Как научные исследования становятся объектами современного искусства — FURFUR
Современные ученые и инженеры постепенно превращаются в художников — слушают и записывают ультразвуковое пение крыс, проектируют «дышащие» дома и всячески реализуют творческие амбиции при помощи научных знаний и лабораторного оборудования. Таким образом, на стыке технологий и искусства появилось новое направление — сайнс-арт, которое успело уже распространиться почти на все сферы художественной деятельности. Для того, чтобы читатели FURFUR не пропустили важных событий в этой области, редакция составила путеводитель по самым ярким научным арт-объектам.
Корейский проект Everyware (пишется именно так) и их знаменитая работа «Оазис» позволяют почувствовать себя в роли творца эволюции и заодно проследить ход событий на заре развития живой природы.
|
Стол покрыт черным песком. Под песком находится интерактивный экран. Если сдвинуть песок — на экране «зарождается жизнь»: появляются инфузории, бактерии, они постепенно эволюционируют в медуз, потом в черепах и мелких рыбешек, затем — в рыбешек покрупнее. Принцип работы «Оазиса» довольно прост: сенсорный экран реагирует на отсутствие песка, и в свежей лунке оживают подводные обитатели. Нельзя просто так взять и отойти от интерактивного стола — затягивает сильнее любой видеоигры. Этот объект не существует без зрителя, который должен стать участником процесса, создать оазис собственными руками — и только тогда появится «искусство эволюции». Корейские создатели считают, что их работа завораживает своеобразной властью над миром — пусть и миром инфузорий с медузами. |
Можно сделать два независимых оазиса, разделив их черным песком. Если убрать песочную преграду, соединить оазисы — эволюция пойдет быстрее |
Не все произведения сайнс-арта поместятся в выставочном зале. «Дышащее» здание в Милане — одновременно обувной магазин и произведение искусства. Заказчики — производители обуви — хотели, чтобы их магазин символизировал «дышащие» способности их обуви.
Архитектор Данте Бенини решил перестроить старое миланское здание так, чтобы его не пришлось сносить. И у него получилось — архитектор смог в буквальном смысле вдохнуть в него жизнь.
Пять верхних этажей покрыты пластинами, которые могут подниматься и опускаться при помощи 82 двигателей. Здание само анализирует температуру воздуха, концентрацию посетителей и, соответственно, кислорода и проветривает помещение. Сенсоры отслеживают положение солнца и, открывая и закрывая панели, изменяют освещенность в здании. Кроме того, на крыше установлены несколько солнечных батарей, которые питают большую часть двигателей.
Благодаря продвинутой электронной начинке «дышащее» здание крайне энергоэффективно — ему почти не нужны кондиционеры, внешнее электропитание и освещение. Теперь это место — паломничество туристов и практически автономный живой организм, который при всем этом еще и обувь продает.
Австралийский перформансист Стеларк понял, что новые достижения анатомии и медицины имеют огромный художественный потенциал. Он решил, что человеческое тело устарело и его необходимо модифицировать. Сегодня это арт-движение называют биопанком — по аналогии с киберпанком, но с уклоном в биотехнологии.
|
Стеларк обратился к ученым, и на основе его собственного ДНК художнику вырастили третье ухо. Новообретенный орган австралиец поместил себе на руку. Для этого потребовалась сложнейшая операция — к уху подвели кровеносную систему, то есть оно осталось живым, хотя и ничего не слышало. Но Стеларк нашел выход из ситуации — и устроил новый перформанс. Он вживил в ухо микрофон с системой Bluetooth и выходом в интернет. А сразу несколько выставок по всему миру в 2010 году установили в выставочных залах слепки руки художника со встроенной электронной начинкой. На выставках онлайн транслировалось все то, что слышит с помощью микрофона третье ухо Стеларка — возможно, самый необычный арт-объект в истории современного искусства. |
Вырастить и вживить в руку барабанную перепонку и подключить ее к мозгу ученым пока не под силу
|
Герои этих спектаклей на сцене путаются в виртуальных спиралях ДНК, сражаются с роботами и даже расплывается в пространстве. Такие постановки идут только в одном месте — инженерном театре Ахе в Санкт-Петербурге. Лазеры, видеоинсталляции и сложные механизмы здесь играют наравне с актерами или даже превосходят их.
|
Максим Исаев, художник и перформансист, один из основателей театра |
«Основная идея доносится не через игру драматического актера, а через всю совокупность инженерных решений. Это инженерное единство драматургии и технологии. Театр, конечно, дальше все больше будет пользоваться всем тем инструментарием, который ему дают наука и техника. Театр, который держится за какие-то умершие авторитеты и непонятно кому интересные традиции, не будет пользоваться вообще никаким спросом у зрителя». |
Хорошее произведение искусства надо тщательно отшлифовать, снабдить электрической системой и желательно дисплеем — так считает художник Аристарх Чернышев. Работы выпускника Бауманки сегодня висят, стоят или лежат на самых престижных мировых выставках.
|
Аристарх Чернышев, современный художник
|
«Я не имею ничего против людей с бородой и кистями, но они сегодня находятся вне фокуса внимания. Современному автору нужны навыки программирования, он должен хорошо разбираться в робототехнике, биологии, генетике, генной инженерии, очень желательно в ядерной, еще лучше — в квантовой физике. Все эти знания ему бы пригодились. Современный художник — это такой синтетический человек, который объединяет в себе очень много различных видов знаний». |
Несколько лет назад он открыл в Москве мастерскую. Сегодня здесь — странные и непонятные, но очень притягательные творения. Айфоноподобный гаджет, закрученный в виде культовой, но так и не построенной башни Татлина (объект символизирует поклонение современного человека гаджетам). Или механическая обезьяна, печатающая «Войну и мир» — отсылка к известной шутке про теорию вероятности.
Жемчужина коллекции — часть выставки «С нами BUG». Если в руках у вас нет фото- или видеокамеры, хотя бы на мобильнике, загадочный символ свой секрет так и не откроет.
«Если ты сел и придумал что-то за три минуты — поищи в интернете, кто-нибудь точно уже придумал это до тебя и даже записал на видео», — утверждает Аристарх. Художник уверен: стать новатором получится только с помощью сложных технологий, на разработку которых могут уйти годы.
Эффект, которого современные художники добиваются с помощью диодов и мобильников, художники прошлого создавали кистью и красками. Картина Сальвадора Дали «Обнаженная Гала, смотрящая на море» на первый взгляд и правда изображает лишь жену художника, глядящую в морскую даль. Но с расстояния в 18 метров стройная девушка превращается в кудри и бакенбарды американского президента Авраама Линкольна. С близкого расстояния знаменитого политика можно увидеть только в одном случае — если посмотреть на картину через фотоаппарат или мобильный телефон.
Метеоэлектронная инсталляция «Небесная арфа» канадского художника Николаса Ривза — результат научных разработок в радиоэлектронике, акустике и программировании.
Арфа сканирует облачный ландшафт в атмосферных слоях с помощью лазерного луча. Луч бьет на семь-восемь километров в высоту, то есть достигает верхних границ тропосферы. Физические параметры облаков — плотность, ледность, освещенность, способность отражать солнечные лучи, температура, высота, скорость движения — передаются на Землю. Полученные цифры арфа обрабатывает и в режиме реального времени преобразует их в музыкальные созвучия с помощью уникального программного оборудования.
The Cloud Harp from Laboratoria Art&Science Space on Vimeo.
Слушатели могут слышать «космическую музыку» — то есть мелодию, созданную не человеком или компьютером, а ветром и облаками. К слову, выходит красиво и загадочно, что-то вроде переработанных мелодий из мультфильма «Тайна Третьей планеты». Изобретение Николаса Ривза — это одновременно и сложный научный прибор, и уникальный музыкальный инструмент, выводящий неземные мелодии.
Тимур Щукин, ученый-психофизиолог, уже несколько лет занимается сайнс-артом — консультирует художников. Недавно он решил устроить отчасти шуточный эксперимент: может ли крыса стать предметом искусства?
