ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ — 5 ЛЮБОПЫТНЫХ ФАКТОВ
Справка: Дмитрий Донской (Дмитрий I Иванович, в крещении Димитрий).
- Годы жизни: 12 октября 1350 (Москва) — 19 мая 1389
- Годы правления: 1368-1389
Почему Донской?
В 1380 году князь Дмитрий одержал блистательную победу на Куликовом поле над огромным татарским войском Мамая, после чего получил знаменитое прозвище Донской. В этом сражении Дмитрий сражался рядовым воином, воодушевляя своим примером воинов на подвиги, проявил полководческий талант. После Куликовской битвы Дмитрий Донской прекратил платить дань татарам.
- Сын великого князя Ивана II Красного и его 2-й жены княгини Александры Ивановны. Внук Ивана Даниловича
- Дмитрий Донской — Великий русский полководец, Великий князь Московский и Владимирский, посвятивший свою жизнь объединению удельных княжеств и освобождению русских земель от монголо-татарского ига.
Короткое детство
За сухой строчкой «воспитание получал под строгим присмотром отца», на самом деле, скрывается совсем небольшой отрезок времени как раз в том возрасте, когда обычные мальчишки играют в игрушки и бегают по двору со своими сверстниками… Когда маленькому Дмитрию не было еще трех лет, отец его Иван Красный (названный так то ли из-за своей красоты, то ли из-за рождения, пришедшегося на Красную горку) остался единственным представителем династии московских князей, семья из Звенигорода переехала в Москву, а мальчик стал наследником великокняжеского престола.
С трех-четырех лет он уже постигал боевые искусства, а также науку мудрого правления. Умирая от чумы, отец завещал опекать сына, ставшего полноправным главой Московского княжества, митрополиту Алексию, а примерно через год молодой правитель уже отправился в Орду за ярлыком на великое княжение.
Ивану Красному на момент смерти было 33 года, а его старшему сыну Дмитрию, детство которого окончательно и бесповоротно завершилось в этот день, было 9 лет.
Брак по расчету и по любви
Надо понимать, что представитель великокняжеского рода не мог жениться просто на понравившейся женщине. Во-первых, она должна была быть равной ему по положению, а во-вторых, женитьба – это во многом способ решить ряд политических вопросов. Выбрать в жены дочь суздальского князя Евдокию рекомендовал Дмитрию Сергий Радонежский. Суздаль не был опасен Москве, но это было выгодное укрепление Московского княжества с нижегородской стороны.
Князь не видел своей невесты до венчания и, надо думать, 16-летний юноша переживал: впереди вся жизнь вместе, придется ли ему по нраву молодая жена?..
13-летняя Евдокия мужу своему полюбилась. Как и он ей. Князь, «с Богом все творящий и за Него борющийся», наверняка, не только в своей государственной деятельности, но и в доме предпочитал конфликту договоренности. Миролюбие он унаследовал от отца, прозванного за дипломатичный подход «Кротким», тому же учили Дмитрия наставники – митрополит Московский Алексий и игумен Сергий Радонежский.
За 22 года совместной жизни в благочестивом семействе родилось 8 сыновей (двое умерли в раннем возрасте) и 4 дочери.
Мужественность, спокойствие, нежность…
Был Дмитрий силен и крепок. Всю жизнь ему приходилось воевать – то с Литвой, то с Ордой… Множество раз приходилось ему вступать в кровавые схватки. Казалось бы, все это должно было наложить отпечаток на его характер, сделать князя суровым и жестким. Но с мужественностью его прекрасно сочеталась заботливая нежность по отношению к близким.
Сказание сохранило момент расставания супругов перед страшной и славной Куликовской битвой. Княгиня в слезах не могла произнести ни слова. Князь при народе сдерживал слезы, но видно было, что сердце его было переполнено горечью. Утешая Евдокию, он произнес на прощание: «Жена, если Бог за нас, то кто против нас!»
В тот момент супруги не знали, суждено ли увидеться еще. Немало им пришлось пережить до этого часа, немало испытаний ждало впереди. Но со дня их венчания и до последнего земного их разговора, что бы ни происходило, муж старался вселить в жену спокойствие и уверенность.
Старший сын
Сложно сейчас сказать, как еще, кроме как собственным примером, воспитывал великий князь своих детей. Основная обязанность по воспитанию все-таки лежала на княжне, пока супруг сражался с врагами и решал вопросы государственной важности. Детей своих Дмитрий любил, но при этом не жалел излишне. У него просто не было такой возможности…
Через два года после русской победы над татаро-монголами на Куликовом поле хан Тохтамыш разгромил Москву, и вновь Донскому нужно было ехать за ярлыком на великое княжение. Хан был озлоблен и жесток, и можно предположить, что просто не выпустил бы одержавшего победу над Мамаем князя от себя живым.
Тяжелым было это решение для родителей, но пора и наследнику брать на себя ответственность за княжество. В Орду отправился старший сын – 12-летний Василий.
Юноша несколько лет прожил в плену у ордынцев, затем ему удалось сбежать. Надо думать, нелегкими были эти годы для великого князя: мало того что после многолетних его усилий татары все равно творят свою волю на русской земле, так еще и старший сын, надежда и продолжатель дела отца, у них в заложниках… Когда Василий наконец вернулся домой, уже недолго оставалось до часа, когда ему пришлось принять из ослабевших рук умирающего отца бразды правления…
Завещание
Князь Дмитрий скончался от тяжелой болезни через несколько дней после рождения своего младшего сына. Ему не было еще и 39 лет…
Перед смертью он завещал своей супруге быть теперь за отца и мать, укреплять и наставлять детей. Детям же строго наказал сохранять между собой мир и любовь и уважать мать: «А который сын мой не станет слушаться своей матери, на том не будет моего благословения».
Летописцы запечатлели для потомков княжескую чету: «двое таких носят в двух телах единую душу и одна у обоих добродетельная жизнь, на будущую славу взирают, возводя очи к небу. Так же и Дмитрий имел жену, и жили они в целомудрии. Как и железо в огне раскаляется и водой закаляется, чтобы было острым, так и они огнем Божественного Духа распалялись и слезами покаяния очищались».
За 22 года совсем не простой и совсем не гладкой совместной жизни Дмитрий и Евдокия, правда, наверное, стали единым целым. И в те 18 лет, на которые жена пережила мужа, их дети не могли не чувствовать незримого присутствия отца.
∗∗∗
— Умер Дмитрий Донской молодым, ему не исполнилось еще и 39 лет. Своим сыновьям он оставил московское княжество, которое за тридцать лет его правления увеличилось в несколько раз.
— 1 июня — День памяти великого князя Дмитрия Донского
— Канонизировали князя Димитрия Донского в 1988 году.
— Имя Дмитрия Донского за несколько веков стало символом русской воинской славы. В 2002 году был учреждён Орден «За Служение Отечеству» в память святого великого князя Дмитрия Донского и преподобного игумена Сергия Радонежского.
— С осени 2007 года на самой большой атомной подводной лодке в мире «Дмитрий Донской», внесенной в Книгу рекордов Гиннеса, открыта выставка музея-заповедника «Куликово поле».
Подготовлено по материалам журнала Батя
Аватар к статье: Художник Маторин Виктор
Рекомендуем:
РУСЬ БЕЛОКАМЕННАЯ. ПОЧЕМУ В ДРЕВНЕРУССКОЙ АРХИТЕКТУРЕ БЕЛЫЙ ЦВЕТ БЫЛ ОСОБЕННО ВАЖЕН?
