одного его) диагноз – СДВГ, синдром дефицита внимания и гиперактивности. То есть интеллект в норме, но функционирование нейронных связей имеет особенности. И мы видим таких деток уже в детском саду: больше минуты они с одной игрушкой не возятся. И потому говорить такому, ставшему уже школьником, ребенку: «Будь внимателен!» – это все равно, что слепому говорить: «Присмотрись». На уроке он отвлекается сам и отвлекает других. Выпроводить его в коридор нельзя, потому что мало ли что случится – учителю придется отвечать. И вот пермский педагог прибегла к такому способу «наведения дисциплины»… Конечно, неправильному… конечно, такой метод не выход. Но у меня вопрос: а научил ли кто эту учительницу работать с детьми с СДВГ? И это как раз вопрос профессиональных компетенций педагога. В этой связи должен сказать: безусловно, платить достойную зарплату педагогам нужно – сам из потомственной педагогической семьи, внук учительницы, сын учительницы, сам учитель и отец учительницы, и я за то, чтобы учителя за свой труд получали приличную адекватную заработную плату, чего во многих регионах, увы, действительно, нет. И тысячу раз был прав А. Чехов, еще в 1901 году написавший, что «нищий учитель – позор для страны». Это одна сторона вопроса. А вот другая заключается в том, что ни в одной стране мира – а мне хорошо известен опыт школьных реформ в самых разных странах – никогда механическое повышение зарплаты не приводило к новому качеству образования. Это все равно, что сыпать в море золото и ждать приплода рыбы… Понимаете? А что приводит к повышению качества? Квалификация учителя! Это очень хорошо понимал – к сожалению, сегодня полузабытый – великий русский педагог К. Ушинский. Он писал, что никакое улучшение школы, никакое качество образования невозможно иначе, чем «через голову учителя». С такой позиции те образовательные реформы, которые у нас прошли, – реформирование образования как системы, как некоей машины. Это тоже нужно делать, ведь образование со всей его материальной базой, действительно, огромный государственный механизм. Однако по-настоящему реформа начинается только сейчас. И связана она с переквалификацией учителя, овладением им новыми компетенциями. Каждая поездка по стране убеждает меня в том, насколько важна для современного образования именно эта составляющая.

«Повелительный взор свой устремляю в высь небесную. Распрямил спину и требую – ибо не для себя требую: ниспошли детям счастливую долю, помоги, благослови их усилия. Не легким путем направи их, но прекрасным…»

(Из «Молитвы воспитателя» Я. Корчака.)

К слову, понятие «провинция» я воспринимаю как категорию интеллектуальную, а не территориальную. Так вот, с этой позиции: есть «провинциальные» школы в Москве, и в то же время в российской глубинке, совсем не в столичных условиях, я вижу школы с потрясающими педагогическими прорывами. Почему это происходит? Знаете, как-то замечательный режиссер Питер Брук сказал, что даже если у него отнимут свет, отнимут звук, и он будет работать в подвале, то все равно сделает спектакль с актерами. Потому что основа театра – режиссер и актер, та главная пара, которая и делает игру талантливой или даже гениальной. И в этих школах аналогично: их прорывы обусловлены не каким-то особым оснащением, не наличием навороченных классов и прочего, а правильной настройкой связи вот в этой главной школьной паре «учитель – ребенок». Когда педагоги знают, как это делать, и умеют это делать. А это уже вопрос педагогической квалификации: выйдем мы здесь на новый горизонт, будут и качественные прорывы в образовании.

– Внедрение в школах профессионального стандарта педагога, рабочую группу по разработке которого вы возглавляли, как известно, перенесено на сентябрь 2019 года. Причем вы и сами поддержали решение об отсрочке, поскольку для начала, говорили вы, необходимо выстроить систему подготовки и переподготовки школьных учителей.

– Все время этого добивался и добиваюсь. Почему? Объясню. Я везде пишу и говорю: нельзя с учителя требовать того, чему его никто и никогда не учил. Требовать можно тогда, когда научили. А это значит, что необходим серьезный пересмотр содержания педагогического образования и системы повышения квалификации. Пока это не сделано, мы будем встречаться либо с формальным, бюрократическим, имитационным выполнением профстандартов, что их только дискредитирует… либо просто с саботажем.

– По вашей оценке, как сегодня в стране ведется эта работа? Будем готовы к 2019-му?

– Работа ведется в 23 пилотных регионах, куда мы как разработчики стандарта постоянно приезжаем, рассказываем, разъясняем. Что радует: люди начинают понимать, и там движение идет. А в некоторых регионах, увы, как говорится, конь не валялся – есть и такое. Но, видите ли, в чем дело: до бесконечности тянуть уже нельзя, или, как говорил немодный ныне В. Ленин, – «вчера было рано, завтра будет поздно». Уже этот непростой контингент – в школах, уже эти дети пришли в классы! Поэтому рано или поздно, но все равно нам всем придется решать эти проблемы. Наверное, и в 2019 году кто-то будет все-таки не готов: страна же огромная, разная. Но, повторюсь, тянуть дальше нельзя – вот это надо сейчас очень хорошо понять. Иначе ситуация будет накаляться, да и уже накалена, судя по эксцессу с заклеенным ртом первоклассника.

У входа в школу №109 стоит памятник Булату Окуджаве.

Ваши действия, господин учитель?

– В вашей школе, успешно работающей многие годы по уникальной авторской методике, обучается порядка 5 тыс. школьников, из них более половины – дети с различными проблемами здоровья. Безусловно, это требует от учителей огромных знаний, умений, таланта, наконец. Как вы находите, по какому принципу принимаете в свой педагогический коллектив новых молодых педагогов?

– Во-первых, значительная часть педагогов, которые у нас сейчас работают, – это выпускники нашей же школы. А во-вторых, у меня существуют очень жесткие кейсы. Хочешь работать? Давай, недельку походишь, посмотришь, как работают наши учителя, потом попробуешь провести уроки сам, а мы посмотрим тебя в деле. И я с удовольствием возьму человека, если увижу, что у него глаза горят, – такой работать научится. А вот если подход формальный, если нет этого огонька искреннего интереса – простите, вам у нас делать нечего.

Понимаете, я везде пишу и говорю, в том числе в новой книге, что педагогика – это «девушка полигамная», потому как она входит в очень близкие отношения с психологией, культурологией, медициной, физиологией и так далее, что в науке называется междисциплинарным или интердисциплинарным подходом. И современный учитель должен быть и готов, и способен к овладению этими междисциплинарными компетенциями. Для чего? Приведу два примера из тех самых кейсов, которые не придуманы, а взяты из реальных школьных ситуаций. Надвигается 23 февраля. В школе праздник, в одном из классов девочки поздравляют мальчиков. И в этот момент один из мальчишек, чеченец по национальности, встает и говорит: «Я ненавижу этот праздник, потому что именно в этот день мой народ начали уничтожать» – хлопает дверью и уходит из класса. Ваши действия, господин учитель? Причем не обязательно вы историк по образованию, вы можете быть учителем физики, математики, но вы – классный руководитель, и обязаны как-то реагировать. Согласитесь, что ситуация непростая. Или второй пример. Приходит священник в полном облачении (папа одной из учениц) и заявляет: «Я запрещаю своей дочери присутствовать на уроках литературы до тех пор, пока там преподается евангелие от дьявола!». Он имел в виду роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита». Каковы будут ваши действия?

И таких ситуаций могу привести множество. Тут ведь еще в чем проблема? У нас сложное общество, в котором сегодня нет консенсуса по многим позициям, а есть раздрай, напряжение, нагнетание взаимного неприятия. Поэтому ко всему этому компоту, который сполна достается и школе, она должна быть готова.

– Представьте, что перед вами сидит весь корпус ректоров педагогических вузов. Что бы вы им сказали?

– Поверьте, я и перед прежним министром защищал, как говорится, до последней капли крови педагогические вузы, когда их начали объединять с классическими университетами: потому что на выходе получается уже совсем другая профессия. Такую же позицию высказывал и нынешнему министру… и тут министр меня понимает. Тем не менее на сегодняшний день ситуация такова: было 50 педагогических вузов, осталось всего 25. Все остальные вошли в состав университетов, и там они, увы, оказались пасынками.

Но есть и другая сторона проблемы. Мне приходится бывать в педвузах на лекциях, и некоторые оставляют такое впечатление, что, честно признаюсь, я бы сам первый их закрыл. Профессура читает по старым желтым конспектам, детей сегодняшних они не видят, не знают, что сегодня происходит в школах… Одно дело, когда ты студентов заставляешь выучить, что такое «зона ближайшего развития», по Л. Выготскому. Хорошо, выучили они теорию… Дальше что? А ты покажи, господин профессор, как это работает на практике. Но тут всё, стопор. Поэтому не убедительно: теория, как известно, без дел мертва. И это очень опасная ситуация для будущности нового профессионального стандарта педагога, поскольку он основан на деятельностном подходе. Иногда я его называю «клиническим» – по аналогии с тем, как происходит обучение будущих медиков. Посмотрите, сегодня хороший медицинский вуз обязательно имеет свою клинику, где студенты все видят на практике, в реальной обстановке: как профессор проводит обход, как ставит диагноз, как ведет беседу с пациентом, как выполняются процедуры или операции и прочее. К сожалению, ничего подобного в педагогических вузах нет, а та студенческая практика в школе – убогие сорок часов за все четыре года обучения – вообще ни о чем! Кстати, в институтах усовершенствования учителей проблемы того же рода.

Ваш первый вопрос был о самых радикальных переменах в образовании. Так вот на самом деле самая большая революция – тяжелая, с сопротивлением – разворачивается как раз в педагогических вузах. Потому что это аудиторные часы, это завязанная на них зарплата… Большие общественные перемены вообще всегда идут непросто, потому что требуют перемены сознания. По этому поводу в свое время Нильс Бор довольно грустно заметил: «Чтобы победили новые идеи в физике, нужно, чтобы умерли старые физики». Или, во всяком случае, хотя бы перестроились.

«Один ребенок – победитель математических олимпиад и блестяще учится, зато другой – победитель WorldSkills, и он блестяще делает цветные витражи. У одного – острый аналитический ум, у другого – золотые руки. И чтобы не было почвы для закомплексованности, вырастающей позже в зависть, ненависть, негативизм, или апатию, каждый должен быть в чем-то первым».

– А ведь был в Красноярском университете опыт создания и деятельности педагогических мастерских…

– Да, все это было в 80-е годы. И я хорошо знал декана психолого-педагогического факультета В. Васильева, да и сейчас, кстати, с Красноярском мы плотно работаем. У нас много чего хорошего было, к чему теперь надо бы возвращаться.

– По мнению очень многих родителей, первую роль в падении качества играет отвратительное содержание школьных учебников. Я приведу свой любимый пример. Вот определение склонения в учебнике по русскому языку для начальной школы: «Изменение окончаний имен существительных по вопросам называется изменением имен существительных по падежам или склонением». Стоит ли говорить, что для младшего школьника подобная формулировка правила, мягко говоря, неудобоварима. Или учебник по химии, где дается настолько запутанный алгоритм решения задач, что нежелание изучать предмет дальше подростку будет почти гарантировано. И опять нормальное объяснение находится в старых учебниках, кои родители выискивают по всем интернет-форумам. Увы, такие примеры можно привести практически по каждому предмету. Где, на ваш взгляд, решение этой очень острой проблемы?

– Про учебники еще больше могу рассказать, поскольку я-то читаю их все. Значит, тут опять палка о двух концах, и это надо хорошо понимать. Вот этот «зоопарк» учебников, где очень много ошибок, курьезных заданий и просто глупых вопросов, безусловно, надо прикрывать, потому что такая ситуация становится уже просто опасной для детей, для школьного образования. Но с другой стороны, тут важно не перегнуть палку, потому что дети рождаются разными, и учебники должны быть тоже разными, давая возможность развиваться каждому. Кроме того, в этой сфере должна быть здоровая конкуренция, без монополизма.

Но имеется еще один острый аспект проблемы содержания образования. Посмотрите, сегодня одни убежденно требуют: «Надо ввести в школьную программу новые обязательные предметы!», – предлагая самый разнообразный перечень: от «финансовой грамотности» до «нравственных основ семейной жизни», в зависимости от профиля инициирующей инстанции. Другие не менее убеждены в том, что школьникам не хватает учебного времени и надо бы количество часов еще увеличить: допустим, курс физики – до пятисот часов, истории – до трехсот. Я всем объясняю, что катафалк не резиновый, и бесконечно экстенсивно расширять школьную программу, да еще и придумывать новые предметы – это абсурд! А как же педагоги нашей школы работают с больными ребятишками, при наличии очень жестких медицинских протоколов, не допускающих более двадцати двух учебных часов в неделю, а то и меньше. И эти дети потом блестяще сдают ЕГЭ и поступают в университеты без всяких скидок, наравне со здоровыми сверстниками. Поэтому решение проблемы качества школьного образования не в раздувании его объемов, а в том подходе, который очень точно обозначен старой мудростью: «Дайте человеку одну рыбу, и он получит пропитание на день. Научите его ловить рыбу, и он получит пропитание на всю жизнь». Например, сейчас во всем мире и в некоторых наших продвинутых школах входят в практику так называемые «перевернутые уроки». Это когда дети получают предварительное задание: найти информацию в интернете – документы, точки зрения, дискуссии, чтобы к предстоящему уроку быть, что называется, «в теме». И вот тогда учитель выступает уже не «подателем рыбы» для пассивно внимающей аудитории, а своеобразным модератором, задающим направление обсуждения, активного обмена мнениями, при этом обучающим отделять, например, научную и достоверную информацию от фейков, разъясняющим сложные, непонятые моменты. Кстати, при такой «перевернутой» технологии проведения уроков критически важным становится не качество учебников (хотя и оно, безусловно, необходимо), а качество преподавателей. То есть мы опять, как ни крути, выходим на главную тему – квалификацию, компетенцию учителя.

Подарок выпускников.

Выбиться из ряда

– В январе на телеканале ОТР вы и депутат Госдумы РФ Олег Смолин выступали по теме школьного образования. Во время передачи в режиме «бегущей строки» озвучивалось и мнение зрителей. Едва ли не треть мнений сводилась к восклицанию: «Верните в школу советское образование!». Действительно, какие-то элементы, может, стоит вернуть. Как полагаете?

– Да, в советский период были очень высокие педагогические прорывы, но надо помнить, что были и ужас, вранье, особенно в гуманитарном цикле, от чего просто тошно было. Эту двойственность, на мой взгляд, хорошо иллюстрирует один случай, рассказанный Юлией Эйдельман, супругой замечательного писателя и историка, ныне покойного Натана Эйдельмана, с которым я имел честь быть знакомым. Не так давно была выпущена замечательная книга ее воспоминаний – «Век иной, и жизнь другая». А случай такой: послевоенная школа, автор – в то время ученица девятого класса, тут выходит это совершенно омерзительное постановление ЦК ВКП (б) о журналах «Звезда» и «Ленинград», где шельмуются Ахматова, Зощенко… И далее рассказчица вспоминает, как их школьная учительница – суховатая, средних лет женщина – сначала мертвым голосом зачитала это постановление. А потом сорок пять минут наизусть декламировала А. Ахматову, закончив урок так: «Надеюсь, теперь вы понимаете, почему такому поэту не место в советской литературе». После этого все девчонки класса ринулись искать и читать ахматовские стихи… Я к чему это рассказал? Ну не поставишь к каждому учителю «человека с ружьем» и, в принципе, культуру все равно не задушишь: люди, как видите, и в те времена находили способ пусть эзоповым языком, но доносить истинные ценности культуры. И я вам скажу, что до сих пор беру многое из опыта, наработанного педагогикой советских времен, но, естественно, не один в один. Скажем, тот игровой пушкинский флешмоб в День лицеиста, о котором рассказал выше, – это коллективное творческое дело ровно в традиции блестящих педагогов А. Иванова и О. Газмана, которая зародилась в середине в 50-х годов прошлого века, во времена оттепели. Только тогда это называлось теорией и практикой «коллективных творческих дел», а сегодня – «коллективным проектом», но суть та же. Или можно вспомнить замечательную методику подготовки одаренных детей по математике, которую сегодня взяли на вооружение китайцы для своих юных олимпиадников. Да много вещей мы умели делать, и никто не утверждает, что все в советском образовании было плохо. Но возвращать все подряд – по принципу, тогда и вода была мокрее, и трава зеленее – это не профессионально, да и просто глупо.