«Крысы общаются друг с другом с помощью не только обычного писка, но и ультразвукового. Этот неслышимый нами писк очень мелодичен. Так что идея такого гаджета родилась сама собой», — рассказывает Тимур.
|
|
ВЛЮБЛЕННЫЕ КРЫСЫ ПОЮТ ОСОБЕННО КРАСИВО. ЭТО БЫЛА БЫ НЕЗАБЫВАЕМАЯ СЕРЕНАДА
|
|
«Используется ультразвуковой микрофон, песни переводятся в тот диапазон, который способны слышать мы. Будет супер, если удастся устроить им комнату любви. Тогда они поют особенно красиво. Думаю, мы бы услышали что-то незабываемое — серенады крысы».
Текст: Никита Пурыжинский
www.furfur.me
Что такое science art? / Newtonew: новости сетевого образования
Сайнс-арт (science art) — это область современного искусства на стыке художественного и научного, творческого и технологического. Произведения «научного искусства» имеют под собой серьезную исследовательскую базу, опираясь на достижения учёных, но также обращаются к эмоциям, позволяя не только осмыслить, но и прочувствовать науку. Можно сказать, что это художественный способ презентации научных данных и изобретений, которые приобретают в презентации эстетическую ценность.
Речь идёт не о научной визуализации и не о художественных произведениях, посвящённых науке и учёным. Изображение раковой клетки — это ещё не в полной мере science art, а вот рисунок из раковых клеток, подсвеченных с помощью гена флуоресцирующей медузы — уже био-арт, частный случай science art, когда художники работают с живым материалом, бактериями, живыми организмами, органическими процессами. Инструментами «научного искусства» также могут быть алгоритмы, диджитал-средства, электронные устройства и многое другое.
Занимаются «научным искусством» те, кто сочетает подход учёного и художника, имея соотвествующие компетенции в соотвествующих дисциплинах и способность к образному мышлению и творческим высказываниям. Вот несколько примеров объектов сайнс-арта, созданных как маститыми перформансистами, так и молодыми художниками.
Рука, экзоскелет и ухо Стеларка
Стеларк — живая легенда робо-арта и трансгуманизма, почётный профессор искусства и робототехники Университета Карнеги-Меллона. Ещё в 80-х годах он сконструировал себе третью руку, управляемую мышцами ног и живота. В 1995-ом году в рамках одного из перформансов Стеларк подключил электроды к собственным мышцам, а пользователи из разных городов могли приводить его тело в движение. Можно сказать, что это была интернет-версия перформанса Марины Абрамович «Ритм 0». В другой раз он подключил к себе систему пингования, задействуя глобальные серверы — на активность сети тело Стеларка откликалось непроизвольными подёргиваниями конечностей.
Стеларк пытается заглянуть в будущее, находящееся почти за пределами возможного, делая его возможным с помощью техники. Стеларк театрализует теорию скорости освобождения, в которой тело отпадает, как ступень ракеты, по мере того как Homo sapiens мчится по виткам «панпланетарной» постчеловеческой эволюции.
Марк Дери
писатель, исследователь медиакультуры
Художник снял с помощью микрокамер несколько фильмов о том, что происходит внутри его тела, сконструировал экзоскелет, похожий на паука, и вживил себе под кожу биополимерное ухо, дополненное микрофоном, что позволяет другим людям слышать то же, что слышит он — таким образом, обычная приватность органов чувств нарушена. В будущем, как предполагает Стеларк, мы сможем пользоваться чужими органами чувств для получения разнообразных ощущений: «Представьте себе сенсорный опыт, который не привязан ни к какой географической местности, не ограничен границами или органами чувств конкретного тела».
Бодимодификация призывает задуматься о пресмотре традиционных представлений о телесности, общественном и частном. Возможно, в символическом плане многие из нас делают примерно то же самое, рассказывая миру о своих завтраках с помощью Instagram и Periscope — пару десятилетий назад это показалось бы таким же шокирующим, как ухо на руке.
Стеларк в экзоскелете.
Источник: wired.com
Эдуардо Кац и тайны генома
О проектах этого художника мы уже писали на Newtonew. Основной предмет интереса Каца — генетическая структура организмов и возможность переписать текст нашей ДНК. В рамках проекта Genesis он с помощью нуклеотидов записал в геноме батерии текст. Нельзя сказать, что подобная процедура по коррекции генома уникальна. Однако Кац использовал строки из Библии: «И да владычествует человек над рыбами морскими, и над птицами небесными, и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле», что стало не только наглядной демонстрацией того, как работает принцип, но и поводом для дискуссий.
Создание синтетической ДНК – довольно странный опыт в том смысле, что всем молекулярным биологам и без него было очевидно, что эксперимент удастся. Но этот опыт очень важен для популяризации в широких массах идеи, что ученые действительно неплохо понимают, как работает генетический аппарат клеток.
Александр Панчин
биолог, популяризатор науки
Кроме того, Эдуардо Кац вырастил растение с генами человека (алая петуния с генетической последовательностью из иммунной системы самого Каца) и создал светящегося в ультрафиолете биолюминисцентного кролика Альбу. Подробнее узнать об этих и других работах художника можно на его сайте.
Тот самый цветок по имени Эдуния.
Источник: ekac.org
«Кентавр» Марион Лаваль-Жанте
Французская группа художников Art Oriente Objet призывает к тому, чтобы более ответственно относиться к растениям и животным, которых наши технологии инструментализируют. В рамках медицинского перформанса художница Марион Лаваль-Жанте в течение нескольких месяцев вводила себе в кровь иммуноглобулины крови лошади. Подобные опыты на людях в Западной Европе не проводятся, тогда как животные постоянно становятся объектами исследований и воздействий. Иммуноглобулины лошади образовали связь с белками человеческого тела, оказав влияние на работу организма.
По субъективным ощущениям художницы, она стала более чувствительной и восприимчивой благодаря изменениям в нервной системе. Какими будут долгосрочные последствия для организма Лаваль-Жанте, точно спрогнозировать нельзя. Тем не менее, данные, полученные в ходе акции-эксперимента могут помочь в лечении аутоиммунных заболеваний с использованием инородных иммуноглобулинов.
«Подопытная» художница на ходулях-копытах.
Источник: www.biofaction.com
Ещё несколько арт-проектов
- Португальский биолог и художница Марта де Менезес меняет рисунки на крыльях бабочек и создаёт скульптуры из белков.
- Джо Дэвис получил приз фестиваля Ars Electronica за «Бактериальное радио»— радиоприемник из колонии мирооорганизмов, и, как Кац, закодировал строки текста в геном бактерий, только в его случае это была поэзия Гёте.
- Миколь Ассаель с помощью каскадного высоковольтного генератора, трансформатора и медные пластин создал пространство «Уроки Чижевского», в котором при любых прикосновениях возникают разряды.
- Дэвид Боуэн научил мух рисовать с помощью руки-манипулятора.
- В проекте «Мидас» Пола Томаса датчик с золотым покрытием и атомно-силовой микроскоп позволяют клеткам человеческой кожи «звучать» и генерировать образы.
За кем следить в России
- Программа Политехнического музея «Polytech.Science.Art: Наука.Искусство.Технологии», цель которой — налаживание взаимоотношений науки и медиаискусства, создание и курирование проектов, связанных с сайнс-артом.
- Laboratoria — некоммерческий исследовательский центр с выставочной площадкой, который занимается междисциплинарным взаимодействием современного искусства и науки.
- Проекты Дмитрия Булатова, одного из самых заметных исследователей «искусства будущего» в России: под его редакцией вышла на русском языке антология сайнс-арта. Издание называется «Эволюция от кутюр: Искусство и наука в эпоху постбиологии» и состоит из двух томов: «Практика» и «Теория».