ВСЕ СТОЛИЦЫ РУСИ
ЗАГАДКА ДРЕВНИХ РУСОВ ИЛИ ЧТО ОЗНАЧАЕТ СЛОВО «РУССКИЙ»
САМЫЙ ЗНАКОВЫЙ ПАМЯТНИК РОССИИ
Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter.
moiarussia.ru
Дом свободного ребенка Константина Вентцеля
Так сложилось, что имя русского педагога Константина Николаевича Вентцеля не так широко известно, хотя его вклад в отечественную педагогику огромен. Ведь в современном мире идеи воспитания творческой личности, свободной школы и декларации прав ребенка актуальны не менее, чем 100 лет назад, когда Вентцель их впервые сформулировал.Новаторская школа для свободного воспитания
Педагогическая деятельность Константина Вентцеля началась в Москве в 1906 году, когда ему уже было 49 лет. Лишь тогда обстоятельства жизни Вентцеля и развитие общественной ситуации в России сложились так, что он смог приступить к реализации своей мечты. Педагог-новатор и его друзья-единомышленники создали в городе первый Дом свободного воспитания – общину, объединившую усилия детей, родителей и профессиональных воспитателей, которые стремились дать жизнь образовательному учреждению принципиально нового толка. Оно отличалось от традиционной системы тем, что ребенок и его потребности становился центром образовательного процесса, а не его объектом, как тогда было принято.
Роль воспитателей и родителей состояла в том, чтобы всемерно развивать и стимулировать детские потребности. В Доме свободного воспитания работал Родительский клуб и была создана музейная коллекция детских игрушек. Здесь открыли мастерские по предметам и библиотеку педагогической литературы, а для родителей проходили курсы по воспитанию.
Представьте себе Россию начала XX века, раздираемую противоречиями и сотрясаемую первой революционной волной… Новаторскому образованию пришлось нелегко. И созданная Константином Николаевичем система свободного воспитания сильно опередила свое время.
К свободе детей!
Официальная педагогика издавна призывала к подавлению воли ребенка, а методы ею используемые, больше походили на обыкновенную дрессуру. Вентцель провозгласил ребенка центром всей воспитательной системы. Он говорил, что взрослые должны опираться на различные формы детской самодеятельности и содействовать тому, чтобы ребенок вырабатывал принципы личной нравственности и религии. Ведь задача каждого – реализовать свое право быть искателем и творить собственные духовные ценности.Вентцель свято верил, что не существует универсальной системы воспитания, а подходов и методик должно быть так же много, как много на свете живет детей. Поэтому главная задача взрослых виделась ему в индивидуализации детей, а не придании ребенку черт среднестатистического гражданина. Согласитесь, либертатная педагогика – очень современный подход!
Декларация прав ребенка
Педагог-новатор верил, что только посредством свободного воспитания человечество сможет шагнуть на новый этап своего развития и сбросить «цепи невидимого рабства». В сентябре революционного для России 1917 года он публикует Декларацию прав ребенка — отечественный гуманистический манифест, который на 42 года опередил подобную декларацию, которую приняли страны ООН. Эти два документа имеют не только общее название. Обе декларации ставят ребенка на центральную позицию и провозглашают заботу о реализации ведущих прав, данных каждому при рождении.
В своем документе Вентцель утверждает, что ни одного ребенка нельзя принудить к посещению образовательных учреждений, помимо его воли, и он может уклоняться от того обучения, которое идет вразрез с его индивидуальными потребностями. Константин Николаевич призывает также к педагогике без наказаний. Но стиль изложения вентцелевской декларации во многом максималистичен, радикален и полон социального утопизма. Например, в ней провозглашается право ребенка уходить от своих учителей и даже родителей, если они, по его мнению, плохо справляются с его воспитанием. Несмотря на все «перекосы», педагогическое наследие К.Н. Вентцеля уникально и очень прогрессивно. Большинству из нас понятно, что авторитаризм в воспитании – тупиковый путь. Поэтому изучение гуманистических взглядов и подходов педагогов-новаторов, пытавшихся противостоять «усреднению» ребенка, очень важно и актуально для современных родителей.С уважением,
Юлия Козлова
mamaconsult.ru
Воспитание Пушкина – Сборник эссе
Детство Пушкин провел в Москве, выезжая на лето в уезд Захарово, в подмосковное имение бабушки. Кроме Александра у Пушкиных были дети старшая дочь Ольга и младший сын Лев. Родители не уделяли много внимания детям, да, по-видимому, Александр не был любимым ребенком в семье. Его брат писал впоследствии о детских годах Александра: «До одиннадцатилетнего возраста он воспитывался в родительском доме.
Страсть к поэзии появилась в нем с первыми понятиями: на восьмом году возраста, умея уже читать и писать, он сочинял на французском языке маленькие комедии и эпиграммы на своих учителей. Вообще воспитание его мало заключало в себе русского. Он слышал один французский язык; Гувернер был француз, впрочем человек неглупый и образованный; библиотека его отца состояла из одних французских сочинений. Ребенок проводил бессонные ночи и тайком в кабинете отца пожирал книги одну за другою». В 1810 году возник проект устройства привилегированного учебного заведения – лицея в Царском Селе, при дворце Александра I.
Пушкин, обладавший влиятельными знакомствами, решил определить туда своего сына Александра. В июне 1811 г. Александр со своим дядей поехал в Петербург, благодаря имеющимся связям, Пушкину было обеспечено поступление. 12 августа он выдержал вступительный экзамен.
19 октября был торжественно открыт лицей, и с этого дня началась лицейская жизнь Пушкина. Лицей был закрытым учебным заведением, в него было принято всего 30 учеников. Это были дети средних малообеспеченных дворян, обладавших служебными связями.
В связи с политическими событиями 1812 г. взятие французами Москвы ставило под угрозу Петербург. Из-за большого потока солдат проходившего через Царское Село, в лицее воцарился либеральный дух.
В лицей проникали сплетни об Александре I и его окружении. Кругозор Пушкина в то время расширял П. Чаадаев, оказавшийся в гусарском полку в Царском Селе. Чаадаев был настроен весьма либерально, он вел долгие политические беседы с Пушкиным и сыграл немалую роль в нравственных понятиях Александра. Впоследствии Пушкин посвятил Чаадаеву одно из первых своих политических стихотворений.
В лицее Пушкин плотно занимался поэзией, особенно французской, за что он и получил прозвище «француз». Среди лицеистов проводились пассивные соревнования, где Пушкин долгое время одерживал первенство.
Из русских поэтов Пушкина привлекал Батюшков и вся группа писателей, объединившиеся вокруг Карамзина. С этой группой Пушкин был связан через семейные отношения, в частности, через дядю, который был вхож в нее. В доме Карамзина, который находился в Царском Селе, Александр познакомился с Жуковским и Вяземским, их влияние особенно отразилось на творчестве Пушкина начиная с 1815 года. Любимым поэтом Пушкина был Вольтер, именно ему Пушкин был обязан и ранним своим безбожием, и склонностью к сатире, которая, впрочем, находилась также в зависимости от литературной борьбы карамзинистов и от шутливых сатир Батюшкова. В лицее Пушкина также коснулись новые течения поэзии того времени: «Оссианицизм» и «Барды». К концу пребывания в лицее Пушкин подвергся сильному влиянию новой элегической поэзии, связанной с деятельностью таких французских поэтов, как Парни и Мильвуа.
www.testsoch.info
ДОМАШНЕЕ ВОСПИТАНИЕ И ОБУЧЕНИЕ ДВОРЯНСКИХ ДЕТЕЙ
Автор(ы) статьи: СУРЕНСКАЯ М.С.Раздел: ИСТОРИЧЕСКАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ
Ключевые слова:
домашнее обучение, домашнее воспитание, гувернеры, гувернантки.