– Страна, действительно, имеет богатейшее наследие авторских школ, которые добивались потрясающих практических результатов. Иногда думается, что стоит внедрить эти наработки в массовую школу, и громадное количество проблем будет решено. Как вы полагаете, возможен ли ренессанс авторской школы в РФ?

– Это у вас идеалистическая точка зрения – найти педагогический философский камень и лекарство от всех болезней. Так, увы, не бывает. Поймите, авторская школа – это как театр. Есть главный режиссер – будет театр. Уйдет он – нет, театр не умрет, он просто станет другим. Вот ушел Ю. Любимов из Таганки или Г. Товстоногов из БДТ – театры остались, став другими. С авторскими школами то же самое: как некие острова, которые рождаются, потом исчезают, появляются новые… И это нормально.

Здесь в другом проблема. Сейчас на чём свет ругают «лихие 90-е», и как тогда было ужасно. Да, было трудно, да, зарплату не получали, но – вы не поверите – у людей горели глаза. А сегодня в материальном плане несравненно лучше, а у людей глаза стали тусклыми. Потому что навязываемая унификация, попытка возврата к тотальному чиновничьему контролю, конечно, сужают возможность творчества, отбивают стремление к нему: люди просто боятся сделать шаг в сторону от утвержденных шаблонов. Кроме этого, в Трудовом кодексе существует статья 278-я, по которой любого директора школы можно снять с работы, причем без объяснения причин: пошел вон, и всё. И кто после этого захочет рискнуть «выбиться из ряда», тем более поводом для наказания может стать всё, что угодно? Вспоминается случай, как несколько лет назад пришлось писать письма аж губернатору в защиту директора одной из смоленских школ. Директора – умницу, кандидата филологических наук, влюбленного в творчество своего земляка Б. Васильева – хотели снять с должности за «депрессивную воспитательную работу» на примерах героев этого писателя. Ну как же, попрекали увольняющие, ведь девочки из повести «А зори здесь тихие…» все погибают. А где же «педагогический оптимизьм»? И это не шутка, понимаете?!

– Похоже, массовости такого явления, как педагог-новатор, пока в России ожидать не стоит? Тем не менее, какие из инициатив и разработок молодых коллег лично у вас вызывают наибольший интерес?

– Честно говоря, очень не люблю термин «педагог-новатор». Дело в том, что в педагогике, прежде чем изобретать что-то новое, надо очень прочно стоять на плечах тех, кто работал до тебя. Надо иметь мощный фундамент – культуры, образования, знания педагогических приемов, их плюсов и минусов. Если такого фундамента нет, то очень легко изобрести «велосипед», а потом удивляться, почему он не едет со скоростью «Мерседеса». Что зачастую и наблюдается.

Так что новаторство, с моей точки зрения, – это, прежде всего, очень серьезный глубокий профессионализм. Это как в фигурном катании, где свободное прекрасное исполнение произвольной программы невозможно без предварительного освоения программы обязательной, ее элементарных приемов и «двойных тулупов». Понимаете, ремесло и творчество не противоречат друг другу! Напротив, они должны друг друга дополнять, и вот на этом симбиозе и вырастает педагог-новатор.

Что касается интересных современных новаторских подходов, то один из примеров я уже привел, говоря о модели «перевернутого урока». Есть и много других: скажем, проектная деятельность в дошкольном учреждении. Но это отдельная большая тема…

«Горячий цех» директора школы

– Евгений Александрович, если не секрет, что сегодня более всего заботит и радует директора московской школы №109?

– То, что меня заботит, – мои проблемы. Их огромное количество, их надо решать, и мы их решаем. Так у любого директора.

Один из прорывных образовательных проектов, который мы сейчас делаем и к которому присоединился уже ряд регионов России, от Хабаровска до Калининграда, – проект «Учим. Знаем» (сайт uchimznaem.ru – Прим. ред.). Его идея и цель – создание современной образовательной среды и подготовка команд педагогов для работы в лечебных стационарах с тяжело больными ребятами, которые проходят там длительные курсы терапии. Проект действительно уникальный, и накапливаемый в результате этой деятельности содержательный, психологический, методический опыт, поверьте, и здоровым полезен. Но при этом мы как участники столкнулись с огромным количеством тяжелых управленческих и юридических проблем.

Например, педагоги нашей школы сейчас обучают детей в двух московских клиниках – Федеральном научно-клиническом центре им. Димы Рогачева и Российской детской клинической больнице. Ребята замечательные, удивительные: представьте, какие ребенку нужны сила, воля, характер для борьбы с болезнью, да при том еще учиться. И учатся! Причем учатся успешно, успешно сдают экзамены – вообще они необычайно мотивированы на учебу. Так вот, в этих двух московских клиниках лечатся и одновременно учатся дети из 84 регионов страны. Но есть Бюджетный кодекс, есть другие законодательные нормы, в соответствии с которыми мы как московская школа формально не имеем права их учить. С юридической точки зрения мы, обучая этих детей, нарушаем закон. Кроме того, такое обучение не вписывается в правила подушевого финансирования, поскольку регион не имеет права переводить бюджетные деньги «своего» ученика в другой регион, в частности, по месту его лечения. Хорошо, что в этой ситуации мэр Москвы С. Собянин пошел на очень серьезный шаг, выделив специальное финансирование, ведь эти ребята не «орловские», не «краснодарские», не «московские» и не «сахалинские» – все они наши, российские.

Проект «Учимся. Знаем» стартует в Ленинградской области детской клиническое больнице.

Бесконечно полагаться на явочные инициативы при решении подобных проблем – неправильно, должно быть изменено законодательство. Чего депутаты почему-то не спешат делать, и я с ними из-за этого, грубо говоря, собачусь уже много лет.

Или еще один момент. Чтобы школьнику сдать ОГЭ и ЕГЭ, вы знаете, нужна регистрация по месту жительства. В нашем случае, по закону, это значит – бери, ребенок, капельницу и езжай с ней в свой регион. Ну, это же черт знает что! И опять мэр Москвы явочным порядком пошел на то, что детишек на время лечения прописывают прямо по московскому больничному адресу.

Это лишь часть тех управленческих историй, которые нужно решать. Потому что дети имеют неотъемлемое человеческое и гражданское право: и лечиться, и учиться, и вовремя получать аттестаты, и поступать далее, чтобы обрести профессию, о которой мечтают…Что радует? То, что этот проект все-таки уже пошел по всей стране: о нем узнают в регионах, звонят губернаторы, приглашают, выезжаем. Значит, не только плохие, но и хорошие примеры заразительны.

– В августе прошлого года министр образования и науки РФ О. Васильева озвучила инициативу о передаче школ с муниципального уровня управления на региональный. Как думаете, часть проблем это может снять?

– Россия – очень и очень разнообразная страна, и везде разные, в том числе финансово, ситуации. Вы понимаете, одно дело – Якутия, другое – российская глубинка, третье – Москва. Поэтому где-то снимет, а где-то, возможно, и добавит – тут не берусь прогнозировать однозначно. На самом деле, это очень большая серьезная тема, которую не уложишь в один ответ в рамках журнального интервью. Могу лишь сказать, что универсальной единой на всех волшебной палочки у нас точно не будет, а будут, вероятно, разные региональные кейсы, требующие вариативного подхода.

– Представим, что губернатор, под чье начало и ответственность передана система школьного образования в регионе, выразил желание внедрить вашу модель «адаптивной школы». Что бы вы ему посоветовали: с каких шагов начать? От каких ошибок предостерегли?

– Во-первых, я против «культа личности». Понимаете, модель адаптивной школы, о которой я написал еще в конце 80-х, изначально не подразумевалась как авторская школа. Это модель массовой общеобразовательной школы, где, как в ноевом ковчеге, каждой «твари по паре»: здесь учатся и одаренные, и «одуренные». В этом и состоит главная идея адаптивной школы: не ребенок приспосабливается к школе, а школа приспосабливается к любому ребенку. Подчеркиваю – к любому.

Во-вторых, если под «внедрением» подразумевается навязываемая сверху кампанейщина и обязаловка, то нет, так дело не пойдет. Первый шаг для реализации адаптивной школы – постараться вообще не мешать работать профессионалам. А вот дальше начинаются очень тонкие вещи. Объясню на одном примере. Приезжаю как-то в небольшой российский городок. На сто пятьдесят тысяч населения аж пять гимназий! Выступает начальник управления городского образования (а это был августовский педсовет) и с гордостью перечисляет, сколько у них стобалльников по ЕГЭ, сколько победителей школьных олимпиад и прочее. К сожалению, я этот праздник вынужден был испортить вопросом: а не кажется ли вам, уважаемые коллеги, что все эти успешные дети, которыми вы сейчас так хвастаетесь, от вас уедут? В Москву, в Санкт-Петербург, а может, даже в Финляндию, где существуют специальные гранты для учебы талантливой русской молодежи? С кем останетесь? С теми детишками, которых вы сейчас считаете недостойными внимания академическими лузерами, которые только статистику портят? Но ведь именно эти оставшиеся, когда подрастут, будут определять качество жизни в вашем городе, его социальный облик, его культурную атмосферу… Увы, такой перекос сейчас в России наблюдается повсеместно, потому что показатель успешности школы ориентирован исключительно на академически успешных детей. Но, к сожалению, не всем от природы даются отличная память, способности к исключительной концентрации, усидчивости. Дети разные, но эта разность при формальном оценивании школ никак не учитывается, поэтому целые категории ребят фактически оказываются вне зоны внимания и заботы.

Так вот, умный и дальновидный губернатор постарается эти зоны внимания максимально расширить. Каким образом? Для начала соберет специалистов и экспертов для создания более адекватных критериев и параметров оценки школ своего региона – благо, в мировой образовательной практике накоплен довольно обширный методологический и инструментальный опыт. Сейчас, например, в Москве подходы к оцениванию изменились довольно серьезно: учитываются не только академические успехи школ, но и работа со школьниками-инвалидами. Или умение школы работать с девиантными детьми. Причем, принципиально важно, что показателем успешности тут является не количественное уменьшение этой категории – в этом случае появляется соблазн просто прятать эти проценты разными способами, – а то, что стоящий на учете подросток, допустим, за год не совершил ни одного правонарушения.

Более того, умный и дальновидный губернатор поймет, что нельзя сравнивать школы по одному лекалу, потому что одно дело, когда школа расположена в элитном благополучном районе рядом с метро, и другое, если она находится в депрессивном поселке. Для таких школ критерии и параметры оценивания тоже должны быть разными – это вообще серьезная, не терпящая формального подхода проблема.

– Любое живое дело развивается, ищет новое, одним словом – растет и меняется. Какие новые задачи и цели вы сегодня ставите и перед собой, и перед коллективом? Какие новые идеи хотели бы реализовать на практике?

– Идей новых очень много, хотя, дай бог, еще и старые довести бы до конца. Об одной из новых идей – обучении тяжело болеющих детей – я уже сказал выше. Далее – интеграция основного и дополнительного образования. Правда, меня возмущает термин «дополнительное», как будто это «осетрина второй свежести». Не могу принять и псевдовоспитательной позиции некоторых родителей со столь типичной формулировкой: дескать, получишь два по физике, никакого тебе хора (компьютерной школы или спортивной секции – вариант можете подставить любой, в зависимости от того, чем с удовольствием занимается ребенок). Скажите, ну при чем тут «двойка» и любимое увлечение?! Хотите, чтоб он курить пошел учиться по подъездам или колоться?.. На самом деле эти уровни образования – основное и дополнительное – это сообщающиеся сосуды, два рукава одной реки. И иногда усилия одного кружковода дают больше, чем усилия всего школьного педагогического коллектива. Потому что ребенок здесь самоопределяется, выбирает профессию, его в любимый кружок ноги несут по доброй воле. Тут ведь в чем суть: один ребенок – победитель математических олимпиад и блестяще учится, зато другой – победитель WorldSkills, и он блестяще делает цветные витражи. У одного – острый аналитический ум, у другого – золотые руки. И чтобы не было почвы для закомплексованности, вырастающей позже в зависть, ненависть, негативизм, или апатию, каждый должен быть в чем-то первым, в чем-то лучшим. Вот на эту, на мой взгляд, очень важную идею и работает интеграция дополнительного и основного образования.

В общем, идей и задумок хватает, хватило бы жизни. Многое мы уже смогли реализовать, но все это надо поддерживать, а с деньгами, честно скажу, сейчас все сложнее. Многие направления дополнительного образования довольно ресурсоемки. Например, у нас в школе есть гончарная мастерская, а это печи для обжига, дорожающие расходные материалы, глина – и та дорожает…

О свободе, о России,о будущем

– В свое время немецкий философ и психолог Карл Ясперс сформулировал желаемый идеальный результат школы: воспитание и образование такого человека, который вступает в мир, «ничего не боясь». Вам созвучен этот принцип?

– И я везде об этом пишу. Понимаете, в чем дело… Прошлый, XX век был очень тяжелый: такие реки крови пролились, – но XXI-й не будет легче. И будущие войны будут за воду, а не за нефть. Поэтому человечество ожидают жесткие, сложные времена.

Отсюда главная задача школы – это расширение внутренних степеней свободы человека, потому что раб никогда не решит сложнейшие задачи – он боится. Он в лучшем случае – исполнитель. Но! Одной свободы мало. И если говорить о сверхзадаче школы, то я бы сформулировал ее так: это координированный рост свободы и ответственности человека. Потому что в условиях исчерпания мировых природных ресурсов потребуются люди не только свободные, но и способные к аскезе (если говорить церковным языком), самоограничению. Эре безбрежного потребления приходит конец – все, как говорится, «проехали». И коллективное осознание, понимание этой ситуации – сегодня одна из серьезнейших задач для общества. Но не единственная!


Конно-спортивный клуб, школа художественных ремесел, клуб путешественников, театральная студия, клуб любителей кино – мощная система дополнительного образования создавалась в 109-й школе не одно десятилетие.

В своей новой книге я пишу: самое опасное, что уже происходит, – это сочетание современных боевых технологий со средневековым менталитетом. Грубо говоря, мы можем очень быстро скатиться до состояния «обезьяны с гранатой» и, как следствие, – до планетарной катастрофы, а мы к этой грани уже подходим. Поэтому надо быть очень внимательным. Ведь человеческая история уже знает такие трагичные примеры: да хотя бы вспомним про тяжелейшую гражданскую войну в Камбодже с миллионными жертвами. Ведь как там получилось: к горным кхмерам, жившим первобытно-общинным укладом, попало современное стрелковое оружие. И сначала они уничтожили всех животных вокруг, а потом пришли в долины и устроили геноцид для четверти населения. Вот нагляднейший трагический пример сочетания современных боевых технологий с архаичным менталитетом, только пока не в мировом, а в национальном масштабе.

Это страшный исторический урок, и очень серьезное предупреждение последующим поколениям. Усвоили ли мы его? Не могу сказать однозначное «да», глядя, как сегодня вновь возрождаются некоторые старые идеологические догматы, и на них опять делается ставка. Когда начинают «надувать щеки», цементировать «скрепы» и поэтизировать то, что недостойно поэтизации, – это очень опасная вещь.

– Вы затронули очень существенные… сущностные вещи. Тогда заключительный вопрос вот какой: вы историк по образованию, есть ли у России, у отечественного образования повод для исторического оптимизма? Если да, то на чем он основывается?