Подлинная задача футурологии и научной фантастики и всегда состояла не в том, чтобы описать то, как будут работать те или иные достижения техники, а о том, чтобы рассказать, как они повлияют на человека и общество. Примерно таким же образом сайнс-арт стремится не просто рассказать, как работает та или иная технология, а разобраться в том, что это значит для нас и как это нас изменит.
Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.
newtonew.com
Что такое Science Art? — Творческая лаборатория “Цифровой мир”
Наука давно перестала быть чем-то отрешенным от повседневного мира, заключенным в стенах лабораторий. Сегодня каждый день в новостной ленте встречаются обзоры робототехнических достижений или открытий в генной инженерии. Наука для современного человека становится столь же доступной, как и искусство.
Работа группы «Электробутик». Выставка «Искусство для людей», Музей современного искусства, Пермь, 2015
Эстетика науки имеет визуальные образы. Они являются основной составляющей такого направления современного искусства, как Science Art. Science Art – это та незаметная грань между фундаментальной технической наукой и искусством. Направление формируется на основах трансдисциплинарности и современного искусства, привлекая внимание общества к новейшим достижениям науки. В дословном переводе термин звучит, как научное искусство. Это этап в развитии нового цифрового искусства, вдохновляемого лабораториями, космическими достижениями и инновационными технологиями. Художником становится тот, кто творит прекрасное. И не важно, что это – Венера Милосская или киборг. Главное то, какой смысл вкладывается в произведение нового искусства.
Технология — это только язык и средство, прежде всего, важна идея, содержание, —
говорит Дарья Пархоменко, основатель и директор Laboratoria Art&Science.
Сегодня это медиахудожники, которые и сами нередко имеют широкий кругозор в области технологических достижений науки. Полный симбиоз между такими разными «вселенными» кажется невозможным. Однако не всегда между наукой и искусством существовала такая пропасть. Если совершить экскурс в историю, то можно увидеть, что никакого разделения между ними не существовало. И даже более того, наука рождается в искусстве. Симбиоз же технического и эстетического продемонстрировал еще Леонардо да Винчи, создав такие объекты, которые в наши дни назвали бы сайнс-артом.
Сайнс-арт – это не всегда интерпретация художником научных идей. Сами ученые тоже вполне справляются с ролью творца, так в Пристонском университете проводится ежегодный конкурс Art of Science, где представляются достижения науки, которые превращаются в произведение искусства. Человеком, который перевоплотился из ученого в художника, является и Дрю Бэрри, который потрясающе визуализирует молекулярные процессы, делая прекрасным то, о чем даже не каждый задумывается.
Сегодня Science Art активно поддерживается мировым научным сообществом. Многие исследовательские центры не только приглашают художников к себе, но и принимают активное участие в создании инсталляций. Ярким примером является Массачусетский институт технологий, на его базе даже создан центр Science Art (MIT Center for Art, Science & Technology). Сформировалось множество направлений – эволюционный дизайн, роботизация, нейроинтерфейсы, тематические инсталляции, киборгизация, модификации тел и т.д.
Аристарх Чернышев, группа «Электробутик» (источник):
Современному автору нужны навыки программирования, он должен хорошо разбираться в робототехнике, биологии, генетике, генной инженерии, очень желательно в ядерной, еще лучше — в квантовой физике.
Из самых популярных объектов Science Art в эволюционном дизайне можно назвать инсталляцию «Расширенная рыбья реальность», автором которой является Кен Ринальдо. Это интерактивная инсталляция, целью которой было отражение особенностей межвидовых коммуникаций. Это произведение искусства позволяет не только увидеть мир глазами рыбки, но и «вступить с ней в контакт». Также он известен работой «Autopoiesis» — роботизированной скульптурной инсталляцией, созданной для выставки «Чужой разум» (Хельсинки).
При обсуждении модификации тела и научного искусства первым делом вспоминается авангардистское произведение австралийского художника Сталкера «Ухо на руке». На его руке было выраженно еще одно ухо; главной идеей художника является повышение функциональности человеческого тела и его коммуникаций с глобальной сетью.
Тематические инсталляции нередко создаются посредством физических 3D моделей и компьютерной графики, проецируемых изображений и…кисти и холста. Художник Аристарх Чернышев считает, что хорошее произведение искусства надо тщательно отшлифовать, снабдить электрической системой и желательно дисплеем.
Science Art это еще и театр. Один из опытов медиа-спектакля был осуществлен Александрийским театром (Россия). Проект Нейроинтегриум – перфоманс, в котором используется нейроинтерфейс для управления аудиовизуальным представлением.
Сейчас практика междисциплинарных исследований широко распространена и вместе с тем современное искусство открыто для эксперимента. И Science Art выступает для них проводником в новый мир технологического искусства.
Юлия Ященко
digitalworld.psu.ru
Наука или искусство — нужное подчеркнуть — Strelka Mag
Сайнс-арт — синтез науки и искусства. Почему он стал популярным, хотя зритель по-прежнему не всегда до конца его понимает, рассказали куратор и художник.
Наше время. Постоянная экспозиция, Лувр Лэнс, Франция / Фото: ru.wikipedia.org
В последнее время в Москве проводится всё больше мероприятий, посвящённых сайнс-арту. Кажется, художественное сообщество признаёт ценность нового направления, но вот для зрителя оно оказывается непривычным и, как следствие, непонятым. Сайнс-арт привлекает внимание тем, что выходит за границы художественного мира, проникая в научные лаборатории. Однако возникает вопрос: это искусство расширяет свои границы и использует научные проблемы и разработки для выразительных целей, или же это наука стремится использовать искусство как инструмент визуализации открытий, как дополнительный канал популяризации знания? Ответ на этот вопрос зависит от способа восприятия. Приходя на выставку сайнс-арта, зритель решает, что перед ним: иллюстрация, технологическая новинка, художественная инсталляция? Бруно Латур утверждал, что гибридные, смешанные формы позволяют увидеть те связи, которые обычно скрыты. Так, сайнс-арт зачастую служит поводом для обсуждения природы искусства и науки, их взаимоотношений в исторической перспективе. В ответ на эту гибридность возникает новое исследовательское поле в гуманитарных науках — Art, Science and Technologies, которое призвано переосмыслить традиционную историю искусств, вписав её в контекст технологического развития общества, подчеркнуть ту связь, которая существовала всегда, но игнорировалась. Однако эти размышления не помогают зрителю, столкнувшемуся с произведением, его понять.
Каким же образом сайнс-арт может привлечь и быть понятным обывателям, какова его роль в мировых науке и искусстве сегодня и где пролегает граница между произведением и наукообразной работой, рассказали художник Ольга Киселёва и куратор Наталья Фукс.
ВЗГЛЯД ХУДОЖНИКА И УЧЁНОГО
— Вы возглавляете международный институт искусства и науки в Сорбонне и находитесь в авангарде европейского сайнс-арта. Расскажите немного о деятельности института.
— Всё началось с того, что меня попросили провести курс в Сорбонне, где я бы объяснила молодым художникам, как работать с учёными, зачем, по какой методологии и что можно в этой области сделать для искусства. Курс прошёл с большим успехом, пришли даже мои коллеги, попросили и их научить. Чтобы организовывать работу с коллегами, пришлось сначала создать научную лабораторию, которая выросла в институт. В него уже входят исследователи не только из Сорбонны, но и из многих других университетов и лабораторий Франции.
— Многие художники параллельно занимаются рефлексией, в том числе при помощи исследований в сфере искусства. Насколько это помогает в художественной работе? Наука и искусство идут параллельно или они всё же влияют друг на друга?
— Вы имеете в виду художников, которые пишут диссертации?
— Именно.
— Осмысление деятельности — это всегда хорошо. Почему я сама написала диссертацию? Потому что у меня возникло много вопросов по поводу моей собственной художественной деятельности. Я из научной семьи, и у нас так принято: когда возникают вопросы профессионального плана, чтобы их разрешить, достаточно продуктивно написать диссертацию, чтобы на эти вопросы ответить. Если у человека есть действительно резон это сделать, если у него возник ряд сложных вопросов, на которые диссертация может дать ответы, это очень здорово, и он из этого опыта выйдет гораздо более сильным, обогащённым и знающим то, что он должен дальше делать.