Аннотация:В данной статье описывается воспитание и обучение дворянских детей, которое осуществлялось в России первой половины XIX века главным образом в домашних условиях. Обучением в основном занимались старшие братья и сестры, а также специально приглашенные учителя, которые нередко являлись иностранцами.
Текст статьи:
Образование и воспитание дворянских детей так же, как и жизнь их родителей, зависело от многих причин и прежде всего от имущественного состояния семьи, знатности и, наконец, пола ребенка. Мальчики в большинстве случаев обучались или домашними учителями, или в военно-учебных заведениях. Некоторая часть училась в частных пансионах. Сыновья особо знатных семей имели возможность поступить в привилегированные закрытые заведения-Пажеский корпус и Царскосельский лицей в Петербурге, Ришельевский- лицей – в Одессе.
Девочки могли учиться дома или в закрытых институтах благородных девиц: в Петербурге – Смольный и Патриотический, в Москве –Екатерининский. Во второй четверти XIX в. институты благородных девиц были открыты в Казани, Харькове, Нижнем Новгороде, Одессе, Киеве, Оренбурге и других городах.
Но следует отметить, что и домашнее обучение было широко распространено в дворянской среде первой половины XIX в. У мелкопоместных бедных дворян часто не хватало средств на обучение детей в частных платных пансионах или в государственных гимназиях, иногда этому препятствовала и удаленность поместья от городских центров. В таких семьях детей обучали старшие сестры, братья или родители. Подобное образование, естественно, было незначительным. Самые бедные дворяне порой по уровню развития мало отличались от крестьян, да и более состоятельные, но получившие такое домашнее деревенское воспитание, также оставались малограмотными. Нередки были случаи, когда такие «представители -высшего сословия» оставались вообще неграмотными. Так, например, современник вспоминал, что в одной «деревне Ивашевке было много дворян и дворянок, и по всей деревне был только один грамотник, дворовый человек одной из барынь Федька, который писал за всех письма…»[1].
Но все же с начала XIX в., когда образованию дворян начали придавать большее значение, нередко стали приглашать к детям учителей. «50 лет тому назад, — писал мемуарист, — в помещичьих семьях средней руки начали уже серьезно помышлять о воспитании детей и старались дать им по возможности средства к образованию, хотя и не желали тратить на этот предмет слишком много». Однако выбор преподавателей редко бывал удачным. Можно было «…найти учителей, учительниц, гувернеров и гувернанток, разумеется, иностранцев, большей частью знавших лишь свой язык, что не мешало им принимать на себя преподавание всевозможных предметов. Найти хорошего учителя или учительницу было тогда очень трудно, ибо контингент педагогов наших отечественных был крайне ограничен…»[2].
Вследствии того обстоятельства, что русских учителей было ограниченное количество, среди воспитателей и учителей дворянских детей оказывались иностранцы, которые, к сожалению, часто бывали людьми несоответствующих профессий – актерами, солдатами, иногда даже лакеями, кучерами и парикмахерами. Большинство из них оставили плохие воспоминания у своих учеников. Так, например, когда к детям одного помещика наняли домашнего учителя, то первый, немец, оказался плохим учителем, но хорошим переплетчиком, другой «был великий охотник играть на флейте и делать сыр». Наконец, третий, был «человек грубый, можно сказать, жестокий, дозволял себе бить их линейкой по рукам, щипать уши, драть за волосы… Ему было лет 60, он любил пунш, а еще более – пиво»[3].
Естестественно, такие люди, не обладавшие педагогическими навыками и, часто даже необходимыми знаниями, мало чему могли научить своих воспитанников. Но даже, если иностранные учителя и были достаточно образованными людьми, тем не менее отсутствие профессиональных знаний сказывалось на преподавании. Конечно, среди иностранных,учителей были и прекрасные педагоги, но их было незначительное меньшинство.
В целом при таком положении дел детей в основном учили «во-первых, по-французски, потом мифологии (предмет необходимый), наконец, немного истории и географии (на французском языке). Под историей разумелась только древняя, а средней и новейшей и помину не было… Русской грамматике и Закону Божьему совсем не учили, потому что для этих двух предметов не было учителей. Домашние учителя грамматики не знали, а сельские священники знали только практику церковной службы, по навыку…»[1].
Безусловно, домашнее обучение в доме малообразованных родителей, к тому же не уделявших детям заботы и внимания, консервировало невежественность, присущую значительным слоям провинциального дворянства. Случаи действительно прекрасного домашнего обучения, которые имели место в просвещенных и состоятельных семьях, были сравнительно редким явлением.
Что касается домашнего образования молодых дворянок то оно, можно сказать, было большей частью поверхностным. В состоятельных семьях для девочек нанимали гувернанток, иногда даже учителей, в менее состоятельных – их учила мать или старшие сестры. «Русскому языку, т.е грамматике, учила мать, арифметике, географии и истории – отец», — вспоминала М. К. Цебрикова [4]. Обычно данное обучение ограничивалось навыками бытового разговора на одном или двух иностранных языках — чаще, французском и немецком, элементарной грамотности, четырьмя правилами арифметики, начальными и большей частью отрывочными сведениями по истории, географии. Обязательным для молодой дворянки считалось приобретение навыков игры на каком-либо инструменте, рисования, пения, умение грациозно танцевать. Однако учили всему этому для того, чтобы молодая девушка могла быть приятной в обществе. Большое внимание обращалось на «умение вести себя», хорошие манеры считались обязательными для девушек из дворянских семей. Нарушение этикета, немного свободное поведение пресекались и строго наказывались.
Но наряду с вышесказанным следует сказать и о том, что бывали случаи отличного домашнего обучения девушек в помещичьих семьях. Такой, например, была семья пушкинских соседей по Михайловскому, Осиповых-Вульфов, в которой дочери, выросшие в Псковской губернии, были очень образованными, прекрасно знающими литературу и иностранные языки [5]. Также могло быть блестящим и образование юных аристократок. Если дочерей в таких семьях не отправляли на воспитание в Смольный институт благородных девиц, а обучали дома, то, для них приглашали лучших учителей, или давали образование за границей.
Однако, необходимо отметить тот факт, что в основном целью женского образования была подготовка богатых девушек к тому, чтобы хорошо выглядеть и вести себя на балах, а также нравиться противоположному полу, менее состоятельных — быть хорошими хозяйками.
Если говорить о воспитании детей в дворянских семьях, то в первой половине XIX в ему не уделялось большого внимания. То oбстоятельство, что дети не составляли тогда «преобладающего элемента» в семье, отмечали многие мемуаристы. Часто бывало, как писала М. З. Цебрикова, что дети были «нумером последним»: «Детей забивали в самую маленькую и неудобную комнату, подальше от парадной половины, пропитанную кухонным чадом и всякими миазмами. Дети надоедали шумом, мешали занимать гостей». Родители, занятые своими делами мало вникали в детскую жизнь: «отцы большую часть времени, были заняты службой, по вечерам был нужен преферанс; матери отдавали много времени гостям или чтению французских романов…» [4]. Такое положение было характерно как для среднего дворянства, так и для аристократических семей.