– Это вопрос очень хороший. Нам есть чем гордиться, есть чего стыдиться. Давайте вспомним, когда Россия – огромная страна на безбрежной территории – развивалась блестяще? Мы учились у Византии и – впитав ее религиозный, художественный опыт – родили свою иконопись гораздо выше уровнем, с потрясающими А. Рублевым и Дионисием. Мы учились у Западной Европы и – познакомившись с таким литературным явлением, как «роман», – родили великих Ф. Достоевского и Л. Толстого, авторов всемирного звучания. Примеры можно продолжать и продолжать. Все время нужна прокачка крови: то есть впитывание иного опыта, переосмысляя который, Россия, как никто, наверное, способна вырастить уникальное свое. Но как только Россия замыкалась, впадала в гордыню, уверяя себя в том, что мы-де самые распрекрасные и никто-то нам в подметки не годится, – это кончалось катастрофой: крымской войной в XIX веке, русско-японской в начале XXI-го… Но, вспомним, еще Ф. Достоевский в своей знаменитой речи на открытии памятника А. Пушкину определил талант русской души в ее способности к перевоплощению, в ее «всемирной отзывчивости». Как точно и как актуально и для нас, сегодняшних! Россия – страна разных конфессий, разных цивилизаций, укладов, традиции, народов – может дать миру образец взаимоотношений. Симфонию культур, хоровод цивилизаций. На громадном евразийском пространстве это, если хотите, – ее миссия. И так понимают ее наши многие современники – глубоко мыслящие культурологи и философы, не зашоренные какими-то отжившими теориями. Следование этой миссии и может стать основой исторического оптимизма.

Беседовала Марина БРЫЛЯКОВА.

Взгляды студентов на цели образования

Radio Atlantic недавно изучило вопрос, который лежит в основе многих, если не большинства, дебатов об образовании в США: Для чего нужны государственные школы? Все чаще кажется, что многие американские родители ожидают, что школы в первую очередь будут служить проводниками к рабочей силе – местом, где дети развивают навыки, необходимые для поступления в хороший колледж, получения хорошей работы и, в конечном итоге, для закрепления за собой в обществе. Для этих родителей стабильно низкие результаты тестов свидетельствуют о том, что система образования страны терпит неудачу.И наоборот, другие родители утверждают, что основная обязанность государственных школ состоит в том, чтобы создавать образованных граждан, прививать детям такие ценности, которые являются неотъемлемой частью демократического общества, – любопытство, сочувствие, понимание разнообразия и так далее.

Подробнее из отчета Hechinger

Нюансированных ответов на этот основной вопрос предостаточно, они формируют государственную политику и разжигают дебаты в PTA. Но учеников редко спрашивают, чего они ожидают от вне школы. Что означает обещание образования для учащихся государственных школ? Магдалена Слапик, фотокорреспондент, работающая над проектом книги устной истории, в течение последних нескольких лет брала интервью у учащихся средних школ K-12 по всей стране, чтобы узнать, что они говорят.

Отчет Хечингера , созданный в рамках этого проекта в партнерстве с The Atlantic , представляет собой более длинные отрывки для 10 учащихся, в которых рассматриваются такие вопросы, как: Что дети на самом деле думают о школе? Как бы они это изменили? Согласны ли они с выводом министра образования Бетси ДеВос о том, что школьная система США представляет собой «беспорядок»? The Atlantic опубликовал сокращенную версию этих отрывков, чтобы сосредоточить внимание на том, для чего учащиеся думают о своих школах, учителях и образовательных учреждениях.

Ифетайо Китвала, 11 класс
Балтиморская школа искусств – Балтимор, Мэриленд
(Магдалена Слапик / Отчет Хечингера )

Какую роль должны играть школа и учителя в жизни учащихся?

Мне кажется, что у учителя и школы схожая роль. Когда ученик идет в определенную школу, все они имеют разное происхождение, разное воспитание: кто был дома, кто заботился о них, сколько они их видели, чем они занимались.Все эти факторы делают их всех разными. Я чувствую, что школа должна быть местом, где я могу узнать об их культуре и их происхождении, а они – о моей. И, конечно же, вы знаете, что у вас есть свои естественные науки и математика, и вы научитесь писать. Но также быть не обязательно культурным шоком, но местом, где можно расширить свой кругозор.

Если ты не будешь делать это в молодом возрасте, то, на мой взгляд, ты никогда этого не сделаешь. Если мы не начнем ценить рядом с вами ребенка, у которого совершенно другой семейный стиль или семейная структура и жизненный опыт, то вы не станете этого делать, когда станете старше.Вы посмотрите на это однонаправленно. Я чувствую, что это роль учителя и школы как учреждения. Просто чтобы создать пространство, в котором ученики могут потерпеть неудачу и при этом подумать: «Хорошо, я попробую еще раз, но по-другому». Вместо того, чтобы сказать: «Хорошо, я проиграл. Я не буду никем. Дай мне просто уйти ».

Джадачи Хендерсон, 12 класс
Средняя школа новых технологий Дюма – Дюма, Арканзас
(Магдалена Слапик / Отчет Хечингера )

Какова, по вашему мнению, цель образования и какую роль школа должна играть в жизни ученика?

Роль школы – обучать меня, чтобы, когда я выхожу в общество, я могу стать продуктивным.Я могу быть действующим членом общества, который может работать, кто может обучать кого-то, кто может быть образцом для подражания. Я всегда так думал. Теперь я вижу роль школы – образования – [как] в основном времяпрепровождение, как публичная няня для тех, кто считает, что их дети должны быть здесь.

Калеб Карман, 11 класс
Средняя школа Фиорелло Х. Ла Гуардия – Нью-Йорк
(Магдалена Слапик / Отчет Хечингера )

Какую роль школа и учителя должны играть в жизни учеников?

Роль образования и роль учителей – дать ученикам возможность не только делать то, что они хотят, но и делать ошибки.Чем чаще вы совершаете ошибки, тем больше вероятность того, что вы сделаете что-то важное. Мы должны поощрять ошибки. Потому что именно так работает самовыражение – это когда у вас появляется шанс ошибиться и, вы знаете, просто попробовать что-то наугад.

Это проблема нашей системы образования сейчас … ошибки – худшее, что вы можете сделать. Причина того, что это плохо, заключается в том, что это побуждает студентов – когда они сдают тест, когда они учатся чему-то или когда они работают над проектами, – быть мертвыми внутри.Чтобы как бы стерилизоваться. И музыка, и искусство – это быть полностью живыми, и просто пребывать полностью в настоящем моменте, когда все ваши чувства оживлены и работают. Это тот опыт, который школа должна развивать, использовать и на чем должна сосредоточиться. Не в том, чтобы заставить всех выстроиться в очередь и просто как бы следовать правилам и подчиняться приказам. Такая среда действительно разрушительна.

Эмилия Олсон, 11 класс
Академия ученых Пальметто – Северный Чарльстон, Южная Каролина
(Магдалена Слапик / Отчет Хечингера )

Как вы думаете, какая роль учителя должна быть в жизни учеников?

Я думаю, что роль учителя состоит в том, чтобы заинтересовать ученика и найти то, что вызывает у него интерес к предмету.Речь идет о поиске страсти, и я думаю, что эта школа действительно хорошо с этим справляется, позволяя вам по-настоящему найти то, чем вы хотите заниматься, и найти свою страсть. Их не волнует, академия это, искусство или спорт. Если вы не можете найти что-то, что вас действительно интересует, вы будете жить жизнью недостатка, просто проходя мимо. То же самое и с тем, как, на мой взгляд, система государственных школ не справляется со стандартизированным тестированием. Вы только учитесь проходить тест. Вы не учитесь быть на самом деле счастливым.

Шамус Хейс, 9 класс
Средняя школа Mount Abraham Union, Бристоль, VT
(Магдалена Слапик / Отчет Хечингера, )

Как вы думаете, в чем заключается цель образования?

Я считаю, что образование важно, но оно также зависит от обстоятельств. Я не думаю, что вам нужно иметь пятерку по математике, чтобы просто иметь возможность работать на обычной работе и получать зарплату выше минимальной или что-то в этом роде. Они учат вас всему тому, что произошло сотни лет назад, что, мне нравится история, но на самом деле они не учат вас тому, как пойти и устроиться на работу, как жить самостоятельно, платить это, платить это, когда вам действительно нужно это сделать.Или [они не] на самом деле [не готовят] вас к колледжу и не справляются с этим.

Лилианна Сальседо, 10 класс
Гибридная средняя школа USC – Лос-Анджелес
(Магдалена Слапик / Отчет Хечингера )

Какую роль, по вашему мнению, должны играть школа и учителя в жизни учащихся?

Я думаю, что роль учителей и образования в целом заключается в том, чтобы помочь нам прогрессировать как общество. Не только в нашем уме или технологиях, но и в том, чтобы помочь нам прогрессировать как человеческая раса: подготавливая нас к решению проблем, которые [наши предшественники] не могли решить.

Это сообщение любезно предоставлено The Hechinger Report.

Взгляд директора: важность школьной культуры

Как руководитель школы, ваша главная задача – улучшить обучение учащихся. Так что совершенствование учебной практики среди ваших сотрудников должно быть в верхней части вашего списка приоритетов. Но прежде чем вы перейдете к анализу данных и уточнению школьных стандартов, вы должны помнить, что создание позитивной школьной культуры может оказать заметное влияние на успех вашей школы.

Книга ASCD Как создать культуру достижений в вашей школе и классе показывает, как позитивная школьная культура поощряет большие усилия и продуктивность, улучшает коллегиальное сотрудничество, поддерживает успешные изменения и усилия по улучшению, укрепляет приверженность и идентификацию учащихся и учителей с ваша школа, и усиливает энергию и мотивацию сотрудников и студентов.

И действительно, какой руководитель не хотел бы иметь более энергичный и мотивированный персонал?

Хотя не существует исчерпывающего списка наиболее эффективных стратегий для создания чувства общности в вашей школе, я перепробовал многие за эти годы.Следующие методы и примеры представляют собой пятерку моих лучших.

1. Спланируйте программу перехода для новых студентов и сотрудников

В какой-то момент мы все были новичками. Спланируйте захватывающий опыт, который поможет новичкам вписаться в культуру школы. В школе University Park Campus School в Вустере, штат Массачусетс, студенты начинают изучать учебную программу по культуре еще до первого дня в школе. Каждый новый ученик средней школы должен посещать трехнедельную академию, чтобы встретиться со своими учителями и сверстниками и принять участие в учебном процессе.Точно так же в средней школе высоких технологий в Сан-Диего учащиеся посещают 10-дневную промежуточную программу, чтобы завершить проектный опыт, чтобы быть готовыми к своим первым проектам, когда они начнут учебный год. Этот захватывающий опыт позволяет новым сотрудникам и учащимся почувствовать чувство общности в первый день школы.

2. Сделайте общешкольные цели видимыми

Где вы публикуете цели для своей школы? Скорее всего, они спрятаны на веб-сайте или в комнате для персонала. Разместите общешкольные цели на видном месте, чтобы все школьное сообщество почувствовало общее чувство цели.Вы также можете каждый день декламировать свою миссию через PA и приводить пример ученика или класса, которые ее достигают. В книге «Роль директора в успешных школах» Шелли Хабеггер обнаруживает, что даже школы с непропорционально большим количеством недостаточно квалифицированных учителей и учащихся из неблагополучных семей достигают большего успеха в учебе, если создается позитивная школьная культура.

3. Сохраняйте лояльную оппозицию

Как лидеры двигают школу в позитивном направлении, когда раздаются громкие голоса, выступающие против? Проще говоря, согласно Томасу Серджиованни в Принципы: взгляд на рефлексивную практику , сохранение лояльной оппозиции укрепляет доверие.В Международной школе Пекина, например, перед тем, как раскрыть какую-либо инициативу преподавателям, руководитель школы всегда просил противников высказывать свою критику. Этот жест превратил самых скептиков в его величайших сторонников. Другой способ сделать это – создать опрос, в котором сотрудников просят оценить их приверженность реализации каждой общешкольной инициативы. Предложите им включить дополнительную поддержку, необходимую для достижения каждой цели.

4. Создайте совместные сети

После того, как вы определили самые большие препятствия на пути к достижению общешкольных целей, наймите консультанта по образованию, который поможет вам преодолеть эти препятствия.В Нью-Йорке ЛаШонна Харрис, директор P.S. 330Q в Квинсе, в партнерстве с Morrison Healthcare, чтобы улучшить школьную культуру с помощью дней благодарности персонала и мероприятий по созданию команды. В школе на 22 процентных пункта увеличилось количество учителей, которые сочли видение директора ясным, а также на 43 процентных пункта увеличилось количество учителей, которые почувствовали поддержку.

5. Проводите общешкольные митинги и собрания

Как часто собирается вся ваша школа? В то время как во многих школах в течение учебного года проводится небольшое количество собраний, собираться каждое утро гораздо реже.В подготовительной школе Quest College в МакКаллене, штат Техас, школа собирается ежедневно, чтобы отпраздновать достижения и подчеркнуть ожидания в отношении поведения и характера. Эти празднования часто включают школьную песню, объявления учащихся о предстоящих мероприятиях, а иногда и краткую демонстрацию студенческих работ. Помимо создания школьного духа и единства, такой распорядок дня помогает вам сосредоточиться на общей картине как лидера (статья по теме: Ежедневные собрания: углубление отношений через ритуал и признание)

Мотивация школы – это усилие, которое длится на протяжении всего год.Сосредоточившись на формировании положительной школьной культуры, директора могут сделать эти задачи управляемыми и выполнимыми.

Как вы поддерживаете сильную школьную культуру в своем здании? Поделитесь своими стратегиями в комментариях ниже.

Глава 16. Образование – Введение в социологию – 1-е канадское издание

Рисунок 16.1. Кинорежиссер Виктор Масаесва преподает культуру индейцев хопи в классе по изучению аборигенов в школе Point Grey Secondary в Ванкувере. Школы учат нас гораздо большему, чем чтению, письму и артиметике.Они также приобщают нас к культурным нормам и ожиданиям. (Фото любезно предоставлено Виктором Масаесвой / flickr)

Введение в образование

С момента рождения ребенка начинается его образование. Сначала образование – это неформальный процесс, в котором младенец наблюдает за другими и имитирует их. По мере того, как младенец превращается в маленького ребенка, процесс обучения становится более формальным за счет игровых свиданий и дошкольного образования. В начальной школе академические уроки становятся центром обучения по мере того, как ребенок проходит через школьную систему.Но даже в этом случае образование – это гораздо больше, чем простое изучение фактов.

Наша система образования также приобщает нас к нашему обществу. Мы узнаем культурные ожидания и нормы, которые подкрепляются нашими учителями, учебниками и одноклассниками. (Для учащихся, не принадлежащих к доминирующей культуре, этот аспект системы образования может создать серьезные проблемы.) Возможно, вы помните, как изучали таблицы умножения во 2 классе, а также изучали социальные правила смены качелей на переменах.Возможно, вы вспомнили, как изучали парламентский процесс в Канаде на курсе социальных исследований, а также когда и как выступать в классе.

Школы могут быть проводниками изменений или соответствия, обучая людей мыслить вне семьи и местных норм, в которых они родились, и в то же время приспосабливают их к их молчаливому месту в обществе. Они дают студентам навыки общения, социального взаимодействия и трудовой дисциплины, которые могут проложить путь как к независимости, так и к послушанию.

В плане социализации современная система массового образования уступает по значимости только семье. Он продвигает две основные задачи социализации: гомогенизацию и социальную сортировку. Студенты из разных слоев общества изучают стандартизированный учебный план, который эффективно превращает разнообразие в однородность. Студенты изучают общую базу знаний, общую культуру и общее понимание официальных приоритетов общества и, что, возможно, более важно, они учатся определять свое место в ней.Им предоставляется объединяющая структура для участия в институциональной жизни, и в то же время они распределяются по различным направлениям. Те, кто демонстрирует способности в рамках стандартов, установленных учебной программой, или через неформальные модели статусной дифференциации в студенческой общественной жизни, устремляются на пути к высокому статусу в обществе. Те, у кого дела идут хуже, постепенно ограничиваются более низкими, подчиненными позициями в обществе. В рамках норм, установленных школьной программой и педагогической методикой, учащиеся с самого раннего возраста учатся определять свое место как A, B, C и т. Д.уровень по отношению к своим одноклассникам. Таким образом, школы являются серьезным агентством нормализации.