— Зачем художникам и учёным работать вместе?
— Искусство сейчас всё больше поворачивается от эстетической функции к исследовательской. И так как искусство развивает логику, близкую к науке, то, естественно, настоящим учёным это близко. Наука стремится объяснять окружающий мир и тем самым формирует наши представления о нём, и через это она всегда влияла на искусство: например, искусствоведы говорят о связи теории относительности и авангардного искусства начала ХХ века. Чем же ситуация в современном искусстве отличается? Сайнс-арт — это искусство, которое использует не только традиционные выразительные, но и научные, исследовательские методы. При этом наука может быть разной: математика ли, химия, социология, история.
— То есть сайнс-арт — это альтернатива научному исследованию.
— Нет, это не альтернатива, это и есть научное исследование, только расширенное и дополненное художественным исследованием.
Эскиз для Уралмаш-завода в рамках 1-й Уральской индустриальной биеннале современного искусства / Фото: ru.wikipedia.org
— Имеет ли это исследование ценность для научного сообщества?
— Научное исследование — это вещь очень дорогостоящая и сложная, и редко бывает так, чтобы художник взялся за работу и тут же сделал какое-то научное открытие, создал новую технологию и вошёл в историю науки. Чаще всего совместная работа с художниками помогает учёным осмыслить свои собственные открытия и найти новые детали. Я могу привести пару примеров открытий. В 1970-е годы проводился перформанс The Electronic Cafe International, в котором два танцора — один был в Лос-Анджелесе, а второй в Нью-Йорке — танцевали друг с другом. Художники впервые соединили двух людей в виртуальном пространстве, на экране, и они не только общались, но и гармонично связывали свои движения. Что интересно, именно эта технология через лет десять стала использоваться на телевидении для инкрустации рекламы в спортивные трансляции.
«Как вам будет угодно». Интерактивный фасад Центра Жоржа Помпиду, 2013 / Фото: ru.wikipedia.org
Ещё я могу привести пример из моей собственной работы. Меня пригласили пару лет назад в Бискаррос — небольшой город на юге Франции, столицу Бискайи. Все подобные городки устроены одинаково: в каждом есть центральная площадь, на которой находится церковь, в неё все ходят по воскресеньям; напротив церкви — кафе, где все пьют кофе, выйдя из церкви; рядом — булочная, где покупают тортик к воскресному обеду, и с другой стороны находится рынок. На этих площадях всегда растут огромные деревья. И Бискаррос не стал исключением, там на площади рос вяз, с которым связана история любви между местным принцем и простой пастушкой. По легенде вязу было уже 1000 лет, и каждую весну он зацветал необыкновенными цветами в форме венка, который носила эта пастушка. И вдруг, спустя столько времени, дерево засохло. Для Бискарроса этот вяз был как для Парижа Эйфелева башня. Так что жители решили пригласить художника, чтобы на месте этого засохшего вяза сделать скульптуру. Провели международный конкурс и выбрали меня.
Я приехала, посмотрела на это место, и мне так захотелось, чтобы там была не скульптура, а чтобы там вновь появилось дерево, что я решила сделать всё возможное. Дело было в том, что из-за глобального потепления исчезли насекомые, которые ели вредных жучков и червячков. Теперь паразиты селятся в этих вязах и едят их, а деревья засыхают. Я потратила весь бюджет на исследовательскую работу с лабораторией, которая нашла вяз, устойчивый к этому недугу. В итоге французскому вязу привили гены сибирского, и дерево на площади удалось возродить. Сейчас мы работаем над тем, чтобы посадить такие вязы в разных местах на юге Франции, где они исчезают.
— Как вы искали учёных для своего проекта? Существует ли в Европе устоявшаяся структура, которая позволяет реализовывать проекты в области сайнс-арта?
— Есть пара лабораторий, у которых есть программы art&science, но их очень мало. На самом деле, когда у меня возникает идея проекта, я не задаюсь вопросом, могут ли мне помочь его осуществить в какой-то лаборатории, уже открытой для art&science. Я просто стараюсь идентифицировать ту научную лабораторию, которая как можно лучше квалифицирована для решения вопроса, и обращаюсь к ним. И нужно сказать, что в большинстве случаев учёные с большим интересом относятся к предложениям художников, и мы находим общий язык и возможность работать вместе. Более того, ко мне всё чаще обращаются сами учёные с предложениями принять участие в их исследованиях.
— Можно ли выделить научные области, наиболее открытые к построению диалога с художниками?
— Я бы сказала, что ближе к художникам и более открыты к сотрудничеству с ними те научные лаборатории, исследования которых близки к непосредственным интересам общества. Когда учёные начинают чувствовать, что то, чем они занимаются, может как-то изменить образ жизни или общественный строй, — художники уже тут как тут, потому что они тоже это чувствуют и тоже думают в этом направлении.
«Цена времени» / фото: ru.wikipedia.org
Я бы привела в качестве примера проект, который мы представим 22 и 23 августа на «Стрелке», — интерактивный перформанс «Самоорганизация». Он посвящён размышлениям о том, каким общество будет, когда закончится нефть. И это как раз то, что сейчас волнует с политической, социально-экономической точки зрения и науку, и художников. Многие химики сейчас заняты изобретением замены нефти, причём не только для энергии, но и для производства вещей повседневного пользования. И все думают о том, где мы возьмём эти компоненты, какими будут предметы, сделанные из этих новых компонентов, как они изменят повседневную жизнь.
— Насколько вообще другие русские сайнс-арт-художники, кроме вас, заметны на международной сцене? Они вообще есть и вовлечены ли как-то в общеевропейский контекст?
— Нас, современных русских художников на международной сцене довольно мало: Кабаков, Булатов, АЕS+F… Я бы сказала, что, кроме меня, единственный художник, который интересуется вопросами науки и который более или менее присутствует на международной сцене, участвовал в Венецианской биеннале и в других серьёзных выставках, — это Саша Пономарёв. Но вообще активно работающих русских художников сегодня очень мало, потому что у нас за всё надо платить деньги, а искусство, как известно, деньги приносит от случая к случаю. Сейчас в России вообще искусство мало поддерживается, к сожалению. То, что происходит в Москве в рамках Polytech.Science.Art, — это здорово, но дальше нужно эти мероприятия, выставки привозить в Венецию на Биеннале, в Кассель на «Документу», чтобы их видел весь мир. Чтобы не просто московские кураторы интересовались русскими художниками, но и зарубежные музеи и лаборатории приглашали нас выставляться в Лос-Анджелесе и в Нью-Йорке, ставить эксперименты в Австралии или в Японии.
— А как зрители реагируют? Нужен ли для понимания сайнс-арта особый комментарий?
— Вы знаете, меня даже немножко рассердил ваш вопрос. Во-первых, есть искусство и не искусство. Во-вторых, есть искусство, которое использует научную методологию, но остаётся искусством. И есть наукообразное искусство. К дереву, о котором я вам рассказала, не приделано никаких проводов, датчиков, ничего не мигает. Это просто дерево, которое не могло там расти, а теперь растёт. Вот и вся магия искусства и науки — ничего объяснять не нужно.
На выставке в KIASMA, Хельсинки, 2001 / фото: ru.wikipedia.org
А бывают наукообразные работы, где иногда есть содержание, иногда его просто нет, но всё такое сложное, всё мигает, лязгает, куча компьютеров подключено. Но на самом деле очень часто в этом смысла гораздо меньше.
Я считаю, что настоящее искусство не требует никаких специальных объяснений. Если искусство в работе присутствует, то зритель чувствует это. И главное, в хорошей работе наука присутствует, внутри, в её структуре и концепции, снаружи её не видно.