Но необходимо отметить, что наряду с этим существовавшее в сознании родителей убеждение в привилегированности своего положения, естественно, передавалось и детям, которое откладывалось в детском сознании совершенно произвольно. Безусловно, воспитание детей в условиях крепостного строя уже само по себе наносило моральный ущерб подрастающему поколению, но воздействие этого неизмеримо возрастало в семье малообразованных или не уделяющих внимания детям родителей, к тому же высоко ставивших свою сословную принадлежность свое право распоряжаться судьбой других людей. Такие условия порождали у детей неограниченйый эгоизм, барскую спесь, неумение и нежелание трудиться, «Мои старшие сестры — писала Е. А. Сабанеева, — не yмели сами обуваться, пили утренний чай в постелях, и прежде второго часа не выходили из своих комнат. И какие дикие предрассудки были им привиты мамушками и нянюшками: ворожба, гадания, боязнь дурного глаза — все это сильно расстроило их нервы» [6].
Воспитанию девушек придавалось в семье большее значение, чем воспитание юношей. Конечно дворянским девицам внущались и общие нравственные нормы: религиозность, почитание императора и царствующей фамилии, уважение к старшим, послушание. Но наряду с этим существовали обязательные правила поведения для молодых дворянок. В этом плане вся жизнь делилась на то, что «прилично» и на то, что «неприлично». Так, например, неприличным считалось барышне одной выйти на улицу, там можно было появляться только в сопровождении гувернантки, старшей родственницы или лакея; неприлично громко говорить и смеяться, вступать в разговор с незнакомым человеком, особенно «не своего круга» и т.д.
Таким образом, строго соблюдая эти правила, которые нередко доходили до обсурда, родители и, особенно, родительницы порой портили жизнь своих дочерей. Так, например, у богатой московской барыни Е. А. Бибиковой «дочери без ее позволения не смели, даже в деревне, идти в сад, а когда получали позволение, которое редко решались просить, то не могли иначе выходить, как со своими гувернантками и в сопровождении двух лакеев в ливреях. Такие прогулки не могли нравиться молодым девушкам, и они пользовались ими раза два в лето» [7]. Или, например, вдова псковского губернатора, живя с двумя немолодыми дочерьми, не разрешала им выходить без ее позволения «и то не иначе, как с дамами, ей хорошо знакомыми… не пускала их смотреть парады, считая, что «не совсем прилично ехать смотреть на маршировку множества мужчин» ее дочерям, младшей из которых было за 50» [8].
Таким образом, из всего вышеизложенного следует вывод, о том, что многое в домашнем воспитании и образовании дворянских детей зависило прежде всего от материального положения семьи, образованности самих родителей, а также от общего настроя семьи. Домашнее воспитание достигало хороших результатов лишь в тех семьях, где достаточно просвещенные родители, обладавшие высокими моральными качествами, проявляли заботу о хорошем обучении и нравственном формировании своих детей.
ЛИТЕРАТУРА:
1. Дмитриев М.А. Мелочи из запаса моей памяти.//. – М.: «Мысль», 1869. – 356 с.
2. Головачев Г.Ф. Отрывки из воспоминаний.// Русский вестник, 1880. Т.149, № 10 – С. 719
3. Протасьев С. Страницы из дневника.//Исторический вестник, 1887. Т.30, № 11 – С. 423
4. Цебрикова М.К. Страницы из истории нашего женского домашнего образования.// Русская школа, 1893. т. 1, № 5/6 – С. 28
5. Яковкина Н.И. Русское дворянство первой половины ХIХ века. Быт и традиции.//. – СПб.: «Лань», 1997. – 158 с.
6. Сабанеева Е.А. Воспоминания о былом//Русский архив, 1900. Т. 82, № 11 – С. 431
7. Раевская Е.И. Воспоминания. // Русский архив, 1883. Кн. 2, № 3. с. 356
8. Дельвиг А.И. Полвека русской жизни. Воспоминания.//. – М-Л.: «Наука», 1930. – 421 с.
analiculturolog.ru
Воспитание детей в России с древнейших времен до 1917 г.
У древних славян детям передавались навыки земледельческого и ремесленного труда, они получали моральное и военное воспитание, их приучали к повиновению старшим членам общины, почитанию предков, поклонению языческим богам.
В IX веке на территории Восточной Европы возникло мощное государство — Киевская Русь, в конце X века появилась одна из наиболее распространенных религий— христианство. Князья и церковь начали популяризировать заимствованные из Византии переведенные с греческого сборники поучений со статьями и изречениями педагогического характера. Основным средством воспитательного воздействия считалось выполнение детьми с ранних лет религиозных обрядов, рекомендовались физические наказания. В конце XI века великим князем Киевским Владимиром Всеволодовичем Мономахом было написано оригинальное литературно-педагогическое произведение «Поучение Владимира Мономаха детям», в котором он наряду с внушением детям страха перед богом и духовенством призывал их, помолившись богу, приниматься за выполнение житейских обязанностей. Он учил детей с уважением относиться к книге и образованию. «Поучение Владимира Мономаха детям» является замечательным памятником высокого уровня культуры и педагогической мысли на Руси в период существования Киевского государства.
Начиная с XIII века почти на 300 лет установилось страшное монголо-татарское иго, которое привело к падению культуры в стране: прекратили свое существование школы для детей бояр и дружинников, уменьшилось количество школ при церквах и монастырях. После освобождения от монголо-татарского ига к концу XV века образовалось Русское централизованное государство, возрождалась культура, в XVI веке в Москве возникло книгопечатание. О характере и направлении семейного воспитания в этот период времени дает представление сборник «Домострой». Он был создан в Новгороде протопопом Сильвестром. «Домострой» рекомендует обособлять семью от всего окружающего мира, восхваляет суровые формы обращения хозяина дома с домочадцами, отца — с детьми. В детях требует воспитывать любовь к богу, страх перед ним, почитание служителей церкви, беспрекословное повиновение старшим. Рекомендовалось обучать детей вежливости, всяким домашним работам и ремеслу.
Во второй половине XVII века в Московском государстве Епифанием Славинецким было создано педагогическое сочинение «Гражданство обычаев детских». В этой книге содержались правила благонравия и благочинного (приличного) поведения детей. В сборнике говорилось о манерах и поведении ребенка за столом во время еды, в церкви; давались советы о гигиенических правилах, о прическе, позе, выражении лица, уходе за зубами, была специальная глава «об игрании» детей.