16.1. Образование в мире

Рисунок 16.2. Эти дети находятся в библиотеке в Сингапуре, где учащиеся опережают североамериканских студентов по всемирным тестам. (Фото любезно предоставлено kodomut / flickr)

Образование – это социальный институт, через который детям общества преподают базовые академические знания, навыки обучения и культурные нормы. Каждая страна в мире оснащена той или иной формой системы образования, хотя эти системы сильно различаются.Основными факторами, влияющими на системы образования, являются ресурсы и деньги, которые используются для поддержки этих систем в разных странах. Как и следовало ожидать, богатство страны во многом зависит от суммы денег, потраченных на образование. Страны, в которых нет таких элементарных удобств, как водопровод, не могут поддерживать надежные системы образования или, во многих случаях, вообще какое-либо формальное школьное образование. Результат этого всемирного неравенства в образовании является социальной проблемой для многих стран, включая Канаду.

Международные различия в системах образования – это не только финансовая проблема. Значение, придаваемое образованию, количество времени, посвященное ему, и распределение образования внутри страны также играют роль в этих различиях. Например, студенты в Южной Корее проводят в школе 220 дней в году по сравнению с 190 днями (180 дней в Квебеке) в году их канадских сверстников. Канадские учащиеся в возрасте от 7 до 14 лет проводят в среднем 7 363 часа в обязательном образовании по сравнению с 6 710 часами во всех странах-членах Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) (Статистическое управление Канады, 2012 г.).По состоянию на 2012 год Канада заняла первое место среди стран ОЭСР по доле взрослых в возрасте от 25 до 64 лет с высшим образованием (51 процент). Канада заняла первое место по количеству студентов с высшим образованием (24 процента) и восьмое место по доле взрослых с университетским образованием (26 процентов). Тем не менее, по уровню получения высшего образования в возрасте от 25 до 34 лет Канада занимает 15-е место, поскольку в последние годы уровень получения высшего образования в таких странах, как Южная Корея и Ирландия, значительно опережает Канаду. (ОЭСР, 2013 г.).

Затем возникает проблема распределения образования внутри страны. В декабре 2010 года были обнародованы результаты тестов Программы международной оценки учащихся (PISA), которые проводятся для 15-летних учащихся по всему миру. Эти результаты показали, что учащиеся в Канаде хорошо проявили себя в навыках чтения (5-е место из 65 стран), математике (8-е место из 65 стран) и естествознании (7-е место из 65 стран) (Knighton, Brochu, and Gluszynski, 2010). Студенты, занявшие верхние строчки рейтинга, приехали из Шанхая, Финляндии, Кореи, Гонконга и Сингапура.С другой стороны, Соединенные Штаты заняли 17-е место по навыкам чтения и опустились с 15-го на 25-е место в рейтингах по естествознанию и математике (National Public Radio 2010).

Аналитики определили, что нации и города-государства, занимающие верхние строчки рейтинга, имеют несколько общих черт. Во-первых, у них были устоявшиеся стандарты образования с четкими целями для всех учащихся. Они также набирали учителей из 5–10 процентов лучших выпускников университетов каждый год, что не относится к большинству стран (Национальное общественное радио, 2010 г.).

Наконец, есть проблема социальных факторов. Один аналитик из ОЭСР, организации, создавшей тест, объяснил 20% различий в производительности и низкие рейтинги США различиями в социальном происхождении. Средние баллы канадских студентов были высокими по всем, но также были очень справедливыми, что означало, что разница в успеваемости между высокими и низкими баллами была относительно низкой (Knighton, Brochu, and Gluszynski, 2010). Это говорит о том, что различия в расходах на образование между юрисдикциями и в социально-экономическом положении учащихся не настолько велики, чтобы создавать большие разрывы в успеваемости.Однако в Соединенных Штатах исследователи отметили, что образовательные ресурсы, включая деньги и качественных учителей, распределяются неравномерно. В странах с высоким рейтингом ограниченный доступ к ресурсам не обязательно означает низкую производительность. Аналитики также отметили то, что они описали как «устойчивых студентов», или тех студентов, которые достигли более высокого уровня, чем можно было ожидать, учитывая их социальное происхождение. В Шанхае и Сингапуре доля устойчивых студентов составляет около 70 процентов. В США он ниже 30 процентов.Эти выводы предполагают, что образовательная система Соединенных Штатов может идти по нисходящему пути, который может пагубно сказаться на экономике страны и ее социальном ландшафте (National Public Radio 2010).

Установление связей: большие картинки

Образование в Афганистане

После падения режима талибов в Афганистане спрос на образование резко вырос. Этот всплеск на самом деле настолько велик, что превысил ресурсы страны для удовлетворения спроса.С 1 по 12 классы в Афганистане зачислено более 6,2 миллиона учеников, из которых около 2,2 миллиона – девушки (World Bank 2011). Обе эти цифры являются крупнейшими в истории Афганистана – намного превышающими время до прихода к власти Талибана. В то же время в настоящее время в Афганистане ощущается острая нехватка учителей, а преподаватели в системе часто недостаточно подготовлены и часто не получают зарплату вовремя. В настоящее время они оптимистичны и полны энтузиазма в отношении образовательных возможностей и подходят к обучению с позитивным настроем, но есть опасения, что этот оптимизм продлится недолго.

Эти проблемы призваны как можно быстрее улучшить качество образования в Афганистане. Руководители системы образования обращаются за советом к другим постконфликтным странам, надеясь поучиться у других стран, столкнувшихся с аналогичными обстоятельствами. Их вклад предполагает, что ключом к восстановлению образования являются ранняя ориентация на качество и приверженность обеспечению доступа к образованию. В настоящее время качество образования в Афганистане обычно считается низким, как и доступ к образованию.Грамотность и математические навыки низки, равно как и навыки критического мышления и решения проблем.

Обучение женщин сопряжено с дополнительными проблемами, поскольку культурные нормы предписывают, чтобы студентки обучались под руководством учителей-женщин. В настоящее время не хватает учителей-женщин для удовлетворения этого гендерного спроса. В некоторых провинциях численность студенток составляет менее 15 процентов от общего числа студентов (Всемирный банк, 2011 г.). Женское образование также важно для будущего Афганистана, потому что матери являются первичными агентами социализации: образованная мать с большей вероятностью вызовет у своих детей тягу к образованию, создавая положительный цикл образования для будущих поколений.

Необходимо улучшить инфраструктуру Афганистана, чтобы улучшить образование, которое исторически осуществлялось на местном уровне. Всемирный банк, который стремится помочь развивающимся странам вырваться из нищеты и стать самостоятельными, прилагает все усилия, чтобы помочь народу Афганистана улучшить качество образования и доступ к нему. Программа повышения качества образования предусматривает обучение учителей и предоставляет гранты местным сообществам. Программа действует во всех 34 провинциях Афганистана, поддерживая гранты как на повышение качества, так и на развитие инфраструктуры, а также обеспечивая программу подготовки учителей.

Другая программа под названием «Улучшение высшего образования» ориентирована на шесть университетов Афганистана и четыре региональных колледжа. Основное внимание в этой программе уделяется развитию отношений с университетами в других странах, включая США и Индию, с упором на такие области, как инженерия, естественные науки и английский как второй язык. Программа также направлена на улучшение библиотек и лабораторий за счет грантов.

Эти усилия Всемирного банка демонстрируют, как глобальное внимание и поддержка могут принести пользу системе образования.В развивающихся странах, таких как Афганистан, партнерство со странами, разработавшими успешные образовательные программы, играет ключевую роль в усилиях по восстановлению своего будущего.

Рисунок 16.3. Ученица из Афганистана идет в школу. Логотип ISAF на его рюкзаке представляет собой миссию безопасности под руководством НАТО, которая участвовала в восстановлении Афганистана. (Фото любезно предоставлено isafmedia / flickr)

Формальное и информальное образование

Как уже упоминалось, образование касается не только базовых академических концепций, которые студент изучает в классе.Общества также обучают своих детей, помимо школьной системы, повседневной практической жизни. Эти два типа обучения называются формальным образованием и неформальным образованием.

Формальное образование описывает изучение академических фактов и концепций в рамках формальной учебной программы. Под руководством древнегреческих мыслителей веками ученые изучали темы с помощью формализованных методов обучения. Триста лет назад мало кто умел читать и писать.Образование было доступно только старшим классам; у них были средства доступа к научным материалам, а также роскошь свободного времени, которое можно было использовать для обучения. Рост капитализма и сопровождающие его социальные изменения сделали образование более важным для экономики и, следовательно, более доступным для населения в целом. Примерно в 1900 году Канада и Соединенные Штаты были первыми странами, которые приблизились к идеалу всеобщего участия детей в школе. Таким образом, идея всеобщего массового образования появилась сравнительно недавно, и она все еще не реализована во многих частях мира.

Современная канадская образовательная система является результатом этого прогрессивного расширения образования. Сегодня базовое образование считается правом и обязанностью всех граждан. Ожидания от этой системы сосредоточены на формальном образовании, с учебными планами и тестированием, разработанными для обеспечения того, чтобы учащиеся изучали факты и концепции, которые общество считает базовыми знаниями.

Напротив, неформальное образование описывает изучение культурных ценностей, норм и ожидаемого поведения путем участия в жизни общества.Этот тип обучения происходит как в системе формального образования, так и дома. Наш самый ранний опыт обучения обычно происходит через родителей, родственников и других членов нашего сообщества. Через неформальное образование мы узнаем, как одеваться для разных случаев, как выполнять обычные повседневные дела, такие как покупка и приготовление еды, а также как поддерживать свое тело в чистоте.

Рисунок 16.4. Родители, обучающие своих детей готовке, дают неформальное образование. (Фото любезно предоставлено eyeliam / flickr)

Культурная передача относится к тому, как люди приходят к познанию ценностей, убеждений и социальных норм своей культуры.И неформальное, и формальное образование включает передачу культурных ценностей. Например, студент узнает о культурных аспектах современной истории в классе канадской истории. В том же классе ученик мог бы изучить культурную норму приглашения одноклассника на свидание посредством передачи заметок и разговоров шепотом.

Доступ к образованию

Другой мировой проблемой в сфере образования является всеобщий доступ . Этот термин относится к равным возможностям людей участвовать в системе образования.На мировом уровне доступ может быть более трудным для определенных групп по признаку расы, класса или пола (как это было в Канаде ранее в истории нашей страны, динамику, которую мы все еще пытаемся преодолеть). Современная идея всеобщего доступа возникла в Канаде как забота о людях с ограниченными возможностями. В Канаде одним из способов поддержки всеобщего образования является покрытие расходов на бесплатное государственное образование через правительства провинций. Конечно, то, как это происходит с точки зрения школьных бюджетов и налогов, делает эту тему часто обсуждаемой на национальном, провинциальном и общинном уровнях.

Таблица 16.1. Расходы на одного учащегося варьируются в зависимости от провинции и территории. (Таблица любезно предоставлена Статистическим управлением Канады)

Хотя школьные советы по всей стране пытались приспособить детей с особыми потребностями к своим образовательным системам с помощью различных средств, начиная с XIX века, это было только после введения в действие Канадской хартии прав и Свободы в 1982 г., что вопрос всеобщего доступа к образованию для детей с ограниченными возможностями рассматривался с точки зрения Хартии права (Siegel and Ladyman 2000).Многие провинциальные юрисдикции внедрили образовательную политику для интеграции учащихся с особыми потребностями в классную комнату с учащимися обычных школ. Например, в середине 1990-х годов политика Британской Колумбии была пересмотрена, и в нее были включены конкретные меры по определению учащихся с особыми потребностями, разработке индивидуальных учебных планов и поиску места для учебы в школе для учащихся с особыми потребностями (Siegel and Ladyman 2000). В Онтарио в 1980 году был принят закон 82, устанавливающий пять принципов для программ специального образования и услуг для учащихся с особыми потребностями: всеобщий доступ, образование за государственный счет, процесс обжалования, постоянное выявление и непрерывная оценка, а также соответствующие программы (Morgan 2003).

Сегодня оптимальный способ включения учащихся с различными способностями в стандартные классы все еще исследуется и обсуждается. «Инклюзия» – это метод, который предполагает полное погружение в стандартный класс, тогда как «интеграция» уравновешивает время в классе с особыми потребностями со стандартным участием в классе. Продолжаются общественные дебаты о том, как реализовать идеал всеобщего доступа к образованию.

16.2. Теоретические перспективы образования

Хотя очевидно, что образование играет неотъемлемую роль в жизни людей и общества в целом, социологи рассматривают эту роль с самых разных точек зрения.Функционалисты считают, что образование дает людям возможность выполнять различные функциональные роли в обществе. Критические социологи рассматривают образование как средство увеличения разрыва в социальном неравенстве. Теоретики-феминистки указывают на доказательства того, что сексизм в образовании по-прежнему мешает женщинам в полной мере достичь социального равенства. Символические интеракционисты изучают динамику класса, взаимодействия между учениками и учителями и их влияние на повседневную жизнь. В этом разделе вы узнаете о каждой из этих точек зрения.

Функционализм

Функционалисты рассматривают образование как один из наиболее важных социальных институтов общества. Они утверждают, что образование выполняет два вида функций: явные (или первичные) функции, которые являются предполагаемыми и видимыми функциями образования; и скрытые (или вторичные) функции, которые являются скрытыми и непреднамеренными функциями.

Функции манифеста

Есть несколько основных функций манифеста, связанных с образованием. Первый – это социализация.Начиная с дошкольных учреждений и детских садов, учащихся учат практиковать различные социальные роли. Французский социолог Эмиль Дюркгейм (1858–1917), основавший академическую дисциплину социологии, охарактеризовал школы как «учреждения социализации, которые учат детей ладить с другими и подготавливают их к взрослой экономической роли» (Durkheim 1898).

Эта социализация также включает изучение правил и норм общества в целом. В первые дни обязательного образования учащиеся усваивали доминирующую культуру.Сегодня, поскольку культура Канады становится все более разнообразной, студенты могут изучать различные культурные нормы, а не только нормы доминирующей культуры.

Школьные системы в Канаде также передают основные ценности нации посредством явных функций, таких как социальный контроль. Одна из функций школ – научить учеников закону и уважению к власти. Очевидно, что такое уважение к учителям и администраторам поможет ученику ориентироваться в школьной среде. Эта функция также подготавливает студентов к выходу на работу и в мир в целом, где они по-прежнему будут подчиняться людям, которые имеют над ними власть.Выполнение этой функции в первую очередь возлагается на классных учителей и инструкторов, которые проводят со студентами весь день.

Рисунок 16.6. Авторитет учителя в классе – это способ, которым образование выполняет очевидные функции социального контроля. (Фото любезно предоставлено Tulane Public Relations / flickr)

Образование также является одним из основных методов, используемых людьми для повышения социальной мобильности. Эта функция называется социальное размещение . Университеты и аспирантура рассматриваются как средства продвижения студентов к карьере, которая даст им финансовую свободу и безопасность, к которым они стремятся.В результате студенты университетов часто более мотивированы изучать области, которые, по их мнению, будут иметь преимущество на социальной лестнице. Студент может ценить бизнес-курсы над классом викторианской поэзии, потому что он или она видит бизнес-класс как более сильное средство достижения финансового успеха.

Скрытые функции

Образование также выполняет скрытые функции. В школе происходит много всего, что не имеет ничего общего с формальным образованием. Например, вы можете заметить привлекательного сокурсника, когда он дает особенно интересный ответ в классе – догоняя его и назначая свидание, вы говорите о скрытой функции ухаживания, выполняемой путем общения с группой сверстников в образовательной среде.

Образовательная среда знакомит учащихся с социальными сетями, которые могут длиться годами и могут помочь людям найти работу после окончания учебы. Конечно, с такими социальными сетями, как Facebook и LinkedIn, поддерживать эти сети проще, чем когда-либо. Другая скрытая функция – это способность работать с другими в небольших группах, навык, который можно перенести на рабочее место и которому нельзя научиться в условиях домашнего обучения.