ВЗГЛЯД КУРАТОРА
Диалог между искусством и наукой в России
Сейчас первично существовавший водораздел между современным искусством и научным, технологическим искусством, в более широкой категории media art перестаёт существовать в России, и всё больше такие практики современного искусства, связанные с традиционными медиа, объединяются с новыми технологиями и новыми медиа. Это очень напоминает процессы, происходившие недавно за рубежом. Мы сейчас просто не можем говорить о современном искусстве, оставляя за скобками достижения науки и современную технологическую культуру.
Та проблема, с которой зачастую сталкиваюсь я, — отсутствие информации и отсутствие возможности узнать, чем живёт художественный мир. Сейчас в силу всеобщего проникновения технологий этот мир достаточно сильно изменился. Я сталкиваюсь с тем, что многие люди из научного сообщества представляют себе творческие движения буквально как работу художника с кистью и холстом. В большинстве случаев, когда я общалась с учёными на тему создания совместных проектов, задача была в том, чтобы преодолеть это представление и сказать, что медиахудожники — это люди, зачастую обладающие огромными знаниями в части технологий. И они могут предложить очень много инновационного не только с точки зрения интерпретации или визуализации научных или технологических достижений, а в частности это может быть весьма удачный совместный поиск. Как правило, когда удаётся организовать такое взаимодействие, раскрыть весь потенциал такого сотрудничества, сообщество исследователей занимает другую позицию.
Передовые области науки, которые искушены в области международного сотрудничества, знакомы с международными практиками. Это самые актуальные темы: ядерная физика, нанотехнологии, нейробиология. Это то, что на данный момент актуализирует возможности человека. Среди примеров Курчатовский институт, Физико-технический институт, с которым «Политех» взаимодействует, и их кафедра нейробиологии. Я была на конференции на тему ядерной физики в Троицке. Были учёные, которые утверждали, что есть такие темы, на которые в принципе исследователи говорить не готовы. И даже если будет запрос со стороны художественного сообщества, есть ряд этических факторов, в силу которых это невозможно. Аудитория конференции разделилась, возник спор. Он касался существования закрытых исследований, секретных разработок и мифов, существующих в обществе и связанных с научным миром. Это тоже интересная тема, с ней можно работать: действительно, говорим ли мы о широком распространении информации и осознании последствий тех или иных действий в любом сообществе, в художественном, технологическом или научном, или мы об этом в принципе не говорим. Конечно, сайнс-арт влечёт за собой обсуждение большого количества социальных вопросов, важных для развития общества в целом и для развития культуры.
Зритель и сайнс-арт
Для большого количества людей междисциплинарные практики — это наиболее простой способ понять сложные вещи, в том числе и об искусстве. Кому-то проще воспринимать то, что мы делаем, через призму науки или технологий. А кому-то — через искусство. Получается очень разная аудитория у каждого события, потому что каждый человек точкой входа в проект выбирает то, что ему наиболее понятно. Мы обязательно привлекаем научных консультантов на проект. Обязательно даём научные комментарии. Они находятся в открытом доступе или по запросу, но для нас важно в любом проекте, который является синтетической практикой, организовать работу таким образом, чтобы у нас была крепкая научная составляющая под этим. В том числе чтобы у зрителей была возможность ознакомиться с последними научными достижениями. Популяризация науки и технической мысли является для нас первоочередной и главной задачей.
strelkamag.com
Ожившие полотна
В традиционном понимании генная инженерия, кибернетика, биотехнологии — это передовые области науки, место которым в лаборатории, но никак не в галерее. Однако в последние годы научными инновациями все больше интересуются современные художники. Новое искусство, Science Art, объявило, что в качестве медиа можно использовать киберустройства, а ДНК превратить в «жесткий диск» для хранения информации. В этом материале мы рассмотрим технические нюансы классических Science Art-проектов и расскажем, как происходит эстетизация науки.
Science Art (далее SA) — это область современного искусства, представители которого используют исследовательские методики и новейшие технологии при создании своих произведений. Такое определение дает Дмитрий Булатов, практик и теоретик SA в России.
Как правило, самые выгодные и успешные проекты создаются при коллаборации ученых и художников. Подобный союз плодотворен для обеих сторон. Художник погружается в сложные научные вопросы и, препарируя их художественными средствами, расширяет представление об использовании привычных методов и материалов. Ученый со своей стороны предоставляет искусству новые инструменты и технологии, а также помогает художнику в финансовом плане, обеспечивая его лабораторией и приборами. (К слову, в некоторых странах уже появились DIY-лаборатории, оснащенные недорогим оборудованием, где люди без формального образования могут изучать науки о жизни и природе в свободном доступе.)
Особенность SA состоит в том, что иногда даже ненамеренное сочетание искусства и науки может ознаменоваться серьезным открытием. Известно, что бактериолог и нобелевский лауреат Александр Флеминг в свободное от исследований время увлекался живописью. В 1920-х годах ученый создал эскизы, нарисованные на бумаге разноцветными грибами и бактериями. Спустя некоторое время Флеминг заметил, что микроорганизмы на картинках ведут себя странным образом — грибы образуют вокруг себя область, на которую никогда не «заходят» бактерии. Ученый начал изучать этот вопрос, и это помогло ему в открытии антибиотиков.
Эскизы Александра Флеминга, нарисованные грибами и бактериями
wikimedia commons
Конечно, Александр Флеминг — еще только предтеча SA. Ниже мы расскажем о наиболее перспективных направлениях SA и разберем самые знаковые и интересные проекты в каждой из областей.Генетика
В мировой практике принято говорить о SA как о явлении последних тридцати лет. Начало новому искусству положил американский художник и исследователь Джо Дэвис, сотрудник Массачусетского технологического института и генетической лаборатории Джорджа Чёрча в Гарварде.
Его первый проект, Microvenus (1986), был инспирирован работами Карла Сагана, знаменитого астрофизика NASA. В 1972 и 1973 годах Саган вместе с коллегами прикрепил на корпуса космических аппаратов «Пионер-10» и «Пионер-11» пластинки с зашифрованными посланиями для инопланетных существ. Дэвиса зацепил тот факт, что у женщины, изображенной на пластинке, отсутствовали первичные половые признаки (в отличие от мужчины). Художник решил исправить эту несправедливость и восстановить утерянные данные.
Изображение на пластинках с космических аппаратов «Пионер-10» и «Пионер-11»
Для начала Дэвис взял древнегерманскую руну «микровенус» — символ женской природы Земли и в то же время схематичное изображение гениталий (руна напоминает наложенные друг на друга буквы «Y»и «I»). Такую простую графику легко оцифровать, то есть представить в виде двоичного кода. Получившуюся очередность нулей и единиц художник перевел в четырехбуквенный код ДНК (посредством синтеза нуклеотидов A, C, T, G) . В результате при помощи биолога Даны Бойд синтезированные последовательности были введены в геном бактерии E.col. Таким образом, недостающая информация о землянках была восстановлена.Ирония заключается в том, что из-за требований биологической безопасности бактерии Microvenus так и не покинули пределов лаборатории. Тем не менее, журнал CELL отметил, что среди множества поставленных экспериментов Microvenus стал первой успешной работой по введению закодированной информации в живые организмы в форме синтетической ДНК.
Кодирование руны «микровенус» для проекта Microvenus
Своим проектом Джо Дэвис предвосхитил целое направление в генетике, которое стало развиваться в начале 2000-х годов. Речь идет об использовании ДНК в качестве хранилища информации. Одна из недавних заметных работ по этой теме написана Янивом Эрлихом (Yaniv Erlich) и Диной Зелински (Dina Zielinski). Ученые разработали новую технологию записи информации в ДНК, которая приближается к теоретическому пределу по плотности закодированной информации (подробнее читайте здесь).Используя фонтанное кодирование, Эрлих и Зелински сумели встроить в последовательность ДНК видеофайл «Прибытие поезда» братьев Люмьер, статью Клода Шеннона, операционную систему KolibriOS, подарочную карту Amazon и один компьютерный вирус. К сожалению, научные публикации Эрлиха и Зелински не всегда содержат ссылки на Джо Дэвиса и на его опыт первого успешного кодирования.