В начале XVIII века, когда развернулась деятельность Петра I, стали проводиться различные хозяйственные, политические, военные и культурные преобразования, направленные на преодоление отсталости России. Огромное значение для развития науки и просвещения имела деятельность М. В. Ломоносова (1711 —1765). Он явился одним из основоположников материалистических традиций отечественной науки. Желая улучшить жизнь детей, снизить их заболеваемость и смертность, Ломоносов настаивал на запрещении браков между крепостными людьми по принуждению помещиков и предлагал священникам прекратить проводить крещение детей в холодной воде, ставил вопрос об организации медицинской помощи населению, требовал вести борьбу с различными суевериями, ворожбой и гаданиями. Деятель просвещения в России во второй половине XVIII века И. И. Бецкой (1704— 1795) представил Екатерине II доклад об общей реорганизации дела воспитания детей в России, который в 1764 г. получил силу закона. В нем говорилось о необходимости воспитать в России «новую породу людей» из всех сословий путем организации закрытых воспитательно-образовательных учреждений, где дети с 5—6-летнего возраста должны были находиться в течение 10—15 лет. Он предлагал изолировать их от окружающей среды, чтобы не подвергать «развращенному влиянию». И. И. Бецкой также считал, что правительство должно обратить внимание на тяжелое положение незаконнорожденных детей и сирот; он рекомендовал Екатерине II проект об открытии в Москве воспитательного дома для «приносных людей» и при нем госпиталя для бедных родильниц. Однако главным средством нравственного воспитания И. И. Бецкой считал укоренение «страха божьего, изоляцию детей от окружающей безнравственности».
www.medical-enc.ru
Воспитательный дом в России и концепция воспитания И. И. Бецкого | Материнство
В России допетровского времени заботу о сиротах и брошенных детях традиционно брала на себя Церковь, хотя и делала это непоследовательно и бессистемно, более всего заботясь собственно о выживании, чем о воспитании питомцев. Чаще всего призрение детей осуществлялось непосредственно при монастырях и даже при отдельных приходах, хотя известны и случаи более продуманной и масштабной организации приюта для детей. Так, в 1706 году новгородский митрополит Иов создал специальный дом для «найденышков». Но впервые сделал этот вопрос предметом государственных забот Петр I. Его указом 1712 года создание специальных небольших детских приютов («гошпиталей») вменялось тем же монастырям и церковным приходам в обязанность. Таким образом, по сути Петр лишь придал стихийно возникавшим общественным институтам официальный статус. Историки развития воспитательного дела в России склонны объяснять монаршее внимание к проблеме детей, по той или иной причине лишившихся родителей, культурным сломом, сопровождавшим царствование первого российского императора: «Первым плодом тогдашней эмансипации женщин было увеличение числа незаконнорожденных»[1]. В дальнейшем картина рисуется еще более ужасающая: «В царствование Екатерины II, особенно в Москве и Петербурге, беспрестанно попадались мертвые дети на огородах, в лесах, в реках, в прудах, болотах и т. д.»[2]
Грибков С. И. “У дверей приюта” 1874
Но в петровском указе цель создания таких приютов заключалась лишь в том, чтобы уберечь брошенных детей от голодной смерти. Идея сделать из призреваемых детей граждан, полезных для государства, причем в соответствии с требованиями этого государства и под его контролем, идея несомненно рационалистическая по своему духу, могла зародиться только в благоприятную для нее эпоху, т. е. в эпоху Просвещения, которая пришлась в России на период царствования императрицы Екатерины II. Мысль о том, что государство лучше справляется с воспитанием своих будущих граждан, нежели их родители, неоднократно высказывалась как в утопической литературе, так и в социально-политических трактатах, в том числе и в самом радикальном варианте, когда предлагалось отнимать детей у всех без исключения родителей, чтобы затем помещать их в закрытые учебные заведения. Но для того, чтобы приступить к практической реализации идеи создания государственных интернатов, необходимо было соответствующее настроение умов. Видимо, таковым оно и было в России в 1763 году, когда действительный тайный советник Иван Иванович Бецкой (1704–1795) выступил с инициативой создания Воспитательного дома как первого учреждения в будущей сети институтов, призванных полностью обеспечить процесс воспитания и закрытого образования сирот, незаконнорожденных детей и детей тех родителей, которые по бедности или болезни не могли содержать их и заниматься их воспитанием. Показательно, что идея воспитания, а не только содержания детей была отражена уже в названии учреждения.
Бецкой сам был незаконным сыном князя И. Ю. Трубецкого, но получил хорошее европейское образование и был, несомненно, личностью яркой и незаурядной[3]. Почти сразу по воцарении Екатерины II он стал ее ближайшим соратником и даже советчиком. Дидро называл Бецкого в письме Екатерине II «votre sphinx». Бецкой несомненно обладал важным качеством придворного: способностью внушать монарху идеи, которые властитель постепенно принимал за свои. Один из наиболее ярких и последовательных критиков екатерининской эпохи, князь М. М. Щербатов, называя Бецкого человеком «малого разума», одновременно сравнивал вельможу с «александринским архитектором», «изобразившим» на алебастре имя царя Птолемея, под которым уже на гораздо более долговечном мраморе запечатлел собственное имя: «Так и Бецкой, хотя показывает вид, что все для славы императрицы делает, но не токмо во всех проектах, на разных языках напечатанных, имя его яко первого основателя является, но ниже оставил монархине и той власти, чтоб избрать правителей сих мест, а сам повсюду начальником деспотом был до падения его кредиту»[4]. Действительно, есть все основания полагать, что и манифест об учреждении Воспитательного дома, и прочие документы, подписанные императрицей, составлял Бецкой. Но вряд ли это было бы под силу человеку «малого разума».
Воспитательный дом в Москве. Дореволюционное фото
Бецкому принадлежит целый ряд проектов создания и реорганизации учебно-воспитательных учреждений разного рода (таких как Воспитательное общество благородных девиц — Смольный институт — в Санкт-Петербурге и Екатерининское училище в Москве, Сухопутный шляхетный кадетский корпус и Академия художеств), но проект создания Воспитательного дома, пожалуй, может быть признан наиболее масштабным и амбициозным. Во-первых, предполагалось не реформирование уже имеющегося института (как это было, например, в случае с Академией художеств), а создание принципиально нового для России типа учреждения. Во-вторых, система Воспитательных домов в России должна была, по замыслу ее творца, включать в себя не только сами приюты, но и целую сеть сопутствующих институтов, от родильных домов и госпиталей до ремесленных мастерских и ссудных касс. И наконец, в-третьих, Воспитательный дом должен был стать местом формирования нового типа людей, так называемого третьего сословия, причем специфика этого сословия должна была определяться не только по признаку профессиональной принадлежности к разряду «купцов, художников, торговщиков и фабрикантов»[5], но и по самой идеологии. В существовании в стране третьего сословия, свободных людей, живущих своим трудом, в том числе интеллектуальным, Бецкой видел залог нравственного возрождения всей нации. Первоначально предполагалось, что становление этой но вой генерации третьего сословия будет совершаться в замкнутом кругу, и только после того, как вырастет несколько поколений бывших воспитанников, их влияние начнет распространяться на остальных, идеологически не развитых представителей того же, стихийно складывавшегося, сословия, а затем и на всех остальных: «…надеяться можно, что вышедшие… из онаго Дома обоего пола люди не только заобычайной уже им трезвой и трудолюбивой жизни своей не оставят, но еще и детей своих равным образом воспитывать станут; и в других примером своим к подражанию тому же охоту возбудят, а по умножении и по рассеянии таковых в обществе может со временем последовать счастливая перемена во нравах и склонностях всей той части народа, к которой они принадлежать будут»[6]. Возможно, в дальнейшем Бецкой даже ожидал постепенного формирования нового типа людей, стоящих выше сословных предрассудков[7]. Не случайно автор проекта так настаивал на том, чтобы выпускники Воспитательного дома оставались вольными: «Все воспитанные в сем Доме обоего пола, и дети их, и потомки в вечные роды останутся вольными и никому из партикулярных людей ни под каким видом закабалены или укреплены быть не могут…»[8] После выпуска питомцы должны были получать паспорт, который необходимо было ежегодно продлевать, потомки же их уже имели бессрочный паспорт. Более того, бывшим питомцам Воспитательных домов было запрещено вступать в брак с крепостными, но если по разрешению помещика или обманом такой брак все же заключался, то супруг или супруга выпускника Воспитательного дома должны были получить вольную. Впрочем, этот вопрос был одним из самых болезненных и спорных. Поэтому, в частности, почти сразу после открытия московского Воспитательного дома было принято решение не принимать детей от крепостных (что, впрочем, противоречило правилу анонимного приема).