Система образования, особенно в университетских кампусах, традиционно предоставляла студентам возможность узнать о различных социальных проблемах.Здесь есть широкие возможности для социальной и политической защиты, а также способность развивать терпимость ко многим взглядам, представленным в университетском городке. В 2011 году движение «Захвати Уолл-стрит» охватило университетские городки по всей Канаде, что привело к демонстрациям, в ходе которых различные группы студентов объединились с целью изменить политический климат в стране.
Таблица 16.2. Явные и скрытые функции образования. Согласно теории функционализма, образование способствует как явным, так и скрытым функциям.

Манифест функций: открыто заявленные функции с намеченными целями	Скрытые функции: скрытые, неустановленные функции с иногда непредвиденными последствиями



	Создание разрыва поколений
	Политическая и социальная интеграция

Функционалисты признают другие способы, которыми школы обучают и поощряют учащихся.Одна из самых важных ценностей, которую усваивают студенты в Канаде, – это индивидуализм – оценка личности выше ценности группы или общества в целом. В таких странах, как Япония и Китай, где групповое благо ценится выше прав личности, студенты не узнают, как в Канаде, что самые высокие награды достаются «лучшему» человеку как в учебе, так и в спорте. Одна из функций школ в Канаде – воспитание чувства собственного достоинства; и наоборот, школы в Японии сосредоточены на воспитании общественного уважения – уважении группы над человеком.

В Канаде школы также выполняют роль подготовки учащихся к соревнованиям и сотрудничеству в жизни. Очевидно, что легкая атлетика способствует как сотрудничеству, так и соревновательности, но даже в классе ученики учатся как работать вместе, так и соревноваться друг с другом в учебе. Школы также выполняют роль воспитания патриотизма. Хотя канадским студентам не нужно каждое утро произносить клятву верности, как студентам в Соединенных Штатах, они посещают уроки обществознания, где они узнают об общей канадской истории и идентичности.

Рисунок 16.7. Начинать каждый день с клятвы верности – это один из способов обучения американских студентов патриотизму. Как канадские студенты учатся патриотизму? (Фото любезно предоставлено Джеффом Тернером / flickr)

Другая роль школ, согласно теории функционализма, заключается в том, что сортируют или классифицируют учащихся на основе академических достижений или потенциала. Наиболее способные ученики выявляются на раннем этапе обучения в школах посредством тестирования и успеваемости в классе. Отличных студентов часто помещают в ускоренные программы в ожидании успешной учебы в университете.Других студентов направляют на программы профессионального обучения с упором на торговлю и домашнее хозяйство.

Функционалисты также утверждают, что школа, особенно в последние годы, берет на себя некоторые функции, которые традиционно выполнялись семьей. Общество полагается на школы, которые учат о человеческой сексуальности, а также базовым навыкам, таким как составление бюджета и прием заявок на работу – темы, которые когда-то рассматривались в семье.

Критическая социология

Критические социологи не верят, что государственные школы уменьшают социальное неравенство.Скорее, они считают, что образовательная система усиливает и увековечивает социальное неравенство, возникающее из-за различий в классе, поле, расе и этнической принадлежности. В то время как функционалисты рассматривают образование как полезную роль, критические социологи рассматривают его более критически. Для них важно изучить, как образовательные системы сохраняют статус-кво и направляют людей с более низким статусом на подчиненные позиции в обществе.

Рисунок 16.8. Критические социологи рассматривают систему образования как средство, с помощью которого власть имущие остаются у власти.(Фото любезно предоставлено Томасом Рикером / flickr)

Получение образования тесно связано с социальным классом. Студентам с низким социально-экономическим статусом, как правило, не предоставляются те же возможности, что и студентам с более высоким статусом, независимо от того, насколько велики их академические способности или желание учиться. Например, 25 из каждых 100 канадских 19-летних с низким доходом посещают университеты по сравнению с 46 из каждых 100 канадских 19-летних с высоким доходом (Berger, Motte, and Parkin 2009). Такие барьеры, как стоимость высшего образования, а также более тонкие культурные ориентиры подрывают перспективы образования как средства обеспечения равенства возможностей.

Представьте себе ученика из рабочего дома, который хочет хорошо учиться в школе. В понедельник он назначил работу до пятницы. В понедельник вечером он должен присматривать за младшей сестрой, пока его разведенная мать работает. Во вторник и среду он работает с полками после школы до 22:00. К четвергу, единственному дню, который у него может быть для работы над этим заданием, он настолько устал, что не может заставить себя начать работу над газетой. Его мать, хотя и хотела бы помочь ему, сама настолько устала, что не может оказать ему поддержку или поддержку, в которых он нуждается.Поскольку английский является ее вторым языком, она испытывает трудности с некоторыми его учебными материалами. У них также нет дома компьютера и принтера, которые есть у большинства его одноклассников, поэтому им приходится полагаться на публичную библиотеку или школьную систему для доступа к технологиям. Как показывает эта история, многим учащимся из семей рабочего класса приходится бороться с тем, чтобы помогать дома, вносить финансовый вклад в семью, иметь плохую учебную среду и отсутствие материальной поддержки со стороны своих семей. Это трудное сочетание с системами образования, которые придерживаются традиционной учебной программы, которая более понятна и понятна учащимся из более высоких социальных слоев.

Такая ситуация ведет к воспроизводству социальных классов, что широко изучал французский социолог Пьер Бурдье. Он исследовал, как, параллельно с экономическим капиталом (как анализировал Маркс), культурный капитал или накопление культурных знаний, помогающих ориентироваться в культуре, изменяет опыт и возможности, доступные французским студентам из разных социальных слоев. Бурдье подчеркивал, что, как и экономический капитал, культурный капитал в форме культурного вкуса, знаний, моделей речи, одежды, надлежащего этикета и т. Д.приобрести сложно и требует много времени. Члены высшего и среднего классов обладают большим культурным капиталом, чем семьи низшего класса, и они могут передать его своим детям с самого раннего возраста. В результате образовательная система поддерживает цикл, в котором вознаграждаются ценности доминирующей культуры. Обучение и тесты ориентированы на доминирующую культуру и заставляют других пытаться идентифицировать себя с ценностями и компетенциями за пределами их социального класса. Например, было много дискуссий о том, какие стандартизованные тесты, такие как IQ-тест и тесты способностей, действительно измеряют.Многие утверждают, что тесты группируют учащихся по культурным способностям, а не по естественному интеллекту.

Цикл поощрения тех, кто обладает культурным капиталом, можно найти в официальных учебных программах, а также в скрытой учебной программе , которая относится к типу неакадемических знаний, которые человек получает посредством неформального обучения и культурной передачи. Скрытый учебный план никогда официально не преподается, но подразумевается, что те, кто принимает формальный учебный план, институциональные распорядки и методы оценивания, будут успешными в школе.Эта скрытая учебная программа укрепляет позиции тех, кто обладает более высоким культурным капиталом, и служит неравному присвоению статуса.

Критические социологи также указывают на отслеживание , формализованную систему сортировки, которая ставит учащихся на «следы» (продвинутые по сравнению с низко успевающими), которые увековечивают неравенство. В то время как преподаватели могут полагать, что ученики лучше учатся в отслеживаемых классах, потому что они со студентами с аналогичными способностями и могут иметь доступ к большему индивидуальному вниманию со стороны учителей, критически настроенные социологи считают, что отслеживание ведет к самореализующимся пророчествам, в которых учащиеся живут вверх (или вниз). к учителям и ожиданиям общества (Неделя образования 2004 г.).

Как отмечалось выше, тесты IQ подвергались нападкам за предвзятость – для проверки культурных знаний, а не реального интеллекта. Например, в тестовом задании учеников могут спросить, какие инструменты принадлежат оркестру. Чтобы правильно ответить на этот вопрос, необходимы определенные культурные знания – знания, которыми чаще всего владеют более обеспеченные люди, которые обычно больше знакомы с оркестровой музыкой. На основе тестирования IQ и способностей студентов часто распределяют по категориям, которые помещают их в расширенные программные треки, средние программные треки и треки с особыми потребностями или корректирующими программами.Хотя эксперты по тестированию заявляют, что в тестах нет предвзятости, теоретики конфликта утверждают, что это невозможно. Тесты – это еще один способ, при котором образование не предоставляет равных возможностей, а вместо этого поддерживает установленную конфигурацию власти.

Феминистическая теория

Феминистская теория стремится понять механизмы и корни гендерного неравенства в образовании, а также их социальные последствия. Как и многие другие институты общества, системы образования характеризуются неравным обращением и неравными возможностями для женщин.Почти две трети из 862 миллионов неграмотных людей в мире составляют женщины, и ожидается, что уровень неграмотности среди женщин возрастет во многих регионах, особенно в нескольких странах Африки и Азии (ЮНЕСКО, 2005; Всемирный банк, 2007).

В Канаде образовательный уровень женщин медленно повышается по сравнению с мужчинами. В настоящее время женщины составляют 56 процентов всех учащихся высших учебных заведений и 58 процентов выпускников высших учебных заведений в Канаде (Статистическое управление Канады, 2013 г.). Канадские женщины на самом деле имеют самый высокий процент высшего образования среди всех стран ОЭСР – 55 процентов.Университетское образование также более выгодно для женщин в Канаде с финансовой точки зрения, чем для мужчин. Женщины с высшим образованием зарабатывают в среднем на 50 процентов больше, чем без высшего образования, по сравнению с 39 процентами больше для мужчин. Однако мужчины с высшим образованием имели больше шансов иметь работу, чем женщины с высшим образованием (84,7% против 78,5%), а женщины зарабатывали меньше мужчин в абсолютном выражении с их образованием: 74 цента на каждый доллар, заработанный мужчинами в возрасте 24 лет. до 64 (OECD 2012).

Исследование Статистического управления Канады, опубликованное в 2011 году, показало, что среди работающих на полную ставку мужчин и женщин в возрасте от 25 до 29 лет, имеющих ученую или профессиональную степень, женщины по-прежнему зарабатывали всего 96 центов на каждый доллар, заработанный мужчинами в 2005 году (с степенью бакалавра). Они получали 89 центов за каждый доллар, заработанный мужчинами.) Эта тенденция была одинаковой для всех областей обучения, за исключением физических наук и наук о жизни, а также технологий и здравоохранения, парков, отдыха и фитнеса, где женщины фактически зарабатывали больше, чем мужчины (Turcotte 2011 ).

Когда женщины сталкиваются с ограниченными возможностями для получения образования, их способность достичь равных прав, включая финансовую независимость, ограничена. Феминистская теория стремится продвигать права женщин на равное образование (и вытекающие из него преимущества) во всем мире.

Установление связей: социология в реальном мире

Уровень

Инфляция: когда A на самом деле C?

Рассмотрим издателя газеты в большом городе. Десять лет назад, отбирая резюме для копирайтера начального уровня, они были уверены, что выберут выпускника со средним баллом 3.7 или выше, у них будет кто-то с письменными навыками, который внесет свой вклад в работу в первый же день. Но за последние несколько лет они заметили, что студенты A-level не обладают компетенциями, очевидными в прошлом. Все больше и больше они оказываются в положении обучения новых сотрудников способностям, которые в прошлом были освоены во время их обучения.

Эта история иллюстрирует растущее беспокойство, называемое повышением оценок . – термин, используемый для описания наблюдения, что соответствие между буквенными оценками и отражаемыми ими достижениями менялось (в нисходящем направлении) с течением времени.Проще говоря, то, что раньше считалось C-level или средним, теперь часто приносит студенту B или даже A. Например, в 2010 году 70 процентов студентов первого курса канадских университетов сообщили, что у них средний результат A-минус. или выше в средней школе, и увеличился на 40 процентов с начала 1980-х (Dehaas 2011).

Почему это происходит? Исследования по этой возникающей проблеме продолжаются, так что пока никто не уверен. Некоторые ссылаются на предполагаемый сдвиг в сторону культуры, которая вознаграждает усилия, а не продукт (т.е. объем работы, которую выполняет студент, повышает оценку, даже если полученный продукт некачественный). Еще один часто упоминаемый фактор – это давление, которое испытывают многие сегодняшние преподаватели, чтобы получить положительные оценки курса от своих студентов – записи, которые могут быть связаны с компенсацией учителя, присуждением срока пребывания в должности или будущей карьерой молодого выпускника, преподающего курсы начального уровня. Тот факт, что эти обзоры обычно публикуются в Интернете, усугубляет это давление.

Другие исследования не согласны с тем, что повышение оценок вообще существует.В любом случае, этот вопрос горячо обсуждается, и многих призывают провести исследования, чтобы помочь нам лучше понять эту тенденцию и отреагировать на нее (Mansfield 2001; National Public Radio 2004).

Символический интеракционизм

Символический интеракционизм рассматривает образование как один из способов демонстрации теории навешивания ярлыков на практике. Символический интеракционист может сказать, что это навешивание ярлыков имеет прямое отношение к тем, кто находится у власти, и тем, на кого навешивают ярлыки.Например, низкие результаты стандартизированных тестов или плохая успеваемость в определенном классе часто приводят к тому, что учащийся считается неуспевающим. От таких ярлыков трудно «избавиться», поскольку они могут создать самоисполняющееся пророчество (Merton 1968).

В своей книге High School Confidential Джереми Айверсон подробно описывает свой опыт выпускника Стэнфорда, изображающего из себя студента калифорнийской средней школы. Одна из проблем, которую он определяет в своем исследовании, заключается в том, что учителя наносят ярлыки, которые ученики никогда не смогут потерять.Один учитель сказал ему, не зная, что он блестящий выпускник лучшего университета, что он никогда ничего не добьется (Iverson 2006). Айверсон, очевидно, не принял близко к сердцу ложную оценку этого учителя. Однако, когда настоящий 17-летний студент слышит это от авторитетного человека, неудивительно, что он может начать «жить согласно» этому ярлыку.

Обозначения, которыми занимаются символические интеракционисты, простираются до тех самых степеней, которые символизируют завершение образования. Credentialism воплощает акцент на сертификатах или степенях, чтобы показать, что человек имеет определенные навыки, достиг определенного уровня образования или соответствует определенным квалификационным требованиям. Эти сертификаты или степени служат символом того, чего человек достиг, позволяя маркировать этого человека.

Действительно, как показывают эти примеры, теория навешивания ярлыков может существенно повлиять на учебу ученика. Это легко увидеть в образовательной среде, поскольку учителя и более влиятельные социальные группы в школе раздают ярлыки, которые принимаются всем школьным населением.

Ключевые термины

credentialism акцент на сертификатах или степенях, чтобы показать, что человек обладает определенными навыками, достиг определенного уровня образования или соответствует определенным квалификационным требованиям

культурный капитал культурные знания, служащие (образно говоря) валютой, помогающей ориентироваться в культуре

передача культуры способ, которым люди познают ценности, убеждения и социальные нормы своей культуры

образование социальное учреждение, через которое дети общества получают базовые академические знания, навыки обучения и культурные нормы

формальное образование изучение академических фактов и концепций

повышение оценок идея о том, что уровень достижений, связанный с оценкой A сегодня, заметно ниже, чем уровень достижений, связанный с работой на уровне A несколько десятилетий назад

скрытая учебная программа тип неакадемических знаний, которые человек получает через неформальное обучение и культурную передачу

неформальное образование изучение культурных ценностей, норм и ожидаемого поведения через участие в жизни общества

социальное трудоустройство использование образования для улучшения социального положения

сортировка классификация студентов на основе академических достижений или потенциала

отслеживание формализованная система сортировки, которая ставит учащихся на «треки» (продвинутые, неуспевающие), которые увековечивают неравенство

всеобщий доступ равная способность всех людей участвовать в системе образования

Сводка раздела

16.1. Образование во всем мире
Образовательные системы во всем мире имеют много различий, хотя одни и те же факторы, включая ресурсы и деньги, влияют на каждую из них. Распределение образования является серьезной проблемой во многих странах, в том числе в Соединенных Штатах, где количество денег, потраченных на одного учащегося, сильно варьируется в зависимости от штата. Образование происходит как в формальных, так и в неформальных системах; оба способствуют культурной передаче. Всеобщий доступ к образованию вызывает озабоченность во всем мире.