Между тем, сам Дэвис по-прежнему в строю. В настоящее время он работает над проектом «Malus ecclesia», идея которого заключается в том, чтобы перенести содержание английской Википедии в геном яблони. Если биохудожнику это удастся, он создаст настоящее Древо познания.
Кибернетика
Хорошей иллюстрацией применения кибернетических технологий в SA является проект Affordance++ (2015), разработанный исследовательской группой Pedro Lopes Research.
Сперва поясним название работы. Понятие «аффорданс» означает, что у объекта есть некий признак, благодаря которому он подходит для выполнения определенного действия. Например, сиденье стула расположено на высоте колена, что позволяет сидеть на нем и чувствовать себя комфортно; у портных ножниц одно кольцо ручки больше другого, из чего стразу понятно, как их брать и т.д.
Однако не все физические объекты могут сами передать информацию, которая включает (1) движение, (2) многоступенчатые процессы и (3) алгоритмы поведения, изменяющиеся с течением времени. Один из способов решения проблемы заключается в использовании дисплея пространственной дополненной реальности для анимированной инструкции. Но Affordance++ предлагает другую перспективу: вместо того, чтобы улучшить непосредственно объект, нужно усовершенствовать самого пользователя.
Цель Affordance++ — подсказать пользователю правильный способ обращения с предметом. Прибор, состоящий из четырех индивидуальных адресных каналов, крепится на руку и приводит пользователя в действие, управляя положением его руки за счет электрической стимуляции мышц. Устройство инструктирует пользователя о желаемом способе поведения, основываясь на методе захвата движения. Как только предмет распознан, сигнал о подходящем обращении с ним сразу передается в мышцы. Affordance++ способен воспроизвести шесть поз: сжать, повернуть, отторгнуть, поднять, отпустить, встряхнуть.
Также прибор позволяет настроить такие типы поведения, которые запускаются еще до физического контакта с предметом. Ведь в обычной жизни пользователь, управляющий дверной ручкой, корректирует положение своей руки, пока та еще только тянется к объекту. Точно так же Affordance++ может указать на требуемые перемещения, просто приближаясь к предмету. Например, прибор заставит пользователя отдернуть руку от вещей, которые не «хотят», чтобы их касались (лезвие ножа или чашка с горячей жидкостью).
По окончании опытов авторы проекта пришли к интересным выводам. Поскольку в действие приводились не объекты, а сами пользователи, исследователи ожидали, что участники теста решат, что это именно они показывают, как пользоваться тем или иным предметом. Однако инициатива осталась за объектами — фраза «он не хочет, чтобы я пил из него» сильно отличается от «я не должен пить из этого стакана».
Комментарии участников, таким образом, лишний раз доказали положение, разработанное социологом Бруно Латуром. По мнению ученого, технологии могут задавать определенное направление в поведении. Так, «лежачий полицейский» заставляет водителя сбавить скорость, а фитнес-трекер помогает человеку поддерживать здоровье на нужном уровне. Пока до конца непонятно, как сместить эту объектно-центрированную установку, — внедрить анимированную инструкцию или использовать другой способ активации пользователя? Вопрос для новых SA-исследований.
Проект «Несодранная кожа», экспериментальная лаборатория SimbioticA
Тканевая инженерия
Наиболее интересно и обширно это направление представляет экспериментальная лаборатория SymbioticA, основанная австралийскими биохудожниками Ороном Каттсом и Йонат Цурр. SymbioticA специализируется на культивации так называемых «полуживых» скульптур. Это значит, что художественные объекты создаются учеными из живого материала (клеток или ткани), но существуют и экспонируются, как правило, in vitro («в пробирке»). Такие организмы обнаруживают себя на размытой границе между живым и неживым, родившимся и произведенным.
Проект «Victimless Leather» («Несодранная кожа») наглядно демонстрирует, что представляет собой «полуживой» организм. Отправной точкой работы стала дискуссия о возможности изготовления одежды без причинения вреда животным. В 2004 году Каттс и Цурр презентовали биореактор, внутри которого находилась крошечная куртка из живой кожи. Материалом для изделия послужили человеческие и мышиные клетки, выращенные на каркасе из биоразлагаемого полимера. Намерением ученых было не показать очередной потребительский продукт, а поднять вопрос о жестокой эксплуатации живых существ. Вдобавок «Victimless Leather» обыгрывает значение одежды как второй кожи человека.
История «полуживой» курточки закончилась внезапно и драматично. За то время, пока экспонат переезжал с выставки на выставку, изделие сильно увеличилось в размере. На показе в Нью-Йорке, дабы не произошло засорение трубок внутри биореактора, руководитель экспозиции решил досрочно отключить систему «жизнеобеспечения» объекта, совершив, по сути, его убийство.
«Несодранная кожа», SimbioticA
wikimedia commons
Если говорить о технической стороне дела, то процесс создания «полуживых» скульптур начинается с получения необходимых клеток или тканей. Для этого есть два источника: клеточные линии и первичная ткань. Клеточные линии — это либо злокачественные клетки, либо клетки, которые были заражены вирусами, вызывающими необоснованный рост в данной культуре. Первичные же клетки извлекаются напрямую из донорского организма — как живого, так и недавно умерщвленного. Добытые клетки и ткань либо сразу высаживают на трехмерный каркас, либо сначала размножают в колбах до нужного количества.Каркасная конструкция изготавливается из биосовместимых полимеров. Она может принимать самую разную форму. Например, в рамках проекта «Pig Wings» («Свиные крылья»), критикующего идею ксенотранслантации, Каттс и Цурр вырастили костную ткань свиньи в форме трех комплектов крыльев. В наборе представлены «добрые» крылья (в виде птичьих, или ангельских), «злые» (крылья летучей мыши) и «нейтральные» (крылья птерозавра — существа, свободного от культурных стандартов).
Жизнь и рост «полуживой» скульптуры поддерживает биореатор. В нем воссоздаются условия, характерные для того тела, из которого были взяты клетки и ткань. Основное препятствие на пути получения тканевых скульптур большого размера — отсутствие внутренней кровеносной системы, без которой невозможно доставлять к клеткам питательные вещества и выводить отходы. С той же проблемой столкнулись тканевые инженеры, занимающиеся производством сложных органов для трансплантации.
Тем не менее, разработки лаборатории не лишены потенциала и могут оказаться полезны для биомедицины. Орон Каттс замечает, что, в отличие от организмов, измененных генетически, «полуживые» тканевые существа несут в себе гораздо меньшую опасность для экосистемы, но, несомненно, требуют от человека пересмотра его этических и эпистемологических взглядов на понимание жизни, смерти, самости.
Проект «In Potentia», Гай Бен-Ари
guybenary.com
Кибернетика + тканевая инженерия
Среди ведущих исследователей этой области можно выделить австралийского художника Гая Бен-Ари. Его сотрудничество с SimbioticA и работа в лаборатории доктора Стива Поттера подготовили почву для самостоятельных SA-творений. Так, в проекте In Potentia (2013) Бен-Ари постарался объединить свое иудейское происхождение (он выходец из Израиля) и главную черту постиндустриального общества — его зацикленность на когнитивных аспектах и мощи современных технологий.
Проект основан на разработках, которые журнал «Science» назвал главным научным прорывом 2008 года. Речь идет о феномене перепрограммирования клеток различных видов тканей в определенный тип стволовых клеток. В In Potentia Бен-Ари трансформирует клетки крайней плоти человека в эмбрионально подобные стволовые клетки, из которых потом получает нейроны. Иначе говоря, из клеток крайней плоти художник вырастил реально функционирующую нейронную сеть, аналог биологического мозга.