К моменту открытия Воспитательного дома в Москве Бецкой подготовил несколько документов, отчасти повторяющих друг друга, где изложил основные принципы содержания детей в таких заведениях. Прежде всего это краткое «Предварительное объяснение предметов воспитания, распоряжений для успеха оных и порядка управления» и обширное «Генеральное учреждение о воспитании обоего пола юношества…», включавшее подробное описание всего проекта и начинавшееся с письма, адресованного императрице. Уже в этом письме воспитание рассматривается как решающий фактор формирования высоконравственной личности. В опубликованном в 1789 году «Генеральном учреждении…» сразу за этим письмом следовала гравюра, изображавшая ребенка, обнимающего за шею льва, с надписью: «Воспитание укрощает нравы». Воспитательные стратегии, изложенные Бецким, во многом остаются актуальными и по сей день. Отчасти это объясняется тем, что именно в XVIII веке были заложены основы современной педагогики. Один из исследователей воспитательной системы Бецкого отметил, что основными механизмами воспитания в создаваемых учреждениях должны были стать «желание чести» и «стыд»[9]. Опираясь на понимание психологии ребенка, склонного к подражанию, Бецкой предлагал воспитывать детей положительным примером и одновременно «удалять от слуха и зрения все то, что хотя тень порока имеет»[10]. Вводился в практику соревновательный принцип; вопреки распространенным приемам воспитания с помощью нравоучений предполагалось воспитание в игре. Всячески подчеркивалась связь физического состояния ребенка с его нравственным развитием: рекомендовалось днем запирать спальни, чтобы дети не могли лежать и предаваться лени и праздности, а больше находились на улице и в движении, потому что «леность, уныние и грусть» — «предшественники дурных нравов»[11]. Категорически осуждались телесные наказания, взамен которых предлагалось наказывать детей «выговором и охуждением»[12]. Особое внимание уделялось воспитанию трудом. Вопреки существующему заблуждению, макаренковский тезис о трудовом воспитании был выдвинут задолго до советской эпохи: «…праздность — мать всех пороков, а трудолюбие — отец всех добродетелей»[13], — писал Бецкой. В письме 1796 года, обращенном к Опекунскому совету, императрица Екатерина рекомендовала на основные воспитательные должности «…определить людей, провождающих жизнь во всех обстоятельствах соответственную тому положению, к каковому предопределяются воспитанники, дабы они из примера их приуготовили себя не к роскоши, а к рукоделию и трудам, и для того всем им назначить жалованье на безбедную, а не на роскошную жизнь; для лучшего же примера воспитанникам нужно бы иметь надзирателей и надзирательниц и других, при них находящихся, людей ремесленных, как-то: портных, швей разных, то есть золотом, шелком, чулочниц и прочих тому подобных, чтоб дети с самого младенчества, не приступая еще к рукоделиям, видя своих приставников, обращающихся всегда в оных, почитали их необходимыми»[14]. В данном случае воспитатели преследовали и практическую цель — приучить детей к тому виду труда, который должен был обеспечить их дальнейшее благополучие. Поэтому минимальная образовательная программа (Бецкой был сторонник обучения «легкого и естественного»[15]), в которую входили арифметика, география, рисование, домоводство, Закон Божий и иностранный язык, считалась дополнительной «сверх разных ремесел и рукоделий, которые надлежит почитать за основание»[16]. При Воспитательном доме планировалось создать сеть ремесленных мастерских и лавок, где воспитанники могли бы работать и продавать плоды своего труда.
Московский воспитательный дом. Современный вид
Бецкой не скрывал того факта, что многие воспитательные идеи были им заимствованы из трудов известных философов, педагогов и педиатров, и даже выделил в отдельную главу «Краткое наставление, выбранное из лучших авторов с некоторыми физическими примечаниями о воспитании детей от рождения до их юношества». Основные источники заимствований выявлены А. С. Лаппо-Данилевским[17]. Так, сама идея возможности создания нового типа людей посредством правильного воспитания была высказана К. А. Гельвецием (трактат «О разуме»), полагавшим, что ребенок являет собою «чистый лист», который взрослые могут заполнять по своему усмотрению. Бецкой, несомненно, разделял эту точку зрения, противопоставленную теории «врожденных идей» Ж.-Ж. Руссо (сформулированной главным образом в романе «Эмиль, или О воспитании»), согласно которой в человека изначально вложены добрые качества, которые могут развиваться или вытесняться в зависимости от среды его обитания. Влияние общества на формирование человека Руссо считал пагубным, и потому, в частности, был против закрытых учебных заведений как замкнутых на себе мини-сообществ, способствующих развитию типичных человеческих пороков. Очевидно, что, создавая закрытое учебное заведение, Бецкой не мог во всем следовать теории Руссо. Но в рассуждениях Бецкого о необходимости естественного воспитания в игре, в процессе интересующих ребенка занятий, с учетом его темперамента и индивидуальных склонностей, заметны отклики на некоторые руссоистские идеи. В то же время, говоря о необходимости тесной связи умственного, физического и духовного развития, Бецкой прямо ссылается на «Мысли о воспитании» Джона Локка (первый перевод этого трактата на русский язык был осуществлен в 1759 году). Наконец, вслед за Дидро, Бецкой отстаивает идею женского образования: «Но мы, мужчины, столь тщеславимся превосходством в крепости сил своих, столь горды и при том столь упрямы и неправосудны, что и в приобретении наставлений, к просвещению разума потребных, препятствуем такому полу, которому мы… за все одолжены»[18]. Следует отметить, что попытка согласовать все лучшее, что было к этому моменту сформулировано европейскими философами в области воспитания, привела к некоторой непоследовательности изложения. Поэтому нельзя не согласиться с утверждением А. С. Лаппо-Данилевского: «Бецкой обнаружил большую восприимчивость к ходячим идеям своего века, но не без ущерба продуманности и логической ценности своих рассуждений»[19]. К тому же вопросы воспитания перемежались наставлениями в области гигиены, где Бецкой развенчивает одни ложные убеждения (например, доказывая, что «…жесткий тюфяк, укрепляя тело, не может повредить душу»[20]) и поддерживает другие (в частности, запрещая принимать в Воспитательный дом рыжеволосых кормилиц).
Манифест об учреждении Императорского воспитательного дома в Москве[21] «общим подаянием» был обнародован 1 сентября 1763 года. Его торжественное открытие, сопровождаемое крестным ходом, произошло 21 апреля 1764 года. Первые принятые в Дом младенцы, которых политкорректно именовали «несчастнорожденными», получили имена Екатерина и Павел. Прием детей должен был осуществляться анонимно, причем принимали детей как законных, так и незаконных, как по сиротству, так и по бедности и болезни родителей. Приносящий ребенка не обязан был объявлять себя и мог, по желанию, сообщить сведения о крещении и имени младенца. Если же информации о крещении не поступало, ребенка крестили и заносили в специальную регистрационную книгу, после чего его поручали кормилице.
Воспитательный дом не получал государственного финансирования и должен был существовать на пожертвования, но имел различные льготы — в частности, он был освобожден от уплаты пошлин при заключении контрактов, имел дозволение беспошлинно покупать и продавать земли и дома, заводить фабрики, устраивать лотереи и получать четверть от доходов с театральных представлений, балов и игорных предприятий.