16.2. Теоретические взгляды на образование
Основные социологические теории предлагают понимание того, как мы понимаем образование. Функционалисты рассматривают образование как важный социальный институт, который выполняет как явные, так и скрытые функции. Функционалисты рассматривают образование как удовлетворение потребностей общества, подготавливая учащихся к более поздним ролям или функциям в обществе. Критические социологи рассматривают школы как средство сохранения классового, расово-этнического и гендерного неравенства. В том же духе феминистская теория уделяет особое внимание механизмам и корням гендерного неравенства в образовании.Теория символического интеракционизма фокусируется на образовании как средстве навешивания ярлыков на людей.

Раздел викторины

16.1. Образование в мире
1. Какие основные факторы влияют на системы образования во всем мире?

Ресурсы и деньги
Интерес студентов
Интерес учителя
Транспорт

2. Что общего у наций, занимающих высокие места в науке и математике?

Все они в Азии.
Они набирают лучших учителей.
Они тратят больше денег на одного студента.
Они используют передовые технологии в классах.

3. Неформальное образование _________________.

Описывает, когда ученики обучают своих сверстников
Относится к изучению культурных норм
Только дома
Полагается на запланированный учебный процесс

4. Узнав от одноклассников, что большинство студентов покупают обед по пятницам, является примером ________.

Культурная передача
Доступ к образованию
Формальное образование
Неформальное образование

5. Канадская хартия прав и свобод стала толчком для __________.

Доступ к образованию
Средние расходы на студентов
Десегрегация школ
Повышение заработной платы учителям

16.2. Теоретические перспективы образования
6. Что из следующего является , а не явной функцией образования?

Культурные инновации
Ухаживание
Социальное трудоустройство
Социализация

7.Поскольку она планирует добиться успеха в маркетинге, Тэмми проходит курсы по управлению социальными сетями. Это пример ________.

Культурные инновации
Социальный контроль
Социальное трудоустройство
Социализация

8. Какая теория образования сосредотачивается на том, как образование поддерживает статус-кво?

Критическая социология
Теория Пиаже
Функционалистская теория
Символический интеракционизм

9.Какая теория образования делает акцент на ярлыках, приобретенных в процессе обучения?

Критическая социология
Феминистская теория
Функционалистская теория
Символический интеракционизм

10. Какой термин описывает распределение учащихся по определенным образовательным программам и классам на основе результатов тестов, предыдущих оценок или предполагаемых способностей?

Скрытая учебная программа
Маркировка
Самоисполняющееся пророчество
Отслеживание

11.Функционалистская теория рассматривает образование как удовлетворение потребностей _________.

Семьи
Общество
Человек
Все вышеперечисленное

12. Награждение студентов за соблюдение сроков и уважение к авторитетным лицам является примером ________.

Скрытая функция
Функция манифеста
Неформальное образование
Передача нравственного воспитания

13. Каким термином описывается разделение учащихся на основе их заслуг?

Культурная передача
Социальный контроль
Сортировка
Скрытая учебная программа

14.Критические социологи рассматривают сортировку как способ ________.

Вызов одаренных школьников
Сохранение разделения социально-экономического статуса
Помогите учащимся, нуждающимся в дополнительной поддержке
Учите уважению к власти

15. Критические социологи считают тесты IQ необъективными. Почему?

Они оцениваются с учетом ошибки человека.
Они не дают детям с ограниченными возможностями обучения шанс продемонстрировать свой истинный интеллект.
Они не включают в себя достаточное количество тестовых заданий, чтобы охватить множественный интеллект.
Они награждают состоятельных студентов вопросами, предполагающими знания, связанные с культурой высшего класса.

Краткий ответ

16.1. Образование в мире

Было ли когда-нибудь время, когда ваше формальное и неформальное образование в одной и той же среде противоречило? Как вы преодолели этот разрыв?
Считаете ли вы, что свободный доступ в школы достиг своей намеченной цели? Объяснять.

16.2. Теоретические перспективы образования

Думая о вашей школе, как теоретик конфликта сказал бы, что ваша школа увековечивает классовые различия?
Какая социологическая теория лучше всего описывает ваш взгляд на образование? Объяснить, почему.
Исходя из того, что вы знаете о символическом интеракционизме и феминистской теории, что, по вашему мнению, сторонники этих теорий видят в роли школы?

Дальнейшие исследования

16.1. Образование во всем мире
Несмотря на то, что это борьба, образование в развивающихся странах постоянно улучшается. Чтобы узнать, как продвигаются образовательные программы во всем мире, посетите раздел «Образование» на веб-сайте Центра глобального развития: http://openstaxcollege.org/l/center_global_development

16.2. Теоретические перспективы образования
Может ли отслеживание действительно улучшить обучение? В этой статье 2009 года из Education Next исследуются дебаты с использованием свидетельств из Кении.http://openstaxcollege.org/l/education_next

Национальный центр честного и открытого тестирования (FairTest) стремится устранить предвзятость и другие недостатки, обнаруженные в стандартизированном тестировании. Их миссия – обеспечить справедливую оценку учащихся, учителей и школ. Вы можете узнать больше об их миссии, а также последние новости о предвзятости и справедливости тестирования на их веб-сайте: http://openstaxcollege.org/l/fair_test

Список литературы

16.1. Образование во всем мире
Найтон, Тамара, Перре Брошу и Томаш Глушински.2010. Оценка: результаты исследования PISA ОЭСР в Канаде. Статистическое управление Канады № по каталогу 81-590-Х. Декабрь. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.statcan.gc.ca/pub/81-590-x/81-590-x2010001-eng.pdf

Морган, Шарлотта. 2003. «Краткая история специального образования». Голос ETFO . Зима: 10-14. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.etfo.ca/SiteCollectionDocuments/Publication%20Documents/Voice%20-%20School%20Year%202002-3/Winter%202003/Brief_History_Special_Ed.pdf

Национальное общественное радио. 2010. «Исследование подтверждает отставание США в образовании». Все учтено , 10 декабря. Проверено 9 декабря 2011 г. (https://www.npr.org/2010/12/07/131884477/Study-Confirms-U-S-Falling-Behind-In-Education).

OECD. 2013. Краткий обзор образования 2013: Показатели ОЭСР . Издательство ОЭСР. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.oecd.org/edu/eag2013%20%28eng%29–FINAL%2020%20June%202013.pdf

Сигел, Линда и Стюарт Лэдман.2000. Обзор специального образования в Британской Колумбии . Виктория: B.C. Министерство образования. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.featbc.org/downloads/review.pdf

Статистическое управление Канады. 2012. Показатели образования в Канаде: международная перспектива . Статистическое управление Канады № по каталогу 81-604-Х. Сентябрь. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.statcan.gc.ca/pub/81-604-x/81-604-x2012001-eng.pdf

Всемирный банк. 2011. «Образование в Афганистане». Проверено 14 декабря 2011 г. (http: // go.worldbank.org/80UMV47QB0).

16.2. Теоретические перспективы образования
Бергер, Джозеф, Энн Мотт и Эндрю Паркин (ред.). 2009. Цена доступа к знаниям и финансирования студентов в Канаде (четвертое издание) . Монреаль: Канадский стипендиальный фонд тысячелетия. Получено 7 июля 2014 г. с сайта https://qspace.library.queensu.ca/bitstream/1974/5780/1/POKVol4_EN.pdf

Дехаас, Джош. 2011. «Неужели сегодняшние студенты слишком уверены в себе? Шестьдесят процентов считают, что они выше среднего.” Macleans . 17 июня. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.macleans.ca/education/uniandcollege/are-todays-students-too-confident/

Дюркгейм, Эмиль. 1898 [1956]. Образование и социология . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Неделя образования. 2004. «Отслеживание». Education Week , 4 августа. Проверено 24 февраля 2012 г. (http://www.edweek.org/ew/issues/tracking/).

Айверсон, Джереми. 2006. , секретная информация средней школы . Нью-Йорк: Атрия.

Мэнсфилд, Харви С. 2001. «Уровень инфляции: пора взглянуть в глаза фактам». Хроника высшего образования 47 (30): B24.

Мертон, Роберт К. 1968. Социальная теория и социальная структура . Нью-Йорк: Свободная пресса.

Национальное общественное радио. 2004. «Принстон предпринимает шаги для борьбы с« классовой инфляцией »». День за днем , 28 апреля.

OECD. 2012. Образование вкратце: показатели ОЭСР 2012. Издательство ОЭСР. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http: // www.oecd.org/edu/EAG%202012_e-book_EN_200912.pdf

Статистическое управление Канады. 2013. Сводные показатели начальной и средней школы Канады, провинций и территорий, с 2006/2007 по 2010/2011 гг. Статистическое управление Канады Каталожный номер 81‑595 ‑ M – № 099. Получено 7 июля 2014 г. с сайта http://www.statcan.gc.ca/pub/81-595-m/81-595-m2013099-eng.pdf

Тюркотт, Мартин. 2011. Женщины в Канаде: гендерный статистический отчет . Статистическое управление Канады № по каталогу 89-503-Х.Декабрь. Получено 7 июля 2014 г. с веб-сайта http://www.statcan.gc.ca/pub/89-503-x/2010001/article/11542-eng.pdf

ЮНЕСКО. 2005. На пути к обществам знаний: Всемирный доклад ЮНЕСКО . Париж: Издательство ЮНЕСКО.

Всемирный банк. 2007. Доклад о мировом развитии . Вашингтон, округ Колумбия: Всемирный банк.

Решения викторины раздела

1. A | 2. B | 3. B | 4. А | 5. А | 6. B | 7. C | 8. А | 9. D | 10. D | 11. D | 12. D | 13. C | 14.B | 15. D |

авторство изображения

Рисунок 16.1 Сезоны жизни в деревне хопи посольством США в Канаде (https://www.flickr.com/photos/us_mission_canada/8197704623/in/set-72157632038837142), используется по лицензии CC BY 2.0 (https: // creativecommons .org / licenses / by / 2.0 /)

Важность разнообразия в классе

Педагогическая школа Дрексельского университета

Культурное разнообразие в классе растет.В 2014 году государственные школы США достигли рубежа в большинстве меньшинств: латиноамериканские, афроамериканские и азиатские учащиеся превысили количество белых учеников. Согласно переписи населения США в 2044 году более половины населения страны будут цветными, поэтому эта тенденция, вероятно, сохранится.

В нашем все более разнообразном и многокультурном обществе, как никогда важно, чтобы учителя включали обучение с учетом культурных особенностей в классе – будь то обучение в начальной школе, средней школе или старшеклассниках.И увеличение разнообразия касается не только расы и этнической принадлежности; в него могут входить студенты, исповедующие различные религии, экономическое положение, сексуальную ориентацию, гендерную идентичность и языковую принадлежность.

Хотите стать учителем? Узнайте больше о программе сертификации учителей Drexel.

Почему важно поощрять разнообразие в школах и на рабочих местах?

Повышение инклюзивности и осведомленности о мультикультурном образовании и использование культурно-ответственного подхода к обучению приносит пользу всем учащимся.Повышение осведомленности о мультикультурности и вовлеченности не только помогает студентам с разным опытом и потребностями добиться успеха, но и способствует принятию и помогает подготовить студентов к процветанию в экспоненциально разнообразном мире. Наша Сертификатная программа по социальному, эмоциональному и поведенческому благополучию – это прекрасная возможность для учителей научиться создавать позитивную атмосферу в классе и может служить основой для понимания того, как способствовать разнообразию в вашем классе.

Разнообразие в классе и за его пределами будет продолжать расти, поэтому очень важно подготовить учащихся к адаптации к меняющемуся миру и принять тех, кто отличается от них самих.Узнайте больше о том, как программы Образовательной школы Drexel помогают сегодня готовить учителей, учитывающих культурные особенности.

Как управлять разнообразием в классе?

Есть несколько способов, которыми учителя и администраторы, такие как директоров и тренеры, могут гарантировать, что и классная среда, и учебная программа соответствуют растущему культурному разнообразию нашего общества. Эти стратегии будут поощрять культурную осведомленность всех учащихся, улучшать самобытность каждого учащегося и способствовать включению в классное сообщество.

Познакомьтесь со своими учениками
Обеспечение культурной осведомленности в классе начинается с того, что учитель понимает каждого отдельного ученика. Найдите время, чтобы узнать о культурном происхождении, хобби, стилях обучения каждого учащегося и о том, что делает их уникальными. Демонстрация искреннего интереса к изучению каждого ученика и его культуры поможет установить доверие и позволит вам установить с ними связь, чтобы они чувствовали себя ценными. Если ученики чувствуют, что учитель ценит их и чувствует себя комфортно с ними, у них больше шансов, что они будут чувствовать себя комфортно, разговаривая и уважая своих сверстников в классе, а общение является основой культурно осведомленного и инклюзивного класса.
Поддержание согласованной коммуникации
Помимо знакомства с учениками, учителя также должны поддерживать постоянное общение в течение семестра или учебного года. Планирование встреч один на один со студентами для того, чтобы время от времени «проверять», позволит вам постоянно улучшать доступность класса для всех. Студенты могут поговорить о том, чувствовали ли они себя включенными в классную культуру. Это может помочь выявить проблемы или способы улучшить общее впечатление.Это также возможность обсудить свои успехи в классе и предложить рекомендации о том, как они могут совершенствоваться, исходя из своих индивидуальных потребностей как ученика.
Признание и уважение каждого ученика
Также важно, чтобы учащиеся ценили и уважали свое разнообразное происхождение, а также друг друга. Когда это уместно, учителя должны побуждать учеников исследовать и узнавать о своем этническом и культурном происхождении. Это позволяет им лучше понять свою культуру, а также различия и нюансы со своими сверстниками.В качестве бонуса это может быть отличным заданием для ледокола, позволяющим учащимся проводить презентации о своих семейных традициях и культуре, чтобы помочь познакомить класс с концепциями, выходящими за пределы их собственной знакомой зоны комфорта. Признание этих различий и создание безопасного пространства для обсуждения помогает способствовать пониманию в классе и за его пределами. Кроме того, побуждая учащихся узнавать о своем разнообразном происхождении, не забывайте выделять время, чтобы выделить, что является оскорбительным, и различие между культурным празднованием и присвоением.Научиться говорить о других культурах уважительно и по-взрослому необходимо для успеха в жизни вне школы.
Практикуйте культурную чуткость
Хотя важно поддерживать открытый диалог между учащимися, не менее важно следить за тем, чтобы вы чутко относились к культуре, верованиям и языковым проблемам каждого. Найдите время, чтобы понять культурные особенности каждого учащегося – от стилей обучения до языка, который они используют, – и используйте эти идеи для разработки своих планов уроков.Например, предоставьте изучающим английский язык соответствующие и актуальные ресурсы, которые помогут им улучшить свои навыки понимания английского языка. Вместо того, чтобы преподавать в традиционном стиле лекций, создайте более интерактивный учебный опыт, требующий сотрудничества. Эти соображения помогут гарантировать, что каждый учащийся почувствует себя включенным, получит возможность учиться по-своему и получит шанс на успех.
Включите разнообразие в план урока
Атмосфера в классе важна для повышения осведомленности о культуре, но вы также должны убедиться, что разнообразие представлено в вашем фактическом плане урока.Например, расширьте уроки истории, чтобы они охватили мир за пределами истории и культуры Соединенных Штатов. Или используйте ссылки и аналогии с другими культурами в своих уроках и заданиях, чтобы помочь ученикам с разным жизненным опытом лично общаться. Еще одна отличная стратегия – привлечение разных спикеров для добавления разных точек зрения и реального контекста к разным предметам. Есть несколько способов привнести культурную осведомленность и разнообразие в свой план урока, и это будет варьироваться в зависимости от культур, представленных в вашем плане. класс и курс, который вы преподаете.Независимо от предмета, всегда старайтесь преподносить уроки и связывать их с реальными проблемами. На уроках легче продвигать культурную осведомленность, когда ученикам есть реальный пример.
Дайте студентам свободу и гибкость
Учителя часто чувствуют, что им нужно придерживаться строгого и авторитетного подхода к управлению классом. Наиболее ценные уроки часто извлекаются из собственного опыта учащихся, поэтому предоставление им некоторой свободы в ходе курса поощряет более тесную связь с учебной программой.Позвольте учащимся прочитать и представить свои собственные материалы, относящиеся к основному уроку, чтобы они могли подойти к теме со своей точки зрения. Как учитель, вы можете выступать в роли фасилитатора и поощрять беседу и здоровые дискуссии между разными мнениями. Групповые задания также являются отличным способом познакомить учащихся с различными точками зрения, позволяя им работать вместе над исследованием и решением проблемы. Это также поможет подготовить их к разнообразной рабочей силе, где им придется сотрудничать с разными людьми для достижения своих профессиональных целей.