Для реализации такого проекта Бен-Ари использовал генно-инженерную технологию iPS, или так называемую «волшебную» технологию. Как известно, в начале своей жизни любое существо имеет одну клетку, из которой после деления получается нервная ткань, костная ткань, мышечная и так далее. Эта первая клетка называется плюрипотентной и уже после специализации превращается в мультипотентную. Метод, за который в 2012 году вручили Нобелевскую премию, заключается в том, что зрелые клетки могут быть «перепрограммированы» в плюрипотентное состояние.
Проект «In Potentia», Гай Бен-Ари
guybenary.com
Достоинство плюрипотентных клеток в том, что они способны существовать вне организма, — то есть клетки кардиомиаита, например, можно вырастить даже в чашке Петри. Более того, технология iPS позволила решить многие этические проблемы, которые стояли в связи с использованием эмбрионов и методики клонирования. Люди, занимающиеся биоэтикой, наконец перестали переживать из-за того, что ученый лишает жизни «маленькое существо», наделенное душой и сознанием. (Хотя, возможно, это лишь временное затишье — до той поры, пока не появятся сторонники естественных прав вирусов и плазмид.)На сегодняшний день проект Бен-Ари уже не претендует ни на что сверхъестественное с точки зрения биологии. Зато его художественное значение по-прежнему актуально. Искусство начинается в тот момент, когда появляется концепция, ирония над своим происхождением и обрядом обрезания. Более того, в проекте In Potentia заложен глубокий критический посыл в адрес современных технологий, под воздействием которых специализация элементов живого становится излишней. Подобное исчезновение различий говорит о том, что новые технологии создают пространство, в котором наша сущность вовлекается в процесс смешения и неразличимости, вплоть до полного исчезновения.
Можно ожидать, что воздействие науки на искусство со временем будет только увеличиваться; вместе с тем будет расти и их влияние на общество в целом. Аналогично тому, как некоторые лаборатории продемонстрировали готовность сотрудничать с художниками, так и современные галереи оказались не против того, чтобы принять в своих залах ученых.
Мария Исламова, консультировал Ипполит Маркелов
nplus1.ru
Зачем художникам заниматься наукой — Look At Me
Искусство и наука всегда сотрудничали, и новые изобретения часто помогали художникам освоить новые техники или изобрести новый жанр (например, видеоарт), но термин science art появился сравнительно недавно. К пятилетию московской Laboratoria Art&Science и открытию выставки «Фронтир» Look At Me разобрался, что такое «научное искусство» и чем художники могут быть полезны учёным.
Сайнс-арт и наука
Сайнс-арт, или «научное искусство», чаще всего является результатом долгого сотрудничества художника и учёного, а конечное произведение — плод их совместного исследования. Именно поэтому многое зависит не только от желания художника, но и от наличия подходящих научных лабораторий и исследовательских центров. Многие крупные зарубежные университеты поддерживают сайнс-арт и даже предлагают специальные курсы для молодых людей, которые хотят заниматься таким видом искусства. В MIT, одном из самых крупных технологических университетов США, в прошлом году открылся Center for Art, Science and Technology, который поддерживает сотрудничество художников и учёных.
Стеларк
Сайнс-арт преподают даже в арт-школах. Например, этой весной нью-йоркская School of Visual Arts объявила о наборе студентов на курс по биоарту — это вид сайнс-арта, основанный на сотрудничестве художников с биологами. Биоарт является одним из самых популярных видов «научного искусства», и это неудивительно: многие художники не только черпают вдохновение в природе, но и сами хотят участвовать в этом «творческом процессе». Среди таких авторов знаменитый австралийский художник и пионер сайнс-арта Стеларк, который с помощью учёных вживил ухо себе в руку. Конечно, оно не может слышать, но зато оно оснащено микрофоном и Bluetooth.
Также в Австралии существует множество других сайнс-арт-художников — некоторые из них получили возможность сотрудничества с учёными благодаря лаборатории Symbiotica, основанной в 2000 году и с тех пор поддерживающей биологов и художников. Помимо появления новых лабораторий cегодня популярности биоарта способствует ещё и появление более доступных способов взаимодействия с учёными — например, в 2009 году появился онлайн-ресурс Hackteria. Это одновременно и экнциклопедия биоарта, и дискуссионная платформа для биологов, хакеров и художников.
Hackteria
Дарья Пархоменко
основатель, директор и куратор Laboratoria Art&Science
Художников вдохновляют не технологии, а скорее идеи, открытия, изобретения и иногда харизматичные учёные, которые могут за собой повести. До сих пор многих художников вдохновляют Циолковский, Тесла, Фёдоров. Но живых героев-учёных мало. Если в стране развивается наука, то тогда и у science art будет простанство для роста. У нас сейчас сложная ситуация, но я считаю, что надежда есть. Есть выдающиеся учёные, которые видят в научно-художественном взаимодействии потенциал и находят время для общения с художниками. Один из них — нейробиолог Константин Анохин, заведующий отделом нейронаук в Курчатовском институте.
Часто иностранные художники приезжают в Россию за советской научной эстетикой. Они едут на Байконур, в Звёздный городок, ищут заброшенные научные интституты. История, конечно, важна, но нам сейчас интереснее работать с будущим, с актуальными проблемами. Некоторые из таких научных направлений — нейробиология, квантовая физика, астрономия, экология. Интересно, что учёные этих областей охотнее идут на контакт с художниками, они более открыты к их предложениям и идеям. А некоторые художники тоже готовы на эксперименты: например, у немецкой художницы Агнес Майер-Брандис есть проект «Лаборатория тропосферы» — о природе образования облаков. Чтобы создать его, она проводила опыты над аэрозолями в состоянии невесомости на борту самолета. Есть художники, которые ездят в CERN и ставят опыты в ускорителе или исследуют арктические льды вместе с учёными.
Сайнс-арт и искусство
Однако, для того чтобы заниматься сайнс-артом, не обязательно иметь специальное образование или посвящать исследованиям и научным экспериментам годы. Многие современные художники, далёкие от сайнс-арта и занимающиеся, например, перформансом, обращаются к учёным для воплощения конкретных идей и проектов.
«В присутствие художника»,
Марина Абрамович
Например, Марина Абрамович, всю жизнь посвятившая перформансу, сотрудничала с нейробиологами, чтобы понять, как работает человеческий мозг во время длительного зрительного контакта. Идея проекта возникла в 2010 году во время знаменитого перформанса «В присутствии художника» в MoMA, когда Абрамович мог посмотреть в глаза любой посетитель музея. В 2011 году в центре «Гараж» прошла вторая часть перформанса, которую курировала Дарья Пархоменко. Новое произведение на грани искусства и науки называлось «Измеряя магию взгляда»: мозговую деятельность двух смотрящих друг другу в глаза людей фиксировали с помощью энцефалографов. Этот эксперимент повлёк за собой дальнейшие исследования нейробиологов: обычно люди смотрят друг другу в глаза не дольше 7 секунд, а деятельность мозга человека, который смотрит другому в глаза дольше нескольких секунд, мало изучена.
Перфоманс Тино Сегала на 55-й Венецианской биеннале
Перформансы способны создавать нестандартные ситуации, в которых большинство людей теряются — деятельность мозга в этот момент особенно интересна учёным. Так, перформансы Тино Сегала (правда, художник называет их «ситуациями»), недавно тоже заинтересовали нейробиологов. Сегодня граница между наукой и искусством стирается: на 55-ой Венецианской биеннале, на которой Тино Сегал получил «Золотого льва», наравне с произведениями искусства были показаны и работы учёных.