Но благие начинания устроителей Воспитательного дома не вынесли столкновения с жизненной реальностью. Штат служащих не справлялся с потоком поступающих детей. Один из первых биографов Бецкого с сожалением констатировал: «Поступавшие в Воспитательный дом дети, вообще говоря, умирали в немалом количестве, оставшиеся в живых далеко не получали того воспитания, какое предполагал им дать учредитель дома; они не делались полезными гражданами, не составили собою третий чин в государстве»[22]. Смертность детей в первые годы существования Дома была чрезвычайно высока. Так, в 1764 году из 523 поступивших воспитанников умерли 424, а в 1765 году — 598 из 892[23]. Поэтому с 1768 года было решено отдавать детей на воспитание в деревни. Официальная статистика свидетельствует о резком снижении процента смертности после 1768 года, но, к сожалению, это означало лишь, что «смерть последовала за детьми в деревню»[24]. Тем не менее в 1770 году было принято решение об открытии Петербургского отделения Императорского Воспитательного дома. Вскоре были открыты Воспитательные дома и в некоторых других крупных городах.
Воспитательный дом довольно скоро стал местом многочисленных злоупотреблений, которые особенно участились в последние годы жизни Бецкого. Детей принуждали много работать, а изготовленные ими вещи продавались за бесценок. Впрочем, эти злоупотребления иногда разоблачались. Одним из самых громких скандалов стало дело некоего надзирателя петербургского Воспитательного дома Книпера: «Опекунский совет нарушил контракт и отобрал от него всех питомцев и питомиц по следующим причинам: Книпер не уплачивал положенного жалования питомцам, до крайности плохо кормил и до того плохо отапливал здание, что питомцам приходилось выносить страшную стужу и даже, как об этом упоминалось в документах, Книпер торговал питомицами и приучал их к развратной жизни»[25].
Павел I, взойдя на престол, передал управление Воспитательным домом своей супруге, императрице Марии Федоровне, которая в значительной степени реформировала все воспитательную и, главным образом, образовательную систему. Об этом свидетельствует ее письмо в Опекунский совет: «Желая сделать воспитание питомцев Воспитательного дома сколь возможно полезнейшим как для них самих, так и для государства, я считаю нужным постепенно преобразовать оное и обратить внимание на обучение воспитанников наукам, распространяя оное на большее число предметов, нежели сколько было до настоящего времени, и усовершенствовать их в тех первоначальных сведениях, которым они нынче обучаются, дабы со временем могли они приобрести познания в хирургических, медицинских и аптекарских науках»[26]. Можно утверждать, что при Марии Федоровне система Воспитательных домов пережила свой расцвет. Глядя на вещи гораздо практичнее своих предшественников, она заботилась не столько о создании нового сословия, сколько о нуждах конкретных воспитанников, будущих граждан, которым нужно было дать не только духовное воспитание, но и профессию, соответствующую их интересам и могущую их прокормить в дальнейшем. Поэтому было введено разделение воспитанников по способностям. С 1807 года заведены два так называемых «латинских» класса, в которых изучали медицину. С 1812 года — еще два параллельных класса, готовивших воспитанников к гражданской службе и преподавательской деятельности. Так как обучение стало более специализированным, создан был отдельный класс для девочек, будущих учительниц, а затем отделение повивального искусства. В 1827 году был даже открыт музыкальный класс, готовивший учителей музыки. Срок обучения для обоих полов теперь составлял 11 лет, после чего следовал год практики и шесть лет обязательной службы. При поступлении в Воспитательный дом на имя воспитанника в Сохранную казну помещалась определенная сумма (из года в год она менялась), и если обязательная служба проходила успешно, то по ее окончании воспитанники получали из Сохранной казны денежное пособие с процентами. Об успехах этих преобразований можно судить по тому, что в 1826 году образование, полученное в Воспитательном доме, было приравнено к курсу гимназии, т. е. воспитанники могли поступать в университет или на гражданскую службу, а также становиться фельдшерами или садовниками. Но все это, конечно, касалось только того небольшого процента детей, которые оставались в самом Воспитательном доме, а не отправлялись в деревни, так как, несмотря на существование целого штата служащих, которые должны были осуществлять контроль за воспитанием детей в деревнях, надзор этот проводился непоследовательно и недостаточно тщательно, а возможностей для получения образования в деревнях вообще не предоставлялось.
Василий Калистов “Ревизия питомцев воспитательного дома” 1866
Мария Федоровна ввела также практику платы за принесенного младенца (впрочем, вскоре оставленную), и уже с 1803 года давала разрешение на усыновление детей из Воспитательного дома, что, естественно, противоречило принципу закрытого воспитания Бецкого, хотя воспитанников Дома по-прежнему поощряли к брачным союзам внутри своего сообщества, чему способствовала введенная с 1806 года выдача приданого для воспитанников, вступающих между собою в брак.
Николай I продолжил разрушение всего, что было создано Бецким, но уже гораздо менее деликатными методами. Сначала приняв Дом под собственное покровительство, он впоследствии передал управление императрице Александре Федоровне, но продолжал следить за положением дел, постоянно принимая меры по реформированию Воспитательных домов, большей частью противоречащие первоначальному замыслу устроителя. Так, в 1834 году «смежное расположение мужского и женского отделений» было признано вредным «для нравственного воспитания»[27], поэтому, например, в Петербурге женское отделение перевели в Гатчину.
Тем временем состояние Воспитательных домов ухудшалось. Из-за плохих условий содержания и скученности детей нередко случались эпидемии. Причин тому было много, некоторые вполне объективные, как, например, та, на которую указывает В. А. Голицынский: «Есть однако одно обстоятельство, которое вероятно действовало неблагоприятно, но влияние которого обнаружить трудно: это открытие новых линий железной дороги от Москвы до Нижнего Новгорода, Троице-Сергиевой лавры и Коломны. Эти линии не могли не сделать длиннее того района, из которого младенцы доставлялись в Дом»[28]. Общественное мнение по степенно настраивалось против Воспитательных домов: «…по мнению некоторых, Воспитательные дома, прикрывая следствия порока, потворствуют безнравственности; из этого выводят смелое заключение, что учреждение Воспитательных домов не должно быть допускаемо»[29]. Наконец, в 1837 году Николай I издал указ об обращении всех учебных классов Воспитательного дома в Институт для образования сирот военных и гражданских обер-офицеров исключительно[30] и переводе всех имевшихся на тот момент в Воспитательном доме питомцев «в деревенское сословие». Это означало, что все без исключения воспитанники отправлялись в деревни, чтобы там, по достижении совершеннолетия, стать «вольными хлебопашцами». На практике многие из них, в силу материальных обстоятельств, вскоре оказались в крепостной зависимости. Таким образом, указом Николая I идея Бецкого была окончательно уничтожена.
Тем не менее Воспитательный дом как общественный институт не прекратил своего существования, и детей по-прежнему отправляли кормилицам в деревни. О том, чтобы дать этим детям первоначальное образование, вновь зашла речь только в 1870-х годах, но цели при этом преследовались уже совсем другие.
Проект Бецкого был, бесспорно, обречен на поражение вследствие его нежизнеспособности и несомненной «эксцентричности»[31]. Тем не менее он представляет собой интереснейший образец реализации рационалистической утопии, столь характерной для XVIII столетия.
[1] Краткий исторический очерк Императорского Московского воспитательного дома /
Составлен В. Красуским. М., 1878. С. 5.
[2] Там же. С. 6.