Почему важно преподавать культуру в классе?

Важно напоминать себе, почему разнообразие и культурная осведомленность так важны в классе, а также те преимущества, которые это может иметь для учащихся сейчас и в долгосрочной перспективе. Разнообразие преподавания знакомит студентов с различными культурными и социальными группами, подготавливая студентов к тому, чтобы они стали лучшими гражданами в своих сообществах. Эти учитывающие культурные особенности стратегии обучения помогут вам способствовать разнообразию в классе.

Помня об этих стратегиях обучения с учетом культурных особенностей, важно напомнить себе, почему разнообразие и культурная осведомленность так важны в классе, а также те преимущества, которые это может иметь для учащихся сейчас и в долгосрочной перспективе.

Студенты становятся более чуткими

Повышение осведомленности и установление личной связи с различными культурами в классе может предотвратить развитие у учащихся предубеждений в более позднем возрасте. Это позволяет им сопереживать людям, отличным от них самих, поскольку они лучше осведомлены об опыте, с которым может столкнуться человек другой расы или другой культурной группы.

Студенты лучше понимают уроки и людей

При работе и обучении с людьми из разных слоев общества и разных культур, присутствующими в классе, учащиеся получают более полное представление о предмете. Он также учит студентов, как использовать свои сильные стороны и точки зрения, чтобы внести свой вклад в разнообразную рабочую среду.

Студенты становятся более открытыми

Естественно, знакомя студентов с разнообразными мнениями, мыслями и культурными традициями, вы поощряете их к более широкому кругозору в дальнейшей жизни.Это сделает их открытыми для новых идей и сможет достичь большего понимания темы, принимая различные точки зрения.

Студенты чувствуют себя увереннее и безопаснее

Студенты, которые узнают о разных культурах во время обучения, чувствуют себя более комфортно и в безопасности с этими различиями в дальнейшей жизни. Это позволяет им взаимодействовать с более широким кругом социальных групп и чувствовать себя более уверенно в себе, а также во взаимодействии с другими.

Студенты лучше подготовлены к разнообразной работе

С ростом глобализации становится все более важным иметь возможность работать с людьми из разных культур и социальных групп.Если учащиеся знакомятся с разнообразием и изучают культурную осведомленность в классе, это помогает им преуспевать в рабочей силе.

Важность различных точек зрения и способы их развития (мнение)

На этой неделе мы отмечаем Неделю международного образования, дающую возможность признать и оценить преимущества международного образования и обмена во всем мире.

Образование становится самым сильным, когда различные точки зрения и голоса разделяются и слышны в условиях обучения и развития.В классе и в окружающем сообществе тем, кто способен создать среду, в которой могут проявить себя различные идеи и идеи, основанные на широком опыте, доступны богатые образовательные возможности.

В духе международного обмена и сотрудничества мы с помощью Generations For Peace обратились к некоторым ведущим организациям по всему миру – одной в Соединенных Штатах, одной в Великобритании и одной на Ближнем Востоке. – получить представление о важности разнообразия в образовании.

Вот что их эксперты сказали по двум важным вопросам:

« Почему так важно, чтобы классная комната формировалась с учетом различных точек зрения и мнений? »

« Что является ключевым фактором в формировании различных точек зрения и мнений для улучшения учебного процесса учащихся? ”

Почему так важно, чтобы классная комната формировалась с учетом различных точек зрения и мнений?
«Важно, чтобы различные точки зрения и голоса были включены в любую обстановку, в том числе в классах и молодежных группах, чтобы способствовать развитию социальной культуры терпимости, уважения и понимания.Любые процессы, направленные на разрешение конфликтов в обществе, более эффективны, если в них включен ряд точек зрения, представляющих истинную широту населения. Если молодые люди сталкиваются с самыми разными точками зрения, вместо того, чтобы впитывать только укоренившиеся и односторонние нарративы, они с большей вероятностью будут стремиться к миру.

«Обладая полномочиями, молодые люди могут стать мощными поборниками мира и единства в своих сообществах. Например, на северо-востоке Нигерии – районе, серьезно пострадавшем от повстанческого движения Боко Харам – молодые люди при поддержке международных неправительственных организаций «Ресурсы примирения» сформировали молодежные мирные платформы и лидируют в примирении общин, раздираемых конфликтом.Эти платформы охватывают даже наиболее маргинализованную молодежь, признавая важность включения точек зрения тех, кто часто остается в стороне, в процессах построения мира “. – Сара Брэдфорд, руководитель отдела коммуникаций по телефону Conciliation Resources ; Лондон

«Включение множества точек зрения от молодежи и студентов с разным образованием способствует созданию среды, которая более точно отражает мир за пределами стен классной комнаты.Исследования показали, что будь то в школьном городке, в общественном центре, на спортивном поле или в любой другой среде, объединяющей разнообразную молодежь, обеспечение того, чтобы все были услышаны, помогает улучшить общую успеваемость не только отдельного человека, но и других людей. группа, которая разделяет это разнообразие и извлекает из него выгоду.

«Благодаря нашим программам в Generations For Peace я убедился, что представление различных религий, этнических групп, рас, национальностей и т. Д. Необходимо в повседневной жизни.Без приветствия разнообразия в учебной среде молодежь и студенты ограничены – как те, чьи голоса остаются неуслышанными, так и те, кто не слышит этих голосов, не смогут ощутить различия, которые могут сформировать их идеи, перспективы и будущее ». – д-р Моханнед Аль Арабиат, президент организации Поколения за мир
; Амман, Иордания

«Когда я участвую либо как ученик, либо как педагог, я ценю насыщенные дискуссии, которые возникают, когда люди свободно делятся разнообразным опытом.Обучение включает в себя растяжение и рост, а также новые идеи и перспективы. Как специалист в области общественного здравоохранения я часто обучаю различные группы взрослых. Я считаю, что наша коллективная способность исследовать новые знания наиболее сильна, когда люди, представляющие различный профессиональный или культурный опыт, а также представители доминирующих и исторически маргинализированных групп могут открыто делиться своим анализом, чтобы помочь нам всем расширить наше понимание условий, определяющих здоровье, безопасность и благополучие. существование.

«Поддерживать разнородные группы непросто.Это требует от нас развития способности слушать и учить, информировать и получать информацию, а также делать шаг вперед и назад, чтобы создать пространство, чтобы все голоса были услышаны и задействованы – особенно в сложных разговорах, потому что именно там происходит глубокое обучение ». Манал Абоэлата, магистр здравоохранения, Управляющий директор Профилактический институт ; Лос-Анджелес

Что является ключевым фактором в формировании различных точек зрения и мнений для улучшения опыта обучения студентов?
«Важно, чтобы в любой обстановке, где необходимо услышать различные точки зрения, молодым людям было предоставлено пространство и безопасность для выражения своих взглядов, не опасаясь взаимных обвинений.Опытные фасилитаторы семинаров и диалогов могут выявить широкий спектр точек зрения и использовать разные голоса. Например, в ситуациях вооруженного конфликта объединение молодых людей и предоставление им безопасного пространства для размышлений и обмена позволяет им учиться друг у друга.

Один из таких примеров – из Джамму и Кашмира, района, пострадавшего от длительного насильственного конфликта. Здесь «Ресурсы примирения» собрали вместе молодых людей с разных сторон, чтобы вместе поразмышлять и проанализировать свою ситуацию и поделиться своими взглядами.Результатом этой работы стало объединенное видение мира: Видение 2020. Для того, чтобы это произошло, было важно, чтобы была определена действительно представительная группа молодежи из различных слоев общества и национальностей, а также было создано безопасное пространство для свободного выражения своего мнения. . »- Сара Брэдфорд, руководитель отдела по связям с общественностью Conciliation Resources
; Лондон

« Создание пространства, в котором различные точки зрения и голоса разделяются с уважением, принятием и терпимостью, может быть сложной задачей, но результаты того стоят усилия по преодолению трудностей.Однако важно отметить разные контексты, в которых строятся эти пространства.

«В классах в Иордании и по всему миру учителя приходят не только со знаниями, но и с обучением и ценностями, которые, по их мнению, они должны передать ученикам. Поощрение этих учителей к тому, чтобы они взяли на себя роль фасилитатора, в которой они могут сделать шаг назад и создать среду как в классе, так и за его пределами, позволяет им открыть площадку для более разнообразного разговора и размышлений.Generations For Peace работает с учителями по всей Иордании и всему миру, чтобы показать им, что их влияние не ограничивается дверью в класс: оно может распространяться не только на местные сообщества ». – д-р Моханнед Аль Арабиат, президент организации Поколения за мир
; Амман, Иордания

«Новый опыт существенно влияет на обучение. Опыт позволяет нам ощущать вкус, запах, слышать и видеть разнообразие и единство. Эмпирическое обучение учит нас более глубокому видению, проявлению сострадания и большему осознанию того, насколько мы взаимосвязаны.Хотя нас могут научить избегать тех, кто находится в стороне от общества, таких как люди, живущие в бедности, люди, не принадлежащие к доминирующей расе, классу, полу, религии или культуре в стране, опыт может повысить ясность и пробудить готовность противостоять социальному неравенству.

«Недавно я был в составе делегации, посетившей Skid Row, самое большое скопление бездомных в Соединенных Штатах. Меня поразили образы, звуки, запахи и чувства, которые я испытал. Я разговаривал с людьми, которые, несмотря на нехватку ресурсов, проявляли щедрость и достоинство.Теперь я более глубоко подвергаю сомнению все системы – школы, здравоохранение, банковское дело – которые подводят людей до того, как они теряют жилье. Подлинный опыт способствует глубокому обучению через погружение “. – Манал Абоэлата, магистр здравоохранения, управляющий директор Prevention Institute ; Лос-Анджелес

Свяжитесь с Центром глобального образования, Conciliation Resources, Generations for Peace , и Институт профилактики , в Твиттере.

Присоединяйтесь к Министерству образования США для участия в бесплатной веб-трансляции «Глобальные компетенции для карьерного успеха», посвященной Неделе международного образования в среду, 14 ноября с 12:05 по московскому времени. – 13:00 Восточное время США .

Изображение создано на Пабло.

Каков ВАШ взгляд на преподавание?

Донна Куалтерс, директор, CELT

В CELT нас часто спрашивают: «Что такое хорошее преподавание?» В то время как в литературе говорится о характеристиках и практике хороших учителей, большая часть оценки преподавания связана с соответствием между взглядами учащегося и преподавателя на роль учителя.Как мы относимся к своей роли учителя и что это значит для нашего обучения?

Дэниел Пратт (2000) проделал значительную работу в этой области. Ниже приводится адаптация его работы о пяти различных взглядах учителей на свою роль и ее значение. Если вас интересует больше, посетите его веб-сайт http://www.teachingperspectives.com, где вы можете пройти опросник «Перспективы преподавания» и узнать свой взгляд на преподавание.

ПЕРЕДАЧА Перспективы : Это очень распространенная ориентация в высшем образовании.Учителя с перспективой передачи имеют существенную приверженность усвоению содержания и считают, что процесс обучения является аддитивным. Чтобы передать знания от учителя к учащемуся, они ставят четкие цели, читают хорошо организованные лекции, регулируют темп чтения лекций, эффективно используют учебное время, отвечают на вопросы, устанавливают высокие стандарты и разрабатывают объективные средства оценки обучения.

Однако, как и со всеми перспективами, у учителей передачи есть некоторые трудности.У них могут быть проблемы при работе с людьми, которые не понимают внутренней логики их контента. Кроме того, они часто тратят слишком много времени на разговоры, потому что в первую очередь сосредоточены на содержании, а не на учащемся.

РАЗВИТИЕ Перспектива : Основная ориентация учителя, занимающегося развитием, состоит в том, чтобы развивать у своих учеников все более сложные и изощренные способы рассуждений и решения проблем в определенной области. Они заинтересованы в оценке своих потребностей в учащихся, а затем в нахождении связей между тем, где учащиеся находятся, и тем, где они хотят быть.Их цель – изменить образ мышления учащегося, а не увеличивать фактическую базу знаний. Инструкторы по развитию делают это, становясь эффективными вопросами и разрабатывая значимые примеры, которые учащиеся могут связать с их текущим опытом.

Здесь тоже есть проблемы. Быть хорошим вопрошающим непросто. Найти правильный способ стимулировать мышление и заинтересовать учащегося очень сложно. Наличие терпения, чтобы обеспечить достаточное «время ожидания», пока учащийся обрабатывает ответ, часто разочаровывает, потому что мы хотим сразу же дать ответ.Наконец, сложно разработать задания и механизмы оценки, согласующиеся со сложными рассуждениями.

УЧЕБНАЯ ПЕРСПЕКТИВА : Учителя с этой точки зрения считают, что обучение происходит, когда учащиеся работают над аутентичными задачами в реальных условиях. Учителя, ориентированные на ученичество, рассматривают себя как тренеров, которые не только развивают навыки, но и трансформируют личность учащихся, чтобы превратить их в профессию. Другими словами, для этих учителей обучение – это сочетание создания учеников, обладающих как дисциплинарной компетенцией, так и социальной идентичностью в рамках сообщества практикующих.Учителя-ученики создают компетенцию и идентичность, используя «строительные леса» или разбивая сложные задачи на более мелкие этапы развития, а затем обучая от простого к сложному. Этим учителям очень сложно найти «аутентичные» задания в классе. Они часто используют подход кейс-стади или проектно-ориентированные задания, чтобы максимально точно имитировать реальную практику.

Перспектива ВОСПИТАНИЯ : Воспитательные учителя верят, что долгосрочные настойчивые усилия для достижения исходят из сердца, а не из головы.Мотивация учеников повысится, когда будет устранен страх неудачи, появится поддержка со стороны учителя и сверстников, а достижения – это результат усилий, а не милосердия учителя. Эти учителя создают атмосферу доверия и уравновешивают заботу и вызов. Их стратегии включают в себя выслушивание и реагирование на эмоциональные, а также интеллектуальные потребности, а также предоставление большого поощрения и поддержки, наряду с четкими ожиданиями и разумными целями для каждого учащегося.

Есть вещи, которые следует учитывать с этой точки зрения.Оценка затруднена, особенно когда институциональные ожидания отличаются от личных убеждений в том, что необходимо для достижения успеха. Воспитательные учителя часто отдают слишком много себя и быстро выгорают или пренебрегают другой важной работой. Наконец, они могут постоянно защищать свою точку зрения от критики коллег.

Перспектива СОЦИАЛЬНОЙ РЕФОРМЫ : Это наиболее сложная для описания перспектива и самая редкая категория для поиска. Учителя социальной реформы исходят из трех допущений.Во-первых, их идеалы необходимы для лучшего общества, во-вторых, их идеалы подходят для всех, и в-третьих, конечной целью обучения является создание социальных изменений. Однако у них много общего с другими эффективными учителями с разными взглядами. Они ясны и организованы, объединяют учащихся в различные сообщества практиков, задают вопросы и усердно работают над поощрением достоинства учащихся.