Дарья
Пархоменко
основатель, директор и куратор Laboratoria Art&Science
На выставке dOCUMENTA (13) были выставлены работающие квантовые установки известного австрийского физика Антона Цайлингера. А на открытии был и сам учёный, который работал прямо в выставочном зале, записывал формулы на грифельной доске. Куратор выставки Каролин Христов-Бакарджиев не называла это сайнс-артом или каким-то специальным термином, а просто выставила научные эксперименты в одном ряду с произведениями. Мне лично близка эта стратегия стирания границ. Сайнс-арт является и искусством и наукой одновременно, результаты взаимодействия важны для обеих сторон, оценить их в полной мере мы сможем спустя некоторое время. Сегодняшнее состояние сайнс-арта можно сравнить с экспериментами в квантовой физике — частицы и явления становятся фиксируемыми на миг, но за этим могут стоять явления космического масштаба.
Художники и наука
Сайнс-арт не имеет чётких границ — иногда к этому направлению причисляют художников, которые просто вдохновляются наукой, а не сотрудничают с учёными. Например, в MIT Center for Art, Science and Technology читает лекции Томас Сарасэно, известный современный художник, который не проводит исследований, но вдохновляется наукой.
Томас Сарасено Cloud Cities
С другой стороны, сайнс-артом часто называют результат научной деятельности, который имеет некую эстетическую ценность. Например, Принстонский университет каждый год проводит конкурс Art of Science, в котором участвуют молодые учёные, которым удалось создать красивую и точную визуализацию некоего биологического процесса или каким-то другим образом превратить свои исследования в произведение искусства. Ещё один любопытный пример того, как учёные непреднамеренно становятся художниками — это история учёного Дрю Бэрри, который создаёт красивую 3D-графику, иллюстрирующую молекулярные процессы, и делает «научные» клипы для Бьорк.
Bjork «Hollow», 3D-анимация Дрю Бэрри
Дарья
Пархоменко
основатель, директор и куратор Laboratoria Art&Science
Задача Laboratoria дать художникам возможность сотрудничать с учёными, обеспечить условия работы. Сейчас междисциплинарные практики становятся всё более популярными, и профессионалы из разных областей знаний стараются идти навстречу друг другу, находить общий язык. Работа с художником может вывести учёного из «скорлупы», дать новый толчок рефлексии. Мы определяем science art как не только технологическое искусство, но также и иследовательские художественные практики. Технология — это только язык и средство, прежде всего важна идея, содержание.
Фотографии: Shelby Lessig/Wikimedia Commons, AndyMiah/flickr.com, NeilH/flickr.com
www.lookatme.ru
“Лаборатория Земля”: сайнс-арт на “Красном Октябре”
«Лаборатория Земля» — первая совместная выставка австрийского Центра электроники Ars Electroniсa и Политехнического музея. Рассказываем, что можно увидеть на выставке, чему ученые учат художников и почему science-art — это будущее искусства
Что такое сайнс-арт?
Направление сайнс-арт — это новая гибридная форма искусства, превращающая науку в объект внимания художника и помогающая ученым художественно осмыслять научные открытия. Сайнс-арт синтезирует научное знание и творческое мировосприятие и расширяет границы художественного мира, делая возможным проникновение искусства в научные лаборатории. Содержательно сайнс-арт имеет дело с категориями будущего — это попытка заглянуть за горизонт и вообразить, что будет происходить на планете, в лабораториях ученых и мастерских художников через десятки и сотни лет.
Задачи художников, работающих в рамках сайнс-арта, перекликаются с задачами реальных ученых — поставить серьезный исследовательский вопрос и провести полноценное исследование. Результат исследования — не научная публикация и не подробный отчет о проведенном эксперименте, а объект, который можно выставить в музейном пространстве, взывающий не только к рациональному, но и эмоциональному восприятию.
«Лаборатория Земля — художник как катализатор»
«Лаборатория Земля» — выставка сайнс-арт-объектов, пространство рефлексии о будущем нашей планеты: есть ли у Земли свой ритм и не нарушает ли его человек? Чем люди будут питаться в будущем? Как использовать природные ресурсы? Можно ли не только слышать звуки, но и видеть их? Можно ли вырастить искусственные листья? Человек управляет бактериями или бактерии управляют человеком?
Все эти вопросы перед нами ставит научно-технический прогресс: ученые осмысляют их в лабораториях, а художники, дизайнеры и композиторы предлагают креативные решения, вынося свои поиски в публичное пространство музеев. Выставка устроена по принципу лаборатории ученого: зрители попадают в обычно закрытое для посторонних пространство, где происходит нечто сакральное, приоткрывается тайная дверь лаборатории и становится виден механизм поиска решения проблем и результаты исследований ученых/художников. Лабораторией здесь становится не только выставка, наполненная сайнс-арт-объектами, но и планета Земля — огромная лаборатория, где сама природа и человек постоянно проводят эксперименты и предлагают новые решения вечных проблем.
Например, «Фабрика мух» поднимает тему потребления насекомых в пищу: как будет развиваться индустрия еды и будут ли люди питаться насекомыми точно так же, как они питаются рыбой и мясом? Другая работа демонстрирует искусственные листья, которые могут помочь человеку иначе конструировать городскую и промышленную среду. Громоздкое устройство «Миноискатель», приводимое в движение силой ветра, обезвреживает мины эффективнее обычных миноискателей и способно решить проблему до сих пор заминированных территорий. Эти объекты прикладного характера соседствуют на выставке с более медитативными работами, приближающими нас к миру природы и настраивающими на одну волну с ней. Инсталляция исландского художника «Земля» визуализирует «пульс планеты» на поверхности воды: в бассейне генерируются колебания частотой 7,8 Гц, частота колебаний повторяет вибрации электромагнитного поля Земли. Инсталляция «Воздушное путешествие» приводит в движение нескольких манекенов в длинных красных платьях, это движение рождает красочный танец, за которым можно наблюдать бесконечно, как и за работой «Пластичность пламени», в которой изображается пламя и имитируется звук огня.
Мануэла Нуво, куратор Ars Electronica
«Сайнс-арт — это возвращение искусства обычным людям, это искусство, которое может привлечь каждого, потому что Земля и ее устройство затрагивают любого. Научные идеи нужно преобразовывать в реальные объекты, доступные зрителям, и Ars Electroniсa охотно помогает это делать. Людям нужно вдохновение для того, чтобы начать думать о себе и о планете по-другому, и мы стараемся вдохновлять людей, разговаривая с ними не на языке эстетики, а на языке самой жизни».
Образовательная программа
Для выставки Политехнический музей и Центр Ars Electronica разработали специальную образовательную программу с творческими встречами, лекциями, кинопоказами и воркшопами. Главное ядро программы — встречи с художниками, специалистами в области новых технологий и учеными: art-talks (разговоры об искусстве), tech-talks (разговоры о технологиях) и science-talks (разговоры о науке). Говорить об искусстве, технологиях и науке будут не только зарубежные специалисты, но и российские медиахудожники и кураторы: Даня Васильев в рамках воркшопа «Интергалактический веб» научит создавать свой собственный интернет-спутник и превращать Wi-Fi-роутер или телефон в независимый веб-ресурс, Вадим Эпштейн обучит креативному программированию, а Дмитрий Булатов и Наталья Фукс откроют свою кураторскую мастерскую.
Наталья Фукс, куратор выставки «Лаборатория Земля»
«Словосочетание “наука и искусство” становится все популярнее. Людям интересно познавать свою планету и задавать вопросы об окружающем их мире. Сайнс-арт в первую очередь строится на ответах на возникающие у людей вопросы, поэтому так важен диалог с публикой. Это и есть наша главная задача — обратить внимание людей на то, что такое на самом деле научно-технический прогресс, дать возможность задать вопросы и помочь сформировать критический взгляд на современные научные исследования.
Существует стереотип, что сайнс-арт — это тренд западного происхождения, но это не так. В России тоже есть очень яркие и известные биоарт- и сайнс-арт-художники. И если европейские художники более практичные — нацелены на коммерческие проекты, то российские авторы более поэтичные и эмоциональные, этим российское искусство цепляет и поражает».
Выставка продлится до 25 сентября 2016 года на территории фабрики «Красный Октябрь». Актуальное расписание параллельной программы можно найти по ссылке.
www.buro247.ru