[3] Подробнее биографию Бецкого см.: Майков П. М. И. И. Бецкой. Опыт биографии. СПб., 1904.
[4] Щербатов М. М. Собрание сочинений. Т. II. СПб., 1896. Стлб. 231.
[5] Бецкой И. И. Генеральный план Императорского Воспитательного дома и госпиталя //
Собрание учреждений и предписаний касательно воспитания в России обоего пола
благородного и мещанского юношества. Т. 1. СПб., 1789. С. 273.
[6] Бецкой И. И. Генеральный план Императорского Воспитательного дома и госпиталя.
Предуведомление к читателям // Собрание учреждений и предписаний… С. 89–90.
[7] А. С. Лаппо-Данилевский предположил, что за часто упоминаемым Бецким «терпением»,
как достоинством истинного гражданина, стоит усматривать кальку с французского tolerance
(Лаппо-Данилевский А. С. И. И. Бецкой и его система воспитания. Отзыв о сочинении
П. М. Майкова «Иван Иванович Бецкой. Опыт биографии». СПб., 1904).
[8] Бецкой И. И. Генеральный план Императорского Воспитательного дома и госпиталя.
Предуведомление к читателям. С. 138.
[9] Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 19.
[10] Бецкой И. И. Предварительное объяснение предметов Воспитательного дома, распоряжений
для успеха оных и порядка управления // Собрание учреждений и предписаний … С. XIII.
[11] Там же. С. IX.
[12] Там же. С. XV.
[13] Там же. С. IX.
[14] Материалы для истории Санкт-Петербургского Воспитательного дома. СПб., 1878. С. 8.
[15] Бецкой И. И. Предварительное объяснение… С. XX.
[16] Там же. С. XXII.
[17] Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 29.
[18] Бецкой И. И. Генеральный план… С. 225.
[19] Лаппо-Данилевский А. С. Указ. соч. С. 29.
[20] Бецкой И. И. Предварительное объяснение… С. IV.
[21] Первоначально предполагалось открыть Воспитательный дом в столице, но потом реализация
проекта перенесена была в Москву как из-за центральности ее расположения, так и потому,
что в Москве жили основные предполагаемые благотворители.
[22] Майков П. М. Указ. соч. С. 183.
[23] Драшусов В. Предисловие // Материалы для истории Императорского Московского
воспитательного дома. Вып. I. М., 1863. С. 64.
[24] А. Я. Воспитательный дом // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Т. VII. СПб.,
1892. С. 277.
[25] Материалы для истории Санкт-Петербургского Воспитательного дома. С. 7.
[26] Там же. С. 15.
[27] Материалы для истории Санкт-Петербургского Воспитательного дома. С. 43.
[28] Голицынский В. А. О болезнях и смертности грудных детей // Материалы для истории
Императорского Московского воспитательного дома. С. 64.
[29] Голицынский В. А. Указ. соч. С. 41.
[30] Впоследствии эти классы отчасти послужили основой для создания новых учебных
заведений.
[31] Краткий исторический очерк Императорского Московского воспитательного дома. С. 144.
materinstvo.ru
Образ и характеристика Бориса в пьесе “Гроза” Островского (Борис Григорьевич) |LITERATURUS: Мир русской литературы
| Катерина и Борис. Художник Герасимов С. В. |
В этой статье представлен цитатный образ и характеристика Бориса в пьесе “Гроза” Островского: описание героя в цитатах.
Смотрите:
Краткое содержание пьесы “Гроза”
Все материалы по пьесе “Гроза”
Краткая характеристика Бориса в пьесе “Гроза”
Борис Григорьевич – молодой мужчина, племянник купца Дикого. Борис хорошо образован и одевается модно, “не по-русски”. Борис недавно приехал в город Калинов из Москвы, где жил с родителями и сестрой. Родители Бориса умерли.
Бабушка оставила Борису и его сестре наследство. Но получить наследство они могут только, если будут вести себя почтительно с дядькой Диким. Борис пытается угодить вздорному и жадному дядьке, но, судя по всему, ему все равно не видать наследства.
Борис – неплохой, но трусливый и бесхарактерный человек. Наследство оказывается для Бориса важнее возлюбленной Катерины Кабановой. Отчасти из-за этого предательства Катерина решает расстаться с жизнью и в конце концов погибает.
Образ и характеристика Бориса в пьесе “Гроза” Островского
Борис – молодой человек, племянник купца Дикого:“…Борис Григорьич, племянник его, молодой человек…”Борис – сирота. Его родители умерли от холеры:
“…оба вдруг и умерли в холеру; мы с сестрой сиротами и остались…”Борис – образованный человек. Он получил хорошее воспитание от родителей, а также учился в Коммерческой академии:
“…молодой человек, порядочно образованный…”
“..Воспитывали нас родители в Москве хорошо, ничего для нас не жалели. Меня отдали в Коммерческую академию, а сестру в пансион…”
Борис одевается модно, “не по-русски”:
“…Все лица, кроме Бориса, одеты по-русски…”
Борис надеется получить наследство бабушки от дядьки Дикого. Но это возможно, только если Борис будет почтительно относится к дядьке:
“…бабушка здесь умерла и оставила завещание, чтобы дядя нам выплатил часть, какую следует, когда мы придем в совершеннолетие, только с условием <…> Если мы будем к нему почтительны…”Дядька Дикой все время ругается на Бориса. Но племянник терпеливо переносит ругань ради бабушкиного наследства:
“…Загнан, забит…”
“…Это Дикой племянника ругает…”
“…Достался ему на жертву Борис Григорьич, вот он на нем и ездит…”Борис терпит обиды Дикого не столько ради себя, сколько ради сестры:
“…Кабы я один, так бы ничего! Я бы бросил все да уехал. А то сестру жаль…”Борис боится, что дядька Дикой не выплатит ему наследство:
“…Он прежде наломается над нами, наругается всячески, как его душе угодно, а кончит все-таки тем, что не даст ничего или так, какую-нибудь малость…”Борис живет у дядьки Дикого и работает на него, но не знает, заплатит ли тот ему что-либо:
“…«Живи, говорит, у меня, делай, что прикажут, а жалованья, что положу». То есть через год разочтет, как ему будет угодно…”Борис – хороший человек, по мнению Кулигина:
“…Хороший он человек, сударь…”Борис – скучный человек, по мнению Варвары:
“…Скучный такой…”Борис – смирный человек:
“…Ишь ты! Смирен, смирен, а тоже в разгул пошел…”Борис говорит, что безумно любит Катерину, но при этом бросает ее в самый тяжелый момент:
“…Как же я могу хотеть вашей погибели, когда я люблю вас больше всего на свете, больше самого себя!..”Борис – нерешительный человек. Он “мечется и плачет”, когда раскрывается его связь с Катериной. Но он ничего не предпринимает:
“…Мечется тоже; плачет…”Борис – трусливый человек. Он не берет Катерину с собой в Сибирь, потому что дядька Дикой рассердится за это:
“…Нельзя мне, Катя. Не по своей я воле еду: дядя посылает, уж и лошади готовы; я только отпросился у дяди на минуточку, хотел хоть с местом-то тем проститься, где мы с тобой виделись…”В конце концов бесхарактерность и Бориса, и Тихона приводит к тому, что Катерина бросается в Волгу и погибает:
“…Женщина в воду бросилась!..”Это был образ и характеристика Бориса в пьесе “Гроза” Островского, описание характера и личности героя в цитатах из драмы.
Смотрите: Все материалы по пьесе “Гроза”
www.literaturus.ru