Для того, чтобы эта точка зрения была признана эффективной, учащиеся должны поверить в то, что руководящие идеалы так же важны для них, как и для учителя.Это непростая задача при обращении и / или изменении основных систем ценностей учащихся.

Что все это значит? Как указывает Пратт, перспективы не являются ни хорошими, ни плохими, это просто философская ориентация на знания, обучение, а также роль и ответственность учителя. Исследования показывают, что большинство учителей придерживаются одной или двух точек зрения в качестве доминирующей точки зрения и частично отождествляют себя с одной или двумя другими. Но важно помнить, что каждая из этих точек зрения может дать как хорошее, так и плохое обучение.Тогда становится критически важным, чтобы мы, как учителя, размышляли о том, что мы делаем, почему мы это делаем, и на каких предположениях мы, как учителя, основываем свою практику. Делая это, мы сможем пересмотреть и при необходимости скорректировать наши собственные предположения и предвзятые представления об обучении и обучении. Другими словами, мы будем постоянно улучшать образовательный климат для наших студентов.

Пратт, Дэниел (2000), «Хорошее обучение: всех под одну гребенку?» Обновление теории преподавания , Джовита Росс-Гордон (изд.), Сан-Франциско: Джосси-Басс.

Сколько это слишком много? : NPR Ed: NPR

Флаг Конфедерации. Решение Верховного суда по однополым бракам. Работа полиции с сообществами меньшинств. Ядерное оружие и Иран. Лето в новостях часто бывает затишье, но не в этом году. И в сентябре студенты захотят поговорить об этих заголовках.

Но как учителям ориентироваться в сложной политике нашей страны?

Политический класс

Доказательства и этика в демократическом образовании

Диана Э.Гесс и Пола Макэвой

Принадлежит ли политика к классной комнате, или школы должны быть безопасным убежищем от нескончаемых партизанских сражений? Могут ли учителя использовать спорные вопросы в качестве возможностей для обучения и, если да, то чему учить? И тогда возникает действительно неприятный вопрос: должны ли учителя делиться со студентами своими политическими взглядами и мнениями?

В своей книге Политический класс: свидетельства и этика в демократическом образовании Дайана Э. Хесс и Паула МакЭвой предлагают рекомендации по этим и другим вопросам, используя исследование, которое они проводили с 2005 по 2009 год.В нем участвовал 21 учитель из 35 школ и их 1001 ученик. Хесс – декан педагогической школы Университета Висконсин-Мэдисон, а МакЭвой – программный директор Центра этики и образования Университета Висконсин-Мэдисон.

Школы, заключают они, являются и должны быть политическими, но не пристрастными. Недавно я говорил с ними о том, как в сегодняшнем крайне поляризованном обществе учителя могут идти по этой очень тонкой грани.

Иногда кажется, что существует вера в то, что школы должны быть политическими… вроде, как бы, что-то вроде. Студенты берут на себя такие проблемы, как курение, которые носят политический, но не слишком политический характер. Вы нашли это в своем исследовании?

Hess: Вы абсолютно правы, есть ряд школ, которые поощряют учащихся к участию в политических кампаниях, но это, как правило, политические кампании, которые на самом деле не вызывают особых споров. Они будут поощрять детей формировать кампанию о том, что все согласны с тем, что нужно сделать. Например, мы должны убирать мусор вокруг нашей школы или что людям важно есть здоровую пищу…

У нас есть доказательства того, что дети многому учатся на этом. Это не обязательно ужасно. Я считаю, что если вы собираетесь вовлечь студентов в настоящую политику, то действительно важно убедиться, что у вас есть проблемы, по которым существует множество конкурирующих взглядов, и вы не создаете у студентов впечатление, что существует политическая точка зрения. к чему они должны стремиться.

МакЭвой: Какой политикой мы хотим, чтобы студенты были? Это действительно вопрос, с которым борются многие сообщества и многие учителя.И суть книги в том, чтобы сказать, что в целом уметь говорить о политике – это навык, которому люди должны научиться. И было бы здорово, если бы этому учили в школе, потому что это прекрасные моменты, когда вы собираете вместе группу молодых людей, которые формируют свои политические взгляды. Они действительно могут научиться учитывать свои разногласия и начать понимать, что политический конфликт является нормальной частью демократической жизни.

Ключевым моментом в вашей книге является то, что, пока учителя рассказывают о проблемах – иммиграции или однополых браках – они также учат студентов, как вести такие дискуссии.Они учат процессу демократии.

McAvoy: Справа. «Политический класс» – это класс, в котором молодые люди учатся размышлять о политических вопросах. Это действительно процесс обдумывания, который является основным навыком, которому обучают. А затем, размышляя, учащиеся узнают о проблемах. Они учатся формулировать аргументы, как взвешивать доказательства. Итак, есть содержание социальных наук, которое изучается в процессе, который по своей сути является демократическим.

Есть ли вопросы, которые полностью не обсуждаются?

Hess: Одна из вещей, о которых мы говорим в книге, – это различие между проблемами, которые мы называем «решенными проблемами», и проблемами, которые «открыты» …

Это немного сложно, но в Короче говоря, мы предлагаем, чтобы есть некоторые вопросы, которые решены, и их следует учить как решенным, и не делать этого – нечестно по отношению к молодым людям. Например, вопрос о том, происходит ли изменение климата – это решенный вопрос.Вопрос в том, что делать с изменением климата? Это открытый вопрос.

Мы не предлагаем учителям вовлекать детей в обсуждение того, происходит ли изменение климата, но мы настоятельно рекомендуем учителям участвовать в обсуждении того, что следует делать с изменением климата.

Вы упоминаете в своей книге правила, которые могут разрешить учащимся отказаться [от спорной темы или обсуждения]. Это вызывает вопросы о том, хорошо ли просто позволять студентам отсидеться.

МакЭвой: Философ во мне думает, что нет действительно хорошего способа отстоять точку зрения, что студенты всегда должны иметь возможность отказаться. Мы не позволяем студентам отказываться от написания сочинений, потому что они не любят писать сочинения.

В то же время демократии позволяют нам, когда мы находимся в публичной сфере, уходить из дискуссии, если нам не нравится то, что происходит, или если нас обижают. Классные комнаты необычны тем, что мы заставляем студентов посещать их.Учителя действительно должны взвесить, [могут ли быть случаи, когда у конкретного ученика есть веская причина для того, чтобы оставить комментарий …

Отказ от обучения из-за того, что мне неудобно делиться своими взглядами или говорить вслух в классе, – это навык этому можно научить и преодолеть. Отказ от участия, потому что это обсуждение действительно сложно для меня, учитывая мое религиозное происхождение – это может быть причиной того, что вы позволили студенту пройти обсуждение.

Вы замечаете проблемы и опасности преподавания как в смешанных классах с учащимися разного расового и экономического происхождения, так и в однородных классах.Как учителям следует адаптироваться к этим различным сценариям?

Hess: Во многих отношениях, чем больше у вас различий в классе, тем лучше. Мы хотим убедиться, что у нас есть как можно больше множественных конкурирующих взглядов … Так что разница – это хорошо, то, что можно использовать и использовать, а не то, чего следует бояться и подавлять.

Одна из проблем, связанных с множеством различий, заключается в том, что различие часто вызывает сильные эмоции и часто может вызвать нарушение вежливости.Таким образом, учителя, которые находятся в классах, которые имеют много естественных различий, часто должны делать все возможное, чтобы убедиться, что ученики понимают, как выглядит вежливое участие …

В классах, где много общего, Первое, что мы узнали, это то, что, хотя может показаться, что есть много сходства, всегда есть какая-то разница. Поэтому, когда учителя говорят: «Ну, все эти дети думают одинаково», мы почти всегда уверены, что учителя ошибаются, что на самом деле не все дети думают одинаково.

При этом есть классы, которые больше похожи, чем разные, и учителя должны использовать множество стратегий, чтобы внести различия в обсуждение. Эти стратегии могут включать в себя привлечение приглашенных докладчиков или обеспечение того, чтобы материалы, которые дети используют для подготовки к обсуждению, были полны множества конкурирующих идей.

Студентам, кажется, действительно нравится этот материал – заниматься проблемами, которые актуальны и имеют отношение к их собственной жизни.

Hess: Совершенно верно.Здесь происходят две вещи: во многих школах ученики по-прежнему проводят большую часть дня, слушая, как говорят учителя. Одна из причин, по которой мы думаем, что детям нравятся [эти проблемы], заключается в том, что они наконец-то получают возможность поговорить сами. Более того, мы обнаружили, что содержание этих политических вопросов действительно было интересно детям. Особенно, когда они слышали несколько противоположных мнений. Студенты сообщали, что дискуссии, в которых было много единого мнения, были не так интересны, как дискуссии, в которых были разные точки зрения… Они действительно отреагировали на тот факт, что довольно интересно услышать, что думают о вещах ваши сверстники. И не только из-за того, что у них разные точки зрения, но и из-за того, чем они придерживаются.

Какой совет вы даете или предлагаете в своем исследовании учителям, рассматривающим, как говорить о [критических событиях, таких как] Балтимор или Фергюсон, Миссури ?

Hess: Одна из проблем при обсуждении событий, которые только что произошли, заключается в том, что мы часто недостаточно знаем о том, что произошло.Есть различие между текущими событиями … и дискуссиями по спорным политическим вопросам, когда дети готовятся заранее и размышляют. В лучшем случае учителя смогут воспользоваться текущими событиями и использовать их как возможность побудить детей поговорить о спорных политических проблемах. Есть большая разница в разговоре о том, «Как вы думаете, что произошло?» и говорить о таком политическом вопросе, как «Должны ли сотрудники полиции носить видеокамеры?»

McAvoy: Молодым людям необходимо рассматривать эти моменты как моменты в их историческом контексте – необходимо понимать часть истории.Трудно иметь эти материалы наготове, когда что-то вроде всплеска, как в прошлом году или около того с Балтимором и Фергюсоном. Хорошие учителя начинают составлять учебные программы об истории красных черт в городах или о том, как города становятся сегрегированными. [Помещать] эти моменты в контекст намного лучше, чем когда молодые люди просто реагируют на «Что вы думаете о том, что видите сегодня по телевидению?» Молодым людям действительно необходимо глубоко изучить эти вопросы.

Хорошо, большой слон в комнате: вопрос о том, должны ли учителя рассказывать ученикам о своих личных убеждениях.Должны ли они?

Hess: Мы обнаружили, что были учителя, которые отлично справлялись со своей работой и делились своими взглядами со студентами, и были учителя, отлично выполняющие свою работу, но не разделявшие их взгляды. Поэтому мы не верим, что есть один правильный ответ на этот вопрос. И мы думаем, что эмпирически можем показать, что это не так.

При этом мы думаем, что бывают моменты, когда учителям, вероятно, лучше делиться, чем в других случаях, когда им лучше не делиться.Это во многом зависит от контекста – от того, кто учится в их классе и каковы их цели.

Одна вещь, которая нас по-настоящему заинтриговала, заключалась в том, что многие учителя, с которыми мы беседовали, говорили о том, что со временем изменили свое мнение по этому вопросу. Некоторые из них сказали бы: «Раньше я никогда не делился, а теперь делаю это только при таких обстоятельствах». Другие учителя сказали бы: «Раньше я действительно был склонен много делиться, а теперь нет, и вот почему». Мы думаем, что все дело в профессиональном суждении.Учителя должны очень внимательно об этом подумать …

Иногда меня беспокоит, что, хотя у учителей могут быть действительно веские этические причины для того, чтобы делиться информацией, в очень поляризованное время такой обмен может быть истолкован неверно. И если общественность или родители неверно истолковывают это как учителя, пытающиеся заставить детей принять их убеждения, тогда, я думаю, у нас может возникнуть большая проблема.

При этом у нас нет свидетельств из исследования учителей, которые активно и намеренно пытались внушить детям определенную точку зрения…

Мы думаем, что это чувство, которое, кажется, есть у общественности, что учителя по определению пытаются навязать ученикам свои политические взгляды, просто ложно.

Вы критиковали идею, что учителя будут так поступать.

Hess: Во время собеседований и опросов мы узнали от студентов, что они проводят действительно четкое различие между учителем, разделяющим его или ее собственное мнение, и учителем, пытающимся продвигать свою точку зрения.Неудивительно, что студенты сообщают, что им не нравится, когда их толкают.

Вы, кажется, проводите довольно твердую черту, что учителя не должны защищать свои собственные убеждения.

McAvoy: В этой книге мы утверждаем, что наиболее важным является то, чтобы учителя создавали в классе культуру справедливости. Это означает, что нужно быть справедливым и разумным по отношению ко всем конкурирующим взглядам, присутствующим в классе и представленным в обществе. Практика, которую мы сочли наиболее тревожной в ходе исследования, – это то, что мы назвали в книге политическим просачиванием: учителя, которые делают саркастические комментарии, используют партизанский юмор.Я считаю, что именно эти резкие и подлые комментарии о политическом климате являются проблематичными. Потому что это создает атмосферу не справедливости, а создает своего рода чувство инсайдера / аутсайдера. Если вы поняли юмор, который я только что сказал, или: «Вы согласны со мной, что этот политик – большой идиот?» Это приглашает в класс самые спорные части партизанского климата.
.

«Студенты должны понимать, что бывают разные точки зрения»

«Такие школы комфортны и безопасны для всех» – Картина дня – Коммерсантъ

«Пока в школах не появятся такие дети, инклюзия не произойдет»

«Он родился в этом мире, он имеет право в нем жить»

«На Западе коррекционные школы — это школы для малолетних преступников»

«Вопрос желания или нежелания школы вообще не должен стоять»

«Взять ребенка из детского дома и на следующий день отправить его в детский сад — неверный шаг»

Тема 3. Социальная структура общества

Социальная структура и социальные институты

Социальное неравенство и социальная стратификация

Типы стратификационных систем

Социальная мобильность

Cоциальная группа и социальная общность

Теории бюрократии

Концепция рациональной бюрократии М. Вебера

Функциональные теории бюрократии

Управление в организациях

Групповые нормы и санкции

Проанализируйте различные точки зрения на проблему социального неравенства. обоснуйте свою позицию

Семья и семейные ценности

Кризис семи лет и проблема готовности к школьному обучению.

Евгений Ямбург о школьном образовании, о свободе, о России, о будущем

Взгляды студентов на цели образования

Подробнее из отчета Hechinger

Взгляд директора: важность школьной культуры

1. Спланируйте программу перехода для новых студентов и сотрудников

2. Сделайте общешкольные цели видимыми

3. Сохраняйте лояльную оппозицию

4. Создайте совместные сети

5. Проводите общешкольные митинги и собрания

Глава 16. Образование – Введение в социологию – 1-е канадское издание

Введение в образование

16.1. Образование в мире

Установление связей: большие картинки

Образование в Афганистане

Формальное и информальное образование

Доступ к образованию

16.2. Теоретические перспективы образования

Функционализм

Функции манифеста

Скрытые функции

Критическая социология

Феминистическая теория

Установление связей: социология в реальном мире

Инфляция: когда A на самом деле C?

Символический интеракционизм

Ключевые термины

Сводка раздела

Раздел викторины

Краткий ответ

Дальнейшие исследования

Список литературы

Решения викторины раздела

авторство изображения

Важность разнообразия в классе

Педагогическая школа Дрексельского университета

Почему важно поощрять разнообразие в школах и на рабочих местах?

Как управлять разнообразием в классе?

Познакомьтесь со своими учениками

Поддержание согласованной коммуникации

Признание и уважение каждого ученика

Практикуйте культурную чуткость

Включите разнообразие в план урока

Дайте студентам свободу и гибкость

Почему важно преподавать культуру в классе?

Студенты становятся более чуткими

Студенты лучше понимают уроки и людей

Студенты становятся более открытыми

Студенты чувствуют себя увереннее и безопаснее

Студенты лучше подготовлены к разнообразной работе

Важность различных точек зрения и способы их развития (мнение)

Каков ВАШ взгляд на преподавание?

Сколько это слишком много? : NPR Ed: NPR

Добавить комментарий Отменить ответ